новобранцы
сенсей
номуномуному
Ему хотелось спать и расслабиться, - хоть чего-то, что могло бы заткнуть беспорядочный умственный трёп, - но Томура прекрасно знал, что закрыть глаза и провалиться в долгожданную негу, значит обеспечить себе очередное путешествие в прошлое, в детство, значит вновь проснуться от удушья, плача или собственного крика, - смотря, что сознание спроектирует на этот раз. Поэтому оставался лишь один вариант: старый добрый алкоголь, который бы просто вытеснил все эти мысли, либо размыл бы их до невозможности прочесть. А там и сладостный сон. И вот ему остаются минуты до полной кондиции, когда он бы с огромной радостью отключился на столе, забив на то, что завтра таким его могут увидеть союзники и Курогири. Но пришла Мазамали. Теперь ему было так странно неловко за своё состояние, хоть в глазах девушки и не читалось презрения. Теперь нужно было как-то по-быстрому трезветь и волочь бренное тело до комнаты, чтобы не спать в очередных мыслительных муках до самого утра. Теперь нужно было обеспечить себе какую-никакую конфиденциальность. - Я...ты можешь взять что-то типо отпуска... Я освобождаю тебя от всех миссий на неделю. На две... Эти слова, над которыми небрежно хмыкнула Айко, дались ему без икания и запинок с большим трудом. Её реакция несколько возмутила Томуру, но в ответ на этот вздёрнутый уголок губ он смог лишь разрумяниться сильнее прежнего, теперь чувствуя, как пульсируют и кончики ушей. М-да, в следующий раз стоит контролировать количество вливаемого в глотку алкоголя. Айко укоризненно качает головой и встаёт, чтобы подцепить за горлышки расставленные по столу бутылки и протянуть их Шигараки. - Действуй, - коротко бросила она. Томура не сразу понял, что ему нужно сделать, но когда качели в его мозгу на минутку замедлили ход, протянул руку, коснувшись ближайшего зелёного стекла. Мазамали с небольшим неосознанным трепетом наблюдала за тем, как одна за другой бутылки сереют, покрываясь множеством трещин, и оседают крупицами пыли на студеный пол к неумело накрашенным Тогой пальчикам её босых ног. Когда участок гнилой дощечки на метр ниже опустевшей ладони девушки скрылся под серой кучкой трухи, Айко проморгалась, вернув себя в реальность, и подняла глаза на Шигараки. Ей показалось странным, что его глаза уже были на месте встречи их взглядов, будто всё то время, пока она наблюдала за действием его причуды, он наблюдал за ней. Однако Мазамали не могла уделить этому должное внимание, ведь её мыслям перекрыла кислород эта тёмная, бурая, переливающаяся в горчичном освещении бара, радужка. Его взгляд был пронзительным, он проникал и обволакивал каждую клеточку её тела, не оставляя возможности убежать...спрятаться... Всё ещё висевшая в воздухе рука Томуры шевельнулась, заставив девушку незаметно вздрогнуть и в одно мгновение почувствовать весь холод продуваемых из подвала, изрешечённых старостью досок. Томура поднялся со стула, оставив Айко какой-то сантиметр свободы, и тяжело опёрся на ладони о ребро стола позади её спины. В ноздри ударил сильный запах ликёра, и Мазамали внезапно осознала, что в какой-то момент дежурные сплинты выскользнули из её носа, но, видимо, она была настолько отвлечена, что и не заметила этого глотка свежего воздуха для её причуды. Сейчас же она могла почувствовать всё и по-настоящему сойти с ума. От Томуры привычно разило кровью сильнее, чем от остальных членов Лиги. Он был пропитан этой горячей жидкой тканью как изнутри, так и снаружи. Мазамали могла учуять её бурлящее перемещение по каналам его вен, могла сказать, какой она была группы, могла найти схожую в радиусе десяти километров. Не зря её основная деятельность сосредоточена в сфере медицины. Но как жаль, что любую причуду можно использовать не только во благо. Айко не было дела до помощи людям. Ей хотелось утолять лишь свой голод, свою жажду крови, которую пробуждала причуда "Вампир". Томура скользнул чуть потерянным взглядом по точёным чертам её лица, остановившись на гладкой и тонкой, по-лебединому бледной шее. Он склонился к её уху, хрипло прошептав: - Кровососка, ты ведь хочешь укусить меня?.. Одна его рука коснулась её щеки, заставив и так попеременно бьющееся сердце замереть в предвкушении. - Хочешь распробовать мою кровь... Хочешь поиграть с ней?.. Айко прикрыла потяжелевшие веки, поддаваясь гипнозу его сиплого, бархатного тембра. В наступившей полутьме замаячили блики - это отражения духа крови, смешанной с кислородом, в её воображении. - Ну так попробуй меня на вкус... Склонившись ещё ниже, Шигараки коснулся потресканными губами пульсирующей жилки шеи девушки, оставив там мокрый пылающий след, и отдалился на расстояние служащих опорой рук, заглянув в её затуманенные глаза. Он позволил ей действовать самостоятельно, взять ситуацию в свои руки, и Айко охотно приняла правила этой игры. И хоть ни грамма алкоголя не побывало в её организме в этот вечер, она уже была достаточно пьяна, если не сказать, что на уровне Шигараки, чтобы действовать уверенно. Накрыв ладонями его ключицы, она привстала на носочки, дотянувшись до чужого лица и с жадностью впившись острыми зубами в мягкую плоть его губ. Шигараки глухо простонал, подаваясь навстречу, когда тонкая розовая плёночка ощутимо проткнулась, а после и разорвалась, а железный привкус заполнил полость рта и его сознания. Мазамали ахнула, непроизвольно стягивая дёргающимися, будто в конвульсиях, пальцами его натянутую на кости кожу и разорвавшуюся на дырки в этот же момент одежду. Шигараки вдавил её в стойку, вынудив позвонок болезненно изогнуться. Айко сместила ладонь на его затылок, зарываясь пальцами в мягкие голубые волосы, резко стягивая и расслабляя их, заставляя злодея изнывать от двояких ощущений. Когда его губы были окончательно изодранны, но Мазамали не была достаточно сыта, девушка надавила на его грудь. Томура нехотя отдалился и, всё ещё пребывая в туманной прострации, последовал за потянувшими его за собой руками. Рухнув на диван, он рьяно ухватился за обнажённые короткими пижамными шортами бёдра девушки, дёрнув её на себя и вынудив сесть на его колени, уткнувшись своими в диванный сгиб. Айко припала к его изрубцованной шее, вонзая клыки в незатягивающиеся уже много лет ранки. Шигараки запрокинул голову, сжимая её ягодицы, с силой шлёпая по ним так, чтобы ещё несколько секунд после на коже горели следы его ладоней, и вновь сгибал пальцы, втыкая поломанные ногти в её плоть. - Тебе нравится это?.. - усмехнулась Айко, отрываясь от терзания чужой кожи. Шигараки дёрнулся вперед, вместо ответа, вцепившись зубами в её шею и издав довольный рык. Мазамали до крови закусила губу, когда Томура отстранился, налюбовавшись на оставленный багровый засос, показательно слизнув сладкие красные капельки с белоснежных клычков. Его щёки вспыхнули. - Ммгх.. Айко тянула громкие стоны, заполняя пространство комнаты похотью. Томура покрывал грубыми поцелуями её шею, поднимаясь от ключиц до подбородка и спускаясь обратно. Беспорядочно,мокро,
жарко...
Его длинные, костлявые пальцы подцепили лямку невесомой ночнушки, медленно стянув её с плеча и оставив на скате мокрый поцелуй, отдавший пульсацией и мурашками по всему телу девушки. Вцепившись руками в его горло и раздирая ногтями и так кровящий покров, Мазамали склонилась к искажённому пьянящим возбуждением лицу, впившись блеснувшими чёрными бусинами в чужие. - А ты вкусный... - слетел шёпот с её губ, прежде чем Шигараки уткнулся своими в их припухший изгиб.