***
Тенко не понимает, как так получилось, но признает, что да, прямо сейчас он в этом сраном UA, в какой-то темной и тесной каморке, дико целуется с единственной девушкой в мире, к которой подошёл даже ближе, чем к Ханне. Здесь было темно, тесно и душно. Шимура глухо стонет, вжимая в стенку своим телом чужое, такое мягкое и покладистое, так и гнущееся в его руках. Томико сладко мычит в ответ и льнёт к нему с тем же энтузиазмом, не прекращая несдержанно терзание сухих, обветренных губ. — Тенко..Т-тенко!... — звонко шепчет она, глотая последние буквы, вновь и вновь утыкаясь в его губы. Она лезет в его рот так бессовестно, трётся о пах, извивается. Тенко не может сдерживать себя, с каждой секундой он чувствует, как здравые мысли и светлое сознание покидают его. Всё другое, кроме Томико, о чём он пытается думать, на что он пытается отвлечься, заволакивает туманом, в его голове пахнущим сигаретным дымом. Шимура отчаянно цепляется руками за участки её тела, скользя по гладкой розовой коже тканью перчаток то так желанно вниз, притягивая к себе ближе, то так опасно вверх, пробираясь под подол короткой юбки или небрежно выправленной блузки. Тагачи стукается затылком о стену, прикрывает глаза и блаженно мычит, зарываясь пальцами в мягкие смолистые волосы, пока Тенко с остервенением и жаждой кусает её шею. Кусает и целует, вылизывает, так горячо, так страстно, так беспорядочно и дико. Томико делает резкий толчок, закидывая вторую ногу на его бедро и скрещивая за его спиной с первой, давно прижатой там его увесистой ладонью. Шимура раскрывает губы в немом стоне, задерживаясь языком в изгибе её шеи, и отчаянно прижимает её пах к своему сильнее. Эта каморка, джинсы и толстовка уже давно стали казаться слишком тесными, и Тенко мечтал избавиться от них и избавить от этого Томико. Тагачи громко простонала, прежде чем припасть к чужим губам, с удовольствием облизать их и проникнуть внутрь. Тенко ответил тем же, стиснув когтистые пальцы в перчатках на её мягких больших ягодицах, чем поддержал неловкие потирания Томико. Для неё этого было более чем достаточно: с жадностью покусывая чужие губы и покорно принимая его горячий скользкий и мокрый язык в своём рту, Томико с остервенением заёрзала в его руках, трясь о жёсткий бугорок в паху уже давно мокрыми трусиками. Из Тенко выбило весь воздух, он горел желанием изнутри и снаружи, его мысли путались в совершенном сумасшествии, он разбирал лишь громкое шуршание их одежды и глотал отголоски её сладких стонов. Сквозь пелену в заложенных ушах Томико просочился назойливый звон. Она нахмурилась, силясь вернуть былой туман, былое забытие, но звон всё нарастал и нарастал и воспоминание кувалдой ударило по голове. Тагачи распахнула глаза, оттолкнув от себя Тенко, и спешно достала телефон из его кармана, выключив напоминание. — Что такое? — его грудь всё ещё тяжело вздымалась, но окутавший сознание табачный дым, тоже рассеялся. — Через десять минут здесь будет сэмпай. — Томико закусила губу, уперев острые лопатки в холодную стену и опустив руку с телефоном на его плечо. Тенко разочарованно выдохнул, отчаянно пытаясь придумать любой предлог, позволивший бы им продолжить и закончить начатое. И, на самом деле, в его голове мелькнуло около тысячи вариантов. С её губ слетел тихий, но звонкий, выдох, приковав к себе его взгляд. Она всё ещё чувствовала эти тонкие пальцы на своих ягодицах и всё ещё чуть потиралась о его выпирающую ширинку, но уже чувствовала, как прохладный ветерок из щёлки приоткрытой двери остужает её горячие щёки. — Нет, постой... Н-не..не уходи... Шимура ухватился за её запястье и тонкую талию, вновь прижав к себе и прижавшись к теплым губам. Томико мягко хныкнула, сплетя с ним пальцы и податливо прогнулась, на ватных ногах, вновь шагнув к соседней стенке и уткнувшись в неё спиной. Но то ощущение томной духоты уже отступило, и даже мило растрёпанный вид Тенко его бы не вернул, ведь теперь с каждой секундой в голове нарастала и не давала покоя мысль об опасно приближающемся к кабинету сэмпае. Тагачи упёрлась ладошками в его плечи, вынудив отдалиться, но этого не хватило надолго, и, спустя одно мгновение, Шимура уткнулся губами в её шею, отчаянно посасывая пахнущую чем-то сладким кожу. Томико, сопротивляясь собственному желанию, повернула голову, еле слышно шепнув: "нет..ну нет..", и вновь упёрла ладони в его плечи, но Тенко заключил её тонкие запястья в кольцо своих пальцев, прибив к холодной стенке. На ту секундочку, когда кончик его языка мокрым касанием дотронулся ямки чуть выше солнечного сплетения, поймав её глоток, Томико погрузилась в волну наваждения, туманного удовольствия. Но дверь кабинета громко хлопнула и по комнате стали разноситься шаги. Тенко облизнул губы, с грустью описывая взглядом судорожно приводящую себя в порядок девушку. Встревоженной и напуганной она была ещё прекрасней. Шимура с жадностью принял её прощальный поцелуй и нехотя выпустил из своих объятий. "Почти сразу мы пойдём на собрание, так что ты сможешь выйти" — припоминал её слова он, в небольшую щель наблюдая за происходящим в кабинете. Взгляд с усмешкой подметил сползший с одного колена гольфик и небрежно закрученные в пучок волосы, которые только пять секунд назад перебирали его пальцы. Всё произошло, как она и говорила: почти сразу они с каким-то мужчиной вышли, Тенко выждал пять минут и тоже вышел, покинув это чёртово UA, куда он когда-то грозился вернуться, но не подозревал, для чего это сделает. На улице лицо обдал прохладный свежий ветерок. Шимура закурил, невольно распираемый улыбкой. Всё определенно завертелось слишком быстро и внезапно, но ему явно это нравилось. После той встречи в скейт парке, он встретился с ней снова, чтобы вернуть доску, а потом ещё раз, но уже по невероятно приятной случайности: также ночью, также в скейтпарке, когда она также училась кататься. А он вызвался ей помочь. Не имело значения, приходил он один или с Ханной и Тойей, ведь всегда время проведенное с ней летело незаметно и казалось приятным, оседая невесомой пылью в его груди рядом с табачными осадками. А потом он стал встречать её с работы, а потом провожать из парка домой. Никто из них не заметил, когда поцелуи благодарности в щёчку стали более долгими, говорящими и переросли в этот горячий танец, неисчерпаемой страсти их губ. Но дальше дело не шло. Что-то останавливало их обоих, только вот как узнать, что? Тенко надеялся сегодня переступить эту грань и, судя по поведению Томико, она тоже решилась на это, но вселенная вновь так чертовски не вовремя решила состряпать из их созвучного дуэта чёртово трио. Шимура сел за руль своего авто с твёрдым намерением выплеснуть остатки возбуждения и раздражения на любимой трассе.***
— Бля, у меня встал.. Ханна расстерянно уронила взгляд и потом вновь подняла, зло прострелив пораженного Тойю взглядом. Это бы выбило её из колеи, если бы Ханна не была Шимурой. Её кулачки лишь сильнее смяли простынь у его головы, коленки упёрлись в матрас по бокам от его бёдер, а взгляд стал ещё яростнее. (Хоть это странное выражение лица Тойи, выражавшее то ли бесконечную влюблённость, то ли огромное собственное удивление, немного настораживало.) Ханна нахмурилась. — Не переводи тему. То есть, ты знал обо всех похождениях этой тяночки и Тенко и молчал!? Я поражаюсь с вас обоих! Один первый раз в жизни к девушке ближе чем на километр подошёл и молчит, второй знает об этом и тоже молчит! Нет, ну я конечно рада за братца, но меня-то можно было тоже как-то в известность поставить!? Тодороки состроил мольбу на лице, собственнечески уложив ладони на её бедра, к его счастью, почти полностью оголённые короткими шортиками, и проныл: — Ну переста~ань... Я разрываюсь между вами. Тот сказал не говори, ты сказала говори...вот, что мне остаётся делать? — Напомни, кто с тобой встречается: я или он? — Ханна выпрямилась, чтобы скинуть его руки, но Тойя лишь поднялся за ней, поймав их в крепкий замок. — Ты, и делаешь это прекрасно.. Он уткнулся губами в солнечное сплетение, заведя их руки ей за спину и не отрывая взгляда от этих бледных глаз, в которых на секунду или две зажглась искра безумия. Она не смогла подавить смущённой улыбки и отвела взгляд, чуть покачиваясь в прочном кольце его рук. Тойя оторвался от тёплой, незаметно пульсирующей жилки, потянувшись к тонкой линии губ. Ханна, дразнясь, отдалилась, прогнувшись в спине, но хихикнула и с довольным мурком прильнула к его всегда горячим губам. Её пальчики выскользнули из его ладоней, мгновенно осевших на талии, и нежно коснулись лица, плавно очерчивая скулы и ощупывая выпирающие косточки угловатого изгиба. Тойя поймал очередной её хмык и потянул за собой в подушки, скользнув ладонями под ягодицы, чтобы подтянуть маленькое тело выше. — Тенко будет в яр-рости, если узнает... — злорадно протянула Ханна, играясь с особо выразительными буквами. Тойя торжествующе рассмеялся, спешно утянув её в очередной поцелуй.***
— Тебя видели в UA, — коротко начинает Котаро, и Тенко нервно закуривает, стараясь не отвлекаться от дороги. — Я отводил Эри в развивающую хрень для детей. — Для каких детей? Детей будущих героев? Эри, хм, это та девчонка, которую ты когда-то умудрился спасти? Шимура жуёт сигарету, чувствуя на языке привкус табака, а в груди тяжёлый осадок. Звонки отца никогда не были предвестниками чего-то хорошего, но Тенко не может позволить себе не брать трубку так, как это делает Тойя, ведь его сестра совсем одна в этом вражеском окружении. После смерти мамы им особенно не хватает друг друга. Тенко старается, как может, и работает ночами напролёт, чтобы уже наконец, начать обеспечивать не только себя, но и Ханну. Конечно, он бы мог свалить всё на Тодороки-старшего (почти безработного, полубогатенького, вредного кретина, с аналогичными семейными проблемами, к слову), но это был бы верх безрассудства и безответственности с его стороны. Всё-таки годы жизни с отцом надолго засели в его памяти и, соблюдаемые ранее жёсткие правила, никак не хотели покидать подкорку. Он всё ещё ходил на пробежки, всё ещё ухаживал за кожей, всё ещё не использовал причуду. Даже та свобода, которую он чувствовал раньше, закуривая сигарету или превышая скорость на трассе, не давала того глотка воздуха, что был ему так необходим. И единственным, что до сих пор держит его в семье, как он считал, была Ханна, которую просто запирали в комнате при острой необходимости вмешательства отцовского воспитания. — ...и только попробуй выкурить хоть одну сигарету на людях. Будь в том костюме, что я прислал тебе на прошлой неделе. Разговаривай, как положено. Предупреди Ханну, что на этом вечере она не танцует с Тойей. Он будет там лишь потому, что его отец приглашен. Котаро бросил трубку, что совсем не неожиданно совпало с облегчением в сердце Тенко. Губы уже давно обжигал окурок, но он только сидел и рулил, хмуро смотря на дорогу. Тот костюм...он приглашён...она не танцует...только попробуй выкурить... Шимура скривил губы, крутанув руль и съехав на обочину, которая на этом участке так удачно не была огорожена крашенными шинами. Он вышел на улицу, достал из пачки новую сигарету, зажав её в зубах, и набрал тот номер, который с первого раза запомнил наизусть.***
Энджи был в бешенстве, от чего Тойя был доволен как никогда. Котаро был в ярости, отчего Ханна и Тенко опасливы как никогда. Томико хотела домой. Шимурам сложно признавать собственный, хорошо скрываемый страх, но чувствовать его всякий раз, когда отец смотрит так постепенно становится невыносимо. Тенко курил уже второй раз за вечер, Ханна нарядилась во всё самое откровенное и громко смеялась на фирменный флирт Тойи, сидя чуть ли не у него на коленях. Томико была как всегда прекрасна. Это платье, как и любая другая её одежда, будь-то комбинезон и косынка или мини юбка аля школьница с нежной блузой, элегантно подчёркивало её изгибы. Оно не было коротким и обтягивающим, как у Ханны, оно было коротким и игривым, за счёт фонарика-подола. И Тенко никогда бы не подумал, что так падок на пухлые женские ножки на невысоком каблуке. — Ты обворожительна, — осторожно склонившись к её уху так, чтобы этого не было заметно, еле слышно шепнул Тенко. Томико мгновенно порозовела, поведя плечом от ощущения, словно его дыхание так приятно обдало открытую к поцелуям кожу. Она согласилась пойти сюда, не раздумывая, услышав расклад всех событий. Но, честно говоря, немного удивилась тому, насколько честно и откровенно ей выложили всю информацию. Она ведь не знакома с его родителями и лишь приблизительно знает о нём самом. Конечно, это странно, учитывая близость их общения, но так оно есть и Тагачи пока что это устраивает. Тенко пуглив и робок, когда разговор заходит об их отношениях. Он знает лишь теорию и пока сдержан в практике. Томико и самой бы не помешало терпение, ведь стоит просто дождаться, когда же отступит волнение и переступить эту черту. И, возможно, этот практически семейный ужин, на котором она присутствует, и есть шаг через грань. Хотя семейным его назвать навряд ли можно. Деловой — вот правильное слово, ведь в этом банкетном зале собралась почти вся элита японского бизнеса, в котором Тенко, надо сказать, уже являлся самостоятельным предпринимателем, но всё же сидел в кругу столов бизнес-партнёров Котаро. Томико осторожно опустила руку под стол, нащупав его шершавую ладонь и стиснув пару больших пальцев в свой маленький кулачок. Тенко улыбнулся, вывернув кисть, чтобы поглаживать её мягкую кожу своими чуть грубыми подушечками. — Ох, я не устану повторять, что ты разжигаешь пламя не только в моём сердце. Тойя задержался мокрыми от вина губами на её костяшках, вслушиваясь в звонкий, переливающийся колокольчиком смех, в один миг эхом разлетевшийся по всему залу. Ханна, как и он, не скупилась на эмоции, хоть и таила в сердце страх: отец смотрел на неё не по доброму, не как все отцы должны смотреть на своих дочек-принцесс. Шимура припала губами к бокалу, пачкая его ярко-красной помадой, и сделала эти два спешных необходимых глотка. Её взгляд метнулся к брату, тоже сверлившему её дрожащими в беспокойстве зрачками. Между ними состоялся такой привычный зрительный диалог, который могли понять только Шимуры-младшие: — Ты в норме? — Более менее. — Он зол. — Чертовски зол. — Что будем делать дальше? — Может убежим?... — ... Нет. Раз начали играть, то доиграем до конца. Ханна повернулась к Тойе, вновь рассмеявшись его хорошо отрепетированному для этого вечера флирту. Он тоже разговаривал с ней взглядом, только это был не диалог, а монолог, которым он оказывал ей незаменимую поддержку: "Ты прекрасна. Я люблю тебя. Всё будет хорошо" и часть её страха бесследно испарялась. Тенко нервно сжал чужие тонкие пальчики, прежде чем под дулом такого же говорящего взгляда Котаро, произнести: — Потанцуем? И вбить последний гвоздь в свой гроб. Отец не взорвётся сейчас так, как этого можно было бы ожидать от Энджи, выкинь Тойя что-то подобное, но дома им явно не поздоровится. Хорошо, что Тенко там давно не живёт, плохо, что там живёт Ханна. Но ничего, он оставит её ночевать у себя и Тойю тоже, если нужно будет, и Томико, если она этого захочет. Вместе они справятся, и всё будет хорошо. Томико смущённо улыбнулась, когда его руки осели в изгибе её талии и прижали максимально близко к себе. Она скрестила руки у него за шеей и размеренно переступала с ноги на ногу в каком-то неизвестном, самом банальном медленном танце. — Прости меня, — внезапно сказал Шимура. — Это должно было быть совсем не такое знакомство с родителями. Тагачи мягко посмотрела на него, огладив ладонью горячую щёку, потом вернув её на место. — Всё нормально. Здесь очень мило и...это наше первое свидание... Тенко неловко улыбнулся, стыдливо пряча взгляд. — Тогда я ещё бо'льший идиот, раз не принёс цветов. — Этот танец лучше цветов. — Не ври. Томико хихикнула. — Ладно, не буду. Она открыла было рот, чтобы сказать что-то ещё, совсем не важное, но поддержавшее бы разговор, как негромкую мелодию перебил пронзительный крик. — ТОООООЙЙЙЙЯЯЯЯЯ!!! Тенко с Томико переглянулись, продолжая свой медленный танец, и прыснули от зажатого в зубах смеха: Тодороки-старший пригласил на танец Ханну.