Тернистый путь

      — Хочу почувствовать то тепло, которого мне так не хватает. Понимаю всё, но не хочу это заканчивать. Позволь так постоять ещё немного, но если не хочешь — закончи это прямо сейчас. Очерти грань, которую нельзя переступать, — Коко ослабляет хватку и открывает глаза, посматривая на выражения лица Хайтани. Гравитация давит вниз, и Хаджиме снова начинает пошатываться и обратно укладывает голову на чужое плечо, прикрывая глаза.       Хайтани смотрит, как Коконой отстраняется. Неужели он сам решил прекратить теплые прикосновения? Когда тот начинает пошатываться, руки сами рефлекторно притягивают чужое тело обратно к себе и чуть сильней его прижимают.       — Измерим температуру позже, — светлые волосы россыпью падают по плечам, а открытые ключицы ловят теплый свет с улицы. Коко переставляет ноги и ловит теплую поверхность ступнёй, солнце постаралось и нагрело пол.       Когда Хаджиме выражает свои желания, Хайтани лишь стоит и молча слушает, на лице не было никаких эмоций, но и безразличия в глазах также не виднелось. Руки продолжают лежать на затылке и талии, придерживая болезненное тело. Чужое тепло приятно грело, вызывая желание прижать к себе ещё ближе.       — Постоим ещё немного, а после перейдем в спальню, ты измеришь температуру и ляжешь спать. Нужно набираться сил и меньше ходить, — хрипло и полушёпотом произносит Ран и зарывается в корни белых волос подушечками пальцев.       Получая тепло со всех сторон, Хаджиме довольно мычит. Он вновь укладывает свои руки на широкой спине Хайтани и дышит почти беззвучно, лишь щекоча своим дыханием чужую кожу. Отмечает, что ему нравится этот запах, он не резкий, но и не слишком тусклый, в самый раз для этого парня.       Старший чуть наклоняется, укладывая подбородок на темечко младшего и делает один глубокий вдох. Как же ему сейчас не хватало данного умиротворения и спокойствия. Голова продолжала гудеть от мыслей и травмы, но уже не так сильно, как раньше.       — Как скажешь, — Коконой старается не навредить этой атмосфере, поэтому отвечает коротко и тихо.       Блаженная тишина и лишь спокойное рановское сердцебиение, к которому Коко прислушивается. Дыхание замедляется и организм медленно погружается в сон. Они стоят так больше пяти минут точно, наслаждаясь обществом друг друга. В полудреме Коко несильно пальцем стучит по лопатке парня, как бы обращая на себя внимания.       — Еще немного, и я усну прямо здесь. Тогда тебе придется нести меня до спальни, — без какой либо претензии и язвительности произносит финансист, но не спешит отстраняться, боится, что если сейчас отстранится, не сможет больше почувствовать этого тепла. Поэтому выжидает несколько секунд, а потом чувствует, как Хайтани выпрямляется, убирая руку с его головы. Наблюдает, как тот потягивается и на лице проскальзывает едва уловимая улыбка. Потянувшись, Ран разминает спину, что успела устать от позы, но эта идиллия была только в пользу.       — Не думаю, что ты тяжёлый, — негромко произносит старший и кладет теплую ладонь на талию младшего, чуть улыбаясь. Ему кажется, что если отпустить это хрупкое тело, оно может вновь раскачаться, словно тонкая береза на ветру, и познакомиться с полом, чего Хайтани явно не хотел. На данный момент у него в голове проскочило сравнение младшего с маленьким котёнком, которого избили и бросили умирать. Придерживая за талию, он потянул чужое тело за собой к столу, сопровождая не громким шорканьем тапочек по светлому кафельному полу. Хаджиме перебирает ногами вслед за старшим, позволяет его вести, находится все ещё непозволительно близко, но у него это не вызывает неприязни. Ран берет одинокий градусник, что ждал своего звёздного часа.       — Сколько ты весишь? — кратко интересуется Хайтани, переводя взгляд фиолетовых глаз на чужое лицо. Солнечные блики отражаются прямо в лицо, создавая некое сияние роговиц.       — Последний раз весил шестьдесят с чем-то, если не ошибаюсь, — тихо отвечает Коконой с легкой неуверенностью. Он не помнит точно, поэтому называет примерное число. Солнце слепит глаза, и он слегка отворачивается, встречаясь с ярко фиолетовыми глазами Хайтани. Парень сглатывает и делает небольшой шаг, потянув парня в своем направлении.       — Так и будем здесь стоять? — Хаджиме смешно поднимает бровки и губки поджимает в вопросе, но затем он расслабляет лицо и слегка ухмыляется, не замечая реакцию со стороны. Осторожно поднимается на носочки и кончиком носа едва ли касается чужой сопатки, лишь щекотно проходится по коже, при этом улыбаясь как-то по-детски, а затем снова наступает полной стопой на поверхность пола.       — Ты снова подвис, Орхидейка, — делает ещё один шаг, но ему не позволяют это сделать и финансист стоит на месте, ожидая дальнейшего развития событий.       — Извини, опять в мысли погрузился, — отвечает старший, скрывая тягостный вздох, а после переводит взгляд на лицо младшего и дарит ему легкую улыбку.       — Значит шестьдесят… Да ты пушинка, — с некой игривостью в голосе произносит Хайтани и закидывает младшего к себе на не больное плечо, придерживая его за ноги.       — Хайтани, блять! — восклицает Коконой и ладонями упирается в спину старшему.       Звук тапок, что чуть тащатся по полу, раздаётся эхом по пустой квартире, и вскоре Хаджиме отпускают на мягкую кровать. Сон Хаджиме из-за резкого прилива адреналина как ветром сдуло, поэтому он молча наблюдает за действиями хозяина квартиры, чуть нахмурив брови. Градусник не спеша вызволили из его чехла, уголки бровей сомкнулись, хмурясь, а взгляд сосредоточенно смотрел на ртутный столб. Когда градусник показал около тридцати шести градусов, Ран аккуратно поставил его подмышку Коко, а после сел на край кровати и, взяв свой телефон с тумбы, мысленно отметил время.       Коко придерживает градусник и отмечает, что одежда на самом деле слишком большая, потому что хватило лишь немного сдвинуть её и плечо оказалось полностью открытым. Да и длиной она была до половины бедра, а сидя, так вообще могла полностью прикрыть худощавые колени.       В беседе светились непрочитанные сообщения, потому Хайтани поспешил узнать, что там обсуждали. Ознакамливаясь, он читал вслух:       — Манжиро назначил на вторник собрание в десять утра с пометкой “быть всем”, — закончил он и перевел взгляд на гостя, — Интересно, он хочет услышать полный отчет или уже что-то еще случилось? — добавил он более тихо.       Услышав про собрание, Хаджиме цокнул. Ему напиздели про три дня выходных. Да, Майки любитель послать с выходными куда подальше.       — Без понятия, что он хочет от нас, да и думать об этом я как-то не хочу. Плюс я ещё в пятницу вечером сдал документы за понедельник и вторник включительно, поэтому вообще плевать, — Коконой осматривает всё в старшем Хайтани, начиная от татуировки и заканчивая этими необычайно глубокими аметистовыми глазами.       — Быть всем… А как же Риндо? — спрашивает Коко и полностью залезает на кровать, садясь в позу лотоса лицом к Орхидее. Этот вопрос так и остается без ответа.       Рассеченная бровь по краям раны была красноватой, а опухлость щеки практически сошла. Прошлый удар по голове практически зажил, оставляя после себя неприятную темноватую корку. Да, шрам точно останется, но его легко можно спрятать за волосами. Хаджиме переводит взгляд на руки парня, осматривает его татуировку, пока старший зависает в телефоне.       Коконой сглатывает накопившуюся слюну, а затем тянется к градуснику. Повернув под нужным углом, смотрит на ртутный столбик, слегка ужасаясь. Он не успевает ничего сделать, как вещицу забирают из рук.       — Тридцать девять и один, опять, — бурчит себе под нос старший и уходит на кухню. Через пару минут он возвращается с таблеткой и стаканом воды, протягивает их Надежде, контролирую, чтобы тот точно принял лекарство. Такой контроль идет скорее от привычки, нежели от недоверия.       — Хаджиме, я думаю стоит обратиться к врачу или сделать повторную капельницу и влить антибиотики в твой организм. Возможно пошли осложнения и твой иммунитет не вывозит, — выражает свои мысли старший, осматривая чужие щеки, но взгляд спускается к шее и ключицам. Поняв, что смотрит он не туда, куда нужно, глаза возвращаются к тонкому лицу. Обеспокоенный взгляд сталкивается с глазами Коконоя, и он вновь переключает внимание на градусник.       Когда старший начинает обеспокоенно говорить, Коконой старательно его слушает, или хотя бы пытается. Когда тот замолкает, Хаджиме берет его за руку и тянет на себя, заставляет старшего сесть рядом. Ставит стакан с оставшейся на дне водой на тумбу и старается уверенно заглянуть в фиолетовые глаза.       — Ты слишком переживаешь, у меня температура только второй день, мой организм борется, но ему нужно время. Подожди немного, или давай договоримся, если через два с половиной часа температура не упадет до нормальной, я сделаю то, что ты сказал. Хорошо? — если бы кто-то сейчас его увидел, помимо Рана, никогда бы не сказал, что это главный финансовый менеджер всей группировки Бонтен — скорее слегка неуверенный в себе юноша. Коко всеми силами старается убедить Орхидею, и когда тот раздосадовано выдыхает, тянет короткое спасибо.       В коридоре раздался стук в дверь, но он был не обычным, словно отбивал какую-то мелодию, тихим и прерывистым, заставляя отвлечься от собеседника.       Ран поднимается на ноги и уходит в прихожую, он мог не смотреть в глазок, ведь так стучал лишь один человек. Замок поворачивается и металлическая дверь раскрывается, перед глазами появляется Харучиё, со своей нездоровой улыбкой и небольшим бумажным пакетом в руках, который он передаёт старшему, бросая пару несмешных шуток. За свои словечки наркоман быстро огребает легкий подзатыльник.       Стоит услышать голос Санзу, как Коко напрягается, старается прислушаться к диалогу, даже опускает ноги на пол, придерживаясь руками за постель, чтобы голова не играла с восприятием мира. Пока Хайтани интересуется о самочувствии Харучиё, получая в ответ короткую фразу «лучше всех» и широкую улыбку. Акаши скрывается в коридоре, дверь вновь запирается на два оборота и фиолетововолосый возвращается в комнату, оставляя пакет на рабочем столике.       Коконой слышит, как дверь вновь закрывается и наступает тишина, что означало лишь то, что он не стал заходить. Переведя взгляд на свои ноги, его накрывает очередной приступ чихания. И всё по новой, закрывает рот рукой и наклоняется вперед, а сережка играет какую-то свою незамысловатую мелодию из-за движений хозяина. Самому Хаджиме даже не слышно этого, но золото интересно переливается на закатных лучах солнца, играет с преломлением и также прикладывает «руку» к созданию солнечных зайчиков. Успокоившись, Коко забавно вытирает слегка согнутым пальцем слезинки в уголках глаз. А затем возвращается к старшему, что стоял рядом с кроватью, скрестив руки на груди.       — Харучиё приходил? Как он? — коротко интересуется финансист, выпрямляясь. Парень закидывает одну ногу на кровать, прижимая её к груди, кладет на неё руку, сгибая в локте, щурит глаза и пытается разглядеть, как хозяин квартиры играет бровями. Тяжко выдыхает и прикрывает глаза, давая им отдохнуть, щекой упирается в руку, совершенно не заботясь о том , как он выглядит со стороны. Ему даже плевать, что эта гигантская вещь старшего Хайтани смотрится на нем мешковато и открывает непозволительно много кожи.       — Харучиё лучше всех. Самый живенький и даже отшучивается, — отвечает на вопрос, продолжая наблюдать за действиями Хаджиме с неким интересом.       — Блять, Ран, ты же знаешь, что у меня плохое зрение. Так какого хуя за километр встал, если все равно зрительного контакта не разрываешь? — бубнит куда-то больше в руку, чем в сторону старшего. Хотя уверен, что в такой тишине его все равно слышно, поэтому не обращает на это внимания, да и никто не жалуется вроде.       — У тебя плохое зрение? Хах, я думал это змеиный взгляд, а ты просто прищуриваешься, — усмехаясь, слышит возмущённый тон, подходит чуть ближе и наклоняет голову влево, стараясь расслышать каждое слово. А затем уходит к столу, — Почему без очков ходишь? — уже спокойным тоном спрашивает тот, повернувшись спиной к собеседнику. Ран не спеша отодвинул панель для клавиатуры и достал черный ноутбук, беспроводную мышь и коврик к ней, предварительно отключив от зарядного провода всё, что только можно.       — Ну, в основном в линзах, но я их дома оставил, нельзя ведь при болезни носить, а очки неудобные, поэтому ношу только при работе с бумагами, но из-за миссии пришлось идти в них, и как ты помнишь, вчера мне их разбили. Но ты для меня не мутное пятно, так что все не настолько плохо, минус не такой большой, — он слегка поворачивается и смотрит на товарища.       Склонившись, Хайтани достал из-под кровати раскладной металлический столик и, собрав его, поставил на постель, а на нем уже разместил аппаратуру. Пока Коконой отвечал на вопросы своим тихим и приятным голосом, который был для старшего словно бальзам на душу, он успел уместиться на другой стороне кровати, подтягивая все рабочие принадлежности к себе. Раскрыв экран, зажал кнопку и стал ожидать, когда ноутбук включится.       Расслабленные черты лица притягивают взгляд, и Коко внимательно старается всё запомнить, но сонное состояние снова возвращается. Видимо таблетка начала действовать. Хаджиме полностью залезает на кровать и сползает чуть ниже, отчего футболка задирается, а он лишь падает на мягкую подушку. Веки по инерции сразу же закрываются, Коконой поворачивается лицом к Хайтани, подкладывает руку под голову и немного сгибает колени. Волосы немного щекочут шею, и финансист откидывает их на спину. Хотя остальные светлые волосы распластались по подушке.       Коротко бросив что-то по типу «спокойной ночи», парень полностью погрузился в сон. Мышцы расслабились и губы немного приоткрылись. Царство Морфея полностью забрало финансиста в свои путы, точно намереваясь оставить его на несколько часов в этом пространстве.       Хайтани с едва заметной улыбкой наблюдал, как белокурый укладывается спать. Когда ему пожелали доброй ночи, он лишь кивнул и издал что-то наподобие «угу». Он подловил себя на мысли, что давно столько не улыбался и продолжал бы быть привычным для себя, но почему-то ему не хотелось скрывать эмоций рядом с Надеждой. Словно магнитом он вытягивал из старшего ненаигранную улыбку.       Работа не ждет, поэтому после того, как Хаджиме издает тихое спящее сопение, он беззвучно встаёт и, сняв тапки, идет по холодному полу до кухни. Взяв со стола заранее выложенный йогурт, фиолетововолосый заходит в зал, а после на балкон. Закрыв за собой дверь, Ран выкуривает пару сигарет, а потом закрывает плотно дверь, чтобы никакой мороз не проник в квартиру, и направился в комнату.       Ближайшие несколько часов он будет сидеть, смотря в два открытых документа, заполнять их от двух разных имён информацией о проделанной работе, иногда переключаясь на поглощение йогурта или подключение удалённого доступа на свой или Риндовский рабочий стол офисного компьютера, и доставать некоторые файлы с той аппаратуры. Ну или он будет очень аккуратно проверять температуру рядом лежащего тела, иногда посматривая на острые и аккуратные черты лица, на белые локоны, что небрежно лежали на подушке или же на серьгу.       На четвертый час работы мозг начал закипать и организм погрузился в легкий дрём, так и не успев сохранить последнии правки в отчетах от двух лиц.       Ничего особенного не снилось, да и не было никакого ощущения сна, когда Коко проснулся. Он протер глаза и помог себе руками сесть на кровати. Заметил, что был укрыт одеялом, а рядом с ним все ещё полусидя спал напарник. Экран ноутбука потух, отчего комната находилась во мраке. Электронные часы включились от случайного касания с кожей и загорелись ярким светом. Немного проморгавшись, Хаджиме все-таки посмотрел на экран. Время было около трех часов ночи. Ещё раз оглядев Рана, он пришел к выводу, что тот просто отрубился — об этом говорило многое: рука на мышке; голова, которая под своим весом упала вперед; открытая крышка ноутбука. Тяжело выдохнув, Коконой убрал с металлического столика компьютер, перенес его себе на колени и, надеясь, что там нет пароля, провел пальцем по тачпаду. Монитор загорелся, и он поморщился от яркого света, нажал пальцем на кнопку входа. И правда, пароля не было. Видимо ноутбук был домашним и из-за этого смысла в пароле не было. Убавив яркость, Коко посмотрел открытые вкладки. Это было не правильно, но старший скорее всего даже ничего не сохранил, а заряда оставалось совсем немного. Были открыты два документа, и, быстро вникнув в суть дела, он в несколько минут дописал один, а затем и второй, наклонив голову максимально близко к экрану из-за плохого зрения.       Он по себе знал как это больно, когда документы, которые печатались несколько часов, не сохраняются из-за внезапного сна. Сохранив файлы, Хаджиме выключил технику, поднялся с кровати и медленными шагами подошел к столу. На поверхности зарядки обнаружено не было, да и темно было, поэтому он даже искать не стал. Парень забрал также мышку и столик — он поставил все это на стол, решив, что владельцу лучше известно, куда это необходимо расставить. Оставалась ещё одна проблема: Хайтани до сих пор находился в сидячем положении. Подумав несколько секунд, Коко решил просто толкнуть старшего в бок и позволить ему развалиться на всю кровать. Сил особо не было, поэтому и стащить его не удалось бы. Провернув все задуманное, финансист недолго посмотрел на хозяина квартиры с улыбкой и, все также придерживаясь за стены, ушел в зал. Диван был не расправленным, но рядом лежало какое-то покрывало, поэтому Хаджиме просто поднял его и принял горизонтальное положение, засыпая так же быстро, как и в первый раз.

***

      К сожалению для самого себя, Ран просыпается от ярких солнечных лучей, что надоедливо слепят глаза. Сев на пустой кровати, он пытается вспомнить вчерашний вечер. Оглядывает стол, видит выключенный ноутбук, мышь и столик.       — Видимо уснул за работой, — проносится в голове, и Любовь поднимается на ноги. Сложив аккуратно одеяло, он застилает мягким покрывалом кровать, достает халат из шкафа и идёт в душ.       После двадцатиминутных водных процедур, он выходит, вытеревшись насухо, и надевает свежую одежду. Аромат шоколада, что остался на коже после душа приятно оседал в носу. Ран задвинул дверь купе гостиной, отгораживая её от кухонных звуков, и передвигался тихо в надежде, что Хаджиме отоспится.       Уже в кухне он достал все необходимые продукты и принялся готовить собу. Курица быстро обжарилась, пока лапша варилась. Все протекало идеально, пока телефон, что был в кармане, не зазвонил. Ответив на звонок, Ран зажал плечом и ухом трубку и стал разговаривать, попутно продолжая готовить.       — Хайтани слушает… Мой… Как так?.. Я понял, спасибо, — телефон грубо лег на стол, а конфорки стали нагреваться. Приготовив блюдо, Ран стал заваривать себе кофе, после чего сел с чашкой и телефоном в руках за стол, сердито что-то ища в экране.       Шум от готовки распространился по всей квартире? и даже закрытая дверь не смогла полностью всё скрыть. Коко проснулся с полнейшей уверенностью, что он даже не спал. Тело отказывалось двигаться, находясь в полудреме, но пересилив себя, слегка потянулся, отчего мозг немного вернулся в русло. Дверь открылась практически бесшумно, и финансист вышел из зала. Да, помыться бы не мешало. Температура не прошла бесследно, а волосы ещё после миссии находились в беспорядке.       Прокрутив в голове небольшой план действий, Хаджиме дошел до кухни. Cтарший сидел на стуле, сохраняя за собой своё вчерашнее место спиной к окну. Хотя солнце и светило довольно ярко, кухня все равно была как будто в тени. Он коротко пожелал доброго утра и ушел в ванную, чтобы банально умыться — это было необходимо. Вернувшись на кухню, он сел напротив Хайтани и постучал пальцем по деревянному столу.       — Я домой поеду сегодня. Меня Какучё уже потерял, скорее всего. Надо бы потихоньку возвращаться в прежний ритм жизни, — спокойно произнес финансист, но недовольный и даже раздраженный взгляд Орхидеи начал немного волновать.       — Что-то с Риндо? — младший вопросительно поднимает брови и немного сжимает руку в напряжении. Взгляд Рана от экрана поднялся на Хаджиме и значительно успокоился. Сделав глубокий вдох, он начал спокойно все рассказывать.       — Извини, но довезти не смогу. Салон до сих пор весь в крови, он скорее всего пропах ею, а я не переношу её запах. Но такси вызову. По поводу Хайтани: его состояние за ночь значительно улучшилось, он пришел в себя и даже немного поел. Но вот незадача — его Харучие из больницы вывез, пока врача не было на месте, — чашка поднялась к губам и вскоре жидкость заполнила рот, смачивая пересохшее горло, — Кстати, спасибо что убрал ноутбук и столик. Я бы так и проспал сидя, пока спина бы не стала изнывать от боли.       — Я не просил довести, мне лишь симку из машины забрать надо. Я её оставил у тебя в бардачке, чтобы не потерять. А такси не заказывай, мне все равно в магазин надо, надо хотя бы что-нибудь взять домой из еды и телефон взять, — он немного улыбнулся, но услышав новость про товарищей, Коко в разочаровании опустил голову и тяжело выдохнул. — Где же предел ненор… кхм, ладно не важно, — Хаджиме переводит взгляд на Орхидею.       — Предел ненормальности? Боюсь, его нет, — надеясь, что правильно понял фразу, отвечает Хайтани, после чего делает очередной глоток, — И спасибо большое за доделанную работу, ты меня просто спас.       — Не за что. Где мои вещи?       — Вещи на стиральной машине в ванной лежат. Надеюсь, аллергии на порошок у тебя нет, — договаривает Любовь и поднимается на ноги, отложив телефон, в котором отображалась карта и чье-то местоположение.       Подойдя к раковине, парень отмыл свою чашку и повернулся к финансисту, осматривая его и пытаясь понять чужое самочувствие. Как таковых ухудшений он не наблюдал, щека явно отошла от удара, а на брови рана затянулась. Это заставило Хайтани облегченно выдохнуть.       Коко старался вглядеться последний раз во все детали, что наполняли старшего, создавали его уникальный образ. Ощущая пристальный взгляд Хаджиме, Ран лишь едва заметно улыбался, не мешая ему разглядывать себя.       — Аллергии на порошок нет, ну, по крайней мере, никогда не замечал, — медленно произносит финансист, решив, что он позволяет себе гораздо больше, чем дозволено, и немного растерянно переводит внимание на окно. Погода была хорошей. Парень слегка нахмурился. Ну да, когда миссия — погода отстой, даже хуже, зато сейчас прелесть.       Как только Ран вспомнил о еде и об отказе, возмущённо произнёс:       — И для кого я завтрак готовил? — услышав громкий вопрос, Коконой снова посмотрел на старшего, ухмыляясь.       — Придется все съесть самому. Может даже румянец на щеках появится, а то выглядишь как труп, — он немного хитро прищуривает взгляд, — И давай я тебе напомню: «кто умрет — тот пидор». Не подтверждай свои же слова, Ран, — его хитрую мордашку сложно было не заметить. Он наклонил голову и позволил сережке дополнить образ.       — Хах, я не ем свою еду, но спасибо за заботу, Коко, — с ухмылкой произносит старший, после чего складывает руки на груди, — Ну, а фраза относилась исключительно к миссии, но вижу она тебя зацепила. Что-то жизненное в ней есть?       — Как по мне, неплохой стимул для жизни. Ну, а насчёт еды, я могу потом тебе что-нибудь приготовить. И для того, чтобы всё было честно, можешь даже ко мне потом приехать, — рассуждая крайне лениво, произносит финансист. В конечном итоге парень вспоминает, что дома в холодильнике его ждут только сырые яйца и Хаджиме на несколько секунд замирает, а потом удручающе смотрит на сковородку.       — Хотя суп ты вчера приготовил вкусный… — издалека начинает Коко, слегка понижает голос и волосы свои белые на палец себе наматывает, глазки темные виновато отводит и не хочет показаться странным, — Ладно, раз ты настаиваешь, то зачем еде пропадать.       Легкий насмешливо-добрый взгляд старшего осмотрел младшего и, решив не язвить и не подкалывать, он просто молча наложил ему еще не остывшее блюдо, и взяв тёмные бамбуковые палочки, поставил всё на стол.       — Обязательно тебя потом накормлю. Кстати, что наша Орхидея любит? — быстро переводит тему.       — Я никогда не задавался этим вопросом, не привередлив в еде, да и я не думаю, что смогу когда-нибудь заскочить к тебе. Если тебя как-то смущает то, что ты провел у меня пару дней и чувствуешь некую вину или чувство долга, то лучше отпусти это, — с некой улыбкой произносит старший, — Чай или кофе? — добавляет Ран, нажимая на кнопку включения чайника. Парень достал из шкафчика над раковиной белую кофейную чашку и положил туда одну из нескольких заварок.       — Ты знал, что похож на Деда Ворчуна? — недовольно тянет Коко. Хочется подойти и дать неслабый щелбан парню напротив, но он всеми силами держится и поправляет волосы, садясь за стол. Выдаёт короткое «спасибо», когда перед его носом оказывается тарелка.       — Боюсь, если ещё и я буду кофе тебя подпаивать, ты таким образом вообще коньки откинешь. Ну, моё дело предложить, а решение за вами. Будет время — заезжай, что-нибудь приготовлю, — произносит Коко и начинает есть. Младший приходит к выводу, что всё-таки Ран вкусно готовит, скорее всего даже лучше, чем он сам.       — Кофе, — быстро отвечает светловолосый, практически не отвлекаясь от еды.       — Хорошо, — добавляя во вторую чашку ложку кофе, парень заливает гранулы кипятком, затем берет в руки небольшую фарфоровую сахарницу и ставит вместе с чашкой и ложкой на стол перед младшим.       Ран берёт свой напиток и выходит через гостиную на балкон. Закрыв за собой дверь, достает с полки пачку, а из неё уже одну сигарету. Зажав передними зубами, поджигает её и делает первый никотиновый вдох, заполняя легкие ядом. Времени прошло буквально секунды три, и изо рта выходит струя дыма. Хайтани смотрит на красивый дневной город сквозь окно, не спеша скидывая пепел или отпивая чай.       Хаджиме, не теряя времени, доедает и встаёт, чтобы помыть посуду, но слышит, как хлопает дверь на балкон. Быстро управляется с тарелкой и уходит в ванную, давая кофе чуть остыть. Коко переодевается и закидывает футболку в стирку, выходит из ванной и снова садиться за стол, допивать кофе, отмечая, что тишина дома Хайтани чувствуется по-особенному уютно, нежели дома. Неужели это всё из-за того, что он не один?       Коко приоткрывает глаза. Безумно нравится, но он душит эту мысль, словно врага, ведь это разовая акция. Не стоит позволять подобным мыслям разрастаться. Перед тем, как Ран вернётся, он успеет помыть кружку и зайти в спальню, забрать свою сумку. Напомнив ещё раз про симку, они сошлись на мысли, что Коко выйдет, а Орхидея откроет машину с балкона. Он ещё раз пробежав взглядом по комнате, проверяя её на наличие своих вещей. Парень накинул пальто и стал обуваться.       — Смотри, не заскучай без меня здесь, — скорее подкалывая парня, произносит финансист. — Как только связь наладится, я позвоню.       — Было бы хорошо. Надеюсь, от тебя не нужно ожидать подобных Харучиё выходок? —спрашивает Ран. Лицо вновь обрело эмоциональную маску. Может позже он ещё пожалеет, что показал себя с хорошей стороны и открылся младшему, а может и нет. Стоя с ключами в руках, пальцы играются с цепочкой, заставляя издавать тихие характерные звуки, — Смотри не вмажься в грязь, в салоне правда отвратно… — предупреждает старший и морщится от воспоминаний.       — Я думал, ты уже успел составить представление обо мне. От меня такого точно не будет, — Коко слегка удивленно смотрит на парня, а затем коротко кивает и покидает квартиру, попрощавшись с хозяином.       Взгляд задерживается на двери буквально на мгновение, раздается щелчок замка. Вот и всё, вновь гордое одиночество и проблемные напарники, которые умудрились сбежать из больницы. После того, как дверь закрылась, он идет на балкон и облокачивается на подоконник у распахнутого окна. Когда Хаджиме выходит из подъезда и подходит к авто, он выключает режим блокировки, но потом специально вновь активирует её, с ехидной улыбкой наблюдая за младшим. Но затем уже без шуток позволяет ему забрать необходимую вещь из бардачка. Вновь нажимает на кнопку блокировки и уходит в комнату, ставит ноутбук на зарядку и возвращается в рутину домашних дел. Уборка, проветривание и сбор медикаментов, которые были в разных частях квартиры.

***

      Стараясь в одном из балконов разглядеть Хайтани, Коконой достаёт сигарету из пачки и поджигает её спустя несколько неудачных попыток. Так и не найдя нужную фигуру, финансист медленно начинает движение в сторону дома, но выйдя из двора, он не сразу понял, куда нужно идти. По дороге парень заглядывает в магазин и только через час приходит домой, уставши бросая сумку и пакет куда-то на пол. Он почти сразу залезает в душ и, наконец, смывает оставшуюся кровь с волос. Готовит кушать и принимается за работу, но вспоминает про телефон и подключает симку. Несколько минут спустя он набирает нужный контакт, который ещё в самом начале подписал как «С.Хайтани Работа». На звонок отвечают не сразу и даже, кажется, не узнают, кто звонит.       — Это Коко. Прости, стоило позвонить раньше, но я даже телефон не включал, пока за работу не сел, — проговорил Хаджиме и сел на диван, закинув ноги на небольшой кофейный столик. Стекло приятно охлаждало кожу и вызывало табун мурашек по коже, — Я номер не менял и не буду, поэтому, если нужна будет моя помощь, — звони, — голос через динамики подавался куда ниже. Коконой откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.       Услышав голос младшего, на душе Рана будто камень сошел. Не то, чтобы он переживал за напарника, но почему-то он хотел убедиться в том, что с ним все в порядке.       — Хорошо, в случае чего обращусь. Хорошего вечера, — решил закончить такой фразой разговор Ран и выключил мобильный.       Хайтани не спеша надел джинсы и рубашку, накинул пальто, маску и вышел из квартиры, не забыв закрыть дверь.       Ночь была длинной, работники все руки растерли в мозолях, но привели салон машины в идеально чистый вид, также было и с багажником.       Вернулся Хайтани только в четвертом часу домой и конечно же, быстро раздевшись, лёг в холодную постель и уснул долгим и крепким сном.

***

      Хаджиме погрузился в работу, но решил, что было бы лучше отоспаться в последний день. Поэтому поев, он ещё два часа поработал и, сохранив документы, выключил ноутбук и закрыл крышку в одиннадцатом часу. Коко поставил будильник на час дня, выпил витамины и направился в спальню. Окно, что открывало вид на ночной Токио, никогда не было закрыто шторами, лишь небольшая римская штора, кофейного цвета, весела практически у самого верха. Но это никогда не мешало. Шестнадцатый этаж открывал необычайный вид и нравился парню. Он лег в прохладную кровать и неосознанно провел параллель с домом Хайтан. Белый пододеяльник немного шелестел, но парень повернулся к окну лицом и любовался пейзажем. Спустя несколько минут наблюдения за суетой города он провалился в сон.

***

      Проснувшись по собственному желанию лишь во втором часу дня, Ран лениво открыл веки. Он хотел бы еще побыть в этом спокойном состоянии сна, но организм решил, что пора бодрствовать. Приняв водные процедуры, парень расхаживал в одинокой квартире в одном нижнем белье, то заваривая себе кофе, то выходя на балкон вдохнуть никотина.       Через час после пробуждения он решил съездить и навестить младшего. Одев вещи, в которых ночью ездил в автосалон, он вышел на улицу и немного постоял, заполняя организм свежим воздухом. Потом он сел за руль, пристегнулся и по всем правилам дорожного движения доехал до Бонтевской больницы. Его без проблем впустили к младшему, они мило побеседовали и Ран даже умудрился поругать того за недавнюю выходку. Сообщив о собрании, Риндо настаивал пересадить его в коляску и довезти до офиса, но старший на отрез отказался, пригрозив тем, что сдаст его в обычную больницу.       Битый час братья сидели в палате и разговаривали о всём, что произошло на выходных, но позже старший попрощается, шутливо пригрозит и уедет вновь в пустую и серую квартиру, в которой сядет за работу, доделает двойную работу, поставит будильник и ляжет спать.       Солнце пригревало поверхность, даря долгожданное тепло, сезон дождей подходил к концу и природа начинала оживать. Ловить лучи, принимать энергию, растения активно фотосинтезировать. Туч уже почти нет на небе, лишь небольшие белые облака, что не спеша плывут по небесной лазури.

***

      Коконой с легкостью просыпается даже раньше звонка будильника и несколько десятков секунд любуется видом из окна. Проводит взглядом по комнате и притягивает колени к себе, обнимает их и кладет голову на них. Ему нравится эта тишина и он практически снова погружается в сон, но телефон начинает играть с тумбочки, час дня. Времени ещё уйма. Хаджиме поднимается с кровати и заправляет её. Его лицо выражало спокойствие, а внутри было умиротворение. Стопы не обжигало холодом и он в одних боксерах прошел в ванну. Всё как всегда. Лишь одно отличало от этой повседневности, он набрал полную ванну теплой воды и ещё некоторое время нежился в ней. Потом намазал мазью ранки и поменял сережку с длинной на короткую. Она была удобнее и гораздо практичнее, да и не мешалась при домашних хлопотах. Собрав небольшой пучок, Коко направился на кухню. После вчерашнего ещё немного осталось. На ужин и завтрак придется вновь что-нибудь готовить. Так в размерности и спокойствии прошёл его день.       Вечером ему позвонил Какучо и поинтересовался его самочувствием, тот так настаивал на повторном измерении температуры, что Коконой едва ли не послал его нахуй, но решив избежать ссоры с другом, все-таки сделал, как его просили, градусник показал тридцать шесть и шесть. Когда на том конце провода выдохнули с облегчением, Коко немного подзавис, а затем в его голове что-то щелкнуло.       — Не хочешь приехать ко мне и посидеть как в старые добрые? — на одном дыхании выпалил Хаджиме, когда Хитто посмеялся, он хотел было забрать свои слова и сбросить звонок, но не успел.       — Скажешь мне адрес и я приеду, — в голове ругались две стороны. Одна кричала о том, что ему не стоит доверять, а другая говорила, что Хитто — друг. Тяжело выдохнув, Хаджиме сообщил адрес. Он хотел поверить ещё в кого-то, всё-таки Ран был прав, но разве плохо будет подпустить к себе ещё кого-то кроме одного человека?       Спустя время дверной звонок звонит и Коко слегка удивляется, это первый раз когда кто-то воспользовался этой вещью. Дом наполняется голосами, наверное, впервые за несколько месяцев жизни в нем. Какучо принес с собой какие-то пирожные, а то время как Хаджиме приготовил блюдо, использовав кастрюлю чуть больше чем обычно. Они засиживаются до поздна, обсуждая всё на свете, словно они не виделись несколько лет. Открывают бутылку вина и выпивают совсем немного, наконец-то стол используется по назначению, а шторы не прикрывают окна в пол, наполняя квартиру жизнью. Они незатейливо о чем-то смеются и Коконой предлагает остаться у него переночевать, а потом вместе поехать на работу, как раз будет кому его подвезти.       Они укладываются спать во втором часу ночью, Хитто в зале на диване, а Коко в своей кровати. На утро они проснуться в разное время, Хаджиме встанет позже, зато такая разница поможет не толпиться в ванне. В душе появляется какая-то теплота и Коко собирается на работу в приподнятом настроении. Какучо снова о чем-то шутит и подкалывает парня, а тот язвит в ответ, но по дружески. Хитто даже моет посуду за ними, пока светловолосый собирает нормальную прическу. Они выходят из квартиры и Какучо предлагает как-нибудь повторить подобное, финансист кивает и дуэт садится в авто. Всё-таки дружбу сложно пропить. Коко даже не раз за тот вечер получил извинение за то, что они стали общаться меньше, всё из-за работы. Финансист лишь говорил про то, что у него работы не меньше, а до прихода в компанию он и вовсе не вылезал из-под завалов бумаг.       Когда они будут подъезжать к офису, Хаджиме заметит машину старшего Хайтани. Выйдут вместе с Какучо и пройдут к входу, предварительно поздоровавшись с товарищем. Коко лишь улыбнется и кивнет Рану, продолжив диалог с Хитто. Девушки на входе лишь удивятся тому, что эта парочка зайдет вместе, быстро перешепчутся и стеснительно поздороваются, получив ответ.       Уже возле офисного здания, пока старший Хайтани стоял и курил, он встретился взглядами с беловолосым и Какучё, поздоровался с ними. До собрания было минут десять, потому он не спеша помог выйти из машины и дойти до лифта.       В кабинет вошли молча, оба поклонились главе и кивнули тем, с кем еще не виделись. Привычное место Рана пустело, сегодня он сидел напротив брата, а Харучие — это Харучие и он опаздывал, что не удивительно.       Из черной папки достали несколько необходимых листов, на которых четко был расписан отчёт о потраченных пулях и действиях каждого из команды время миссии. Коконой внимательно наблюдает за всем этим, совершенно не беспокоясь о своей очереди, ведь все заранее подготовленные документы, он уже передал главе.       К середине собрания явится Харучиё и принесет долю раздора в это мероприятие, даже умудриться пнуть финансиста под столом, замарав его темные брюки. Сано что-то объяснял, а когда все закончилось и их отпустили, его остановил Какучо, который забыл свои часы у него дома. На что Коко тихо усмехнулся, а потом коротко ему ответил о том, что завтра принесёт их.        Покинув кабинет, Хаджиме подошел к братьям, а именно к младшему, уже более открыто интересуясь его состоянием. Получив более менее вразумительный ответ, он обязательно спросит о головной боли у Рана, но получит хмурый взгляд от парня. Словно не стоило поднимать эту тему под носом младшего брата. Хаджиме осечется и переключит взгляд на подошедшего Санзу, что как обычно съязвит и назовёт его Надеждочкой. Но Коко даже никак не отреагирует на это, лишь хмуро поведет бровью, когда наркоша снова обнимает его за плечи, повисая на светловолосом.       Когда наркоман догнал их и начал свои выходки, Ран молча взял Харучиё за ворот и грубым движением оттянул его от Коконоя.       — Будь добр, помоги Риндо спуститься в кабинет. Он давно тебя не видел, — ловко съехав с темы больной головы, отправил недовольных младших в кабинет. Когда те скрылись, Ран выходнул с неким облегчением.       — Ты сам-то как? Температура прошла? — с неким обеспокоенным тоном говорил парень, хотя пытался скрыть это. Из лифтовой донесся громкий смех, видимо Санзу услышал какую-то шутку в своей голове или успел что-то натворить, этот звук заставил старшего чуть дернуться от неожиданности.       — Спасибо, — поправив костюм, сказал Хаджиме и посмотрел на старшего. — Я в полном порядке благодаря тебе, — посмотрев в сторону, откуда шел звук, Коко тихо чертыхнулся. Некоторое молчание и финансист оглядывает старшего, заметив небольшой светлый мусор на темном пиджаке Рана, он протянул руку к ниточке, но заметив как тот дернулся поспешил его успокоить.       — Не собираюсь я тебя бить, просто мусор убираю, — убрав ненужное, он свалял её в пальцах и скинул на пол. А затем вновь вернул взгляд на Хайтани.       — Ты так и не ответил, как твоя рана на голове? Риндо ты, видимо, не говорил, хоть обрабатывал? Хотя странный вопрос, точно же нет. Тебе помочь? У меня мазь в кабинете, — Хаджиме убирает руки в карманы и не прерывает зрительного контакта, старается прочитать эмоции, но маска безэмоциональности куда прочнее, хоть и чувствуется послабление.       — Ой затараторил-то, — не громко говорит Хайтани и чуть улыбается. — Было бы хорошо, если бы ты помог. А если у тебя ещё и обезболивающее какое-нибудь есть, то я точно угощу тебя кофе, — уже более спокойно и привычно произнёс Ран, наблюдая за дальнейшими действиями парня. Хайтани соглашается о предложенной помощи, явно что-то новенькое. Если бы ни Коко, он бы даже и не притронулся к ране, опустив заживление на самотек.       — Насчет обезболивающего я не могу сказать что-то конкретное, но обязательно поищу в сумке что-нибудь, — сообщает финансист и начинает движение в сторону лестницы. Но вовремя вспомнив о раненом товарище, проходит дальше к лифту, хоть ехать и нужно было всего этаж, он подумал, что Рану итак было сложно. Когда лифт приехал Коко пропустил старшего внутрь заходя следом. Мельком бросив взгляд на металлическое перило, он убрал руку. Кто-то уже успел заляпать своими жирными ручищами гладкую поверхность от чего на лице появилось легкое отвращение.       Хайтани следовал за Хаджиме, он был вполне в состоянии пройтись по лестнице, но почему-то согласился и на лифт. Увидев противную грязь, нос на мгновение обрел морщинки, а выражение лица передавало отвращение.       Покинув небольшое пространство, Коконой прокладывал дорогу к кабинету. На удивление, народу в коридоре было больше обычного. Открыв дверь кабинета, снова пропустил Хайтани вперед и зашел следом, закрывать дверь на замок смысла не было, гостей он не ждал, да и не кого было.       Когда Ран уселся на стул, по указанию младшего, тот начал рыться в сумке, предварительно открыв окно и впустив свежий воздух. Найдя нужную мазь, Коко закатал рукава, так ему было удобнее, и зашел за спину парню.       — Наклони голову чуть вперед, — тихо просит он и начинает убирать фиолетовые пряди, предоставляя доступ к ране. Пальцы холодные, и даже от прикосновения кончиков пальцев, можно было почувствовать прохладу. Принявшись осторожно наносить лекарство на кожу, Хаджиме пропустил стук в дверь.       Когда прохладный воздух окутал кабинет, Ран тихо с наслаждением вдохнул и выдохнул, словно он пытался насладиться появившимся кислородом. А когда тонкие пальцы аккуратно зарылись в волосы, вздрогнул то ли от неожиданности, то ли от на мгновение приятных ощущений, но после чуть поморщился от неприятного щипания ранки.       Услышав стук, Коко не среагировал, тогда решил вмешаться сам.       — Эй, Господин финансист, к вам стучат, — не громко говорит Ран и поднимает взгляд на дверь. Коко отзывается на голос парня и вопросительно мычит. Когда до него доходят слова старшего, быстро кладёт тюбик на стол и чистой рукой дёргает за ручку, ожидая увидеть за дверью Санзу, например. Хайтани наблюдает за уходящим Хаджиме, который идет узнавать личность нежданного гостя.       Открыв дверь, Хаджиме уже был готов к тому, что на нём снова повиснут. Но на пороге стоял Ёсида, он восхищённо посмотрел на финансиста и снова громко поздоровался. От громкого звука в висках неприятно заняло и Коко потёр чистой рукой переносицу.       Хайтани сидит и не заинтересованно наблюдает за хозяином кабинета и его новым гостем. Когда молодой голос окутывает помещение, старший болезненно выдыхает и опускает веки.       — Будь тише, пожалуйста, — пытаясь не грубить, финансист опёрся плечом о дверной косяк и перевёл взгляд на парнишку, что был немного выше. — Что тебя сюда привело? — тихо поинтересовался Коконой и продолжил так стоять. Ему хотелось как можно быстрее избавиться от прилипчивого собеседника и вернуться в тишину.       — Мне нужно передать вам бумаги, а ещё я хотел пригласить вас на кофе, — как мило с его стороны. Коко смотрит с лёгким удивлением на несколько листов.       — Я сейчас немного занят, давай позже? — пытаясь ответить более менее в дружелюбной атмосфере, он наигранно виновато улыбнулся. Фанатик же выигрывает из-за роста и смотрит за плечо финансиста, ловя фигуру старшего Хайтани, сидящего на кресле хозяина кабинета. Ёсида немного кривит брови и старается скрыть недовольно.       — Конечно, я приду через час, удачного вам заседания, — быстро всучив бумажки в руки Хаджиме, он также неожиданно удаляется, растворяясь в конце. Тяжело вздохнув, Коко закрывает дверь и поворачивает замок на двери, чтоб уж точно их боле никто не потревожил. Когда дверь закрывается на замок, Ран облегчённо выдыхает и смотрит на уставшего напарника.Тот прислоняется спиной к двери и устало прикрывает глаза. Такие активные люди для Коконоя словно энергетические вампиры, поэтому ему необходим отдых. Вдохнув полной грудью, он наслаждается прохладой. Вернувшись в реальность, медленно проходит к столу и кладёт бумаги на край в общую стопку, даже не интересуясь о чём это. Он снова проходит к Рану, но несколько секунд тупит взгляд, пока чистая рука покоиться на чужом плече.       — Мазь забыл, — безэмоционально произносит младший и снова отходит от Хайтани.       Когда аккуратная фигура подходит, он вновь опускает голову и слышит голос, который говорит скорее сам с собой, чем парнем.       — Ты какой-то вялый, уж не температура поднялась? — спокойно и негромко говорит Ран своим привычным низким голосом и поднимает взгляд на младшего.       Коко обходит кресло и берёт тюбик в руки, тонкими пальцами собирает смесь у начала и выдавливает немного на кожу правой руки.       — Не переживай, — односложно отвечает младший и продолжает обрабатывать рану. Старается не доставлять много боли, но в тот же момент ничего не упустить, дабы как можно скорее лишить старшего этой проблемы. Закончив, Хаджиме с легкостью возвращает пряди на своё привычное место. Еще несколько секунд он ловит мягкие фиолетовые волосы и с легкой досадой расстаётся с ними, найдя в шкафчике влажные салфетки Коконой убирает лекарство с рук и выкидывает салфетки в небольшое мусорное ведро.       — Дня два нужно будет полечить, было бы, конечно, хорошо, если бы ты ещё вечером пришел, но это твоё право, — мягко произносит финансист и протягивает Рану блистер с обезболивающим. На рекомендации младшего Ран лишь кивает, как бы соглашаясь и принимая его совет, продолжая сверлить обеспокоенным взглядом, словно соседская дрель в семь утра выходного дня. Коко наблюдает за товарищем, выдыхает и чуть наклоняется вперед.       — Сам проверь мою температуру, раз так волнуешься, — веки опускаются, а рука упирается в стол. Прохлада давно окутала все вокруг, но это совершенно не мешало, наоборот дарила некое отрезвление и не давала заснуть. Когда тот наклоняется и говорит проверить, Хайтани касается сухими губами чужого лба, он всегда проверяет температуру брата именно так, поэтому для него это было привычно.       — Ты прав, температуры нет, но ты выглядишь очень вымотанно, — отсутствие температуры немного успокоило старшего и он облегчённо выдыхает.       После проверки старшего, Хаджиме быстро отодвигается от него и машинально прикрывает рот. Предательский румянец слегка расцветает на щеках, заставляя встать в пол оборота и уткнуться носом в пол. Отчего-то, сейчас он не мог смотреть на парня. Когда Ран упоминает его состояние, он слегка успокаивается, переводя внимание на новую тему разговора.       — Человек, что приходил недавно, утверждает, что он мой фанат. Мне совершенно все равно на подобное, но Ёсида чертовски активный, даже более активный чем Санзу, а я не особо люблю таких людей, такое чувство, словно всю энергию забрали. Да и ночью я нормально так и не поспал, — тихо рассуждает финансист и попутно садиться на стул лицом к Хайтани. Встречается взглядом, думает, что после его отъезда из квартиры старшего ничего не изменилось, на него до сих пор смотрели теплым взглядом. От этого он слегка приподнимает уголок губ.       — Снова любуешься, Орхидеюшка? — благо в кабинете было двое, а шум уличной жизни не мешал слушать томный и рассуждающий голос младшего. Этот тип, о котором зашла тема, был действительно весьма активным человеком, а его энергичность и вправду выматывала. Хайтани подметил его физическое состояние, он был не щуплым, но и не полным, скорее всего его жизнь наполнена периодически физическими занятиями, ну или он часто ходит пешком. Фиолетовые глаза поднялись и встретились с чужими, а потом услышал вопрос.       — Ну конечно, пользуюсь возможностью, а то такими темпами у тебя очередь из поклонников выстроится, — с ухмылкой говорит Ран. — А по поводу твоего фанатика… У меня смешанные мысли и не хорошее предчувствие. Может стоит на него справки навести?       Услышав подкол со стороны, Хаджиме негромко посмеялся, перед этим прикрыл рот рукой, отчего-то эта привычка выработалась у него ещё в старшей школе. А затем продолжил слушать глубокий голос старшего. Рана зацепила странная привычка младшего, заставляя чуть прищуренно наблюдать за этим искривив брови в непонимании.       — Я уже изучил его биографию, но ничего подозрительного не нашел. Обычный рядовой сотрудник около двух лет работает здесь, в школьные годы состоял в одной из банд, но она была настолько незначительной, что вскоре распалась. Далее не был замечен в каких-либо группировках. Около двух раз в неделю наведывается в один и тот же спортивный клуб. Конечно, я не изучал более детально, просто из-за нехватки времени, но не уверен, что его могли бы взять двойным шпионом, — погрузившись в свои рассуждения, Коконой закинул ногу на ногу и прикрыл глаза. Почему-то ему было плевать, что из-за времени, потраченного на разговор с Хайтани, ему придется задержаться в офисе, даже наоборот, он не хотел, чтобы парень уходил.       Ран немного подумал, стоит ли спрашивать о странной привычке или это какая-то запретная тема, но ведь запреты нужны чтобы их нарушать, верно?       — Почему ты скрываешь свою улыбку, Надеждочка? — словно совершенно обыденный вопрос, произносит старший, вопросительно наклонив голову. Но после он встаёт и не спеша подходит к окну. Ветер игриво перебирает фиолетовые пряди, завивая их назад, а нос чуть дёргается, вдыхая свежий воздух, которого так не хватает в жизни старшего. Он и не припомнит когда последний раз прогуливался в своё удовольствие или в принципе отдыхал не потому что «надо», а потому что «хочу».       С момента отъезда младшего из квартиры, ничего не изменилось, голова продолжала болезненно изнывать, иногда вызывая легкую тошноту или потемнения в глазах. Возможно это было сотрясение, но разве старший Хайтани обратит на это внимание? Конечно же нет, он продолжит подавлять боль таблетками и быть таким же любезным к новому другу, с которым он, на удивление, довольно быстро сблизился и умудрился снять безэмоциональную маску перед ним.       Из-за вопроса Рана Хаджиме чуть дергается, открывает глаза и наблюдает за старшим. На лице играет серьезность вперемешку с досадой, а в голове продолжают комом проноситься воспоминания. Дыхание становится чуть чаще, из-за чего грудь вздымается гораздо быстрее. Поток свежего воздуха доходит и до Коко, холод задевает кожу и вызывает неприятные мурашки.       — Довольная странная привычка, — тише обычного произносит младший и поправляет пряди светлых волос. Реакция младшего говорила сама за себя и Хайтани решил закрыть эту тему на неопределенный срок. Вспомнив про несбывшийся поход в клуб на выходных он тяжело выдыхает.       — А я ведь в клуб собирался на выходных, но из-за болезни все пошло не по плану, — откинувшись на спинку стула Коко шумно выдохнул вновь прикрывая глаза. Казалось ещё немного и он точно уснёт. Почувствовав что-то странное в состоянии старшего Хайтани, финансист в привычной манере продолжил.       — Ран, ты когда в последний раз отдыхал?       — В каком смысле отдыхал? Последнии выходные мы практически вместе провели, а до этого… — Хайтани умолк, погрузившись в воспоминания. — А до этого в день нашей первой встречи, — в пол тона ответил. Коко слегка усмехнулся и краем глаза посматрел на напарника. Фиолетовые волосы отливали в розовый при теплом свете солнца. А фигура была чуть темнее обычного, только сейчас Коко заметил бабочку на шее Рана.       Рука Любви потянулась к телефону, решив что-то проверить, когда экран засветился, он увидел семь пропущенных вызовов, пять сообщений от Риндо и одно от Манжиро заставили отложить Рана планы.       — Значит мне чаще тебя надо вытаскивать из этой повседневности? Хотя бы как сейчас, — рассуждающе подытоживает Хаджиме и следит за действиями старшего. Взгляд темных глаз падает на солнце, никак не закрытое жалюзи, отчего Коко немного жмуриться. Хоть день и стремился перейти в сумерки, светило успевало всё пригреть и даже больше.       Старший не ответил, а лишь тяжело выдохнул и с неким волнением произнес:       — Мне идти срочно надо, меня Майки искал, оказывается. Извини и спасибо за помощь. С меня кофе, СМСкой напиши любимый, — заканчивает Орхидея и направляется на выход, прихватив со стола пластину обезболивающих. Открыв дверь, старший практически выбежал в коридор и направился в кабинет главы. Лишь короткое «Удачи» было сказано Рану вслед. И то, скорее всего, врезавшееся в быстро закрывшуюся дверь. Хотелось дать несколько советов по состоянию здоровья, но Коко лишь сжал кулак, откидывая эти мысли куда подальше. Всё-таки не маленький ребенок, может и сам разобраться со своим самочувствием. Лишь отчего-то на душе все равно продолжали скрести кошки, неужели чувство вины из-за того, что Ран заботился о нём во время болезни?       Поднявшись на этаж выше, Ран поправил воротник рубахи и поспешил постучать в дверь, услышав одобрительный голос, зашел в кабинет. Благо Манжиро не разозлился и спокойно объяснил что требуется от одного из руководителей.       — Тебе необходимо подготовить отряд и отобрать более сильных бойцов, проведи им тренировку и найди более подходящих кандидатур для скорой битвы с бандой из соседнего города. Цоколь в вашем распоряжении, — Сано кивнул, отпуская Рана.       Старший Хайтани поклонился и покинул кабинет, уже через пару минут он был у себя и искал в шкафу более подходящую для тренировки одежду, которая всегда лежала на подобный случай. Закрыв дверь на замок, он переодел туфли на кроссовки, а костюм на спортивные штаны и удобную футболку. Понимая, что сегодня он уйдет позже обычного, заранее собрал необходимые бумаги и положил на край стола, приготовил одежду и взяв телефон, пошёл к лифту, спускаясь на цокольный этаж здания.       Хайтани спустился на цокольный этаж, где сооружен целый зал для тренировок, об этом Манжиро позаботился заранее. Зайдя к толпе молодых парней, Ран получил приветствующий поклон от каждого.       — Не будем церемониться, — громко и четко произносит руководитель и начинает тренировку с бега на выносливость, спустя первые десять минут слились порядком пятнадцати человек, а ещё через десять к ним добавилось ещё человек двадцать. Таким образом он выбирал кого в какой отряд расформировать, а кого отправить домой. Спустя тридцать минут общего бега, Хайтани отдал предпочтение силовым нагрузкам. Разделив зал и парней на четыре невидимых части, Ран объяснил, что в одном будет подтягивание, в другом отжимание, а в третьем и четвертом упражнения на пресс и ноги. Внезапно в большом помещении раздался чужой голос, что очень не любил Ран, его перебили. Найдя того парня, он попросил повторить его фразу.       Молодой человек, лет двадцати пяти, усмехнулся и сложив руки на груди, произнес громко и чётко:       — Вы гоняли нас пол часа, а сейчас хотите чтобы мы переключились на силовые упражнения, при этом стоите и ничего не делаете! Интересные у вас способы показывать силу и мощь группировки, — толпа стала тихо перешептываться, но увидев серьезный взгляд старшего Хайтани, умолкли. Глупец, который даже не понимал с кем разговаривает, а уж о способах расформирования ему следовало умолкнуть.       — Что ж, тогда мы все вместе позанимаемся, — кратко сказал Ран и присоединился к одной из групп. По команде все стали заниматься своим делом, а командир не отставал. После определённого времени, группа меняла локацию и так происходило на протяжении часа. Ох и вымотал их Хайтани, да и сам подустал, но разве он мог показать это? Конечно нет, он стоял так же невозмутимо как и раньше, единственное его вновь мучала головная боль. А вот потренироваться ему было необходимо уже давно, на душе словно льдина растопилась. Закончив с силовыми, началось деление, многие покинули цокольный этаж. Эти парни не подходили Бонтену, а оставшихся расставил по парно и они стали бороться между собой.       Надежда передохну́ть у Рана улетучилась сразу, после того, как он увидел что одному не хватает партнера. Встав напротив, он решил действовать по силе соперника и не выкладываться на полную, что в дальнейшем привело к пропуску удара и рассеченной брови. Это не могло не повлечь за собой сработку реакции и вскоре юноша улетел в стену.       Ближе к десяти вечера тренировка закончилась и ещё какое-то время было объявление о формировании по отрядам. Вернувшись в свой кабинет, забрал грязные вещи и поспешил покинуть здание.

***

      Наконец, взяв в руки документ, который ему принёс Ёсида, Хаджиме заметил, что это лишь отчёт о работе сотрудников отдела финансов. Те запрашивали совещание в ближайшие дни, а всё потому что, он так и не поприветствовал своих подчинённый. Прикусив губу от собственной ошибки Коконой обозначил день и отметил в календаре кружком нужное число. Собрание в четверг, время подготовиться есть, хоть Надеждочка и не любил подобные мероприятия, деваться было некуда. Спустя некоторое время в дверь снова раздался стук, на этот раз сразу отреагировав на звук, финансист позволил войти. Фанатик показался на пороге и виновато улыбнулся, прошел дальше и поставил стаканчик с кофе перед владельцем кабинета. По-хозяйски, сел за ближайший стул и завёл непринужденную беседу. На удивление самого Коконоя, прямо сейчас он говорил тише, чем в первый раз. Это не могло не радовать, пообщавшись и обсудив предстоящие собрание, Коко передал подписанные документы с обозначенной датой.       — Вы хотите встретиться со всеми? — немного разочарованно выцеживает паренёк и продолжает вчитываться в документ. — Вы разочаруетесь, — лишь отвечает Ёсида и, быстро попрощавшись, покидает кабинет. Хаджиме хмурит на подобное брови и на какое-то время ищет причины такого ответа. Остаток вечера проходит в тишине за работой, когда же срабатывает будильник на десять вечера, Хаджиме медленно начинает собираться домой. Поспать хотя бы часа три было необходимо, да и привести себя в порядок не помешало бы.       Но когда двери открылись на этаже ниже, а перед ним стоял Хайтани, Хаджиме тихо отступает в сторону и пропускает товарища внутрь. Ран вошел внутрь и постарался скрыть рассеченную бровь, но было бесполезно.       — Всё в порядке? — тихо спросил тот и повернулся к Рану лицом, но их прервал громкий сигнал лифта о приезде. Так как старший ничего не ответил, Коко наблюдал как высокая фигура покинула помещение лифта, сделав шаг за парнем, он протянул руку в надежде поймать уходящий силуэт, но в последний момент, дернулся назад. Это грань, которую нельзя переступать. Надеждочка вернулся в своё положение и опустил руку, позволяя дверцам лифта закрыться за собой. Он выдохнул с сожалением и вышел на улицу, на администрации никого не было, да и свет почти нигде не горел. Холодный воздух остужал и дарил покой, переносил в мозг необходимый для осмысления кислород, который Коконой старательно заглушал табачным дымом.       Стоя на крыльце здания, Хаджиме погрузился в собственные мысли, задумываясь, что же случилось со сторним. Но его вырвала неожиданная тревожная мысль. Что-то было точно не так. Затушив бычок, о внутреннюю часть мусорки, Коко быстро сбросил его туда же и направился в сторону машины. Как только подошел к авто, едва ли не врезался в выходящего Рана, ещё бы чуть-чуть и было бы прямо как в их первую встречу. Заметив кровь на виске, брови нахмурились, а удивленный взгляд фиолетовых глаз было сложно не заметить.       — Так и знал, что, что-то здесь не сходится, — громче обычного проговорил Хаджиме и коснулся щек старшего, не давая возможности сбежать. — Ты расскажешь о своём самочувствии и позволишь обработать раны, а я ничего не расскажу Риндо, договорились? — взволнованно проговаривает Хаджиме и убирает руки, как только слышит чьи-то приближающиеся шаги. — У тебя аптечка есть? Доставай.       Уже будучи во власти Хаджиме, Ран слушал его условия и смиренно вздохнул, кивая на его вопросы. Зажав кнопку на пульте, багажник открылся и Ран пошел за аптечкой, но и её из его рук забрали, усадив за водительское сидение. Сам же Коко сел на соседнее.       Открыв чемоданчик, Надеждочка достал и приложил вату к стекающей по виску крови. Наконец Ран решил прервать тишину и успокоить Коконоя.       — Всё со мной в порядке, просто пропустил удар во время расформирования новобранцев, не думал что парнишка такой способный окажется, — успокаивающе в пол тона делится старший и разводит уголки губ в лёгкой улыбке.       Ему приятно осознавать то, что младший беспокоится о нём, ну или ему так казалось. В любом случае, Хайтани ни от кого, кроме брата, не получал подобных взаимоотношений и заботы.       — Так что не стоит переживать, раны затянутся. А с головой всё в порядке, я правда, зайти вечером не смог, чтобы затылок намазать, — произнес чуть виновато, отводя взгляд в пол, словно котёнок.       Финансист вытирает кровь вокруг раны и достаёт бутылочку перекиси, чуть подняв чужую голову за подбородок, он старался работать быстро, но аккуратно. Наконец, остановив кровь, Коконой откладывает грязную вату в сторону и роется в медикаментах, не найдя быстро заживляющей мази, вытаскивает её из сумки, те же самые действия, что он делал днём.       — Тебя тошнило на выходных после миссии? Сотрясения нет? Ты ещё и физическими упражнениями занимаешься, совсем не бережешь себя, — немного сердито произносит финансист, но всё равно старается не навредить лишний раз. Услышав вопрос о состоянии на выходных, Ран задумывается.       — Не тошнило и не стоит так волноваться, было бы сотрясение, я бы понял. Не впервый раз. И да, возможно мне следует беречь себя, но видишь ли, Манжиро сказал заняться подготовкой отрядов… — не договаривает он и поднимает взгляд на сердитого Хаджиме, что вызывает легкую улыбку у Рана.       — Разворачивайся давай, все равно мазь я уже достал, — закончив со всем, Хаджиме чертыхается. Затем Хайтани так же послушно разворачивается к напарнику и позволяет обработать ему затылок. Чувствуя, как тонкие пальцы с осторожностью зарываются в волосы, Любовь вздрагивает, но быстро приходит в норму и сидит смирно. Влажных салфеток в сумке у Хаджиме не было, да и в аптечке лишь бинт, поэтому приходится оторвать небольшой кусочек и вытереть жирную мазь им. Собрав весь мусор в одну небольшую кучку, избавляется от него, выходит из машины и выкидывает в тот самый бак, где потушил сигарету. Когда Коконой заканчивает, Ран внимательно наблюдает за каждый действием младшего. Изящная походка, даже на пике усталости этот парень умудряется быть невозмутимым и стойким. Финансист снова садится в машину и, наконец, обращает внимание на опечаленный взгляд старшего, что его вызвало? Чувство стыда, а может некая досада. Тяжело выдохнув, Хаджиме кладет руку на чужую черепушку, на здоровые места, практически невесомо, чтобы не доставить неприятных ощущений. На что Ран прикрывает глаза от удовольствия, когда чужие пальцы вновь задевают его волосы.       — Надо было мне тебя ещё в лифте остановить, прости, струсил, — его голос звучал куда глубже чем обычно, а теплая улыбка покоилась на лице младшего, светлые пряди смешно разлеглись по плечам, покрывая неровным слоем темное пальто.       — Раз мы напарники, значит должны помогать друг другу, нет ничего стыдного, если мы будем обращаться за помощью или высказывать свои переживания, да? Поэтому не нужно скрывать ранения, — пальцы до сих пор находились в мягких фиолетовых прядях. А домашняя атмосфера, что окутала авто, позволяла отпустить накопившиеся за день проблемы.       — Ты прав, возможно действительно следует прекратить держать все в себе и довериться ещё кому-нибудь, — откидываясь на спинку сиденья, отдаляется от тёплых пальцев и полушепотом произносит Орхидеюшка, поворачивая голову к финансисту, смотрит на него. — Привычка, держать свои проблемы сугубо в себе… И спасибо тебе большое, на самом деле ты сделал для меня гораздо больше чем можешь представить, — губы расходятся в доброй и дружеской улыбке, а глаза постепенно закрываются.       Коко не может избавиться от привычки сравнивать людей. Мысленно проводя параллель с Какучо. Даже то, что со вторым они знакомы гораздо больше и лучше знают друг друга, Хаджиме подмечает, что обнимался он только с Раном. Его объятия теплые и окутывающие. Снова прикрывает улыбку рукой, чуть наклоняя голову.       — Умеешь водить?       Услышав вопрос Рана, Коко тихо положительно мычит. Когда ему предложили повести машину он ненадолго задумался отметив, что это механика, он, наконец, согласился. Пересев за руль, Коко заметил, что старший обнял его сумку. Уголки губ ползут вверх и он закрывает козырёк, меняя положение кресла, заводит машину.       — Предлагаю ко мне, — тихо произносит финансовый гений и ловит слабый кивок.