Храм тёмных богов

      После того, что произошло, Шинон немного вздремнул. Однако, в отличие от хрупкого земного организма ууманки, он не сильно устал. Он долго ворочался: мучили размышления о будущем, о том, как теперь сложится судьба. Шинон не мог отделаться от мысли, что все это — огромная ошибка, ругал себя за несдержанность. Но как он мог устоять?       Её красивое тело, что благоухало и манило сладким ароматом, бархатистая кожа, покрытая тонкими светлыми волосками, наэлектризованными и оттого вставшими дыбом, взгляд светлых глаз, затуманенный желанием… Всё в ней словно бы умоляло взять её. Да что и думать — она сама приняла решение и сделала это.       Его ошибка была в том, что проснувшись и осознав, что с ним происходит, он просто замер. Так растерялся, что не смог пошевелиться. Его мышцы напряглись, когда член скользнул в неё, но она не почувствовала этого. Он не осмелился даже приоткрыть глаза и взглянуть на неё, ощущая горячее тело и плавные движения.       Карен вцепилась в его бёдра, откинувшись назад. Желание открыть глаза, сжать её в своих сильных руках, а потом сделать резкий толчок, разрывало его изнутри, но тело Шинона словно окаменело, и он продолжал сохранять мнимое спокойствие и притворяться спящим.       Дрожащая от желания, она всё сделала сама. Карен, словно воплощение искушения, подкралась к нему и нагло взяла инициативу в свои руки. Наверное, даже Боги не знали о её намерениях. Коварная, наглая. А он просто дурак, что остался таким же, как прежде. Ни капли не изменился — любитель земных самок, недостойный званий изгой, ведомый патологической одержимостью. Видимо, он это всё заслужил. Стоит просто идти на поводу своих желаний, пока они, в конце концов, не сведут его в могилу.       У него ведь был и второй шанс остановиться, но он сам предложил продолжить, уверенный, что она согласится. Конечно, он ведь отлично понимал, когда ууманки удовлетворены, а когда нет. Он чувствовал это, ощущал кожей. После первого семяизвержения Шинон ощущал что-то вроде опьянения. Однако мысль всё прекратить иногда проскальзывала в его возбуждённом разуме; он старательно игнорировал её, предпочитая довериться животному инстинкту и желанию одного единственного — Карен.       Шинон не мог более выносить этого чувства — презрения к себе. Он резко перевернулся, встретившись лицом к лицу с ууманкой. Она сладко спала, свернувшись калачиком. Её веки подрагивали, а грудь плавно вздымалась. Наверное, ей хорошо… Получила желаемое и не волнуется о последствиях.       «Что вообще это может значить для нее?», задумался он. Может, эта самка просто удовлетворила свои потребности и больше его не захочет. Пускай. Так будет даже лучше. Другой вопрос: сможет ли он теперь сдержаться, раз замó‎к уже снят, а дверь открыта? Запретный плод сладок, и он не прочь вкусить его ещё.       Шинон снова отвернулся на бок, вскоре и вовсе встав с ложа. Закрыв иллюминатор, вышел из своей каюты, а потом покинул и челнок. Ему необходимо проветриться.       Его лап коснулся горячий терракотовый песок, и если обычно он смаковал столь приятное ощущение, то сейчас даже не заметил. Он медленно шел вдоль береговой линии. Всё вокруг казалось неподвижным, даже океан застыл и не шевелился. Не слышно ни ветра, ни птиц и животных, — всё стихло в ожидании бури.       Несмотря на усилия Шинона не думать, его мысли непрерывным потоком вертелись вокруг Карен. Наверное, карма над ним издевается. Он был уверен, что его испытание судьбы — не подвергаться соблазнам и научиться контролировать себя. Но как только ему показалось, что он усвоил урок, коварная судьба подкинула ему очередную ууманку, да еще и ту, что сама запрыгнула на него.       И как теперь быть? Попытаться сделать вид, что для него это лишь обыденное дело и ничего особенного не значит? Или проследить за её поведением, а уж потом выбирать сценарий для себя? Может, просто прислушаться к инстинктам и делать так, как велит природа?       Ему следовало бы немедленно запустить двигатель и отправиться на Гриор. Но он не хотел. В глубине души крепло желание остаться здесь с ней навсегда. К тому же у Шинона не было запасного плана. Он мог бы отдать челнок, мог бы предложить свою добычу с Земли, но едва ли члены Черной Крови позволят ему так просто расторгнуть сделку и примут предложенные дары вместо того, что было обещано.       К несчастью, на хвосте у Шинона были еще и арбитры, но они могли потерять след. Оставалось лишь надеяться, что так и случилось. Проклятый Накшар даже после смерти вредит ему! И как можно было довериться яуту, насквозь пропитанному консервативной и застывшей во времени идеологией, клановыми правилами и слепой преданностью? Он даже не скрывал, что мечтает вернуться в клан после всего, что ему довелось узнать. После всего, через что они вместе, втроем, прошли — плечом к плечу. Если арбитры настигнут его, то казнят. Шинон просто уверен, что артефактов им будет мало: клановым арбитрам всегда нужен виновник.       Чем больше проходило времени, тем больше Шинон уверялся в том, что хвоста больше нет. Однако стоило еще немного подождать. Возможно, они успели затаиться на этой планете и теперь за ним следят, а он уже несколько суток не сканировал округу.       Раскат грома наконец отвлек его от тяжелых мыслей. Инопланетянин остановился, наблюдая, как кровавые лучи тлеющей звезды едва ли просвечивали сквозь грозовые тучи, мрачно нависающие над горизонтом. Плотные облака оттеняли свет неба, создавая напряженное и давящее настроение. Постепенно спокойная поверхность океана превращалась в огромную темную стену, встречающую небо. Воздух, пропитанный солью и электричеством, становился тяжелее. Редкие громовые раскаты с каждым разом оказывались всё интенсивнее и ближе. Где-то внутри зловещего неба сверкнула молния. Шинон чуял приближающуюся бурю и поспешил обратно в челнок.       Карен отлично выспалась: её сон был крепким, без сновидений. Она с лёгкостью проснулась, но долго не открывала глаза, предвкушая боль от бьющих в глаза лучей красного солнца. Разомкнув веки, Карен с удивлением обнаружила вокруг кромешную тьму, ни одного проблеска надоедливого лучика, ни подсветки. Она скинула с себя одеяло и попыталась встать. Тело не слушалось, мышцы ныли, в нос бил запах хищника.       Она нащупала знакомый рельеф задворки иллюминатора и убедилась, что Шинон заботливо закрыл его, чтобы она могла выспаться. Карен еле открыла иллюминатор, впустив в каюту непривычно тусклые лучи огромного солнца. Она зажмурилась, а потом потихоньку открыла глаза снова.       Впервые за всё время, проведённое на этой планете, небо нахмурилось. Казалось, вот-вот разразится гром, сверкнёт молния и океан встанет на дыбы.       Карен встала и выпрямилась, гордо расправив плечи и выставив упругую грудь. Она была совершенно спокойна. Теперь, когда она знает своего похитителя намного ближе, может наконец выдохнуть и сбросить с себя тяжелый груз. Её страх прошёл. То, чего она так боялась и чего в тайне желала, всё же случилось. Конечно, ей уже не изменить того, что произошло, и не вернуть к жизни друзей, но она сможет начать жить заново. Теперь она ярче ощущала вкус новой жизни. Карен улыбнулась, устремив взгляд на хмурое небо.       Горечь потери и ужас пережитого всегда будет время от времени возвращаться к ней во снах и мыслях. Сердце не перестанет замирать от воспоминаний, а тревожные мысли о будущем никуда не денутся, но Карен не может не принять то, что даёт ей судьба. Да, возможно, это вовсе не та жизнь, к которой она стремилась, но в ней есть свои плюсы, чудеса и, возможно, счастье.       Карен несколько раз потянулась, приподнимаясь на цыпочках, и направилась в душ. Её тело было расслаблено; больше не было того напряжения в попытках скрыть желание. Теперь ей не важно, как поведёт себя Шинон. Он может делать вид, что ничего не было, может грубить и вредничать, только вот она уже знает, что творится в его голове и как на неё реагирует его тело. И это знание придавало ей уверенности. Всё это казалось странным, но рядом с внеземным существом Карен ощущала себя настоящей женщиной. Она чувствовала себя красивой и желанной, её перестали беспокоить недостатки в своей внешности. Вероятно, сказывалось отсутствие конкуренции или что-то подобное, но она даже ощущала некую власть. Воспоминания о жарком сексе с хищником не казались постыдными, наоборот, она гордилась собой и своей раскрепощённостью. Сейчас Карен была почти уверена, что сможет управлять им с помощью своей сексуальности. Эта мысль пронеслась в её голове и куда-то спряталась, но не исчезла. Карен сама себе удивилась и на мгновение даже постыдилась.       Смыв с себя липкий пот и запах хищника, Карен, как ни в чем не бывало, совершенно голая и мокрая, вышла из отсека. Она не слышала никаких звуков и была уверена, что хищника в челноке нет. Однако он уже вернулся и как раз направлялся к прибору, чтобы просканировать местность, как вдруг дверь душевой открылась, и из нее вышла ууманка. Чистая и свежая кожа, покрытая мелкими капельками воды, словно светилась. Её глаза застыли в удивлении, но она не попыталась прикрыть интимные места руками. Они спокойно прилегали к бедрам, а яркие глаза сменили удивление на нечто другое. На то, чего хищник никогда не замечал в ней ранее. От неё исходила уверенность.       Карен и вправду не видела смысла прятать свои прелести от существа, с которым пережила невероятную ночь. Он видел её такой, какой не видел ещё никто, проникал в неё, слышал её стоны. Карен не знала, что говорить, и он как на зло сохранял молчание.       Она рассматривала его без стыда и ни разу не попыталась отвести взгляд. Проходилась взглядом по могучим плечам, мускулистым рукам и ногам, задержалась на мгновение в области пресса и поднялась к шее, к лицу, прикрытому невозмутимой металлической маской. Она вообразила его янтарные глаза, прожигающие в ней дыру, наконец заморгала, отводя взгляд в сторону. По телу Карен прокатилась волна, нервная и горячая. Внезапно ей стало не по себе, и она невольно прикусила губу. Шинон же так и замер, уставившись на обнаженную ууманку.       Им снова овладело желание, но он чувствовал, что сейчас она не готова снова принять его. И будет ли ещё когда-нибудь готова — непонятно. Её наглые маленькие глазки осматривали его, оценивали, измеряли…и ему стало не по себе. Захотелось исчезнуть, испариться и притвориться, что ничего не было. Ему не хотелось быть для неё чем-то вроде вынужденной меры, хотя он сам так и не понял, кем она является для него.       Им обоим казалось, что это мгновение длится очень долго, даже слишком. Карен и Шинон будто играли в «замри и отомри». Кто первый осмелится сделать движение?       Шинон выиграл. Он заставил себя сдвинуться с места, не без усилий. Хищник продолжил свой путь, оставив ууманку наедине с её собственными мыслями. В его же голове и теле всё застыло.       Карен проводила его взглядом, зачарованная широкой спиной и тугим задом. Она просто пялилась и очнулась, только когда дверь отсека управления за ним закрылась.       Она прошмыгнула в свою каюту, но затем снова вышла, чтобы забрать вещи, которые валялись скомканными где-то в постели Шинона, а потом направилась за едой. Инопланетянин сканировал местность, пребывая в раздумьях и пытаясь подавить в себе желание снова спариться с ууманкой. Она стояла перед ним совершенно обнаженная, гордая, с неким вызовом глядя на него.       Ему вспоминалась Ксемена. Она была очень своенравна, но покорна в постели. Она могла испытывать сильное желание, но никогда не проявляла инициативу первой. Он всегда думал, что все ууманки такие. Поначалу Ксемена боялась его, приняв за божество; приносила подарки, произносила молитвы. Зато проявляла характер в быту. Ох, как она любила украшения, как злилась, когда он по неосторожности рвал её одежду или разноцветные бусы! Он был так уверен в ней. Однако эта самка… предала его. Отдалась другому, родила ему потомство. Если он позволит себе привязаться, может быть, так поступит и Карен, может, и для Ксемены он был лишь приключением, хотя рисковал собственной свободой и репутацией, пребывая на Земле.       Хищник снова был во власти страстей. Его патологическая тяга к земной самке снова губила его, делала уязвимым. Его охватило чувство безысходности. Он подвергал опасности не только себя, но и её. Она ведь понятия не имеет, что на самом деле происходит. Но похоть прожигала в нем дыру. Он не мог понять, виноват ли в этом Сезон или чувства.       Презрение к себе перешло в ярость. Да. Он действительно ненавидит и себя, и её, и чертов Клан Черной Крови. Он мог не вестись и отказаться от задания, но алчность одержала верх. Шинон был полон отрицательных качеств и вполне заслуживал положения изгоя. Может, даже смерти.       Прибор оповестил о конце процесса сканирования. В окрýге чисто. За прочным стеклом иллюминатора разыгралась буря, словно отражая внутреннее настроение Шинона.       Тем временем Карен, ни о чем не думая, жевала первое, что попалось съедобного на глаза. Она мечтала о чашке горячего капучино с каплей кленового сиропа, сэндвиче с пастромой и свежим листом салата, и готова была поклясться, что чувствовала его вкус на языке. Вдруг в её беззаботные грезы вторглись воспоминания о прошлой ночи.       Наверное, ещё никогда в своей жизни она не делала такого. Не позволяла себе лишнего, всегда была очень сдержана и даже немного закомплексована, но с момента встречи с инопланетным созданием всё в ней переменилось. Сломались барьеры. Карен не то чтобы не контролировала себя… Она будто сдалась, и даже страх перед неизвестным остался где-то там, далеко позади. Она вздрогнула, наконец осознав, что сильно рисковала, идя на поводу у собственной похоти. Монстр мог сделать ей больно и даже покалечить, но она даже не задумалась об этом в тот момент. Будто знала, что ничего плохого не случится. Будто чувствовала его.       Карен отмахнулась от собственных мыслей. В конце концов, ничего плохого и правда не случилось. Секс был умопомрачительным. И если всё повторится, она уж точно не будет сопротивляться.       Она будет ждать. Теперь его черёд делать шаг навстречу.