Тишина слышит молитвы

— Чевой-то вы, недотепы, сразу не сказали что заплутали, а? — не без усмешки в голосе удивляется великан, могучими крепкими руками раздвигая зелёные ветви, в попытках протиснуться меж тесно стоящих для него деревьев. Он соглашается спровадить «недотеп» из леса без промедления. И судя по часам Дина, ведёт их за собой уже, по меньшей мере, двадцать минут, все продолжая беззлобно причитать. Но упрямая противная чаща так и не думает расступиться перед ними. Хотя, Дин готов поспорить, с каждой пройденной сотней ярдов заросли терновника окружающие их, становятся реже. Охотник полной грудью вдыхает воздух, наполненный ароматом еловой хвои и свежей травы. Едва заметная даже в свете лампы, покрытая прошлогодней листвой тропинка, змеёй петляет по лесу, точно сама не представляет, куда ей следует идти. Кривые корни деревьев так и норовят поставить подножку. А колючие кустарники царапают руки, без того повреждённые стычкой с деревом и незапланированным падением. Оставляют красные следы на разгорячённой коже. Впрочем, Дин, кажется, привык. До такой степени, что уже не обращает внимания на новые повреждения. Недовольный Сэм все прячет ладони в рукава куртки и сжимает зубы, время от времени поворачиваясь, чтобы беспокойно покоситься на старшего брата. Дин знает, в кармане сумки всегда есть бинты, пластыри, пара швейных игл и зубные нити — чтобы в случае чего суметь вовремя зашить раны — но срочное лечение ему сейчас не требуется. Так он и заявляет брату. Касу приходится сложнее. Распахнутый плащ — пусть и не такой длинный, как прежде — так и норовит зацепиться за кривые колючие ветки или сучки. Ангел упрямо не хочет его снимать и, услышав подозрительный хруст ниток раз, дальше идёт предусмотрительно медленно, чтобы ненароком не порвать плащ. И Дин искренне завидует его выдержке. Хруст веток под ногами разносится по округе оглушительным эхом. Охотников по-прежнему настораживает отсутствие птиц над головой или других ночных зверей в густых зарослях. И пусть великан не обращает на это должного внимания, мрачная зловещая атмосфера, царившая вокруг, с каждым новым шагом все больше напоминает Дину территорию обитания людоеда вендиго или другого, но не менее опасного представителя лесной нечисти. Ведь если животные не ушли по иной — не сверхъестественной причине — что-то или кто-то должен был их прогнать. «Или сожрать…» — Дин ставит себе зарубочку, но пока не говорит о своих предположениях вслух. В конце концов, Сэм и Кас тоже не дураки. Охотник уверен, они уже дошли до этих мыслей самостоятельно. Великан выбирает нужную дорогу без единого колебания. Немецкий дог (сам Дин совершенно ничего не смыслит в породах, а Сэм почему-то хочет, чтобы он разбирался) трусливо жмётся к его ногам. Наверняка, они знают окрестности от и до. И это наблюдение тоже настораживает Дина. Мысленно он зовёт самого себя тем ещё чёртовым параноиком, однако не может перестать осторожничать в новой «компании». Это никогда не вредит. Никогда. На вопрос великана Сэм отчего-то не произносит ни слова. Тому, похоже, и вовсе не нужен ответ. Погружённый в свои мрачные мысли, он почти не обращает внимания на попутчиков. Несколько колючих веток выскальзывает из-под ладоней великана и серией хлёстких ударов бьёт прямо в лицо идущему вслед за ним Дину. Он спешно уворачивается, но ещё парочка пресловутых деревяшек всё-таки умудряется задеть щеку. Великан виновато чешет затылок. А Сэм ухмыляется, прожигая гордость Дина фирменным лучистым взглядом. Впрочем, вскоре достаётся и ему. Теперь уже старший брат обнажает очаровательную белозубую улыбку, наслаждаясь восстановлением справедливости, и продолжает путь. Сообразительный Кас идёт в обход деревьев и настигает их спустя пару минут. — Повезло вам, что нас с Клыком повстречали, — заявляет великан и вдруг замирает. Дин не без любопытства отходит в сторону, чтобы широкая массивная спина не загораживала вид на «дорогу». Великан стоит аккурат на развилке, почёсывая затылок, впервые за весь проделанный ими путь, мучаясь в раздумьях. И изредка поглядывает на Клыка, будто спрашивая: куда им следует свернуть на этот раз. — А то бродят тут всякие… — Всякие? — прищурившись, переспрашивает Сэм. — А то… Клык не даст соврать. Скажи, Клык? — он похлопывает пса по голове, но тот предательски молчит. В конце концов, спустя пару минут их путь продолжается, да только вовсе не в том направлении, что мог предположить Дин. Великан стремительно сходит с тропинки и, вытягивая перед собой лампу, ведёт их дальше. Братья на мгновение переглядываются, но следуют за великаном без всяких вопросов. — Стало быть, долго здесь одни блуждали? И какой соплохвост всех сюды тащит? — Кто тащит? Любопытный Кас приподнимает брови и ускоряет шаг, чтобы поравняться хотя бы с охотниками. В отличие от друга, Дина заботит немного иное. Плевать на неизвестное слово. Хотя парочка шуток на эту тему сама собой рождается в голове. Он успокаивающе похлопывает Каса по плечу. «Мало ли какие бывают ругательства…» Тем более в другом мире. Впрочем, Дин всё-таки делает себе ещё одну зарубочку. — А я не прочь узнать, что здесь делал ты… — едва шевеля губами, бормочет он себе под нос, но Сэмми, похоже, все-таки слышит и согласно хмыкает. — Прогулялись достаточно, чтобы насладиться видами, — заверяет младший брат совершенно невозмутимым тоном. — Вот что красиво у нас — не спорю, — великан оборачивается и им становится видна его улыбка. Странная, искажённая тенями от лампы, даже усталая, однако всё-таки улыбка. — Но лес-то недаром Запретным зовётся… Уж точно не для того, чтоб одним без оружия шляться. Чевой вы палочки не достали-то, а? Поправляя пистолет, удобно разместившийся за поясом, Дин глядит на брата со смесью усмешки и удивления. Сэм на автомате ёрзает сумкой по спине, удобнее перехватывая её ремешок. И даже Кас принимается разглаживать еле заметные складки на рукаве, в том месте, где неизменно спрятан ангельский клинок. По сравнению с арбалетом великана всё их оружие и впрямь кажется игрушечным. Однако Дин всё-таки не стал бы недооценивать даже крошечный дробовик или пистолет… «Быть может, великан просто не заметил оружия в темноте?» — предполагает Дин, хотя лично ему такая догадка кажется просто фантастической глупостью… С каждой новой секундой, с каждым шагом и словом происходящее становится всё страннее и страннее. Но пока охотнику удаётся просто списать всё на шотландскую культуру и некие «странности» другого мира, он старается не думать о плохом. (Почему-то голову Дина всё никак не покидают навязчивые, но оттого не менее рациональные мысли о том, какого роста должны быть остальные люди в этом варианте Земли…) Кажется, на последнее замечание великана только Кас реагирует в должной мере. «Палочки?» — переспрашивает он одними губами. Сэм пожимает плечами. Однако великан вновь переводит тему быстрее, чем они успевают толком развить прежнюю. — Вы, стало быть, из Хогсмида? Почему-то Дин уверен: ангел вот-вот хмуро поинтересуется «что это?» или, по крайней мере, уверенно заявит, что вообще-то он спустился с небес. Но Кас, вопреки ожиданиям, лишь задумчиво молчит. Зато Сэм быстро входит в нужный образ и кивает. Годы практики на охоте берут своё. — Оттуда. Только недавно прибыли, и решили осмотреть окрестности, — улыбается Сэм, да только тот этого не видит. — А как вы узнали? — Я яс’дело почти всех в деревне знаю. А вас вижу впервые, — великан пожимает плечами, будто само собой разумеющееся и слегка поворачивает голову в их сторону. Дин кивает отработанным жестом и, подражая брату, понимающе улыбается, слегка приподнимая брови. У Сэма с его «невинными щенячьими глазками» добиваться чьего-то доверия, всегда получается лучше. Впрочем, в уголках темных глаз великана всё равно тотчас появляются лучики добрых морщин. — Значит, будем знакомы. Рубеус Хагрид, хранитель ключей и вообще всех угодий Хогвартса. И, — он делает многозначительную паузу, создавая интригу, — даже учитель! Для друзей просто Хагрид. А с Клыком вы уже подружились. — Просто лучшие подружки, — комментирует Дин и тут же ловит на себе хмурый взгляд Кастиэля. На этот раз, услышав собственное имя, Клык начинает радостно вилять хвостом, совсем как не по возрасту огромный милый щенок. Хагрид хмыкает и ускоряет шаг, на ходу ладонями разрывая преграждающую путь паутину. Чего-чего, а её вокруг почему-то до неприличия много… Конечно же, Дин вовсе не боится её восьмилапых, противных создателей (а здраво опасается) стараясь обойти стороной угодья пауков. И его брезгливость, напополам с опасением не укрывается ни от Каса, ни от Сэма… Брат безмолвно приподнимает брови, а ангел предпочитает делать вид, что ничего не заметил, переключая внимательный взгляд на порванную паучью сеть. Хотя, надо признаться: чем дальше они идут, тем меньше противной паутины свисает с деревьев. Дин даже готов поклясться, что слышал мелкий шорох в кустах. «Может, кролик?» И эта мысль внезапно дарит некое успокоение. — Приятно познакомиться, Хагрид. Я Сэм, это мой брат Дин, — он указывает на того пальцем, и дождавшись пока великан обернётся, чтобы взглянуть, кто есть кто, заканчивает знакомство, — а это Кастиэль — друг семьи. Ангел тут же кивает. И вновь наступает тяжёлое молчание. Но на сей раз никто не решается прервать его. На лице и в глазах Сэма, Дин по-прежнему читает миллион вопросов, что тот пока не готов задать прямо. Уж кто-кто, а он горячо ненавидит давящую неизвестность. И старший брат это давно уяснил. (Чёрт, да кто её вообще может любить?) Кас всё никак не прекращает вертеть головой, осматриваясь, стараясь выцепить из лесного мрака хоть какие-то детали нового и неизвестного даже для небожителя мира. Его брови то и дело съезжаются и хмурятся. Обеспокоенность друга Дин понимает не меньше. Вот только, кто бы помог ему понять самого себя и свои чувства. Оставшись наедине с мыслями, охотник тяжело вздыхает и даже чересчур резко отпихивает с пути мешающуюся ветку. Так, что даже Хагрид беспокойно оборачивается и тянется к арбалету, услышав хруст, а Клык и вовсе вздрагивает всем телом. Дин в ответ лишь пожимает плечами. Простыми словами не передать то, как сильно он устал. Устал от проблем мировой важности, от бесконечной череды проблем, что одна за другой сменяли друг друга, стоило им только, сквозь кровь, пот и смерть разобраться с одной. Убийство Сэма. Продажа Дином души и, как следствие, сорок лет мучения в аду. Библейский апокалипсис. Древние чудища, снующие среди правительства и обычных людей. Смена власти в Аду. Козни писаря Божьего. Метка Каина, сводящая Дина с ума. И наконец, Тьма, вышедшая на свет. Дина передёргивает, стоит вспомнить, сколько хороших людей — друзей, товарищей и даже бывалых врагов, они потеряли в этой игре. Игре, под названием жизнь. И Дин боится даже представить, чего им будет стоить путешествие по другому миру и какую цену придётся заплатить, чтобы выбраться… Путешествие? Охотник едва заметно качает головой. Что угодно, но не оно. Очередное глупое испытание чёртовой судьбы, но уж точно не путешествие. И почему все вокруг не сон? «Потому что даже моё испорченное воображение на такой маразм не способно?» — язвительно гадает Дин. Надежды неожиданно проснуться в бункере уже давно разлетелись на мелкие, больно колющие сердце и разум осколки. Надежды продрать веки, обнаружив себя закутавшимся в тёплое одеяло, поваляться, не спеша выпить кружку кофе и вместе с Сэмом и Касом посмотреть какой-нибудь дурацкий фильм или отправится на совершенно-обычную охоту… Кожей ощутить приятный холодок обивки Детки, вдохнуть особенный запах, царивший в салоне… Дин замирает. Биение сердца на мгновение замирает вместе с ним. — Мы оставили Детку на обочине? — голос сипнет и почему-то вдруг отказывается работать как нужно. Охотник не обращает на это никакого внимания. Понимание, нахлынувшее на него столь внезапно, блокирует остальные чувства. И Дин повторяет, на этот раз несколько истерично. — Сэм, мы оставили Импалу на обочине! И ушли чёрт знает куда! Хагрид в любопытстве оборачивается, но Сэм лишь машет ему рукой, мол, всё в порядке. К удивлению Дина, младший брат, кажется, вовсе не изумлён и даже не ошарашен этими словами. Наоборот. Только качает головой и совершенно невозмутимо похлопывает Дина по плечу. Успокаивает. На одной тихой, невзрачной ноте, будто заевшая пластинка повторяет что-то про будущее и порядок. И это раздражает Дина, ещё сильнее. Ведь Сэм не понимает. Хотя прекрасно знает, что Импала значит для старшего брата… Детка не просто машина. В какой-то мере, она тоже часть семьи. — Мы не представляем даже… — всё никак не утихая, продолжает Дин, на автомате запуская пальцы в волосы. Но почти моментально сбавляет тон до шёпота, при виде Сэма, усердно строящего «страшные глаза» и еле заметно кивающего в сторону великана. Не лучшее время и место для истерики. Дин это прекрасно знает, но заглушить в себе эмоции становится всё сложнее и сложнее, — …как отсюда выбраться. И, Сэм, разве мы уже не уяснили сотни и тысячи раз: ничего не бывает в порядке! Чёрт, а вдруг с Деткой что-то сделают? А если мир вновь накроется, пока мы здесь видами наслаждаемся? Что тогда, Сэмми? Но Сэм молчит. — Как показывает статистика, — из-за спины вдруг раздаётся заговорщический, шелестящий шёпот Каса, — в большинстве апокалипсисов виноваты мы втроём. Так что, полагаю, волноваться насчёт этого не стоит. Наверное. Ангел говорит вовсе беззлобно. Однако Дин всё равно раздражается ещё больше. Потому что прекрасно осознает: Кас прав. Ангел, чёрт возьми, прав на все сто. Он, и еще, по меньшей мере, дюжина их общих знакомых. Кроули, Ровена и даже Смерть… Даже отъявленные злодеи и мерзавцы твердят: почти во всех проблемах мирового масштаба сейчас так или иначе виновата их «Команда свободной воли». Сэм, Дин и Кас поочерёдно или все вместе, с завидной регулярностью подводят свой мир к петле. И сами же раз за разом его выручают. Чёрт, да Дин и не удивится, если каким-то боком окажется причастен к таянию ледников. — Спасибо, дружище, успокоил, так успокоил…. Какое-то мгновение Кас смотрит на него во все глаза, но распознав в грубом голосе друга вовсе нескрываемый сарказм, опускает взгляд. Дин делает глубокий вдох, успокаивая сердце готовое выпрыгнуть из груди в любое мгновение. И до боли закусывает губу. Охотник привык держаться, копить эмоции в себе, изредка выпуская их на волю, будучи наедине с самим собой. Но окончательно срываться, устраивая Сэму и Касу настоящий скандал нельзя. (Особенно при любознательных попутчиках) В конце концов, они чувствуют то же самое. Просто справляются с эмоциями по-другому. Сэм привык всегда говорить старшему брату, о том, что его гложет. А Кас… Дин прекрасно видит его растерянность. — Дин.? Охотник протирает лицо подрагивающей ладонью и, вновь не без усилия натягивает маску невозмутимости. Так, будто последних минут и не было вовсе. Сэм замирает на месте как вкопанный, и пока настороженный Дин изучает лицо брата, в их спины врезается Кас, не успевший толком затормозить. Дин и не заметил, когда лес, наконец, поредел. Однако сейчас впереди, за редкими елями уже простирается зелёная поляна. Но взгляд Сэма приковывает вовсе не она. И не зеркальная водная гладь огромного озера, до невозможности тёмного даже в свете показавшейся на небосводе луны. На самом деле, чтобы не заметить гигантский средневековый замок на скалистом возвышении поодаль, нужно сильно постараться. И Дин, не без труда отодвигая прежние чувства на задний план, даже удивляется, почему только сейчас обратил внимание на этот архитектурный шедевр. И в глубине его души даже начинает зарождаться восхищение… Каким бы неотёсанным дикарём (или совершенно обычным необразованным Канзасским фермером) не считали бы старшего Винчестера, в замках и планах их обороны он — благодаря фильмам и ужасно скучным научным передачам на ТВ, по своему скромному мнению, смыслил куда больше того же Сэма и даже Чарли, что когда-то — кажется в прошлой жизни — страстно увлекалась живыми играми с подобным сюжетом. Милая малышка Чарли, наверняка бы оценила пейзаж… Все эти башни, бойницы и шпили, все бесчисленные окна вызывают у Дина настоящий, почти детский интерес. Такой, с каким обычный пятилетний мальчишка глядит на розовый дворец в Диснейленде. Вот только у Дина нет похожего воспоминания… Ведь мама погибла, когда ему было всего четыре года. А потом… времени на дурацкие развлечения просто не осталось. Пришлось быстро взрослеть. Несмотря на поздний час, кое-где в окнах всё же горит одинокий, тусклый огонёк. «Интересно, кто там живёт?» — увлечённо размышляет Дин, не отрывая взгляд от замка. И идёт вперёд, стараясь разглядеть самые мелкие детали. Кас шагает с ним нога в ногу. Кажется, само великолепие замка не даёт охотнику отвести глаза. — Ну, вот и пришли, — улыбается Хагрид, почёсывая лохматую голову. Сэм благодарно кивает. Конечно, некоторая медлительность попутчиков не укрывается от взгляда великана, и, недолго думая, он интересуется как бы между прочим. — Нравится видок? Чай, в другой школе всё детство просидели… И другим учителям мозги трепали, да? — Хагрид вновь добродушно усмехается и пальцем указывает куда-то вдаль. — Вон там дорога в Хогсмид, видите? Будете шуровать прямо по тропе — не заблудитесь. Дин приподнимает брови и перебрасывается хмурыми взглядами с Сэмом. Кас по-прежнему увлечённо и пристально изучает замок. Но, спустя пару мгновений, Хагрид вдруг разворачивается и указывает в другую сторону. Туда, где в одиночестве стоит одноэтажный деревянный домик. — А это мой дом, — поясняет Хагрид бодро. — Хотите чайку? Я как раз пирог испек. Почему-то услышав слово «пирог», что Сэм, что Кас не медля, почти синхронно переводят взгляд на Дина. Так, будто только ему стоит решать, что делать дальше. И охотник просто не смеет отказываться — из вежливости. Хотя кого он обманывает? В животе слишком пусто. А мысль о любимом угощении греет душу. Пирог никогда не бывает лишним…