Старый Новый Архимаг / Восхождение Виктора Всеведущего

Караван, все также мерно раскачиваясь, плелся по плохонькой не уложенной камнем дороге. Вокруг виднелись редкие все еще зеленые деревья – высокие темно-зеленые стройные сосны и могучие яркие дубы, старые клены и фигуристые лиственницы с цветастыми шишками. Негустой лес жил своей жизнью, но потом всех животных разогнал неторопливый топот копыт, так что все обитатели, скорее всего, давно разбежались. Алиасу все это путешествие уже порядком поднадоело, хотя преодолена была лишь первая половина маршрута – ехать оставалось еще целых три месяца. А потом пересаживаться на корабль и как-то добираться до Ириды. А где взять деньжат на корабль? Решительно неясно. Тут бы не помешало какое чудо. Ирида – континент не особо богатый. В сравнении с «прогрессивной» Нарсой – так вообще «суповой набор» стран третьего мира. На Ириде множество рабов и множество несчастных. Система налогообложения в большинстве стран оставляет желать лучшего. Положение простых крестьян – едва ли лучше собак и крыс. А потому там много как людей ведомых, так и абсолютно недоверчивых – кто-то просто хочет для себя хорошей жизни, а потому для него любой выполняющий хоть какие-то из своих обещаний сюзерен – все равно что сам Господь Бог; а кого-то уже настолько облапошили и обобрали такие подававшие надежды правители, что веры совсем не осталось – надеяться могут такие люди лишь на самих себя, и то не всегда. – Светлый, как думаешь, имперцы остановят караван? – спокойно спросил Эмиль, лежа на снопе сена с зеленым колоском лисохвоста в зубах О да, имперцы. Империя Святого Найла – одно из главнейших государств центральной Нарсы. И при том самое религиозное. Самое богатое, агрессивное и опасное. – Да думаю не будут. Какое им дело до не такого уж и богатого купца из королевства «северных варваров»? – карикатурно перекривлял их стиль общения Алиас Так как его семья была купеческой, а он, как единственный сын, да и ребенок в целом, должен был унаследовать дело отца, его образованием занимались с раннего детства. А потому помимо родного флиннского языка, он владел также и достаточно модным языком Империи. – Но могут же затребовать пошлину? За поезд, за провоз дорогих товаров, усов и жира морских левиафанов, бивней снежных слонов, да просто за то, что «богатые вы сильно» – раздраженно произнес последнюю фразу Эмиль. – Им сейчас в очередной поход собирать средства и армию, не думаю, что у них найдется хоть минутка посреди столь важно дела. Тем более что товары, которые тут везет старик Ромей им на войне никак не помогут. Разве что вырезать из кости рукоятки для ножей какого-нибудь важного чинуши – ответил Алиас все также спокойно – Да, но ведь они из вредности могут – продолжал стоять на своем Эмиль – Могут, но что-то мы пока ни одного имперца не встретили. Деревни не в счет. Вдруг от головы каравана начал раздаваться шум и одиночные крики, а телега стала медленно сбавлять скорость, пока и вовсе не остановилась. – Ну вот, я же говорил – удовлетворенно сказал Эмиль – Подожди еще, может бревно просто дорогу перегородило – ответил Алиас – Так его бы убрали, перед караваном не зря скачет целый отряд наемных головорезов, готовых на любую работу. – Что правда то правда… Алиас решил узнать у паренька, сидевшего за вожжами, что случилось, а потому поднялся почти в полный рост – в покрытом тканью, пропитанной жиром, фургончике взрослому мужчине такое можно было сделать едва ли, но юноша особым ростом не отличался. – Эй, а чего мы встали? – спросил он, вылезая на кучерское место и присаживаясь рядом – Спереди поступила команда останавливаться – устало ответил державший вожжи парень – Ха-а-а… – протяжно выдохнул Алиас – Пойду узнаю, что у них там – сказал он скорее самому себе. Пока юноша неторопливо плелся из самого конца каравана – его телега была последней – успел заметить, что многие из таких же пассажиров, стремящихся на юга, были очень недовольны внеплановой остановкой, а потому и промедлением. Алиас их решительно не понимал – днем раньше, днем позже, они всё одно не меньше полугода будут ехать. – Эй! Что там у них – то ли утвердительно, то ли вопросительно окликнул Алиаса один из «путешественников» – лысый смуглый мужчина лет тридцати пяти – Так я с конца каравана иду, мне то откуда знать? – удивленно ответил юноша – Тьфу ты… – сплюнул мужчина – И вправду ведь… Он спрыгнул со своей телеги и пошел в сторону Алиаса – видимо, решил присоединиться в походе за сведениями. Какое-то время они молча шли, но вскоре попутчик не выдержал неловкого молчания и завел разговор: – Ты сам то это, откуда? – спросил он Теперь Алиас рассмотрел его повнимательнее – кожа его, как для жителя севера, была слишком темной. Светлее чем у химлян – темнокожих жителей самого маленького континента – но все еще достаточно темная. Глаза малость раскосые, но не то, чтобы совсем сильно. – Плинхайна – невозмутимо ответил юноша – Ух ё… Далековато… – А ты? Говор у тебя больно интересный, никогда такого не слышал. – решил по-свойски ответить ему Алиас, отбросив в бездну все высокопарные обороты дворян и разговаривая языком обычных работяг. Говорил он на флиннском, но речь была довольно странной – он выговаривал слова так, как они писались, а не так, как их обычно произносили жители Флинны. Вообще во Флинне была наблюдалась довольно заметная диглоссия – высшее общество говорило едва ли не на своем языке, в целом понятном обычным людям, но таким, что повторять никогда не станут. Заумные обороты высокой речи порой сбивали с толку самих дворян и ученых умов. Но с приходом Марии – «Королевы из Народа», как ее называли многие, – мудреная речь стала упрощаться, а где-то так вообще упраздняться. – С востока, город Гжаржна – ответил он Алиас помнил что-то смутное об этом городе, но никак не мог вспомнить точнее – деревня какая, где боевые действия шли что ли? Хотя, впрочем, кто этих смуглокожих разберет? У них все не как у людей. Юноша резко закрыл глаза, пару секунд понаблюдал темноту, а потом снова их открыл, сбрасывая наваждение. Он начинал думать, как жители этого мира, а не как цивилизованный человек, странник, живущий восьмую жизнь, что Алиасу никак нужно не было – трезвый ум в его великих планах и амбициях гораздо ценнее предвзятости. – Ирида? – решил на удачу спросить юноша – действительно, а вдруг свезет и им попадется знающий язык человек? – Ха, скажешь еще, упаси Господь. Юг Нарсы, юго-восток, если так понятнее. – Ух ё… – теперь настала череда Алиаса удивляться После такого уточнения он стал что-то припоминать. Да, точно, город-государство Гжаржна. Самая восточная страна Нарсы – расположена на маленьком полуострове, скорее даже мысе, посреди Буйного Океана. После примерно пятнадцати секунд молчания, попутчик Алиаса вновь завел диалог: – Зовут то тебя как? – Алиас, Алиас Лу́ка – ответил юноша – Лука значит… Ха, на моем родном языке это означает «хитрый»! – громко сказал он – Может быть, может быть. А сам ты кем будешь? – Алиас повернул голову. Собеседник был на голову выше, а потому юноше пришлось смотреть вверх – Милад Салаич – ответил мужчина – Фамилий у нас не водится, только имя отца, а потому Милад, сын Салая. – Интересно у вас все… Скажи, а в Гжаржне порт есть? – поинтересовался Алиас – Скажешь еще, канешн есть! Да не один, а целых три! – А на Ириду корабли ходят? – На Ириду… Так вот оно чего ты спросил не оттуда ли я. Ну, чего не знаю – того не знаю. Я в тех портах не слишком то и частый гость, пару раз только помогал корабли разгружать, дядька мой, он в Химлу плавает, с местными торгует – Ясно… Милад в своей речи постоянно сменял обычный говор простого народа с высокими оборотами дворян, что звучало крайне необычно. К этому моменту Алиас и его внезапный собеседник уже почти добрались до первой телеги каравана. И на первый взгляд, ничего критического не произошло – люди, нанятые охранять караван и заранее устранять все, что может замедлить ход торговца, спешились со своих коней и вполне мирно беседовали со стариком Ромеем. Подойдя поближе, Алиас начал слышать обрывки их разговоров: – Объехать никак? – Нет, мы разведали все на час галопа в обе стороны. Русло поменялось слишком сильно – говорил один из наемников – Что случилось? – все в той же манере, то ли утвердительно, то ли вопросительно, спросил Милад – Ранхай поменял русло, теперь нам не проехать… Тьфу ты! – выругался Ромей – Все из-за чертового землетрясения! – он стащил со своей седой головы черную шерстяную шапку из овечьей шерсти и бросил на пыльную дорогу – А переплыть? – подал голос Алиас – Я слышал лошади хорошо плавают… – Да лошади-то плавают, а вот телеги, зато нет! – громко ответил Ромей Старик ходил из стороны в сторону, выдирая из своей бороды волосы и, похоже, не обращая внимания на всех остальных. Да, три года назад всю Нарсу, а в большей степени ее центральную часть, постиг ужасный катаклизм – землетрясение невероятной силы. Несколько городов были полностью разрушены, многие холмы переместились и выросли, а горы, наоборот, пали на равнины, реки сменили русла – рельеф поменялся до неузнаваемости. Естественно, император обвинил во всем «грязных язычников» и «отвратительных иноверцев», также яростно ссылаясь на гнев богов, чтобы его новый поход организовали как можно быстрее. – А если соорудить мост? – ну унимался Алиас – Ты хоть представляешь сколько времени уйдет чтобы построить надлежащий мост?! Месяц? Два? Ранхай тебе не какой-то там ручеек, его ширина сто семьдесят шагов – Теперь около ста десяти – поправил Ромея один из наемников – Тем более! – Вообще-то, тем не менее... – недовольно буркнул Алиас – Ромей, у вас есть бумага? Или пергамент, может, какой? – поинтересовался юноша – Третий воз – понуро ответил пожилой мужчина Алиас торопливо прошелся до необходимой телеги, забрался туда. Там лежали завернутые в натертую и пропитанную пчелиным воском толстую ткань стопки кривоватых светло-серых с заметной желтизной не очень плотных листов бумаги. Аккуратно достав несколько листов, юноша вылез из фургона и вновь направился к голове каравана. Пока шел, заметил там едва ли не сверкавшую на солнце светловолосую голову Эмиля. Он уже о чем-то активно и очень громко спорил с наемниками и стариком Ромеем. Подойдя к собравшейся группе, Алиас вытащил из кармана монетку. – Если ты расплатиться, то бумага не стоит столько, я везу их еще с прошлого раза, на севере не продалась, сейчас они пожелтели и стоят вдвое меньше. – Хм, если так… Алиас аккуратно уложил лист бумаги на место возницы и монеткой стал что-то расчерчивать, оставляя плохо заметные грубые линии. Монетка была серебряной, а потому оставляла на бумаге следы, через некоторое время они должны были потемнеть и стать более отчетливыми, но сейчас подходили и такие. В одной из своих прошлых жизней Алиас был очень неплохим художником, но в этом мире рука еще не была набита, а потому движения выходили не слишком точными, будто бы он писал другой рукой, прекрасно зная, как выводить каждую букву, но тем не менее, не имея привычки. Постепенно на бумаге вырисовывался чертеж странного вида моста, состоящего из трех сегментов, скрепленных поперечными брусьями. У моста не были ни подпорок, ни подвесов, пока никто не понимал как такая переправа может держаться. – Занятная конструкция, и изготовить будет не трудно… – прокомментировал Эмиль – Слышал я об одном человеке, – не обращая внимания на товарища начал говорить Алиас – Сейчас он в мире лучшем. Его звали Леонардо, он придумал такой мост. – Нам придется скреплять стволы деревьев по два, чтобы набрать нужную длину – вклинился один из наемников, коренастый мужчина уже за сорок, на седле его такого же низенького и крепкого коня висел в кожаном чехле приличного размера топорик – Один, два, три… – принялся он считать – Двадцать два дерева по меньшей мере только на каркас – Погоди, а почему просто не изготовить плоты? – предложил Эмиль – У Ранхая очень быстрое течение, – ответил старик Ромей – Любой плот просто снесет, а то и просто перевернет ко всем чертям Вокруг первого воза уже собирались не совсем веселые люди, недовольные незапланированной остановкой. Караван шел по особому расписанию – находился в пути около двенадцати часов. Примерно шесть часов шел с самого утра, сразу по окончании завтрака, а после останавливался на пару-тройку часов. Обычно караваны совершали более длинные дневные переходы, да и людей особо никто не возил – товар погрузить на телеге гораздо выгоднее, чем относительно бесполезных людишек. Но старик Ромей этого правила не придерживался, людей он возил едва ли не больше, чем всего остального. Ради этого ему пришлось задрать цены почти вдвое, но даже в это время человек был готов разориться, но добраться куда нужно не на своих двоих, а в достаточно удобной, пусть и безбожно трясущейся на кочках, телеге. В двух-трехчасовые остановки люди разводили костры, а старик Ромей доставал свой большой чан на ножках, выкованный во Флинне каким-то очень известным кузнецом, о котором Алиас, тем не менее, не слышал. Из запасов, которые имелись с собой – крупы, сушеного мяса, вяленых на холодном северном солнце овощей, плотно набитых в высокие кувшины с маслом, а также того, что удавалось добыть охотой – диких птиц, зайцев, кабанов, всем караваном готовили похлебку. Рецепт был всегда разный, так, например, однажды двое отчаянных темнокожих химлян, жителей самого крохотного континента, неясно как оказавшихся на северных просторах, не менее неясным способом добыли целого лося. Изъяснялись на флиннском они крайне скверно, а потому никто так и не смог понять, как им все-таки это удалось. Наиболее абсурдный, но в то же время объясняющий все, вариант предложил один из наемников – двое «черномазых монстров» где-то добыли кувшин с не слишком вязкой смолой и глыбу соли, разлили на плоском камне смолу и поставили по центру соль, а когда бедняга лось пришел полакомиться солененьким, просто свалили на животное дерево. Из-за смолы он не смог быстро смотаться, а дерево преломило ему шею. Весь караван, включая самих химлян, тогда хохотал так, будто одержимы бесами. Тем не менее, отрицать факт того, что шея лося была и вправду поломана, а ноги отрезаны по середину голени, было никак нельзя. Но вдруг в голове Алиаса созрела идея. Он резко перевернул лист бумаги и поудобнее перехватил монетку. – Может тебе перо с чернилами выделить, а, горе-художник? – предложил Ромей – Было бы неплохо. – согласился Алиас – Да и пером написанное вы хоть увидите все… Старик резво заскочил в свою телегу и принялся копаться в своих вещах, попутно нашептывая себе под нос ругательства, что-то про вывернутого наизнанку осла с тем самым органом больше, чем континент Химла. Он думал, что никто не услышит, но странники – народ веселый, чувства у них обострены настолько, насколько позволяет в своем пределе человеческий организм и даже чуть больше, а потому Алиас разобрал его бормотание. Наконец Ромей вылез из воза с запачканным чернилами куском ткани, в который было что-то завернуто, в одной руке и бронзовую чернильницу внушительных размеров, заткнутую деревянной пробкой, в другой. У чернильницы на боках имелись два маленьких ушка, в которые был вдет простой кожаный шнурок. Вероятно, вешать ее следовало на шею, но сложно было представить себе человека, который смог бы целый день носить на шее тару таких размеров. Старик аккуратно развернул ткань, там оказались три пера какой-то птицы с полностью ободранной бородкой, грубо обрезанных на расстоянии чуть меньше пяди от кончика. Чернильница откупорилась с характерным звуком и также была поставлена на кучерское место. Ромей развязал узелок на мешочке, висевшем у него на поясе, и вынул оттуда крохотный ножичек, скорее даже тонкий-тонкий стилет в ножнах темно-коричневого дерева. Он вынул клинок из ножен и взяв одно перо, хотел его наточить. – Я бы предпочел сделать это самостоятельно – вмешался Алиас – Ну раз так… – проворчал и передал юноше перо и нож – Благодарю Алиас был обучен грамоте, да и как обращаться с пером представление имел. Почти все, кто умели писать, предпочитали затачивать перья самостоятельно, и Алиас был в их числе. Взяв в руки перо и нож он резкими движениями стал придавать ему удобную форму. Когда с заточкой было закончено, юноша аккуратно макнул перо в чернильницу и на бумаге с громким характерным скрипом появилась сначала река в перспективе, а после на ее берегу выросли высокие столбы, по два на каждой стороне. Между столбами по разные берега были натянуты две параллельные веревки. Ближе к левому берегу реки на воде располагалась странного вида конструкция – плот, по углам которого крепились четыре высоких шеста, эти шесты оканчивались кольцами, через которые проходила веревка. Вокруг них столпился народ, многие хотели посмотреть, что происходит. Кто-то даже подпрыгивал, пытаясь разглядеть рисунок. Из-за того, что рисовал Алиас пером, и притом крайне торопливо, на бумаге виднелись многочисленные брызги, мешавшие понять, что было изображено. – Ну и что это черт возьми, светлый? – непонимающе уставился на бумагу Эмиль – Я бы тоже очень хотел знать – сказал Ромей – Это река – начал объяснять Алиас – Да ясное дело, что река – вмешался Милад, все это время также внимательно сладивший за процессом – Не ясно что ты там на воде такое намалевал. – Хорошо, объясняю. Вот это – стволы деревьев, которые мы очистим от коры и веток, а после вкопаем в землю по ширине будущего плота. – Хм – хмыкнул Эмиль, кажется, до него начал доходить замысел – Между деревьями мы натянем веревки… – продолжил Алиас, но его перебили – У нас нет веревок – сказал Ромей – У меня имеются – ответил один из наемников – Ку́пите у меня. Скок требуется? – Шагов триста – прикинул Алиас – Ох горе мне, горе – простонал старик – Вот это плот – указал пальцем на конструкцию Алиас – Вот это палки, на которые мы привяжем кольца, может металлические, а может из дерева выточим… – Где ж мы тебе металлические кольца-то возьмем, а? – опять перебил Ромей – Значит и деревянными обойдемся. Я, кажись, начинаю понимать суть мысли́ – ответил ему тот коренастый наемник – В кольца будут вдеты веревки, с одной стороны плота вденем в два кольца левую веревку, а с другой правую. Так плот не унесет, и он не перевернется от течения. – Ила́н, сколько это займет по времени? – спросил Ромей – Восемь деревьев на плот… – поскреб макушку коренастый наемник – Еще четыре на столбы… Одно на шесты… Восемь, да четыре, да одно… Тринадцать деревьев. Нет, на плот все-таки десять. Тринадцать да два… Пятнадцать. – Сколько по времени говорю! – вспылил от нервов старик – На деревья я клал… – Кх-м – кашлянул Эмиль – Давайте без этого, Ромей – В два недели уложимся – ответил Илан – Ох-ох-хо… – простонал Ромей – Если вопрос решен… – начал было Алиас – Да я на тебе так разорюсь! Уж правду говорят, от рыжих несчастия одни… – покачал головой Ромей – А я и землетрясение вызвал. Ты иначе думал? Мы ж рыжие все… – Светлый, тебя эдак на костре сегодня на ужин приготовят, договоришься. Народ-то в караване простой, подумают чего, и тогда все, пиши-пропало – остановил его Эмиль – Господа! – Алиас вскочил ногами на кучерское место, чтобы вся толпа могла его видеть – Ты что, падла, мне сиденье топчешь! – зашипел на него Ромей – Из-за недавнего землетрясения река на нашем пути вышла из русла и преградила дорогу Люди начали гудеть, перекрикиваться ругательствами, по толпе пошла волна. – Но не о чем беспокоиться! Наш караван продолжит движение, а как дойдем до реки – соорудим переправу! Вдруг кто-то дернул Алиаса за ногу и тот повалился на землю. – На каком языке будет говорить то, что ты попытаешься получить из Ириды? – совсем не к месту спросил Эмиль Они уже как час ехали вперед, к той самой злосчастной реке Ранхай, «прибытие» намечалось только через еще один час, как раз недолго от остановки на обед. В их телеге никто не бездельничал: в какой-то богатой деревеньке Эмиль, кое-как изъясняясь на имперском, смог купить колоду карт, потратив на это по меркам простых людей чуть ли не целое состояние, неясно откуда у него взявшееся. От того, насколько плохо приятель говорил на имперском, Алиас практически катался по полу, смеясь. – «Я хотеть покупать карта… картов… карты! Да». – повторил когда-то сказанное Эмилем Алиас и прыснул со смеху – Нет, ну это какая-то трагикомедия, тебе срочно нужно учить имперский. Но что по поводу твоего вопроса… Язык Флинны точно не подходит, из-за него мы будем считаться колонией… – начал рассуждение парень – Колонией? – Подчиненная более сильным государством страна. Подошел бы один из мертвых языков, например ильша… – Ты сам-то хоть ильшу знаешь? – усмехнулся Эмиль Ильшей называли язык распавшегося семь сотен лет назад государства северян. Сейчас его территорию занимали три государства – Флинна, Шарат и Нарх-пата. Их языки были чем-то похожи на ильшу, но из-за сильно изменившегося с тех пор быта отличия были крайне заметны. Да что уж там, простое слово «каша» во всех трех языках звучало совершенно по-разному из-за того, что каждый язык взял из ильши слово, обозначавшее кашу, сваренную из какого-то вида крупы, но стал называть этим словом вообще все подобные блюда: во флиннском это было слово «ранга», что в ильше обозначало кашу гречневая, в шаратском «пхьесо» – ячневая, а в нархпатском «орхэ» – пшеничная. – Не-а – честно ответил Алиас – Я мог бы тебя научить… – начал говорить Эмиль, но его перебил странник: – А ты-то его откуда знаешь? – А ты думал я простой бездомный мальчишка? – с усмешкой вопросом на вопрос ответил Эмиль – Сын какой-нибудь портовой шлюхи, да рыбака, вдруг нашедшего на дне клад, и разжившегося на ночь с девочкой? – Ну в целом примерно так – кивнув, согласился Алиас – Впрочем, да, ты прав – внезапно сказал Эмиль От такого заявления Алиас несколько удивился. Странник ожидал уж было услышать историю об изгнанном из рода за какой-нибудь крайне серьезный проступок наследнике, а оказалось, что он в своих предположениях был почти прав. – Шлюха была не портовая, а из чуть более элитного заведения, трактира «Мерзлый крысятник дядюшки Анри», да и пола она была мужского. А вот вместо рыбака с кладом была дочка соседнего виконта, при крайне странных обстоятельствах загулявшая. – Расскажи мне ты это в первую неделю этой треклятой переправы, в жизни б не поверил. Какая приличная баронесса вообще пронесет подол своего платья за порог заведения с названием «Мерзлый крысятник»? – Вот потому я и молчал. История до того несуразная, что даже супруг той дочери, нынешний виконт, пребывавший в ту чудную ночь в походе на племена дикарей, первые двенадцать лет думал, что я его родной сын. – Он что, считать не умеет? – удивился Алиас Обычно в походы флиннцы если и ходили, то очень глубоко в северные земли. А соответственно и очень надолго. Те территории считались принадлежащими Флинне только номинально, в действительности же там жили всякие дикари, вяжущие себе на пояс шкуры диких зверей, да живущие в пещерах возле горячих источников. На этих же источниках они готовили еду, в них же и купались. Походы проводились в качестве меры предостережения, чтобы не приведи Спаситель Святой Найл из тех лесов не вышел еще один Иддал. Иддал в истории северных государств был личностью крайне загадочной – в один момент он появился, стал причиной распада Триумвирата Ильшара, как называлось старое государство, а после при загадочных обстоятельствах умер: просто упал со скалы, будто бы ему просто жить надоело. Иддал в своих «походах» на Триумвират брал один город за другим, применяя к каждому поселению такие тактические ходы, какие мог бы использовать только тот, кто знал с самого начала все уязвимости каждого города. Алиас в жизни Иддала проводил серьезные параллели с Аттилой. Оба были людьми смышлеными, превосходными тактиками, брали города… И, разумеется, оба сгинули при самых что ни на есть комичных обстоятельствах – один захлебнулся кровью из носа, а второй со скалы спрыгнул. – Судя по всему не умел, а потом научился. Даже я в свои десять понимал, что не сходится ничерта – ответил Эмиль – Так, погоди, кто твой отец в таком случае получается? – Судя по моим прикидкам, какой-то ландскнехт из Империи. У тех виконтов на роду черные волосы написаны, а в Империи таких как я пруд пруди. – Похоже на трагичную историю о порочной любви, баронесса любила простого наемника, но ее выдали замуж за богатенького, знатного, но глупого буратинку… – Буратинку? – не понял Эмиль – Герой из сказки, такой деревянный человечек. Так вот, глупого буратинку… А потом она бросила все и решила, что от нелюбимого человека детей у нее быть не должно, а потому по-быстренькому под шумок, во время похода мужа, смоталась в соседнее графство к тому самому ландскнехту и пока никто не видит заделала ребеночка. – Так деревянный человечек-то тут при чем? – все также недоумевал Эмиль – Ну говорят так, богатенький буратинка – Ясно… Слушай, а твое видение истории мне нравится, никогда не думал о ней под таким углом… – Обращайся – перебил его Алиас – Но когда-нибудь твоя манера говорить как простолюдин тебя в могилу сведет – продолжил Эмиль – Бита – ответил на это Алиас, кладя на пол телеги последнюю карту. В это время у Эмиля оставалась еще целая стена из карт – Я снова выиграл – Мне все кажется, что ты мухлюешь – недоверчиво ответил Эмиль – На войне все средства хороши – пожал плечами Алиас – Так ты действительно мухлевал? – Конечно, играть честно неинтересно. Карты это как сражение – никто не будет биться с тобой по чести. – Тогда если так, то я тоже начинаю мухлевать – хмыкнул Эмиль – Всегда пожалуйста – злобно улыбнулся Алиас Следующую партию выиграл также Алиас. Выиграл, потому что мухлевал лучше. – Кстати, ты так и не закончил историю о твоем глупеньком отчиме и предприимчивой матушке – напомнил приятелю Алиас – Ах да, но там дальше ничего интересного, в мои двенадцать недоумок научился считать до девяти, на счетах, разумеется… – начал Эмиль, но был перебит прыснувшим со смеху Алиасом Эмиль улыбнулся. – Продолжай, продолжай – махнув рукой посоветовал ему странник – Научившись считать, виконтишка прикинул, что сынок не от него, а потому сдуру порубил мечом мою матушку, а после попытался и меня, не подумав, что она была единственной дочкой прошлого виконта, а значит я единственный наследник. Я в тот день сбежал: залез в воз и незаконно уехал в ваше виконство. – И, получается, семь лет бродяжничал? – спросил Алиас – Почти, с годик, до того, как решил ехать на юг, побыл ландскнехтом, до этого и матросом был, и плотником, и поваренком… – В общем кое-как дожил. Ты мне только расскажи, если не секрет, деньжат у тебя столько откуда? – сказав это, Алиас потер большой палец об остальные, показывая деньги – И что этот жест сейчас означал? – не понял Эмиль, повторив – Так обозначают деньги, бумажные. – Бумажные? Это как? – не понял Эмиль. В этом мире все еще не было бумажных денег – Заверенные государством бумаги, которые можно поменять на некоторое количество монет в казне – Вот по тебе не скажешь, а такие заумные слова знаешь – Приходилось быть на разных ролях… Так откуда столько сбережений у тебя? – Ограбил того виконта – Ошалеть… – тихо сказал Алиас, наигранно приложив ладонь ко рту – Так вот чего ты на юг решил смотаться. И как ты это провернул? – Так я жил там, все планировки помнил, а замки никто поменять не додумался, открыл старыми ключами, дошел до места, где хранили деньги, набрал сколько нужно. Всё. – спокойно ответил Эмиль – А тебя за это искать не будут часом? – Так на фоне того, что там лежало, мной позаимствованный мешочек серебряных не очень впечатляет. Готов спорить, что виконт не заметил. – Усмехнулся Эмиль – Ну что же, раз не ищут, по этой причине, будут искать по другой – Чего это ты удумал? – нахмурился Эмиль – Расскажу, как прибудем в Гжаржну. Оттуда скорее всего на Ириду корабли не ходят, как и в принципе почти везде, но выход есть – Слушай, мне уже страшно. – ответил Эмиль, доставая из сумки яблоко. Их он тоже купил в деревне, произнеся заветное «один яблоко, молю господом нашим Найлом» – Если ты, Светлый, собираешься брать замок одного из правителей Ириды, натолкав в большую медную ступу дымный порошок, а потом заткнув все это чугунным шаром… Я переживаю за жителей Гжаржны – Не переживай, от моих рук никто из них не пострадает, я тебе больше скажу, все будет с их добровольного согласия Эмиль лишь вздохнул. *** – Внучка, давай полегче – громогласно, как умеет каждый могущественный старик, проговорил Виктор – А то, не ровен час, и мои ребра сломаются словно сухие ветви Женщина отстранилась от обоих. – Слушай, а он всегда так заумно разговаривает? – покосившись на Виктора спросила она – Ну-у-у, да, в девяти из десяти случаев – И как вы только с ним… Погоди, а как же Иошинори? – прикрыла род ладонью женщина – Я с ним по заданию – спокойно ответила Кику – Вух! – облегченно выдохнула она, и сделала вид, что смахивает со лба капельки пота – Ну ладно, нечего в проходе стоять, заходите – сказала женщина и первой вошла в свое жилище Пока старые подруги общались, Виктор не стоял столбом, как могло показаться, а прикидывал какие заклинание можно использовать против шаманки. В итоге выбор пал на знакомые землю и молнию. На крайний случай оставался пускающий воздушную волну меч и антистихийная трубка, сохранившаяся у старика еще с того времени, когда он проходил Макинч. Хотя эффективность устройства для противодействия магам в бою с заклинательницей духов была сомнительной. Но вот наконец Виктор и Кику вошли в ствол гигантского дерева, невидимая ловушка могла бы сейчас захлопнуться, но пока ничего особенно подозрительного не происходило. Только на магической плите в чугунном горшке громко булькает какое-то варево светло-красного цвета. Внутри ствол, казалось, был даже больше, чем снаружи. Пройдя за порог, они попали в средних размеров комнатку, больше напоминавшую помесь склада с кухней. – Проходите – сказала женщина, указывая на дверь в другую комнату За этой самой дверью оказалось помещение гораздо более просторное, чем предыдущее. В нем даже были окна, из которых открывался вид на бескрайнее болото. Посреди комнаты стол столик, а вокруг столика четыре стула. Неясно почему четыре, если шаманка, судя по всему, жила одна. – Присаживайтесь, сейчас вам чаю налью. Кушать может хотите? – заботливо начала хлопотать женщина, изображая самую обыкновенную хозяйку, каких Виктор в своей прошлой жизни повидал много. – Да нет, Тар, не нужно. Нам бы переночевать, да снова двинемся в путь – оборвала ее старания Кику. Виктору казалось, что поступила она очень невежливо, отказываясь даже от чая – Ну ладно, чайку выпьем – улыбнулась Кику. Виктор мысленно выдохнул. Тар, это имя показалось старику смутно знакомым – Вот все молчишь и молчишь – начала причитать женщина, глядя на Виктора – Зовут-то тебя как, герой престарелого батальона? – с усмешкой спросила она – Имя мое Виктор, иные глупцы Всеведущим кличут, но до этого мне… – Обожди, как-как говоришь? Виктор Всеведущий? – Да – устало вздохнув, ответил старик. Он очень не любил, когда его называли так – Ох-ох-ох, так у меня тут настолько дорогой гость… – И чем же, позволь, внучка, мне проявить интерес, я так знаменит, дорог и интересен? – хохотнул Виктор – Хотя и во внучки я тебе уж точно не гожусь, в лучшем случае в дочери, а то и в жены, но от этого не убавить, что я глубоко признательна за возможность поработать с костьми Злобога, Виктор Всеведущий. Виктор на ее слова внешне никак не отреагировал, лишь слабо улыбнулся из-под седых усов. Перед ним, скорее всего, была Тар Эмь’Ун, одна из пяти Сильнейших. Хотя и «Сильнейшими» их, вероятно, зовут зря, но отрицать их способности сложно. Старику было не слишком отрадно слышать, что слава о нем идет настолько далеко, так еще и впереди, но тем не менее, от этого могли быть и свои плюсы. Как, например, милость одной из Сильнейших. В действительности же, его подвиг с добычей костей Злобога был не так уж и легендарен. Просто на самом деле эти самые кости были мало кому остро необходимы, а для тех, кому они пригодились, стали лишь приятным дополнением к имеющимся возможностям. Потом Виктор несколько странно посмотрел на Кику: девушка чуть больше двух десятков лет от роду общается с хотя и мудрой, но все же, по ее словам, прожившей уже долгую жизнь, женщиной, будто они просто подружки. Хотя Виктор и сам в свою первую жизнь оставался человеком с юношеским запалом, да и сейчас это никуда не ушло, к изобретательности и рискованности прибавились только мудрость, жизненный опыт и рассудительность. – Что же, мне отрадно это слышать, уважаемая Тар Эмь’Ун. – усмехнулся Виктор – Очень надеюсь на твою милость и мечтаю в своей жизни никогда не отведать твоих ядов. – На счет милости переживать не стоит, за всем в любом случае стоят лишь деньги, и, иногда, мой личный интерес – подмигнула шаманка – Но вот последнего никак гарантировать не могу. Это уже не только от одной меня завит. Уж кому ты дорогу перейдешь, а кого через нее переведешь, я знать никак не могу. – улыбнулась она. – Отрадно это слышать, дочка – ответил Виктор – Ты так неотрывно смотришь на мои глаза… Так, словно видел что-то похожее раньше. Или, может, кого-то? Все время их разговора старик, действительно, не мог сдержать себя и пристально смотрел в ее разноцветные глаза. Вероятно, настолько пристально, что сама их обладательница заметила это интерес. Встреча с Сияющим Чужестранцем не прошла незаметно, и теперь эти глаза разных цветов он могу узнать даже если носил их совсем другой человек. – Да, было дело. – со вздохом произнес Виктор – Так уж вышло, что он наш общий знакомый. – Не может быть! – чересчур громко сказала шаманка, прикрыв рот ладонями – Расскажи! Расскажи все о вашей встрече! Виктор лишь в очередной раз устало вздохнул. Он никак не мог ожидать столь бурной реакции от «мудрой» женщины, которая по возрасту, глубоко ошибаясь, ставит себя наравне с ним. – Да, я знаю, эти ваши статные и величественные дамы, что по расписанию ходят на балы, да замуж по еще до рождения подписанной бумажке выходят, так себя не часто ведут… – с неприязнью фыркнула Тар – Но рассказывай уже, черт возьми! И Виктор в подробностях описал те несколько минут, что провел в сражении с Фаэтоном. – Занятно… – пробормотала Тар – Так вы враждуете… Что ж, я вмешиваться не стану. Но знай, в спорной ситуации я приму его сторону. – уверенно сказала она – И предвидя вопрос о глазах… – сразу же продолжила Тар – Это эксперимент. Весьма удачный, хочу сказать. – Что же, я учту – усмехнулся Виктор Кику на эту сценку смотрела с плохо скрываемой смесью скепсиса и недоумения, переводя взгляд то на старика, то на шаманку. – Что-то мы все о грустном, хотя в жизни главное ее жить подольше, а не умирать в молодости. Рассказывайте, как у вас и что. Откуда путь держите и куда – Внезапно протараторила Тар Первым историю решил рассказать Виктор. Будучи человеком, имевшим не одного внука, он по привычке стал рассказывать о своих путешествиях так, будто это сказка. На середине рассказа Кику уже мирно спала – вероятно, также сказывался заход светила за горизонт, но и старик, скорее всего, внес свой вклад. А вот Тар слушала, будто бы улавливая каждую деталь, стараясь запомнить все, подперев ладонями подбородок, она подалась вперед, чтобы быть ближе к Виктору. Дед только лишь продолжал поражаться такой странной женщиной. В Магическом Университете в Бирикурме говорили правду – сила сводит с ума, извращает сознание. Но тем не менее, Виктор надеялся, что это коснется его в меньшей степени. Хотя и силой он обладал, по меркам Малого Мира не то, чтобы очень внушительной. Тем не менее, через пару дней им с Кику предстояло продолжить путь – покинуть болота и двинутся к Ич-Ман-Элю, древней столице государства морров.