Старый Новый Архимаг / Восхождение Виктора Всеведущего

N Пролог Об этом знать мы вовсе не должны Но вот похоже вспомнить нам случится. Бездарно прожитые жизни, многим мнится. Ты никогда не вспомнишь облик синевы. Сверкающий на небе тор "отчизны". Грохочущий, гремящий залп огней. Ведь ваш начальник — юный дуралей, Желал все для себя не пожалев харизмы. Ах, до чего додумалась расплата! Ведь им придется здесь платить "агатом"! Пусть зрит границы силы вечной мглы! Здесь все не меряется черным или белым, Ты мир на перепутье не окличешь серым. Смотри как много значат эти сны! I «Старая Секвойя и глупые люди» Об этом знать мы вовсе не должны, Но вспоминает каждый рано или поздно. История о тех, кто гнал природу грозно Колышет грустью эхо той поры... Как жизнь сошлась на них огнем на новом месте. Мудрец Лесов был зол, лишь это есть грешнó, А Белый Змей сиял, ему вся суть – смешно. Но больно было лишь одной – судьбе-невесте. Дракон ужасных грез их ярко бил грозой. Злобог, кошмаров брат, ссекал всех на убой. Но их безмерна жадность, все не могла напиться. Да, не хотелось поминать былые мифы, Играть на струнах старой пыльной арфы, Но вот похоже вспомнить нам случится. II «Маркус Двурукий» Но вот похоже вспомнить нам случится О храбром воине, борце против "Богов". Несправедливость клял он не жалея слов, И несмотря на все, продолжил Маркус биться. Рокочущий, звенящий вой копья, Пугает мир безумный вопль твари, Разносится по склонам запах гари. Божок погиб, но то была ничья. А говорят что бога плоть – суть яд, Но воина теперь внутри гнилым едят. Уж Маркусу ничто не будет сниться. Проткнул живот копьём – такой исход. Стоит как мученик и держит небосвод. Бездарно прожитые жизни, многим мнится. III «Слабейший из странников» Бездарно прожитые жизни, многим мнится. Всего их было девять, что ж таить. Подобно злому року красна нить, Пронзает их насквозь, летит как птица. Уж доброта теней и золотая спица, Обретены – в могиле можно гнить, Но до чего же хочется хоть раз явить Всем жизням, всем мирам, и для Богов царицу. Вот только все окончилось и началось лукаво: Последний раз ты крикнул "Отрицаю!", И силе человеческой пришел конец, увы. Оно грызет тебя как яростное чрево, Желанья все твои разя направо и налево, Ты никогда не вспомнишь облик синевы. IV «Отрицание» Ты никогда не вспомнишь облик синевы Ах, что за милосердное проклятье! Богиня, что одета в красочное платье. Провалы в памяти отнюдь не за грехи. И ласково прошепчет на ухо тебе, О том насколько в жизни все ничтожно. Любую в мире силу обернуть возможно, Чтобы врагов разить, предать их прах земле. Таков закон – потрать, чтоб обрести. И правила создательницы – суть вести. Чтобы в конце собою не накрыть стол тризны. Но долго ли ты будешь здесь плести? – Пока средь тьмы не заведет цвести Сверкающий на небе тор "отчизны". V «Спуск на Малый Мир» Сверкающий на небе тор "отчизны", Спускается на парашютах вниз десант, И снова пóднялся от взрыва пепла бант. Да насылает дух на города сплошные ливни. Всё полыхают молнии по грозовому небу. Сбивает птиц железных наших злой дракон. Окончился патронов пулеметных мой рулон. Надежды нет, что я рассудком тут не двину. Законы пишутся чтоб их нарушить, А если цель одна – врага принудить: Используй "божью" силу ты смелей Мы клятвы очернили, нарушив все запреты, И дьявольской истории – оковы сняты. Грохочущий, гремящий залп огней. VI «Тщеславие сгубит каждого» Грохочущий, гремящий залп огней. Но все закончилось гнетуще и уныло — Обширное кровотечение его убило. «Судьбу не перешьешь, лекарство ты не лей» Но догорая, думал ли о ней? Когда в агонии забилось тело, Улыбкой лучезарной одарила. Ты клеветать спасителю в лицо не смей. О ней? Когда? Почто? Какого цвета? Ни на один вопрос не ждал ответа, Как верный друг исчезновения мощей. И позабыв "безмерности" оплату, Сражаясь, сгинул; не оплакивай утрату, Ведь ваш начальник — юный дуралей. VII «Поход не туда» Ведь ваш начальник — юный дуралей. Послал на странника он двойку армий, Но кто ж мог знать, что тот кошмар был явью. Пускай не мнит себя владыкой королей. Вот уж не думал Царь, что кто-то есть сильней, Теперь же будут выжившим кошмары сниться. А сколько же из них пошли на корм темницам? Не счесть; и не понять для них печали всей. Никто не вспомнит как закончилась война. Как жаль что оборвется памяти струна. Дороги дальше нет, одни лишь стены. Над замком поднимается пожара дым. В серебряных одеждах горе, смерти сын. Желал все для себя не пожалев харизмы. VIII «Самый сильный дух» Желал все для себя не пожалев харизмы, Он храбрый музыкант, властитель струн и нот, В своей известности достиг больших высот. Играл на скрипочке своей, чуть сдерживая спазмы. Тягучий громкий стон раздался среди бездны. Был болен музыкант, был проклят его род. И вот опять, вот вновь, скрутила тьма живот. У благородной смерти жизнь выменял на "искры". "Ну что за глупое дитя; довольно слов! Ты алчешь жалости со стороны Богов?" Не думал музыкант, что у него "ума палата". Не смог так больше быть, в глазах огонь потух. "В обмен на жизнь, ты вечность будешь глух". Ах, до чего додумалась расплата! IX «Чернота, одари забвением!» Ах, до чего додумалась расплата! Воздвигнуть в этом мире больше гор, Но не используй ты свои слова в укор, Ведь и тогда не обернулась карта. И то была не только лишь охота, Не только лишь ужасный темный хор, А двух напоров несусветно-жутких спор. И никогда уж не дождемся мы ответа. Рокочущий, трескучий громкий стон, Вновь разошелся в стороны от молнии озон. И высятся сверх неба своды зиккурата. Не думали они, что на планету сев, Откроется из центра монструозный зев. Что им придется здесь платить "агатом". X «Осада Столицы» Что им придется здесь платить "агатом", Не думал ни один из них шурен. И показался в свете солнца силуэт, Когда Агримс был взят в осаду. Не избежать им было золотого ада. Разлился вдруг по небу яркий свет, То встал из сна божка людей макет. Скакали кони не сбавляя хода. Всему приходит же конец, ведь верно? Друг мой, Радинта свет давно иссяк навечно. Он преклонив колени по сей день стоит увы. Пройдя томные вечные сечи, Держа в памяти грустные речи, Пусть зрит границы силы вечной мглы! XI «Первая страница» Пусть зрит границы силы вечной мглы! Но может ли не быть границ у бездны? "Чтоб, капитан, пусть королеву свергнут, Чем я признаю тут, что мы ее сыны!" Блистает кожа, что натянута на гробе, Касается так грубо, словно гонит прочь. Настанет каждому когда-то ночь. Эх, пережить бы всем нам это горе! И если даже выменял жизнь на свободу, Будь даже ты бесстрашный воевода, Но все одно-то, для Нее ты смертный. Ничтожно мал и бесконечно глуп, Никто потом и не найдет твой труп. Здесь все не меряется черным или белым. XII «Как не достигнуть бессмертия» Здесь все не меряется черным или белым, Здесь каждый дух по-своему жесток, И не уйти, не пропустить "урок". Пусть даже ты отстроил эти стены. Погибель то приходит постепенно, Не день, не два, а целый чертов век! Пока не ссохнутся остатки дряхлых век, Не будешь жить, но доживать забвенно. Так просто не порвешь ты поводок. Придется вытянуть своей души кусок, И подарить, чтоб перестать быть смертным. Как сдохнешь ты, известно черту одному, И каждому найдется сотня пыток, потому... Ты мир на перепутье не окличешь серым. XIII «До чего прекрасный мир!» Ты мир на перепутье не окличешь серым. Но Малый Мир не требует других имен. Ведь он могуч и вечен словно старый клен. Вот только... перерезал он давно все вены Не умер но завис, как "прострелил" колено, И объявил ужасное проклятье всем вовне – Любой, кто сунется сюда, год проживет стократ втройне. И не достигнет ни одно космическое судно. Да, вот такие здесь и сказки на ночь! Прошу, друзья, насыпьте в шляпу мелочь! "Терна венец надень, не обломав шипы". Епитрахиль накинь на хрустнувшую шею. Авось ты оживешь, хотя… Да как я смею... Смотри как много значат эти сны! XIV «О тех, кого нет» Смотри как много значат эти сны! Ужасное и несусветное видение, Пронзает память и врезается со жжением. Особенно когда ты мертв, и все мертвы. Узрел как много значит каждый сон? Увидел что дарует людям неба синь? Теперь молю тебя, все знания отринь, Не сбережёт их ни наставник, ни патрон. Не ждать спасения в других созданиях, Продать удачу — символ мироздания, Ведь в небе нашем не увидишь ты луны. Не удержать в уме все знания о тварях, В покрытых золотом и тьмой вуалях. Об этом знать мы вовсе не должны.