Старый Новый Архимаг / Восхождение Виктора Всеведущего

– Майор О́ртис! – громко сказал вломившийся в кабинет без стука младший лейтенант – В районе центральной Осци-парву наблюдается чрезвычайно высокая энергетическая активность – Младший Лейтенант Ка́эль, сколько раз мне напоминать тебе уже выучить географию Зателлы, и называть ее наконец Малым Миром, а регионы так, как их называют аборигены. – Zhentali Khontnes Palica? – Неуверенно на ломанном языке людей Малого Мира ответил Каэль – Да нет же, болван! – крикнул вскочивший с места Майор – На нашинском скажи, а еще лучше страну, у них там геополитическая обстановка раз в два столетия дай бог меняется, и на твоем веку не успеет. На самом деле Август Ортис всегда был таким, требовательным к деталям и вспыльчивым, но при этом, никогда не наказывал своих подчиненных за неточности. – З-земли Ми́кела? – еще более неуверенно сказал весь сжавшийся младший лейтенант – Да черт тебя дери! Земли Маркуса! Он у них, между прочим, герой мирового масштаба, завалил ту неуязвимую тварь, которую не брали ни вакуумные бомбы, ни крупнокалиберные рельсотроны. Ну, что там у тебя с энергией? Говори. – В Землях Маркуса наблюдается чрезвычайно высокая энергетическая активность, такого в том регионе не было уже больше трехсот лет, я просмотрел все предшествующие записи. – Какой энергии, черт возьми? Их у аборигенов как минимум три, и это если не учитывать жизненную силу! – З-зеленой, Майор Ортис. – А географию, если поконкретнее? – На северо-востоке от Калама, между поселением и горной грядой. – Так эт ж лес со скелетом той черной твари с человеческим черепом вместо головы! – крикнул снова вскочивший майор – Значит так, я даю тебе дозволение на использование пространственно-маневровых установок, телескопов, в точках гравитационного равновесия, а ты перенаправляешь на мой компьютер картинку с первого и пятого телескопов. И следи чтобы объективы навелись и зафиксировались именно на той точке. Пускай имитируемое расстояние до цели будет…. Хм-м-м… а пускай двадцать терри. – Терри? – неуверенно переспросил Каэль – Пустая твоя голова! Терри это тридцать шагов, двадцать метров семьдесят сантиметров. В общем, если та тварюка как-то успела восстановиться, или если только восстанавливается, то шмальнем по ней, чтобы еще пару столетий отдыхала. – Но в видеотрансляции же будет задержка, как минимум, пять секунд – Да плевать мне, пять секунд в любом случае погоды не сделают. – Разрешите спросить! – Спрашивай – Майор, а откуда вы собираетесь стрелять? – Хороший вопрос, младший лейтенант. С Эарты мы мало чего добьемся, это еще ждать пока планета довернется нужным углом, пока наведутся орудия… В общем, подключимся к списанной Ари. У этой станции для каких-то целей стоят орудия удаленного ядерного синтеза, для аборигенов будет выглядеть как столб света с неба. А теперь ступай, и чтобы не дольше чем через пять минут у меня тут была видеотрансляция! – Будет исполнено, Майор Ортис! *** Город Мурармиз, Северная столица континента Кеметов. Стоит на одной из маленьких речушек, берущих начало в Море Живой Воды. Три с половиной сотни тысяч человек проживают в этом городе, чья длина в поперечнике не превышает двадцати пяти тысяч шагов. И в этом месте можно купить почти все: от удивительной формы стеклянных сосудов всех возможных цветов, до целебного отвара, лечащего от яда Таканеллы. Все это, несомненно, стоит десятки, а то и сотни тысяч шими, но определенно найдет своего покупателя: будь то богатый дворянин, или отчаявшийся человек, чья магическая сила не восстанавливается, а раны не заживают. Рауль и Виктор прибыли в Мурармиз, когда светило едва перешагнуло зенит, то есть, в самое пекло. Но никакого пекла вокруг не было: Могущественные шаманы могут позволить себе договориться с не очень могущественными духами, чтобы те, например, укрыли город тучами или понизили температуру. На въезде в город стоял внушительной толщины вытесанный из камня столб, а к нему была прикреплена такая же каменная табличка. Именно вытесанная, а не созданная магией. Надпись на табличке «Вы входите на земли, покровительствуемые нашими духами, но не вашим Правом. Чтите законы, и тогда удача улыбнется вам. Во славу Творца!». Никаких злых предпосылок или чего-то, похожего на огромные таблички с кучей правил для кеметов, в Триутвелле нет. Через сотню метров после таблички стоял какой-то небольшой деревянный домик, едва больше сарая. Но, кажись, это было вполне себе жилое пространство, а не какой-то пограничный пункт или киоск с журналами. Скорее всего какой-то чокнутый дед-отшельник ушел сюда жить, отдалился от ближайших более цивилизованных домов аж на двести пятьдесят шагов, ну или пять терри, как сказали бы особо мудреные дворяне с Цемелона. Когда повозка, запряженная ящеркой, проезжала мимо домика, из него раздался крик на ломанном кеметском: – Прекратите движение! – Вместо того, чтобы сказать «остановитесь», пожилой человек, пока не вышедший из своего жилища, использовал довольно витиеватый языковой оборот, который, в обычной жизни, мало кто пользовал. Дверь домика открылась и оттуда, проверяя все перед собой тростью, вышел старик, сухой до безумия, настолько сухой, что у него была кожа темно-серого цвета, а не коричнево-серая, как у обычных кеметов, а еще этот дед горбился, но, при этом, все равно был Виктору по плечо, то есть, если бы разогнулся, то перегнал бы ростом даже Рауля. Сухой старик подошел к накачанному деду и взглянул Виктору прямо в душу своими слепыми глазами. У него не было видно ни радужки, ни зрачка, потому что по цвету они сливались с белками. То есть по форме они как бы были, но увидеть их было непросто. Сухой старик был слепым. Темнокожий дед принялся что-то тараторить и активно показывать тростью, то на какую-то бороздку в дороге, то на город, то в небо, да и вообще, во все возможные стороны. При этом, дед мешал в своей речи людской и кеметский языки с каким-то другим, третьим, гораздо более благозвучным, чем-то даже похожим на европейские языки из прошлого мира Виктора. Рауль хмурился, когда сухой старик говорил свою не слишком понятную деду-волшебнику белиберду. – Это наречие с архипелага слепцов, я понимаю его. Он говорит, что каждый, переступивший вон ту черту, – Рауль махнул в сторону бороздки на дороге. – добровольно отдает свои воспоминания какому-то Нэгриему, Естеству Всевышнего Познания. Впрочем, скорее всего не «Естеству», а чему-то другому, но тут он использовал непонятное слово. Что-то типа «Эхсистесьа», я такого не знаю, скорее всего что-то из мудреного шуренского, который то и не слишком сильно отошел от языка старого народа. Вот и пришлось заменять чем-то похожим, выбрал «Эзеншъя». – Пояснил слепой Пока Рауль это говорил, сухой старик уже вернулся в свое скоромное жилище, мол, «Ну, я свое дело сделал, а вы дальше сами как-нибудь». – Ну, думаю стоит все-таки держать в голове слова чокнутого деда, но не особо доверять. Что нам этот Нэгриэм сделать может? Ничего. Судя по словам этого полу-шурена, Нэгриэм это вообще какой-то дух, а разумные духи обычно не слишком агрессивны. Встречаются, конечно, и исключения… Но не суть! – Всю эту тираду Рауль выпалил на одном дыхании, так что Виктор аж приподнял бровь. Впрочем, такое с попутчиком старика случалось довольно часто: он мог воодушевленно рассказывать чем-то очень долго. Иногда даже слишком долго. В общем болтливым был. Повозка медленно двинулась дальше. Как только Виктор пересек ту самую заветную черту о которой говорил иссохший старик, в его голове как будто прозвучал удар огромного барабана, но при этом, достаточно негромкий, что вызвало небольшой звон в ушах. А после дед услышал негромкий свистящий и шипящий шепот: – Интерес-с-с-сно После все пропало также быстро, как и появилось. Видать не врал «пограничник», и в этом городе действительно есть что-то такое, что может читать мысли и зреть в разум. Мурармиз кричал, пел, играл звуками традиционных инструментов. Прямо на входе в более-менее населенную часть города стоял умеренно упитанный мужчина средних лет в какой-то цветастой вязаной шапочке и балахоне, который зазывал путников устроиться на ночь в его заведении. Но Виктор на такое не велся, подобные зазывалы обычно сотрудничали с крайне интересными группами людей, которые после, в свете Большого Мира, грабили незадачливых постояльцев. Чтобы получить достойные условия жизни и какую-никакую безопасность лучше все-таки выбирать ночлег ближе к центру города. – Нус, могучий волшебник, – встав в повозке в полный рост, сказал Рауль – На этом моменте наши дороги расходятся. Удачи тебе на твоем пути! – А после слепой воин просто прыгнул ввысь, перемахнул сразу несколько улиц и оказался вдалеке от Виктора. – И как он только всю повозку не разворотил этим маневром – Только и осталось подивиться деду. Место для ночлега, а по совместительству и место, где можно поесть, Виктор нашел в лице не очень большой таверны под названием «Темный уголок», располагавшейся в одном из мрачных переулков к западу от центра города. Половина букв уже отвалилась от вывески, потому старик не сразу смог разобрать что там написано. В большинстве кеметских городов было одно негласное правило: на юге располагались трущобы, на востоке «административный» район, если по-кеметски, то место, где живет больше всего сильных шаманов, на севере был район для приезжих и бандитов, а на западе жили просто обычные горожане: и бедные, и богатые. Стоит заметить, что на другой стороне Моря Живой Воды правило было абсолютно противоположным. Почему именно это место? Потому что никто не станет пытаться ограбить редких постояльцев места, в котором цена на жилье вдвое меньше, чем трактир, чью вывеску хотя бы видно, если идти по улице. Да и клопы на континенте Кеметов не водились. Были, разве что, какие-то «жураши», как их звали местные, но эти самые жураши, как говорят опять же местные, не питаются плотью, а поглощают энергию духов из тела человека. Да и вообще сами они являются духами, просто за многие тысячелетия обретшими относительно материальное тело. Виктора такие твари вообще видеть не будут – у него с самого рождения в этом мире не было никакой энергии духов. Когда старик вошел в это заведение, там было не то, чтобы много посетителей, большая часть спала пьяным сном, но где-то еще кто-то что-то рассказывал друг другу. Ну, оно и понятно – всего четыре часа после полудня прошло, многие до сих пор работают, охотятся, ловят всяких речных тварей, кто-то даже выполняет задания для ассоциации авантюристов, но это, в основном, неместные. За время своей поездки Виктору порядком надоели «сухие пайки» производства Западного Людского Королевства, а потому, подойдя к месту, где сидел скучающий трактирщик, дед сказал: – Подай мне чего-нибудь из вашего, местного, сынок. Да и плесни мне чего-нить, вообще без разницы что, главное, чтоб не как дерьмо руджема на вкус. Трактирщик неодобрительно посмотрел на деда, но принялся торопливо чистить своим тесаком какой-то светло-красный овощ, мякотью напоминающий картошку, но при этом, формой больше похожий на патиссон. Трактирщик, стоит заметить, был с серой кожей, которая сливалась с седыми волосами и коррелировала с таким же цветом глаз, подобное тоже было довольно распространено у кеметов. Они вообще были довольно цветным народом: цвет кожи варьировался от свело-серого до темно-коричневого. Тем временем «повар» уже бросил красные овощи в большую глубокую сковороду с пологими бортами, стоявшую на каком-то подобии печки. Блюдо зажурчало, жарясь на масле. Трактирщик достал из-под прилавка светло-голубую головку лука и принялся чистить и ее. – У нас, в озере неподалеку, собирают особую зеленую водоросль – принялся пояснять повар – из нее умельцы получают ярко синий порошок, а предприимчивые огородники добавляют этот синий порошок в землю, чтобы продать то, что выросло, подороже. Но я разгадал как можно окрашивать лук самому, потому он стоит вчетверо дешевле, чем если бы я покупал его уже окрашенным. Но вы не переживайте, для вас цена будет такая, как будто я покупал задорого – усмехнулся трактирщик – А еще, разницы нет вообще никакой, цвет пропадет, как только я начну жарить лук, так что я только что развел вас на три сотни шими. – готовящий помешал красный овощ в сковородке – Я вижу, что вы человек не плохой и готовы платить за шоу, таких сейчас мало. С девятью из десяти такое бы не прокатило, так что крутимся, как можем. На лице трактирщика появилась небольшая самодовольная улыбка и он принялся напевать что-то себе под нос. – Кстати, если бы вы пришли в место «побогаче», – выделил это слово мужчина – то вас бы там надули не только на синем луке, но и еще на чем-нибудь. В общей сложности, тысячи на две, если не большею. Так что у меня тут образцово честное обслуживание. – махнул рукой повар – О, ну и конечно же, в «элитных» заведениях не очень-то и любят людей, да и полукровок тоже не любят. В общем, идиоты они все. У меня мать была человеком, а отец кеметом, прадед вообще морр. – трактирщик показушно подбросил жарящиеся ломтики красного овоща в воздух, чтобы перемешать, после бросил туда голубой лук – Интересная история – только и смог вставить Виктор – О-о-о, так это еще не конец. Все, кого ты сейчас видишь тут, вусмерть упитыми, да и не вусмерть, каждый из них как-то да связан с людьми родством. Как это там у шуренов звалось… – Трактирщик почесал козью бородку – Вспомнил, «аэхвалита», равенство, если по нашинскому. – «Аэхвалита»? Что-то знакомое… – Задумался Виктор, где-то он уже слышал подобное, но никак не мог вспомнить где и когда – По-людски же вроде «экаль» будет, да? – спросил трактирщик – Да, все верно, по-людски «равенство» это «экаль» – И не верится, что много веков назад это все было почти что одним языком. Тем временем, мужчина уже довольно тонко порезал мясо и бросил его к овощам. – На самом деле, это блюдо исконно называлось шибум, но сейчас все называют его просто гата с мясом. Гата – тот красный овощ. – «Шибум»? – Да, это еще из старого языка слово, потому так на кеметские не похоже – пояснил трактирщик – Ой, прошу прощения, забыл представиться, мое имя Зубейр, как ваше? – Виктор – ответил дед – Чудесно, Виктор. Вы, должно быть, когда въезжали в наш Мурармиз, встречали такого чудаковатого слепого деда, примерно с вас ростом? У него еще кожа темная, хотя он не кемет. Ну и рассказывает про духа, крадущего мысли. – Было такое, встречал. – Я могу вам рассказать про этого самого духа, и даже рассказать, как с ним поговорить и узнать любую тайну, посещавших этот город. Но не думайте, что я не попрошу ничего взамен, как идейка? Просить, разумеется, буду не деньгами, мне они ни к чему. Обожаю, когда люди возвращают долг поступками. – На его лице появился хищный оскал. «Ну а почему бы и нет» – подумал Виктор. И действительно, что может попросить взамен этот мужчина? Он достаточно умен и предприимчив, чтобы не соблазняться плотскими утехами, а остальное старика не волновало. – Согласен – ответил дед. – Вот и отлично. Чем возвращать долг будете, я уже придумал, но скажу, разумеется, только после появления этого самого долга. А теперь слушай, Виктор, – трактирщик наклонился поближе к лицу старика – Нэгриэм, Существо Всевышнего Познания. Он – Дух, чье могущество скоро сможет сравниться с Древними Духами, а их сила, точнее ее эманации, позволь заметить, дают возможность всем шаманам творить их ужасно прекрасное или же удивительно отвратительное искусство. – правая рука мужчины легла на плечо Виктора и от железной хватки его будто бы парализовало – А теперь внемли – сказало что-то уже не голосом трактирщика, а тем самым шепотом, что дед слышал, когда пересек черту на въезде в город. Перед глазами Виктора стали появляться какие-то мутные образы темных переулков, которые становились все четче. И тут старик понял – оно показывало пути. Абсолютно все маршруты, какими можно было добраться до могущественного существа. Все дороги вели к небольшой синей палатке, отделанной золотыми узорами. У палатки не было входа, а в проходе была бесконечная чернота, казалась еще темнее, чем то, что дед видел в обители Не-Никого. «И вот с ЭТИМ пытался сражаться старый народ? Да кем они тогда вообще были, если смогли держаться против духов хоть сколько-то?» – подумал бы любой другой, но все мысли Виктора были сконцентрированы на том, чтобы как можно лучше запомнить маршрут до загадочной синей палатки. Когда загадочное видение закончилось, оказалось, что Виктор сидит за той же стойкой, перед ним стоит то самое блюдо, что готовил трактирщик. Сам же повар сидел на своей табуретке, запрокинув назад голову, он был без сознания, а на его щеке был надрез, через который на пол текла какая-то темно-темно-синяя густая жидкость. Виктор быстро поел, положил Зубейру в карман его одежды полторы тысячи шими, а сам направился к выходу. Чтобы быстрее попасть к той самой синей палатке. Как только Виктор вышел из трактира, то почувствовал в своей голове как будто бы чужое присутствие, и оно без слов говорило ему куда идти, чтобы найти того самого духа. Каждый раз, когда стоял выбор между поворотами, в голове старика появлялся неслышимый отголосок, который как бы давал совет. При этом все время, когда дед не ощущал у себя в голове духа, в глазах все двоилось, а руки с ногами хуже слушались. Так прошел может час, может два, но наконец Виктор вышел на небольшой пятачок между домами. Небо над ним по какой-то причине было черным и абсолютно беззвездным. Виктор стоял и смотрел на синюю палатку, отделанную узорами из золотых нитей. Палатку без занавески на двери. Палатку, через вход в которую в мир сочилась черная клубящаяся тьма. Старик наконец шагнул внутрь, сквозь пелену. Разум Виктора повис средь черной пустоты, и неизвестно сколько он там находился. Но вдруг раздался тот самый свистящий и шипящий голос: – До чего интерес-с-с-сно, так мало живеш-ш-ш-шь, но так много знаеш-ш-шь. Не уж то крадеш-ш-шь чужие жизни, человек? Но тогда почему половина твоей жизни не здес-с-с-сь, не в Малом Мире? Ты напоминаеш-ш-шь мне с-с-с-странника… Хотя и вс-с-с-стречал я вс-с-с-сего одного, но… Нет, то был уникальный образец… Вс-с-се равно, что Бог из крови и плоти… И что же ты хочешь узнать, Виктор, у меня, Нэгриэма? Называй, не таи… Я разреш-ш-шаю тебе говорить. Виктора вернуло в «обычное» состояние, то есть вновь появилось тело, но только оно было парализовано. – Я хочу знать кто такой Фаэтон Ксенакис. – У него много титулов, много имен, которое назвать тебе? Или может сразу вс-с-се? – Все – Чудес-с-с-сно, но ты должен и видеть, а не только с-с-слыш-ш-шать Из воздуха передо лбом Виктора появилась костлявая чешуйчатая рука с восьмью длинными когтистыми пальцами. «Указательный» палец коснулся лба старика и как бы толкнул его. Виктор снова оказался в темной пустоте, без ощущения тела. – Фаэтон Кс-с-сенакис-с-с, у него с-с-слишком много имен как для человека… В этом месте его в первую очередь знают как С-с-с-сияющего Чужес-с-странца, но есть и другие. Быс-с-стрее с-с-самого тихого ш-ш-шороха… Черный дым от пожарища… Ис-с-скры, с-с-срывающиес-с-ся с тлеющих углей… Венец из проклятий… Золотистый ореол… Главный враг З…, прости, не могу назвать это его имя. Единый во тыс-с-сячах ликов… – Все это время перед взором Виктора показывались самые страшные чудовища, какие только может нести земля – Но самое важное… Его знают как Бога Таланта – Виктор увидел картину того, как Фаэтон приложил руку к сияющей нежно-голубым идеальной сфере изо льда, внутри которой, кажется, кто-то был. Виктора опять вернуло в привычное состояние с ощущением тела. – Но вс-с-се не пойму я… Зачем тебе это знание?.. Я видел многих Богов Таланта, зас-с-стал почти всех, но Фаэтон с-с-сильнейший из них. Ты погибнеш-ш-шь при с-с-с-следующей встрече с ним, зачем тебе это? Его уж не одну с-с-сотню раз пытались одолеть и Шуйца, и Десница, а любой из них многократно с-с-сильнее Маркус-с-са, но вс-с-се тщетно… На них он даже ни единого раза не ис-с-спользовал с-с-свое черное двузубое копье… Иногда даже побеждал их голыми руками… Какова твоя цель? – Вечность служить Роду – с готовностью ответил Виктор – Ах, брат… Что же ты делаеш-ш-ш-шь – только и сказал дух, а в следующее мгновение Виктор уже стоял посреди пяточка, на котором не было никакой синей палатки, только мусор и раздолье крыс.