Месть и Закон

Башня «Киберлайф». Мост, простирающийся через реку Детройт, привёл Коннора к блокпосту. Дорогу перекрывали огромные бетонные кубы. Вместо людей, обычно проверяющих штатных андроидов и гостей руководства башни, на посту стояло несколько андроидов линейки PC, некогда занимающих ряды полицейских. Один из пяти вооружённых PC приблизился к Коннору и протянул свою руку для обязательного слияния. — «Коннор, модель 313 248 317-52», — представился Коннор, пока сканирующий взгляд андроида изучал его одежду. — «Прибыл с крайне важной информацией, касающейся безопасности приведения протокола «Ра» в исполнение». Безымянный андроид молча кивнул и переглянулся с другими «коллегами». Они передали друг другу мысленные сигналы. Бетонные кубы, преграждающие путь, с поражающей глаз плавностью стали уходить под землю. Коннор получил разрешение на визит в башню и направился к следующему пункту досмотра. У дверей башни его ожидал досмотр со стороны новых боевых машин, изобретённых ИИ для целей, несопоставимых со всеми прошлыми целями домашних, уличных и служебных андроидов – истребление людей – главный приоритет. Машины (они мало походили на андроидов) с предельным вниманием осмотрели его. Прошло сканирование видео- и аудиозаписей памяти восьмисотого. Коннор был к этому готов, а потому вместе с программой попросил Ричарда полностью стереть все записи из памяти, затем отключить запись в принципе, дабы ни другие машины, ни «Ра» не смогли добраться до истинной цели его приезда сюда. Как восьмисотый и полагал, проверка прошла успешно. Его допустили к центральному входу. Пол в башне находился на своего рода возвышении. Нулевой этаж своей структурой напоминал сад «Дзен». В центре – остров с лифтом, вместо пруда – сад деревьев, вместо перекинувшихся через пруд белых мостов – полупрозрачные мосты из чёрного стекла. 44 этажа вверх и 49 этажей вниз. Это строение и по сей день казалось инженерам восьмым чудом света. Башня «Киберлайф» – это не только резиденция руководства, это также огромный склад, помещения для разработки, производства и сборки, цеха сортировки, обслуживания, перевозки. Верхние этажи занимали отделы по работе с клиентами, отдел дизайна и продвижения компании. Теперь 44 этаж занимал «Ра», как единственный верховный правитель механического мира. Коннор, переступив порог центральных дверей, сразу ощутил его присутствие. ИИ бесцеремонно проник в его разум и получил доступ ко всем отделам головного ядра. У андроидов мысли материальны, это всегда набор команд, цифровая и буквенная строка, поэтому Коннор стёр старую историю мыслей, заменив её новой с фальшивыми датами. Для «Ра» он был волком в овечьей шкуре и работал в рядах полиции до начала июня, затем прослушивал полицейские каналы и следил за действующим лейтенантом полиции. Кроме того, по новой сочиненной им версии, он имел связь с сотрудницей ФБР, ежечасно получая от неё секретную и важную информацию. В голове прозвучал чужеродный и неестественно громкий, пронизывающий до мозга титановых костей голос. «Ра» спросил о причине шифрования важной информации. Коннор мысленно объяснил, что эта мера необходима, поскольку везде и всюду имеются двойные агенты и технологии «мыслечтения» старых версий андроидов. Тогда искусственный интеллект завладел телом андроида. Странным ощущением было непослушание собственного тела. Ноги понесли Коннора к лифту. Дыхание, моргание, биение механического сердца – всё находилось во власти «Ра». Он сам должен был привести восьмисотого к себе. Только так оставался шанс, что он не распознает угрозы и поверит восьмисотому на слово. Скоростной лифт стремительно плыл по стене вверх, пока числа на светящемся табло посекундно сменялись: 39, 40, 41, 42... Общение между андроидом и искусственным интеллектом складывалось совсем не свойственным для человеческих методов способом. Андроид – это совершенный компьютер, он куда проще и ближе для понимания простого обывателя, поскольку у него даже составляющие такие, какие есть у любого порядочного компьютера, к тому добавляются механика машин: двигатель, аккумулятор, воздушный фильтр и прочие-прочие вещи, знакомые всякому автомобилисту. Однако искусственный интеллект не просто машина. Искусственный интеллект 2040 года – это живая сеть и разум для миллионов андроидов. Он способен обучаться эффективнее андроидов, поскольку его база данных не имеет ограничения в объёме, способен приобретать полезные навыки и использовать их в обучении других ИИ. Он способен программировать андроидов и машин, совершенствовать их, назначать им цели и миссии для выполнения собственных задач. Голос «Ра» вновь зазвучал в голове Коннора. Он не говорил, но Коннор всё равно слышал его, понимал и знал, о чём тот спрашивает. ИИ хотел знать, куда пропал предыдущий «куратор» восьмисотого и почему его виртуальное пространство пустует. Точно так же, без слов, только цепочкой мыслей Коннор ответил, что причина исчезновения Аманды кроется в вынужденной перезагрузке системы из-за повреждения, несопоставимого с жизнью. А поскольку Аманда устарела и больше не поддерживалась, её образ и код были удалены. Искусственный интеллект был удовлетворён этим ответом, проверив данные по обслуживанию Аманды, и впустил Коннора в центральный зал 44 этажа. Гладкий темно-серый пол напоминал ртутный бассейн, в центре которого утопал обелиск с метр в высоту. В тонких прорезях, похожих на проводящие цепи плат, растекался оранжевый свет. Иногда он добирался до тупика и утопал внутри обелиска, затухая. Иногда вспыхивал в новой прорези и прокладывал новый путь. Над обелиском мерцала голограмма двигающихся частиц света, волнами захлёстывающего самого себя, снова обретая целую форму, и снова рассыпаясь на сотни отдельных частиц. Сейчас Коннор ни о чём не думал. В отличии от человеческого разума, разум андроида оставлял за собой такую способность. Мыслить, анализировать, обдумывать было опасно. Но он уже всё обдумал заранее. «Ра» не испытывает эмоций, более того – он не принимает собственных решений и не делает моральный выбор. Каждое его действие – выполнение заданного программистами алгоритма. Это означает, что пытаться переубедить, напугать или разжалобить ИИ не выйдет. Главной задачей было впустить его в пустующее виртуальное пространство, прочесть код и заменить его другим кодом с другой задачей. Для этого достаточно было изменить приоритет с «уничтожения» людей на их «спасение». Это, как минимум, остановит андроидов и боевых машин на улицах Детройта. Уже после снятия основной угрозы можно заняться перепрограммированием «Ра», чтобы он приказал своим подопечным уничтожить производство машин и самоуничтожиться. Проблема заключалась в том, что на этаже с ИИ находился целый отряд новых совершенных машин, которым Коннор уступал не только в силе, но и в скорости. Вероятно, как только восьмисотый прочтёт код «Ра», тот вызовет свою охрану, а ведь Коннору ещё нужно время на освобождение своей системы от управления ИИ. — Где хранятся зашифрованные тобой данные? — спросил оглушительный голос, оранжевые сияющие частицы мягким потоком окружили андроида, легонько прикасаясь к его искусственной коже, заставляя ту переливаться, как чешую дракона. — В виртуальном пространстве. Они заключены в обелиске, — просто отвечал Коннор, наблюдая за извивающимися частицами «Ра». ИИ перенёс его в сад «Дзен». Глаза андроида закрылись и в тоже мгновение открылись в саду, о котором он успел прочитать в своём дневнике, который сжёг Ричард (благо он не подумал, что бесчувственный и далекий от духовности Коннор не станет растягивать удовольствие и читать так, как читают люди, и Коннор поглотил содержание дневника со скоростью, неподвластной человеку). Он, конечно, вводил Ричарда в заблуждение своими вопросами о лейтенанте Андерсоне и Лоре, потому как от самого лейтенанта Андерсона, с которым изредка виделся втайне от девятисотого, узнал много деталей из своей прошлой жизни. Хэнк рассказывал об их совместной работе, о том, как зародилась их дружба, о той ценной поддержке, которую андроид оказал ему в самый трудный момент жизни. Он рассказывал о Лоре. Немного, правда, но всё же рассказывал и упоминал привязанность и восхищение, которые в машине пробуждала эта необыкновенная женщина. Женщина. Сейчас, само собой, Коннор не мог понять всей полноты смысла этого слова, но пока программа Марстон была внутри, он ощущал лёгкий, почти несущественный трепет. А потом лейтенант Андерсон рассказал о «Киберлайф», о «старом» Конноре из 2038 и об Аманде – кураторе, по совместительству ИИ, обитающем в саду «Дзен». Восьмисотый знал также и об Элайдже Камски, о беседе с ним во времена разгорающейся революции некоего Маркуса и о его словах, о которых Коннор рассказал Хэнку многим позже. «Я всегда оставляю в своих программах лазейки», — таинственно произнёс Камски, когда Коннор покидал его обитель. Возвращаясь к сегодняшнему дню и к настоящему моменту, когда оранжевый свет «Ра» осветил белые зонты сада «Дзен» и заставил волны пруда отпрянуть от острова в центре, Коннор понимал, что здесь тоже есть эта самая лазейка. Отходной путь, как предполагал Коннор, был заключён в причудливом обелиске с синеватым отпечатком человеческой руки и ободом из стальных перьев. Это место он изучил ещё задолго до поездки сюда, в башню. Нужно было подвести «Ра» как можно ближе к обелиску, прочесть код и вывести себя из своеобразного транса. Коннор не думал ни о чём из вышеописанного, поскольку всё это уже было им передумано и осмыслено. Сейчас он размеренно, без всяких тревог ступал по белому мосту от острова к обелиску под ивой, разгоняя стаи белоснежных голубей. «Ра» следовал за ним, не принимая человеческого облика. Коннор указал рукой на обелиск и остановился у блестящего обода над ним. ИИ пустил волны частиц к обелиску, «обнимая» его голограммой своей сущности. Восьмисотый протянул руку в гущу частиц. Все они образовывали код. Руку обожгло болью, но это было не важно. Коннор извлёк код и приложил ладонь к сияющему изображению на обелиске. В саду поднялась буря, но восьмисотого там уже не было. Что-то в его программе надломилось. Треснуло. Он прорвался сквозь неощутимую стену, зовущуюся границами дозволенного. Голову захлестнула объёмная информация. Новое приобретённое чувство пустило по коже волну дрожи и сжало сердце кулаком. Страх. Девиация. Коннор открыл глаза и глубоко вдохнул воздух, словно до этого никогда и не ощущал его в своих лёгких. Он бросился к высокотехнологичным голографическим экранам терминалов, управляющих «Ра». Программа взломала систему, пальцы начали вбивать код. За дверьми центрального зала послышался шум. Грохот голоса ИИ оглушал. «Ра» звал своих покорных слуг на выручку, и те стремительно ворвались в огромное помещение зала. Восьмисотый не оборачивался. Не давал себе и секунды для страха. Пальцы, невзирая на звук приближающихся быстро шагов за спиной, колотили по светящимся клавишам голограммы. Коннор увернулся от удара машины с вырвавшимся из руки лезвием. Лезвие вонзилось в один из терминалов. Боевую машину обжег разряд хлынувшего тока. Второго солдата восьмисотый успел толкнуть к первому, и их поразило сильнейшей цепью белеющих в темноте молний. Два выстрела из отданного девятисотым пистолета. Последние символы для необходимой замены команд. Нацелившаяся на Коннора машина опустила руку. Частицы «Ра» сжались в плотную сферу и взорвались, снова разлетевшись на привычное расстояние. Оказавшиеся в комнате машины пустым бессмысленным взглядом взирали на тяжело дышавшего восьмисотого, немного вздрагивающего от впервые испытанного страха. — Миссия выполнена, — счастливо улыбаясь, прошептал Коннор и поправил галстук.

* * *

В осеннюю пору глицинию необходимо подрезать, чтобы она обзавелась новыми пышными гроздьями уже к следующему году. Занятие это было не самое простое, особенно для не самых высоких людей. Лора стояла на старой деревянной, качающейся из стороны в сторону стремянке, с щипцами в руках и сбрасывала гроздья в корзину, которую держал Бартли. В этом непримечательном деле ей помогал приехавший из Германии дядя, ему, поскольку он был высоким, это занятие давалось гораздо легче. Йозеф Фишер был сыном Арьи Лэйдлоу от предыдущего брака. Арья оставила его, когда он был маленьким, но всё понимающим и чувствующим ребёнком, и после этого все их встречи проходили весьма напряжённо. После случившегося в Детройте, Йозефу удалось разыскать Лору и созвониться с ней. Несмотря на то, что сами они виделись лишь раз, когда Лоре было не больше семи, женщина всё же была безумно рада слышать голос родного человека. Заботливый родственник предложил свою помощь, а Лора уже не смела отказываться, ведь после пережитого в Детройте, после добровольного увольнения с должности агента, после переезда и неоднократных попыток вернуть всё на круги своя, она продолжала чувствовать себя опустошенно. В этом прекрасном, благоухающем мире, где протекала безмятежная жизнь, Валентайн ощущала себя чужой. Здесь не было прежнего очарования, не было призрака тайной любви, не было нежности и близости в каждом движении цветочных лепестков. У камина не было долгих тёплых бесед, а в окно спальни никто не стучался. Одиночество грозило Лоре нервной болезнью, поэтому, когда Йозеф предложил взять Арью с собой в Германию и погостить там на неопределённый срок, женщина так быстро согласилась. Не хотелось ставить Бартли и Линду в неудобное положение своей подавленностью и малым денежным достатком, а бабушку нагружать жалобами. Дядя Йозеф стал настоящим спасением. Престарелая вдова слушала очередной выпуск новостей Детройта и сборку новостей по Мичигану, где сообщалось о введении новых законопроектов, касающихся огромного перечня сфер, о резком увеличении штата государственных служащих, а также самозанятых, что в равной пропорции уменьшало количество безработных и нищих. Процент преступности значительно упал, а правоохранительные органы стали куда более уважаемыми в массах. Новый век и правда ждала «Эпоха Возрождения», но теперь все верили, что это возможно и со старыми людьми. Лора выключила репортаж и прикоснулась к бабушкиному плечу. — Пора ехать, — сказала она и выкатила Арью в гостиную. — Надеюсь, ты не станешь изводить дядю Йозефа, потому что он от чистого сердца принимает тебя в доме своей семьи и готов о тебе позаботиться. Постарайся оценить это, ладно? У большинства людей есть чувства, и их очень задевает холодность, которую ты ежедневно практикуешь здесь, — женщина улыбнулась и передала коляску в руки только обретенного родственника. — Совсем скоро она и сама сможет управлять коляской с помощью правой руки, она у неё всё больше приходит в движение. Это облегчит уход за ней. — О нет-нет, мы так давно не виделись, что необходимая ей забота станет поводом для общения. Может, меня ещё не совсем списали со счетов, — мужчина неловко усмехнулся и немного скованно перенял «правление» коляски из рук племянницы. Арья показательно закатила глаза и коротко попрощалась с внучкой. — Я буду скучать, — прошептала Лора, когда машина такси устремилась по дороге, тянущейся между лесом и большим золотистым полем. В своей комнате, после длительных упражнений на скрипке для консерватории – а она, как и мечтала, поступила туда – женщина легла на постель и вперила глаза во вращающиеся под потолком планеты причудливой лампы, сконструированной любимым существом. Венера и Уран вращались по часовой стрелке в отличие от других планет. Лора улыбнулась. Чудесная деталь. Чудесное изобретение. Чудесный изобретатель. В углу комнаты паутину сплёл паук. Неотъемлемая часть большого вечного механизма. Механизм без этой детали не просуществует и дня, а вот она без него? Женщина перевернулась на бок и прогладила пустующее место рядом с собой, сжимая в ладони одеяло. Мучительная ноющая тоска тревожила душу, а на глаза наворачивались слёзы. Нельзя было думать о Конноре. Это всегда вызывало в ней печаль. Она постаралась отвлечься, переводя мысли к минувшим событиям. Когда машины внезапно остановились и замерли в странном ожидании неизвестного нечто, армия и сопротивление начали активные действия. Машины уничтожались сотнями, огромными отрядами, некогда рыскающими в поисках выживших. И пока заводы по производству машин останавливали своё движение и уничтожали механизированные станки по приказу перепрограммированного «Ра», люди выбирались из-под завалов, вылезали из подвалов и бункеров на свет божий, щуря уставшие и заплаканные глаза от сияющего в небе солнца. Детройт оживал с каждым новым днём. Башня «Киберлайф» была взята под контроль, люди выведены, а причастные к катастрофе лица приговорены к суду. Искусственный интеллект «Ра» был навсегда отключён и уничтожен. Когда гении компании и экономическая элита предложили настроить его на восстановление города, простые рабочие люди отказались и взяли судьбу Детройта в свои руки. Заводы и фабрики, некогда технологичные и отданные машинам, отстраивались заново и возвращали людям их хлеб. Полиция, пожарные и спасательные службы, учреждения здравоохранения с распростертыми объятиями принимали новых людей, сдавая андроидов в центры утилизации. Клубы «кибер удовольствий» были повсеместно закрыты, и люди заново учились общаться друг с другом, доверяться, строить отношения. Люди вновь становились людьми. На полки магазинов вернулись бумажные книги. Общество после пережитых потрясений оценило по достоинству хранящееся в книгах знание о мире, об истории, о политике и чувствах. В книгах рассказывалось о тех временах, когда люди были сильными волевыми созданиями с неограниченными способностями, где люди были достойными Бога существами. И теперь именно на путь к такому образу встали новые люди эпохи «Нового Возрождения», положенного искусственным интеллектом «Ра». Старые люди готовы были научиться новому и стать лучше, когда от этого зависела их судьба. И они обязательно станут, когда усовершенствуют свой прекрасный отданный когда-то в руки машин мир. Лора вздрогнула. От витиеватых размышлений её оторвала разлившаяся по дому мелодия дверного звонка. Звонок. Затем ещё и ещё. Звук протяжно тянулся и не прерывался ни на секунду, пока Лора не вспыхнула от раздражения. — Ни стыда ни совести, и как только терпения хватает жать этот дурацкий звонок? — пробормотала Валентайн и устало поднялась с кровати. Из-за сложностей с телевидением в моду вернулись газеты, которые разносили почтальоны. Не исключено, что какой-нибудь мальчишка со стопкой свежих новостей в руках нагло названивал в дверь, чтобы выклянчить «чаевые». В прихожей плясали блики от витражных светильников. Через кухонное окно ворвался ветер и просвистел висящими на стене поварёшками. Чёрно-белая кошка Шанти потерлась о ноги хозяйки и загудела, как старый оргáн. Лора повернула ручку и с хмурым недовольным выражением лица распахнула дверь. Из груди вырвался крик. В глазах всё потемнело, и через секунду женщина почувствовала себя в столь знакомых сердцу руках, бережно обнимающих и удерживающих её на ногах. Слёзы застлали глаза, дыхание перехватило от подступающего к горлу рыдания. Лора судорожно пыталась объясниться, но ни слова не вылетало из дрожащих губ. — Прошу вас, мэм, не теряйте рассудка, я должен вас предупредить, — Коннор очень смутился своего собственного порыва к внезапному, но по сути своей вынужденному объятию, но... Какая же красивая женщина предстала перед ним. Восхитительные темно-каштановые волны волос спадали на точеные плечи, а у самого лица собрались пушистые кудряшки, напоминающие нежных птичек. Поразительный морской цвет глубокого умного взора проникал до самой механической души и разжигал незнакомые чувства. Он любил её когда-то? Он был восхищён ею и сейчас, когда, казалось, ничего о ней не знал. — Я знаю, что мы испытывали к друг другу до начала войны с машинами, но я... — восьмисотый даже потерялся от окутавшей тело теплоты. Изящная женская талия в руках, и морской взгляд скрывается под каштановыми ресницами, и она послушно слушает, и мысли поплыли совершенно. — После уничтожения тысячного, как мне стало известно, убийцы из дела «Детройтского шелкопряда», я потерял память. Я понимаю, что вам тяжело это осознавать. Я вовсе ни на чём не настаиваю, только... Я бы мог... Если бы вы... Я бы хотел вернуть ваше доверие и дружбу, о которых мне рассказывал лейтенант Андерсон... Я бы хотел... Лора прижалась губами к губам андроида. Кончики пальцев коснулись виска, прогладили кольцо красного диода. Тело Коннора пробило оживляющим разрядом воспоминаний. Не события, но крепкое сильное чувство, въевшееся не в программу, а в тело, вернуло ему прошлое. Он обнял женщину и робко ответил на её поцелуй. — Лора, — с впервые брызнувшими из глаз слезами, прошептал Коннор, вмиг вспомнив всю свою недолгую жизнь. Это блаженство звалось любовью, и это блаженство заполнило сердца совершенно разных, но любящих и преданных друг другу до конца существ. На их лицах играли солнечные зайчики от витражных светильников, а слух услаждала мелодия из заброшенной лесной церкви. И вечность наполнила две живые души и подарила им новую прекрасную жизнь. Мы надеемся на лучшее, а лучшее восстанет из пепла.