Prologue
13 июня 2022 г. в 19:22
Баки всегда считал Сид иррациональной, склонной к алкоголизму и сидящей на экстази и ЛСД, и, несомненно наделенной блядским характером. Вся её жизнь по сути и была блядской: случайные половые связи и передозы в какой-нибудь подворотне. Она едва ли любила кого-то больше, чем свое собственное отражение, хоть и ненавидела его так же сильно, как и свою мать.
Сид состояла из чертовой дюжины противоречий, причём абсолютно во всем, начиная с одежды и мужчины ради случайной связи, и заканчивая выбором того или иного оружия для миссии.
И Баки это нравилось. Нравилось, когда она танцует пьяная на кровати, когда заливисто смеётся над его переживаниями, мешая алкоголь с антидепрессантами. Ей черт возьми нравилось, когда он смывал таблетки в унитаз, нравилось дразнить его, а после трахаться. По-животному, грубо и без прилюдий. Так, чтобы кружилась голова, тряслись коленки, а живот сводило приятной ноющей болью.
Сид всегда пахла этими гребаными сигаретами с виноградным фильтром и духами, с тошнотворным запахом вишни. Она курила так, что пахло аб-со-лют-но всё, находящееся от неё в радиусе пары футов.
Баки нравилась плавность её движений. Нравилось наблюдать за мальчишеским разворотом плеч, слишком широких и угловатых для девушки. В её движениях прослеживалась грация и лёгкость, даже тогда, когда она приставала к нему пьяной или теряла сознание от очередной передозировки ЛСД или экстази.
Ему нравились её песни: тихие, горькие, как её сигареты, под гитару и только когда выпьет этой чертовой водки. У Сид была особая манера речи, это завораживало. Быстрая, хриплая, губоватая и, несомненно, блядская. Она любила этого ублюдского паренька из Паук-Волков и иногда Баки казалось, что она видит в нем этого засранца. Они не были похожи, нет, но наркотики делали свое дело, стирая в Сидни ту самую тонкую грань между иллюзией и реальностью.
После того, как Сид умерла, тихо, собственноручно, почти что у него на руках, он перенял часть её повадок. У Баки в кармане теперь всегда лежит пачка излюбленных сигарет Сидни, хоть курить начать он так и не смог, — пару раз пробовал, но заканчивалось каждый раз одинаково: хриплым кашлем и саднящей глоткой. Он винил в её смерти себя, Красную Комнату, Мстителей, да и вообще всех, кто хотя бы раз встречал Сидни Васкез, любящую крепкий черный кофе по утрам и пару сигарет вместо ужина. У них были парные татуировки, которые Сид захотела набить под очередной дозой. Все ее тело было забито минимум на треть и Баки определенно соврал, если бы сказал, что ему они не нравились.
Ему нравилось касаться пальцами пестрящих узоров на теле, очерчивая каждый изгиб и контур.
Он хотел бы начать пить ту самую водку и играть на гитаре, но вот была одна загвоздка: Баки никогда не пьянел, а научиться играть так и не смог.
Разумеется, у Сидни Васкез были недостатки и кому, как не Баки о них не знать. Она была импульсивная, могла жестоко пошутить, когда впадала в особенные моменты истерики. У Сид была затяжная депрессия, которую она заливала литрами алкоголя и таблетками. Она не хотела её лечить, не признавала, выбрасывала таблетки и пропускала приёмы у психиатра.
Баки казалось, что никто не знает её лучше него, но и при этом его познания о Сидни Васкез были неглубоки и поверхностны.