Тераполисы: По другую сторону грани

Лампочки в комнате были настолько тусклыми, что их света едва хватало на то, чтобы подсветить стоящий по центру стол и сидящих за ним людей. Оставленная приоткрытой в качестве источника свежего воздуха форточка со своей функцией справлялась ещё хуже лампочки: запах прелой травы с улицы едва ли мог перебить вонь дешёвого табака. К тому же из-за этого по комнате гулял лёгкий ветер, заставлявший покачиваться электрический провод и шуршать по углам какими-то бумажками, не иначе как фантиками от конфет. Во всяком случае, Михаил очень надеялся на то, что источники постороннего шума он определил правильно и в этом заброшенном месте не водятся призраки. Или крысы. Пытаясь выбросить суеверные мысли из головы, мужчина сосредоточился на покрытых синим лаком ногтях сидящей напротив женщины, которая бойко постукивала одной ей известный ритм на столешнице, служащей виртуальной клавиатурой. И этот вид наводил недавно освобождённого под расписку из тюрьмы Михаила Ларинова на определённые мысли. Если подумать, то жизнь Михаила была наполнена яркими красками лишь до конца начальной школы. Потом как гром среди ясного неба прогремел развод родителей и переезд в другой город. Тогда-то для начитанного, но угрюмого и замкнутого мальчика и потекли серые будни. Больше не было рядом друзей, восхищающихся его умением собрать смешного робота из старого будильника и пары пультов, а также знающих, какие правдоподобные страшилки умеет рассказывать маленький Миша. Бесцветные дни в школе со временем перешли в такие же, но уже в университете, и даже диплом о его окончании с отличием помог наладить отношения лишь с одним человеком. Мама тогда скупо улыбнулась и сказала, что, пожалуй, из него всё-таки сможет вырасти достойный член общества, в отличие от «этого придурка». А что сказал бы тогда отец Миша и не знал, потому что «этот придурок» уже лет восемь как оставил попытки наладить отношения с бывшей семьей. Несколько месяцев назад жизнь Михаила стала серой не только в переносном, но и в буквальном смысле. Серые стены камеры, одежда на пару тонов светлее них и субстанция, являющаяся высокобелковой пищевой смесью, а на деле выглядевшая как стального цвета пудинг, который подавали заключенным каждый день. Возможно, столь унылая жизнь должна была сподвигнуть преступников на путь раскаяния, но на самого Михаила она лишь навевала ещё большую тоску. А потом серый цвет был безжалостно растоптан и отправлен в отставку всеми оттенками синего, какие только Михаил мог припомнить. Женщина с волосами цвета дикой сливы и фарфоровой кожей представилась тогда его новым адвокатом и протянула руку с покрытым синим лаком ногтями. А сам он тогда стоял как дурак, смотрел в её глаза и всё думал, где же она умудрилась найти такие диковинные линзы. После той судьбоносной встречи даже серые стены камеры перестали казаться ему привычно унылыми, и мужчина никак не мог выбросить из головы приветливый взгляд представительницы закона. Следующий визит синеволосой красавицы по имени Мэй случился ещё до того, как воспоминания о предыдущем начали меркнуть, и серый цвет больше не смог вернуть себе главную роль - Михаил покинул стены тюрьмы вместе с адвокатом на её автомобиле. Разумеется, тоже синем. Яркая жизнь тогда настолько захватила его, что не смущали ни цели самой Мэй, ни причины, по которым его досрочно освободили. Михаил прилежно выслушивал все доводы женщины, её напарников и даже босса, встретиться с которым было величайшей честью по мнению всех, кто теперь окружал Ларинова. - Эй, ты меня вообще слушаешь? - по всей видимости, уже не первый раз спросил мужчина, сидящий по правую руку от Михаила Ларинова. Больше всего он напоминал бурого медведя: покрытое шрамами и недельной щетиной лицо громилы нередко наводило ужас на случайных собеседников, чем тот с удовольствием и пользовался. - Прости, не мог бы ты повторить, - попросил Михаил, стараясь не смотреть на соседа. Мэй, на которой он и сосредоточил своё внимание, отвлеклась от своего дела и с явным недовольством покачала головой. Самое время взять себя в руки. - Я спросил, можешь ли ты увеличить действие своей шарманки. Скажем, гектар или два? Или десять? - Один или десять — это совсем разные понятия, потому как количество потребляемой энергии будет расти в геометрической прогрессии... - начал было бубнить себе под нос Ларинов, но был ту же прерван. - Не занудствуй, - беззлобно выговорил ему последний сидящий за столом, толстяк с обширной лысиной на голове. - Объясни это так, чтобы даже такие дебилы как мы поняли. Михаил снова опустил взгляд. Общение и так давалось ему с трудом, а пояснения несведущему в науке человеку и вовсе было бы на грани фантастики. Неосознанно сфокусировав взгляд на своих руках, Ларинов поспешил спрятать их под стол - слишком уж сильно контрастировали его нервно обкусанные ногти с холёными пальчиками Мэй, которыми он так восхищался и на которые мог любоваться, казалось, бесконечно. Ему надоел его серый мир, пора было возвращать в жизнь краски. - Будем считать, что гектар — это размер одного кубика в тераполисе, - начал объяснение Михаил, пересилив себя и посмотрев на ждавшего ответ собеседника. - И чтобы пространственный карман заработал, нужно потратить столько же энергии, сколько потребляет этот самый кубик. Убедившись, что его понимают, немного воодушевленный Ларинов продолжил: - А вот если мы хотим покрыть площадь в десять кубиков, энергии понадобится столько же, сколько расходует треть тераполиса. Честно говоря, я не слишком силён в вопросах энергетики, да и для моих целей вполне хватало объема одной комнаты и мощности маленькой батарейки… - как бы извиняясь, пояснил ученый. - Короче, всё упирается только в количество энергии? - нетерпеливо уточнил толстяк. - Даже если найти такой источник, который бы обеспечивал бесперебойную работу аппарата, в нынешних условиях энергетического кризиса власти заинтересуются им ещё до того, как мы закончим настраивать контур. - Думаю, Адмирал найдет выход из этой ситуации, - мягко улыбаясь, высказала предположение Мэй. - От тебя, солнышко, нам понадобятся только расчёты и консультирование ребят. Нам очень нужна та заносчивая девица, засадившая тебя за решётку. Она наверняка притянет к нам и Грэя, а остальные - мусор. Но мы ведь не хотим, чтобы нам помешал выскочка из Пятого, так? Ты же согласен, солнышко? Михаил не был согласен. Да, в нем всё ещё сидела обида на Рэда за то, что тот так и не опустился до диалога. Однако месяцы, проведённые в камере, помогли осознать, что винить героя в своих неудачах не было смысла. И уж совсем глупо было бы пытаться отомстить Людмиле Джонсон или Миранде, которые в той ситуации с похищением оказались главными пострадавшими. Ларинову вспомнились беседы с тюремным психологом и три сеанса групповой терапии, что он успел посетить перед тем, как его досрочно освободили. Нет, он абсолютно точно больше никого не винил в своих ошибках и уж тем более не хотел кому-то навредить. Окончательно собравшись с духом, Михаил посмотрел в глаза внимательно наблюдавшей за ним женщины, которая всё ждала ответа. Но стоило ему раскрыть рот, как внезапно все аргументы вылетели из головы. Да и были ли они настолько значимые, или эти мысли ему внушил чёртов тюремный мозгоправ? Наверняка так и было. Но этого бы не случилось, если бы не выскочка-герой и те девицы. Они всё это время разгуливали на свободе и наверняка над ним потешались. Чего стоило письмо, которое пришло от Миранды! Подумать только, приглашала его на работу. Наверняка пока сочиняла текст, ухохатывалась в своем дорогущем кабинете. Ещё и другим дала почитать, чтобы тоже посмеялись! Нет, им нельзя спустить такое с рук. Они явно заслуживают всё то, что подготовит для них Мэй. - Да, я сделаю в точности так, как ты говоришь, - кивнул Михаил, даже не обратив внимания, как собеседница только что с облегчением выдохнула, переводя дух.