Прекрасный дядя Лань

Мадам Юй прибыла со своими служанками и имела нахмуренное выражение лица. Цзян Ваньинь пошёл поприветствовать свою мать, а Лань Цижэнь наблюдал из главного зала, как они подошли к нему. Юноша ушёл с напряженным выражением лица, и Лань Цижэнь глубоко вздохнул. Может ему и не стоило вступать в разговор, будучи в гневе, но Цижэнь подошёл и вежливо поприветствовал. — Добро пожаловать в Гусу, мадам Юй — Лань Цижэнь, — сказала мадам Юй, как всегда резко и отчуждённо. — Поговорим? — Внимательно слушаю. Склонил голову Лань Цижэнь, ведя госпожу и её служанок в свой кабинет. Он закрыл за ними двери, уселся за стол и указал на чайник. Мадам Юй покачала головой, а её служанки стояли у двери. Цижэнь скрестил руки на столе и посмотрел на неё. — Так у вас есть возражения насчёт того, что Вэй Усянь выходит замуж за моего племянника, мадам Юй? — прямо спросил Цижэнь. Она недоверчиво посмотрела на него. — Ваш драгоценный идеальный племянник выходит замуж за главную беду Юньмэна? Мадам Юй горько рассмеялась, и Лань Цижэня пронзила вспышка гнева. Он глубоко вздохнул, зная, что ответ на гневных эмоциях к мадам Юй ни к чему их не приведёт. — Вы можете объяснить мне своё презрение к Вэй Усяню, мадам Юй? Я присматриваю за ним уже несколько месяцев, и он довольно хороший, — сказал Лань Цижэнь, повторяя в уме все правила, что он всегда делал, чтобы сосредоточиться. — Он дерзкий, эгоцентричный, думает, что ему всё сойдет с рук, — легко ответила мадам Юй, нахмурив свои брови. — То, что Фэнмянь мягок с ним, не означает, что я должна быть такой же, — добавила мадам Юй, а её тон стал заметно злее. «Значит, это из-за Цзян Фэнмяня» — мысленно простонал Лань Цижэнь. Некоторое время назад, Хуайсан упомянул в разговоре с ним, что причина, по которой мадам Юй была так сурова с Вэй Усянем, очевидно, заключалась в том, что он был сыном Цансе Саньжэнь. Лань Цижэнь не имел особой симпатии к Саньжэнь, но он был опечален, когда узнал о её кончине. Ему гораздо больше нравился Вэй Чанцзе. Тот был единственным человеком, который мог обуздать непростой характер Цансе Саньжэнь. Они были хорошей парой. Иногда Цижэнь видел в Усяне что-то от его родителей, то яркость и сияние Саньжень, то сообразительность и задумчивость Чанцзе. В молодости Цижэнь слышал про нежную симпатию Цзян Фэнмяня, которую он проявлял по отношению к Вэй Чанцзе и к Цансе Саньжэнь. Поэтому находились те ученики, что поговаривали, будто Фэнмянь был влюблён в Цансе, но отступил в сторону, когда Цансе вышла замуж за Чанцзе. Лань Цижэнь же всегда считал, что эти сплетни полная чепуха. Цижэню довелось учиться со всеми тремя в своё время, и он мог сказать, что Цзян Фэнмянь был человеком, который любил самых близких ему людей. Он относился и к Вэй Чанцзе, и к Цансэ Санжэнь, одинаково, с весёлыми улыбками и тёплыми прикосновениями, не любя никого из них тем образом, о котором смели сплетничать некоторые. Цижэнь уверен, что Фэнмянь смотрел на них, как на брата и сестру, или на очень близких друзей. С большинством других людей Фэнмянь был довольно хладнокровным и отчуждённым, вежливым и добрым, но отстранённым. Позже Фэнмянь вёл себя так и со своей женой, это Цижэнь мог сказать, судя по тому, как она относилась к их отношениям. — Я буду откровенен с вами, мадам Юй, вы и Цзян Фэнмянь должны поговорить, — спустя минутное молчание, произнёс мужчина. — Что ты имеешь ввиду, Лань Цижэнь? — прошипела мадам Юй. Цзыдянь на её пальце ожил, и запах грома наполнил воздух. Цижэнь же просто проигнорировал возникшую угрозу. — Вам обоим нужно поговорить о своих проблемах и чувствах, я знаю, что вы этого не хотите. Я, честно говоря, тоже не люблю делиться своими чувствами. Цижэнь погладил бороду, глядя прямо на неё. — Возможно, если бы я делился своими чувствами с братом, сейчас всё было бы по другому. Цижэнь моргнул, когда Цзыдянь на пальце снова замолчал. — Цзян Ваньинь и Вэй Усянь очень уважают вас, мадам Юй, но они также чувствуют страх перед вами, — тихо продолжил Цижэнь, наблюдая, как её брови разгладились, выпрямившись до выражения, которое он не мог понять. — Вы знаете, что цветы не могут цвести во время бури, как тогда должны расти дети в центре шторма? — Не тебе говорить о родительских чувствах, Лань Цижэнь, — сказала мадам Юй, сузив глаза, но в её голосе не было обычной язвительности. — Да неужели? Он изогнул бровь, и она, казалось, поняла свою оплошность. — Конечно, откуда мне знать? Сичэнь и Ванцзи, в конце концов, так прекрасно себя вели, что, возможно, они хорошо поднялись после того, как их отец ушёл в уединение, а мать умерла. Она закусила губу, отводя взгляд в ответ. — Вы и Цзян Фэнмянь вырастили двух замечательных сыновей и, насколько я слышал, прекрасную дочь. Я не сомневаюсь в том, что вы сделали, поскольку вы всё-таки мать, — осторожно сказал Лань Цижэнь. — Но я бы не хотел, чтобы ваши дети боялись вас, тем более у вас есть возможность улучшить отношения с ними, — продолжил Цижэнь и поднял руку, когда она выглядела так, будто собиралась что-то сказать. — Пожалуйста, позвольте мне закончить, мадам Юй. — Покойной мадам Лань нет уже двенадцать лет, и не проходит и дня, чтобы я не жалел, что мог бы сделать больше для неё, больше для своих племянников, — Лань Цижэнь откашлялся от боли, что скопилась в груди от подобных разговоров, потому что он никогда раньше не говорил о таком; но он заставил себя говорить, зная, что мадам Юй должна это услышать. — Сичэнь и Ванцзи не получили благословения своих родителей. Я сделал всё возможное, чтобы заполнить это пустое место в их судьбе, но я не являюсь их отцом или матерью. Они проведут остаток своей жизни, думая, что отец не любит их, и удивляясь, как сильно любила их мать, — он продолжал заставлять себя говорить. — Всё, что я могу сделать для них сейчас, это любить и поддерживать их такими, какие они есть. — Не Минцзюэ и Не Хуайсан тоже потеряли своих родителей. Они никогда больше не увидят, как улыбаются их отец или мать. Никогда не услышат их похвалы или критики. Они никогда больше не смогут праздновать с ними счастливые события, — продолжал он, не обращая внимания на жар слёз, подступивших к его глазам. — Но вы, — он резко вдохнул, борясь со своей печалью. — Вы и Цзян Фэнмянь живы. Вы здесь, сейчас. У вас возможны со своими детьми такие отношения, которые не могут иметь многие другие, — свирепо заявил Лань Цижэнь. Губы мадам Юй слегка дрожали, и он сделал глубокий вдох, позволив своим нервам вернуться в спокойное состояние. — Людям нужно напоминать о любви и поддержке. Детям особенно. И супругам, — добавил он, вздёрнув подбородок, и женщина нахмурилась. — Ваш муж любит вас, мадам Юй, независимо от того, во что вы верите. — Прошу прощения? — она покраснела, и голос её звучал взволнованно. — Я имею в виду именно то, что сказал, Юй Цзыюань, — вздохнул он, внезапно изнемогая от необходимости говорить великой взрослой женщине и чрезвычайно способной совершенствующейся, что её муж женился на ней по любви, а не из-за финансовой или политической власти, в которых он не нуждался. — Когда вы вернётесь в Юньмэн, поговорите по-настоящему с Цзян Фэнмянем. Очистите этот мутный воздух между вами двумя, который нависает над вашими детьми, и Юньмэн станет ещё сильнее, — добавил он, зная, что мадам Юй действительно желала только процветания своему дому. Они сидели молча, и Лань Цижэнь смотрел, как мадам Юй откинулась на спинку кресла, задумавшись. Он просто ждал, наблюдая, как она явно спорит сама с собой в мыслях. Он должен был отдать должное её служанкам, которые ни разу не пошевелились и не проявили эмоций за всё то время, что длился разговор. — И, как будущий зять Вэй Усяня, — заговорил он после довольно долгого многозначительного молчания, — если он когда-нибудь придёт ко мне с выражением недовольства на лице из-за общения с вами, мадам Юй, я не буду таким вежливым в следующий раз, когда мы заговорим. Мадам Юй удивлённо моргнула, а затем — после долгого молчания — грустно улыбнулась ему. Она склонила голову один раз. — Я благодарю вас за вашу доброту к Вэй Усяню, Лань Цижэнь, — тихо сказала она. — Ненавижу это признавать, но мою гордость… Трудно преодолеть. — Вы способны отправиться на ночную охоту в одиночку и поймать любое количество призраков, зверей и духов, мадам Юй. Приложите усилия, чтобы преодолеть это чувство, — сурово заявил Лань Цижэнь, не позволяя ей начать придумывать какие-то глупые оправдания. — Вечно скучная учительница, — усмехнулась она, хотя борьба исчезла из её глаз. Она встала, и её служанки слегка выпрямились в знак признательности. — Лань Цижэнь. — Мадам Юй, — он тоже встал, глядя на неё. — Могу ли я поговорить с Вэй Усянем? — спросила госпожа Юньмэна, непривычно неуверенная в себе. — Если он захочет поговорить с вами, то непременно, — легко ответил Лань Цижэнь, ведя по направлению к полям. Во второй половине дня Ванцзи и Вэй Усянь любили проводить свободное время в поле, играя с кроликами, которых второй юноша подарил первому. Лань Цижэнь несколько раз видел их там, всегда смеющихся и улыбающихся, затерявшихся в своём собственном маленьком мире. У него несколько раз возникало искушение нарисовать их, хотя искусство не особо являлось его сильной стороной. Теперь они снова были там: Ванцзи сидел ровно, а Вэй Усянь лежал, положив голову на колени Ванцзи. Племянник Лань Цижэня держал в одной руке свиток и внимательно читал, а другой рукой нежно проводил пальцами по волосам Вэй Усяня. Глаза Вэй Усяня были прикрыты веками, но он разговорился, а кролик лежал у него на груди, и его собственные руки с удовлетворением гладили мягкий мех животного. Лань Цижэнь хотел было окликнуть Вэй Усяня, но мадам Юй остановила его. Он взглянул на неё и увидел странное выражение на лице женщины. Ему потребовалась всего секунда, чтобы понять, и до Лань Цижэнь дошло, что это горько-сладкие угрызения совести. — Неужели… Вэй Усянь здесь так выглядел? — спросила она, сжав кулаки и костяшки пальцев. — Да… Так и есть, — Лань Цижэнь снова посмотрел вперёд и улыбнулся, когда Ванцзи положил свиток вниз и присоединился к Вэй Усяню, гладившему спящего кролика. — Я вернусь в Юньмэн, — резко сказала мадам Юй, поворачиваясь на каблуках. — Мадам…? — Лань Цижэнь шевельнулся, пытаясь понять её внезапный уход и, по крайней мере, предложить ей место для отдыха, прежде чем она отправится обратно в секту Цзян. — Я немедленно поговорю с Фэнмянем, — произнесла она, её щëки покраснели. Она остановилась и посмотрела на голову Ланя. — Спасибо, Лань Цижэнь. Я никогда раньше не видела такого выражения на его лице, — пробормотала она. — Я буду стремиться быть… Лучше. — Если кто и может, так это ты, Пурпурная Паучиха. Лань Цижэнь вызывающе изогнул бровь, и мадам Юй улыбнулась ему в ответ также резко, как всегда. Он мог видеть, откуда у Цзян Ваньиня такая внешность. — Скажи моим сыновьям, что я ожидаю услышать от них хорошие новости к концу лекций, — произнесла она, уходя, и Лань Цижэнь заметил, с каким чувством она сказала о сыновьях. — Конечно. Счастливого пути, мадам Юй, — он проводил её до главных ворот. — Учитель Лань. Цзян Ваньинь выскочил из-за угла, беспокойно заламывая руки. — Всё в порядке? Моя мать… — он закусил губу от беспокойства. — Всё хорошо, Цзян Ваньинь, — улыбнулся ему Лань Цижэнь, положив руку на голову молодого человека и взъерошив ему волосы. — У нас с мадам Юй был разговор об открытости в семейных узах. Твоя мать хочет услышать хорошие новости о тебе и Вэй Усяне. — Ха, о нас обоих? — он сделал паузу. — О вас обоих, — подтвердил он, и Цзян Ваньинь просиял. — Спасибо, учитель Лань, — выдохнул он, обвивая руками талию Лань Цижэня для объятий. Удивительное проявление привязанности со стороны молодого наследника Цзяна, но не нежелательное. — Я рад помочь, Цзян Ваньинь, — усмехнулся Лань Цижэнь, обнимая его в ответ. — Вы знаете, где Вэй Усянь, учитель Лань? Я хочу рассказать ему, что мать не ушла рассерженной, — выдохнул он; облегчение отразилось на его лице. — На холмах с Ванцзи, играет с кроликами. — Естественно, — Цзян Ваньинь закатил глаза, хотя и с лаской во взгляде, и удалился, ещё раз поблагодарив Лань Цижэня. Лань Цижэнь улыбнулся про себя, а затем слегка повёл лопатками. Утреннее напряжение спало, но всё ещё оставалось на его плечах. Возможно, ему стоит посетить Холодные источники. Прежде чем он успел что-либо сделать, он услышал, как Сичень приближается к нему и окликает. Он повернулся и увидел своего племянника, плавно идущего к нему с письмом в руке. Лань Цижэнь ждал, пока его племянник передаст ему письмо, удивлённый, увиденным на нём символ ордена Вэнь. — Из Цишаня, дядя, — сказал Сичэнь. — Глава клана Вэнь уже вернулся? — Нет, я так не думаю, — нахмурился Лань Цижэнь, открывая письмо, в котором находилось приглашение на ежегодные соревнования по стрельбе из лука, проводимые в Цишане, подписанное именем сына Вэнь Жоханя внизу письма — Вэнь Сюй. — Соревнования по стрельбе из лука? — Сичэнь прочитал письмо, стоя рядом с дядей. — Они всё ещё планируют провести его без лидера секты Вэня? — Судя по всему, — нахмурился Лань Цижэнь, жалея, что письмо не пришло ещё вчера, тогда он мог бы расспросить об этом Вэнь Жоханя прошлой ночью. — Конкурс через месяц? — Сичэнь тихо пробормотал. — Мы по-прежнему будем проводить наши лекции. Мы тоже должны будем отправиться? — Если другие наследники пожелают пойти туда, я буду рад сопроводить всех в Цишань, — мягко проговорил Лань Цижэнь. — Пожалуйста, сообщи ученикам о приглашении, Сичэнь. — Конечно, дядя, — улыбнулся Сичэнь, как всегда нежно и безмятежно, и ускользнул. Лань Цижэнь вернулся в свой кабинет и послал бабочку ци, чтобы найти Вэнь Жоханя и расспросить о соревновании по стрельбе из лука, прежде чем решит передумать. Из-за своих постоянных взаимодействий с главой клана, он лучше понял менталитет Вэнь Жоханя. Однако Лань Цижэнь мало что знал о его детях, хоть и имел понимание о существование Вэнь Сюя и Вэнь Чао, но ничего особо положительного о них ему услышать не доводилось. Он также слышал, что их отец был гораздо более привлекательным, чем они сами, что, по его мнению, было довольно печально. Лань Цижэнь не мог представить себе молодого человека с отцом, похожим на Вэнь Жоханя, с его шелковистыми волосами, весёлой улыбкой, мягкими, но проницательными глазами, широкими плечами и… Лань Цижэнь резко шлёпнул себя по щекам. Ему нужно было перестать думать о Вэнь Жохане. Может быть, ему всё-таки стоило бы отправиться в Холодные Источники.

***

В это время суток в свободный день в Гусу Холодные Источники, скорее всего, были пусты. Не то, чтобы для Лань Цижэня было бы проблемой столкнуться с кем-нибудь там. Он просто не хотел волновать никого, кто увидит его у источников. Это было бы всё равно, что увидеть дядю, который также приходится учителем, вне школы. Воздух вокруг источников был свежим и пронизывающим, колючим и прохладным, и Лань Цижэнь приветствовал это ощущение. Это прояснило его разум, а растущие рядом веточки мяты только подчеркивали бодрящую остроту воздуха. Лань Цижэнь быстро разделся и шагнул в воду. Знакомый и бодрящий толчок льда пронзил его насквозь. Он глубоко вздохнул и шагнул дальше в водоём, пробрался в глубину источников и сел, погрузившись по грудь, а его волосы плавали на поверхности воды. Он очистил свои мысли, сидя в позе лотоса, закрыв глаза и глубоко вдыхая. Неподвижное спокойствие принесло ему душевный покой. Время замедлилось до своего полного отсутствия. Лань Цижэнь чувствовал, как энергия ци пульсирует по его меридианам, мощно и стабильно. Всё было правильно в мире. — Вау, Цижэнь, здесь довольно холодно, не так ли. Глаза Лань Цижэня распахнулись в смущённой тревоге, когда он увидел Вэнь Жоханя, сидящего у ручья, опустившего свои длинные ноги в воду и развязывающего верхние одежды. — Вэнь Жохань, как ты умудряешься попадать в Облачные Глубины?! — спросил он, удивляясь, почему не задал об этом вопрос ему раньше. — Мои милые племянница и племянник впустили меня, — улыбнулся он, плавно сбрасывая с себя верхнюю одежду. — Что? Почему? Что ты делаешь?! Лань Цижэнь закрыл глаза, его лицо горело слишком жарко для Холодных Источников. — Я никогда раньше не был в знаменитых Холодных источниках, и хотел посмотреть, на что это похоже, — невинно ответил Вэнь Жохань, и с каждым мгновением звук плеска воды вдруг становился громче, пока он постепенно приближался к Лань Цижэню. — Почему ты здесь? — спросил Лань Цижэнь, полный противоречивых чувств по поводу всей этой ситуации. Что вообще заставило его приехать сюда? — Вы прислали мне бабочку ци, и, поскольку я находился в этой местности, то решил, что могу ответить лично, — легко произнёс глава клана, а его голос вибрировал близко к Лань Цижэню. — А-Цин упомянула, что видела, как ты направляешься сюда, поэтому я последовал её указаниям. — Ты мог бы подождать меня в другом месте! Лань Цижэнь вздрогнул, ему уже не было так холодно. — Ты действительно желал, чтобы я ждал в твоих личных покоях чрезмерное количество времени без каких-либо других дел, Цижэнь? Как интересно с твоей стороны, — усмехнулся Вэнь Жохань, устроившись слишком близко к Лань Цижэню, но и на достаточном расстояние. Мозг молодого человека перегрелся. — Итак, соревнования по стрельбе из лука, — произнёс он. — Да, как дела в Цишане? — спросил Лань Цижэнь, всё ещё прикрывая глаза, но задаваясь вопросом, должен ли он также прикрыть какую-либо другую часть себя. Он всё ещё был в брюках, но чувствовал себя слишком открытым для всего мира. — Похоже, мои сыновья наконец-то что-то делают, — фыркнул Вэнь Жохань. — Я с нетерпением жду возможности увидеть, как им удастся собрать всех вместе. — Значит, они не собираются делать что-то странное на конкурсе, так? — нервно спросил Лань Цижэнь. — Мои сыновья высокомерны и эгоистичны, но они достаточно безобидны, — вздохнул Вэнь Жохань. — Ты… Очень пренебрежительно к ним относишься, — нахмурился Лань Цижэнь, отводя руки от лица, но тут же пожалев о своём решении, столкнувшись с очень мокрым и почти голым Вэнь Жоханем. — Что я могу сказать, они похожи на свою покойную мать, — сказал он, слегка поморщившись. — Разве ты не любил её? — Это был политический брак, Цижэнь, и любить было нечего, — сказал Вэнь Жохань, проводя руками по своим тёмным волосам; его бицепсы были весьма соблазнительны. — Я тайно пойду туда с Чжулю, чтобы присматривать за происходящим, Цижэнь, не беспокой свою хорошенькую головку. — Ты бессовестный, — Лань Цижэнь скрестил руки на груди, отводя взгляд в сторону. — Ты вытянешь это из меня, Цижэнь, — усмехнулся Вэнь Жохань. — Вэнь Чжулю… Он единственный, о ком ты отзываешься благосклонно, — сказал Лань Цижень, ещё раз взглянув на главу ордена. Ещё одна ошибка, поскольку тот смотрел прямо на него своими тёмно-бордовыми глазами. — Почему это? — он не забыл спросить. — Он хороший человек, — одобрительно сказал Вэнь Жохань. — Я нашёл его мальчиком, умирающим от голода в руинах деревни, через которые пробирался, когда там свирепствовал монстр. Чжулю был примерно того же возраста, что и А-Сюй, так что я взял его к себе, вырастил и воспитал. Он непоколебимо верен, умён и тих. Я его очень люблю, — он мягко улыбнулся; в глазах отразилось самое отеческое выражение, которое Лань Цижэнь когда-либо видел на его лице. — Значит, у тебя есть люди, которые тебе небезразличны, — фыркнул Лань Цижэнь, пытаясь быть отчуждённым, но, вероятно, это больше походило на грусть. Он проклинал свою неспособность нормально мыслить. — Да, — улыбнулся Вень Жохань, не комментируя тон его голоса, за что Лань Цижэнь был очень благодарен. — Я забочусь о Чжулю, забочусь об А-Цин и А-Нин, и забочусь об их остальных родственниках, — перечислил он, потянувшись вперёд и убрав с лица влажную прядь челки Лань Цижэня. — Я забочусь о тебе. Лань Цижэнь покраснел, чувствуя, как жар поднимается от его груди к лицу, и затем проклял свою бледную кожу. Вэнь Жохань тихо усмехнулся, проводя тыльной стороной пальца по скулам мужчины напротив, прикосновение было горячим, несмотря на то, что источники были такими холодными. — Я никак не могу понять, почему я так нравлюсь тебе, Вэнь Жохань, — сказал Лань Цижэнь, его сердце трепетало в груди. — У меня есть список причин, Цижэнь, — ответил мужчина своим низким тягучим голосом, будучи серьёзным и искренним. Его рука обхватила подбородок Лань Цижэня, а большой палец провёл по его нижней губе. Тёмные глаза Вэнь Жоханя проследили за движением кадыка младшего, когда тот сглотнул. — Но есть ли у тебя время слушать? — Я… — голос Лань Цижэня застрял у него в горле. Взор его глаз метнулся к губам более высокого мужчины, что всё ещё было полны красок, несмотря на холодный воздух. — Цижэнь, — пробормотал он, его лицо приблизилось, и глаза Лань Цижэня закрылись, пылающий жар губ старшего почти коснулся его уст. — Господин Вень. Оба мужчины почти подпрыгнули, отстраняясь друг от друга. На лице Лань Цижэня отразилось смущение, а на лице Вэнь Жоханя — убийственное раздражение. Из-за одного из камней появился молодой человек, которого Лань Цижэнь не узнал, но предположил, что это Вэнь Чжулю. Он был высоким, широкоплечим, с гладкими тёмными волосами и густыми бровями. — Чжулю. Вэнь Жохань встал. Холодная вода плавно скользила по телу. Его брюки прилипали к коже, почти прозрачные от воды… Лань Цижэнь чуть не окунул голову в ледяную воду, но вместо этого решил оглянуться на Вэнь Чжулю. — Проблемы в ордене, глава, — произнёс Вэнь Чжулю низким голосом, имея извиняющийся вид. — Очень хорошо, — раздражённо вздохнул Вэнь Жохань, схватил свою мантию, которая лежала в стороне, и грациозно надел её. — До следующего раза, дорогой, — он оглянулся через плечо, чтобы подмигнуть, и ушёл. — Господин Лань, — Вэнь Чжулю низко поклонился и побежал за главой ордена. Лань Цижэнь разочарованно застонал, погружаясь в ледяные источники, изо всех сил пытаясь очистить свои мысли от всего прожитого дня. К сожалению, это не помогло.