Прекрасный дядя Лань

Когда родился его второй племянник, Лань Цижэнь понял, что ему придётся стать отцом для Лань Хуаня и совсем маленького Лань Чжаня вместо их настоящего родителя — своего любимого старшего брата — который уединился от мира из-за какой-то глупой любви. — Прошло несколько месяцев, Сюнчжан. Разве ты не хочешь увидеть своего сына? — поинтересовался младший Лань, заглядывая через раздвижную дверь комнаты своего брата, пока маленький племянник спал у него на руках. Он прождал целых пять минут, но брат не удостоил его ответом, поэтому с тяжёлым сердцем Лань Цижэнь вернулся в свои покои, попросив одну из женщин-заклинательниц принести молоко его невестке, которая также пребывала в уединении в своих покоях. Женщина отвесила ему плавный поклон, но он мог видеть её сожаление на лице и напряженные плечи, когда она отвернулась. Он тоже чувствовал безмерную печаль по поводу мадам Лань, запертой в своей комнате. Не имеющая права видеть своих детей, не способная сбежать от собственного глупого мужа. Лань Цижэнь устроился в своей постели, прижимая Лань Чжаня ближе к груди, позволив себе лёгкий вздох, подобный мелкой трещине на крепости. — Дядя. Старший племянник зашевелился в постели, рядом с его собственной, моргая. Его большие золотые глаза смотрели на мужчину, и Лань Цижэнь почувствовал уже знакомый прилив любви при виде своего племянника. — Я разбудил тебя, Хуань? — тихо спросил он, протянув руку и положив её на макушку малыша. — Нет, — ответил Лань Хуань, покачав головой. Он выглядел немного напуганным, поэтому Лань Цижэнь поднял мальчика на кровать рядом с собой. — Дядя, — тихо позвал Хуань, прижимаясь к руке нынешнего главы клана. — Да, Хуань? — Отец ненавидит А-Чжаня и меня? — тихо спросил его маленький Хуань, и Лань Цижэнь почувствовал, как его сердце разбилось, едва он услышал такой вопрос от двухлетнего ребенка. — Конечно нет, Хуань, — Цижэнь наклонился и нежно поцеловал мальчика в лоб, что послужило одним из редких проявлений любви, которое, однако, было необходимо каждому из них. — Твой отец оказался в довольно трудной ситуации. — А матушка? Лань Цижэнь задумался. Он даже не пытался понять, как мыслит мать его племянников. Нравилась ли ему женщина, которая ввела его старшего брата в заблуждение, а после — в жизнь уединения и одиночества? Нет. Но обвинял ли он её в чём-то? Точно нет. Он приводил к ней племянников раз в месяц с тех пор, как они родились, и она никогда не отказывала детям во внимании, в отличие от своего мужа, что всегда с досадой отмечал сам Цижэнь. — Твоя мать любит вас обоих, Хуань, — тихо произнёс он, накрывая племянника одеялом. — Спи, Хуань. — Да, дядя, — по-прежнему послушно отвечал племянник, что и радовало, и огорчало одновременно. После чего мальчик наклонился и нежно поцеловал руку Лань Чжаня. Лань Цижэнь видел, как его племянник засыпает, а дыхание постепенно становится глубоким и ровным. Молодая заклинательница тихо постучала в дверь, когда вернулась. Он послал мягкую волну ци, чтобы открыть дверь, игнорируя правила вежливости. Он махнул заклинательнице рукой, чтобы она вошла в покои, несмотря на поздний час. Цижэнь начал нарушать правила ордена, когда его брат ушёл в уединение. Но он не винил себя, и понимал, что скорее всего ему нужно будет ещё некоторое время нарушать их. Он мог следовать указанным правилам только тогда, когда действовал, как отец для своих племянников и глава ордена. Естественно, он каждый раз наказывал себя, но Цижэнь не раз задавался вопросом, наступит ли однажды время, когда ему не нужно будет нарушать установленный порядок. Заклинательница извинилась, и Лань Цижэнь поставил кувшин, который она дала ему, на прикроватный столик, приложив к нему согревающий талисман на тот случай, если Лань Чжань скоро проснётся, что, конечно, неизбежно случится, и его нужно будет покормить. Лань Цижэнь устроился в своей постели, уложив маленького племянника между собой и Лань Хуанем, бережно укладывая его голову на подушку, купленную лишь для того, чтобы позаботиться о ребёнке. После этого молодой человек позволил себе закрыть глаза, когда усталость наконец взяла своё, и он вскоре заснул. Правила Гусу требовали, чтобы ученики ложились спать в девять, но в последние несколько месяцев он не мог этого сделать. Приходилось даже просить других заклинателей помочь ему позаботиться о маленьких племянниках до десяти вечера. Конечно, он освободил их от любых наказаний, а они, казалось, были рады помочь ему. Но Цижэнь знал, что не может продолжать так себя вести и дальше. Также ясно Цижэнь знал, что через час почти безмолвные крики маленького племянника разбудят его от лёгкого сна. Именно так и произошло, поэтому, проснувшись, Цижэнь покормил А-Чжаня и начал напевать ему песню. Скоро Лань Чжань заснул, и его дядя попробовал отключиться снова, пока не пришло время пробуждения. А до той поры Лань Цижэнь спал так крепко, как только мог, с бременем ответственности, что давило на его бедный разум.