Тетрадь с фотографиями

Говорят, когда видишь кого-то, кто тебе нравится, то чувствуешь, как у тебя в животе порхают бабочки. Артём слышал об этом, а потом где-то прочитал, что такое ощущение появляется, когда организм хочет предупредить об опасности. Никакое это не волнующее ощущение влюблённости. Это твоё тело кричит тебе бежать. Новый тренер был отталкивающим, пугающим, омерзительным. Артём не мог понять, что именно так его беспокоило, но он физически не мог находиться рядом с Виноградовым. Его взгляд ощущался как склизкая мокрая тряпка, которой чистили общественные туалеты, бросили в сырой подвал, кишащий крысами, а затем вытащили и бросили тебе на лицо. Так странно — глаза у него были голубые, такой красивый цвет, а ощущения от него противоположные. — Артаков, ноги у тебя откуда растут?! — рявкнул с трибун Шигапов. Артём собрался, но не из-за окрика своего тренера, а от испуга. Мелькнула страшная мысль, что его отдадут Виноградову, если он облажается. К счастью, этого не случилось, похоже, сейчас был только просмотр. Под конец тренировки Артём чуть с ног не свалился, и дело было отнюдь не в физических нагрузках. — Этот Виноградов до усрачки меня пугает, — признался он, едва дверь в раздевалку закрылась. — У него лицо как у женщины. — Поэтому он тебя и пугает, — заржал Юрка, стягивая форму. — Да пидор он просто, — пробормотал Костя. — Не в том смысле, что мужиков любит, а… Ну, вы поняли. — Лучше бы не его обсуждали, а чё мы на соревах делать будем, — вставил Лёха. — Видели, что Федерация выкатила?.. Артём не слушал. Когда первое омерзение прошло, он стал думать, почему Виноградов вызвал в нём такую реакцию? Объективно, было много людей, которые ему не нравились чисто внешне, то тут было совершенно другое. Если бы новый тренер просто не вызвал симпатию у Артёма, он бы и слова не сказал. Мало ли, у кого какое лицо? Тут было что-то другое. — Ты чего так долго? — усмехнулся Костя, когда Артём вышел из душа. — Дрочил, что ли? — Ха-ха, — мрачно выдал Артём. В пустой раздевалке его слова разлетелись гулким эхом. И правда, он не заметил, — Да ладно, ты из-за этого урода грузишься? Не думай об этом. Привыкнешь ещё, а, если честно, тебе какая разница? Всё равно ты от Шигапова не уйдёшь, он тебя не отпустит. Костя поднялся с лавки, шагнул к Артёму и, наплевав на то, что он ещё не вытерся, обнял его. — Отвали, — беззлобно буркнул Артём. — Я мокрый. — Ещё рано, — осклабился Костя, но всё-таки отступил. — Поехали домой. Перед тем, как исчезнуть, отец Кости сделал одно доброе дело: обеспечил своим сыновьям возможность в будущем свалить от деспотичной матери и купил им крошечную двушку на окраине города. Обычно она пустовала, Костя пропадал на тренировках, а его младший брат Андрей жил в интернате и приезжал только по выходным и на каникулах. К счастью, сегодня не было ни того, ни другого, Артём неплохо ладил с Андреем, но попросил Костю поддерживать легенду о дружбе, не желая афишировать что-то большее между ними. Это могло показаться странным, ведь все либо знали об их отношениях, либо догадывались, но в случае с Андрюхой Артём предпочитал молчать. Дома было пусто, темно и тихо. Не включая свет, Артём с Костей разделись и завалились спать. Костя отрубился сразу, а Артём лежал без сна несколько часов. Сначала он вертел в уме, почему Виноградов выглядел для него так отталкивающе. Затем думал, где раньше мог его видеть, потому что вдруг показалось, что Артём где-то встречал Виноградова раньше. Он до того надумался о новом тренере, что ему даже приснился отвратительный сон, в котором он от кого-то убегает, но ноги не слушаются, вязнут, и убежать не удаётся. Утром Артём был мрачнее тучи, еле запихнул в себя завтрак и через силу проглотил таблетку нурофена, потому что у него аж голова разболелась. Костя, видя его состояние, благоразумно не отсвечивал и молчал всю дорогу до ледового дворца. В фойе они натолкнулись на малышей, которых вёл за собой Виноградов. — Он что, взял младшую группу? — вскинул брови Костя. — А как же Вера Павловна? — Бред какой-то, — процедил Артём, провожая группу взглядом исподлобья. Потянулся день, тренировки, бесконечные прыжки, а Артём никак не мог совладать со своими мыслями. — Да что с тобой сегодня, — с неопределяемой интонацией выдал Шигапов. Он был разочарован но вместе с тем не понимал, как такое вообще возможно. Один из его лучших учеников делал такие нелепые ошибки, которые и новичку можно было простить с трудом. Артём не ответил. Что тут было сказать? «Извините, просто от нового тренера меня блевать тянет, но мне кажется, что я уже где-то его видел, поэтому думаю, где»? Бред. А отвлечься от этих мыслей никак не получалось. Даже на перерыве Артём не мог отделаться от назойливых мыслей. — Слушай, ты опять про этого долбаного Виноградова думаешь? — пристал Костя, желая вытащить Артёма из этих мыслей. — Ты уже мне начинаешь на нервы действовать, если честно. расслабься, а? Голова лопнет. — Да я его где-то видел, — упрямился Артём. — И хочу вспомнить, где. — Откуда его вообще взяли? Я раньше не слышал ни о каких тренерах с такой фамилией. Артём покачал головой, потом покосился на Костю. — Слушай, может, сходим к мелким? — Зачем? — Просто посмотреть. — Артаков, ты совсем сбрендил? Теперь уже следить будешь за Виноградовым? Вместо ответа Артём поднялся и пошёл в крыло, где занимались младшие группы. У них был свой лёд, так они и старшим не мешали, и сами были в большей безопасности. На льду никого не было, кроме Виноградова и одного пацана. Наверное, у него что-то не выходило, судя по тому, как тренер постоянно его поправлял. — Обычный мужик, — прошептал Костя, глядя на занятие. — А ты так мозг себе компостируешь. Артём не ответил. Может, он реально был неправ? Подумаешь, что-то почуял. Вроде, и правда ничего такого. Они вышли в коридор так же неслышно, как зашли в зал. До продолжения тренировок было ещё достаточно времени, поэтому сели прямо на пол, привалившись спинами к стене. Артём, подтянув колени к груди, уткнул в них подбородок, уставился перед собой. Этот пацан напомнил ему, каким он сам был лет десять назад. Неужели он тоже был таким неуклюжим и тренеру приходилось вечно поправлять его? Странно, это в голове Артёма не отложилось. — Ну, теперь ты отстанешь от Виноградова? — чуть помолчав, спросил Костя. Артём рассеянно взглянул на него. — Да, наверное. Снова замолчали. Было так тихо, что, казалось, весь ледовый дворец вымер. Тем громче был стук распахнувшейся двери. разлетевшийся по коридору гулким эхом. Костя вздрогнул, а Артём повернул голову в сторону звука. Из зала выбежал мальчишка, почему-то зареванный. Артём мгновенно поднялся на ноги. — Ты чего ревёшь? Мальчик остановился, всхлипнул и принялся тереть ладонями лицо. — Ну, говори, говори, — Артём, сам не понимая, зачем, шагнул ближе. Громко сопя, пацан глухо ответил: — Я уже ненавижу эти коньки дурацкие, это всё… Леонид Арсеньевич меня постоянно… Трогает. — Ну, фигурное катание это не кружок по плетению бисером, — вклинился в разговор Костя. — А тренер для этого и нужен, чтобы косяки твои исправлять. Мальчик тяжело сглотнул, поднял заплаканные глаза. — Да нет, не поправляет. То есть, не так, как обычно. Так другие не делают. Он ещё и говорит всякое. Что я должен быть послушным мальчиком. И голос у него такой… Не как мой папа разговаривает, не так, как вы. А как будто… — Жеманный, да, — вдруг сказал Артём. Увидев непонимающий взгляд пацана, он объяснил: — это как когда человек кривляется, хочет выглядеть крутым, а на деле звучит очень противно. Мальчик закивал. Костя стал выпытывать у него подробности, спрашивал, чего пацан не расскажет про это родителям, но Артём не слушал и не слышал. Он снова замкнулся в себе, в своих мыслях, но теперь они были связаны с его детством, а не с Виноградовым. Оставшийся день Артём откатал приемлемо, хотя Шигапов был не в восторге. Стыдясь, Артём пообещал, что завтра будет работать лучше, хотя понимал, что не сможет выполнить обещание, если будет и дальше так загоняться. — Давай заедем к Динке? — предложил Костя, когда они вышли из ледового дворца и почапали на остановку. — Пропустим пару стаканчиков, а то ты вообще никакой? Артём покачал головой. — Ты езжай, если хочешь, а я домой. — Дурик, — Костя ласково взъерошил его волосы. — Я же хочу, чтобы ты проветрился немного. Артём благодарно улыбнулся, но к Динке они так и не поехали. Вернулись домой, легли, как и вчера. и как позавчера, и ещё много раз до этого. — Постарайся уснуть побыстрее, — полусонно пробормотал Костя. — А то вчера так громко думал, что спать мне мешал. — Извини, — на автомате выдал Артём. Он и правда хотел заснуть побыстрее, но всё никак не выходило. Воспоминания бродили в голове, не давая покоя. Примерно через полчаса, Артём не выдержал. — Котька, — шепотом позвал он. — Ты спишь? Не сразу, но Костя отозвался: — Нет, танцую. Что опять? — Я тут думал, — Артём сделал короткую паузу. — Помнишь, когда мы были мелкие, то ходили кататься на другую арену? Она ещё где-то в заднице мира находилась. Костя повернулся на бок, чтобы быть к Артёму лицом, широко зевнул. — Нашел, о чем поговорить посредь ночи. Ну, помню, да. Там еще по какой-то рощице надо было идти, а там вечно полтора фонаря работало. Ты к чему клонишь? Артём покусал нижнюю губу. — Знаешь, я вдруг вспомнил, как какой-то мужик нам предлагал какие-то конфеты. Слова Артёма потонули в тишине. Костя долго не отвечал, очевидно, раздумывая над чем-то, а затем сказал: — Я помню только, что ты меня за собой тащишь. Я всё это время думал, что мы от кого-то удирали. От собак, кажется. Там же их много было, бродячих. Почему-то Артёму стало холодно, он придвинулся поближе к Косте. — Не знаю. Ладно, давай спать. Ночь. На небе ярко сияют звезды, можно различить созвездия. Артём идёт, задравши голову. Под подошвами поскрипывает снег. — Опять сегодня упал, — жалуется Котька, идущий чуть впереди. — Ноги у меня как макаронины. А еще ты слышал, что мне Вера Пална сказала? Что я потолстел! А я и так конфет не ем, только на Новый год. Жалко, что он уже прошел, а? Тёмыч, ты меня слышишь вообще? — Ага, — отзывается Артём. Ему не хочется слушать Котьку, он очень устал сегодня. Они идут невыносимо долго, аллея тянется и тянется. Редкие снежинки кружатся, затем липнут к ресницам. Артёму кажется, что это падают звезды. Шея затекает, Артём опускает голову так, чтобы смотреть прямо, и тут же видит дядечку под фонарем. Дядечка весь черный — черные ботинки, пальто, шарф, даже волосы, высокий, а лицо у него бледное-бледное, и на нем горят какие-то противоестественно огромные глаза. Ледяные, не как у человека, даже не как у куклы, а как у чудовища. — Мальчики, — произносит он елейным голоском, — куда это вы идете одни, по такой темноте? Артём, помня строгий запрет матери на разговоры с незнакомцами, не отвечает и старается побыстрее уйти, а Костя притормаживает. — Мы домой идём, у нас тренировка закончилась. Артём недоверчиво смотрит на Котьку, но тот замечает только дядечку. — Ничего себе, тренировка? — он всплёскивает руками. Этот жест Артёму не нравится, так делаеют злобные бабки у его подъезда, когда хотят кого-то обругать. — Чем занимаетесь? — Фигурным катанием, — Котька аж надулся от гордости. — Это хорошо, — протянул дядечка, но тут же состроил грустную мину, — хотя, не завидую я вам, ребятки. — Почему? — удивился Котька. — Фигуристам нельзя есть сладкое. А у меня как раз есть лишние конфеты, — дядька вынул руки из карманов и протянул на ладони кучу конфет в ярких фантиках. Котька облизнулся, а Артём не выдержал. — Нам пора, — процедил он, наступая другу на ногу. — Извините. И конфет мы не едим. — Жаль, — дядька покачал головой. — Очень-очень жаль. Я ведь работаю в кондитерском магазине, а там прорвало трубу. Пришлось конфеты увезти к себе домой, целые ящики конфет. Вы бы взяли у меня эти, или, если не хотите такие, у меня можете выбрать, что понравится. Котька потянулся к сладостям, но Артём толкнул его так, что друг чуть не сел в ближайший сугроб. — Ты чего пихаешься?! — возмутился Котька. — Нам пора, — стоял на своём Тёмыч. — Как ты не понимаешь? Меня мама заругает. Костя посмотрел на друга, затем на конфеты, на дядьку, который заискивающе улыбался, протягивая ему сладости. — Ну же, вы ведь послушные мальчики, — прогудел он. — Не ссорьтесь, возьмите конфетки и пойдёмте со мной. Я тут живу, совсем недалеко. А потом я вас на машине домой отвезу. Как во сне Артём наблюдает, как Костя делает шаг вперед и тянет руку к конфетам. Тут он не выдерживает, хватает его за рукав и дергает на себя. В следующую секунду они уже бегут. Кажется, дядька гонится за ними, Артём слышит его тяжелое дыхание, но не может обернуться и посмотреть... Артём распахнул глаза. В комнате было еще темно и почему-то очень холодно. Оказалось, Костя забрал себе всё одеяло, хотя Артёму было всё равно, он знал, что больше не заснет. Нащупав на тумбочке телефон, он глянул на время. До подъёма оставалось ещё двадцать минут. Когда доходило шесть, завозился Костя, просыпаясь даже без будильника. Артём честно дал ему проснуться, привести себя в порядок и спокойно позавтракать, прежде чем заговорить. — Я вспомнил, где видел Виноградова, — сказал он, пока они с Костей одевались в прихожей. — Тогда, в детстве, мы убегали не от собак. Мне кажется, этот мужик, который пытался нас конфетами подкупить, это был Виноградов. Костя на секунду замер, но затем продолжил зашнуровывать ботинки. — Не знаю, — неуверенно отозвался он. — Но почему я тогда вспоминаю что-то другое? То есть, не вспоминаю, а даже больше что-то додумываю? Артём недолго помолчал. — Может, тебе было так страшно, что ты просто стёр это воспоминание? Костя поднял на него взгляд. — Следующие призовые потратим на поход к психологу. Артём криво улыбнулся, хотя смутная тревога всё ещё терзала душу.