***
Девушки дошли до того самого перекрестка. Слева находился дом Алёны, справа — дом Ани. Их разделяла разная дорога. Напротив — большой супермаркет, но проходя дальше — одни сплошные бедные кварталы, обшарпанные дома и прочее. Зато впереди был парк. Летом туда съезжались туристы с разных концов России, было много маленьких детей, их родителей… И только осенью в нем можно было почувствовать уединение, среди огромных, раскидистых елей и сосен, прогуляться по асфальтированной дороге, усыпанной оранжевыми листьями. Никакого шума, гама, максимум, что услышишь — зов сильного ветра. — Короче давай, — Алена обняла Аню, похлопала ее по плечу. От девушки пахло ее любимым ванильным парфюмом, который очень нравился Алёне. — Увидимся завтра, я позвоню. — Давай, пока. — Аня приобняла ее в ответ, и после, развернувшись, спокойной походкой побрела по дороге, ведущей к ее дому. Дорогу освещал свет приближающегося заката. Янтарным цветом он разрисовывал каменную плитку, шел наверх — и резко заканчивался там, где начинался уже другой квартал. Алена, находясь в одиночестве, могла курить в полный затяг. Всё-таки Аню она действительно очень сильно уважала, несмотря ни на что, и в ее присутствии не могла курить так много, как порой хотелось бы, ибо у Ани на курение была явная непереносимость. Алена брела по улочкам, таким бедным, но каким-то уже ставшими родными. Здесь дома не красили уже много десятков лет, вон, даже старые объявления не срывали. Ухоженных клумб тоже не было, всё словно с 90-х. Лучи садящегося солнца падали на изголовья крыш, заглядывали деликатным свечением в незавешенные окна. По улице разносился запах табака и реки, которая находилась в 3-х километрах отсюда. И веяло здесь атмосферой некой безысходности и юности, которую нужно просто пережить. Возле подъезда, в котором находился паспортный стол, сидел Шурик. Рыжий кот, который особенно полюбился Алёне, из всех ее дворовых друзей. А их у нее было много! Но Шурик выделялся среди всех: гладкошерстный, с ярко-зелеными глазами, золотистого цвета, вся спина обрамлена оранжевыми полосками. Ну красавец ведь. Она с младших классов стабильно приходила в это место, гладила его, кормила. Сотни раз пыталась забрать его к себе домой, на что получала четкое «нет» от родителей, ибо «нечего живности у них в квартире делать». — Прости, Шурик, сегодня у меня еды нет. — Алена присела на корточки, и Шурик, сразу же узнав, кто пришел, как скорострел, подбежал к ней, высоко подняв хвост. Приластился к ее коленке, начал тереться головой. — Хороший мой… Алена, держа в руках сигарету, другой гладя кота, размышляла о своем. Послышались какие-то шаги, нехарактерные в такое время для столь забытого всеми, спокойного района. Здесь вообще порой людей словно и не существовало. Алена подняла глаза, и ее сердце упало куда-то вниз. — Да не бойтесь Вы, — голос Евгения Станиславовича в неформальной обстановке звучал несколько по-другому. Как голос обычного парня, только что окончившего первый курс. Без этой надутой уверенности. — Только сигареты я б эти не советовал. Садит голос сильно. Алена продолжала гладить Шурика, он же, увидев незнакомое лицо, неожиданно стал ещё более ласковым в своем поведении, лизнул руку девушки, довольный, подбежал к Станиславовичу, сразу же обернув свой хвост вокруг его ноги. Евгений Станиславович присел на корточки напротив Алёны, запустил руку в мохнатую, рыжую макушку. — Шурик же, да? — Вы подслушивали? — Нет, просто стоял рядом, все слышал. Без задней мысли. — А что Вы здесь делаете вообще? — Алена неожиданно расслабилась. Или на нее так Шурик влиял, с животными ей всегда было очень спокойно. — Живу. — Евгений Станиславович улыбнулся, а Шурик плюхнулся возле его ноги, перевернувшись на спину. — Какой ласковый-то! Я ж незнакомец, по сути, а он сразу плюхнулся на бок и лежит, хочет, чтоб я пузо чесал. Алена находилась в ступоре. Видеть своего преподавателя, с которым знакомство произошло не в лучших обстоятельствах, таким… Евгений Станиславович, уверенный, очень серьезный учитель, который с первого дня смог набить себе авторитет, сейчас сидел напротив нее, играя с дворовым котом, улыбаясь во все тридцать два. Но ей почему-то стало тепло от этого. И комфортно. — Он всегда таким был. Ласковым очень, как только я его здесь и увидела. А это было лет 6 назад, что-ли. Просто шла из школы, а Шурик маленький был, сидел, пиздюк такой… Ой… — она запнулась, прикрыв рот ладошкой. — Косторная, ну можно же без этого всего, без этих бранных слов… — Алену будто по ушам ударило то, что он снова назвал ее по фамилии. Евгений Станиславович взял Шурика на руки, чмокнул его в розовый нос. — Мы не в школе ведь. И вообще, хватит уже, вот этой уверенности такой, Вы будто хотите этими замечаниями меня в неловкое положение завести, тоже мне, нашлись. Вы всего лишь на третьем курсе. — она осмелела, и ей на этот раз почему-то не было стыдно. То ли неформальная обстановка так влияла, то ли осознание того, что Евгений Станиславович старше ее всего на 5 лет. — Ну про неловкое положение Вы правы, обожаю людей в него ставить. А все остальное… Ну пускай это будет выглядеть так, как Вы хотите, каждый имеет право на свое мнение. Они помолчали какое-то время. При лучах закатного солнца светло-русые волосы Станиславовича выглядели едва ли не золотистыми, а чистая, персиковая кожа казалась кукольной. Красивый, блять. — Кстати, про сиги… Сигареты, тоесть. Я не знаю, можно ли такое спрашивать у учителя… Он хмыкнул. — Что опять? — Алена недовольна подняла бровь. — Косторная, Вы только что мне тут про мое поведение предъявляли, несколько раз перед этим сматерились, а сейчас спрашиваете разрешения на вопрос… Валяйте. — Реально вредные такие, что-ли? Я вот на них подсела недавно, ибо мне только такие стали без паспорта продавать. Остальные продавцы уже поняли, что мне никаких не 18 лет… — Да, реально. — Евгений Станиславович чесал Шурика за ушком. — На первом курсе голос весь прокурил именно ими. — А посовету… — Нет. — он ответил резко, но по-прежнему оставался невозмутимым. — Не курите. Не надо Вам это. Она закатила глаза. Душнила, как она только не догадывалась, конечно. Хотя как можно было не догадаться, он учитель, во-первых, разница в возрасте небольшая совсем, а он к ней на Вы обращается. — Пойду я, пора уже. — он опустил Шурика на землю, ещё долго смотря на него. — До свидания, Косторная. Не забудьте про домашнее задание на завтра. Последнее предложение он сказал будто с издёвкой. Алена долго смотрела ему в след.***
Придя домой, Алена, завалившись в кресло с ещё горячим дошираком, быстро открыла телеграмм в телефоне, нашла диалог с Аней, и записала 5 голосовых, с десятиэтажным матом, рассказывая в подробностях об этой встрече, прерываясь на рассказы о Шурике, «что он становится все милее и няшнее с каждым годом», а потом, ставшее базовым: «Станиславович на долбоеба похож». «Ну ты конечно» «Прямо вот так попасть на учителя… Ну видишь, он зверушек любит ещё. Хотя бы на этой почве может отношения у вас наладятся)))» «Шурика прям в нос поцеловал? Слушай, да милый биолог наш-то» «Про сигареты пипец, конечно» «Но знаешь, он и выглядит как человек, который в молодости уже, так сказать, нагулялся, а теперь всех уму разуму учит» «АХАХАХА» «Меня тоже выносит с его Выканий по отношению к подросткам» Алена, уже с более весёлым настроением, со спокойной душой посвятила весь вечер просмотру тик тока. А из головы так и не вылезала эта «Косторная», тускло-зеленые глаза, и персиковая кожа.