Такая разная...

      Как из скорби и контракта зародилась любовь?       Это просто нелепо, странно. Неправильно. Царица не ошибётся в этом.       Из такой любви не может появиться сила.       В начале своего пути она могла бы поверить в такое. Но сквозь годы анализа и бесчисленное количество опытов вывод был один – сверхспособности получают исключительно путём слияния свободы души и интереса к познанию мира. Конечный продукт такого синтеза, помимо суперсилы, – долгая и зачастую счастливая жизнь со своим избранником.       Женщине повезло. Она нашла свою пассию в бесконечно дурашливом, но таком родном для неё человеке. Барбатос являлся самым настоящим воплощением свободы, сколько она его знала. Его манера поведения, вкусы в одежде и еде – он жил тем, чтобы обходить оковы.       Иногда Царица задумывалась, а не нарушают ли её желания мировоззрение любимого человека? Да, её невероятная тяга к познанию увлекала и идеально подходила для того, чтобы заставить систему работать на себя, но… Впрочем, сейчас перед ней встала куда более животрепещущая проблема.       Первые сверхлюди появились во времена правления Трёх Лун – трёх правительниц большого континента. Неординарные силы стали плодом исключительной любви двух обычных людей, теперь уже прародителей нынешних эсперов. Способность к телекинезу, левитации, неуязвимости и даже управление погодой медленно начали проявляться у ограниченного количества их потомков. Единственный способ получить силы не через прямое наследование – воспроизвести такую же любовь. Были те, у кого получалось, и те, кто потерпел крах за неимением искренности мотивов, но никто не получал силу иначе. Никто.       Когда Царица только-только познакомилась с Барбатосом, у неё и мысли не проскакивало провернуть нечто подобное. Не получилось бы. Барбатос открытый, шумный, честный, искренне верящий и до смерти красивый. Он единственный поддержал её, когда дело всей жизни рухнуло в одно мгновение. Он единственный, кто поверил и подпустил к себе ближе.       Царица не такая. И оттого не может полюбить себя. А он любит. За редкие, но такие тёплые разговоры, за лёгкий холод в глазах, за невероятные идеи и риски, на которые она не страшась идёт. Он хотел бы быть возле неё всегда.       И их желания исполнились. За большой привязанностью пришла большая сила.       Вместе, рука об руку, они изучали этот странный мир. Царица, бывало, спрашивала Барбатоса, не ограничивают ли его новые способности, на что мужчина лишь тепло улыбался своей возлюбленной.       «Ты и есть моя свобода».       Барбатос писал оды об их похождениях. Он прославлял мать-науку, рисуя ей лицо своей женщины, никогда не сомневаясь в однажды сказанных словах.       Сейчас же, на пороге очередного жилища, виднелась пара угрюмых лиц и примерно столько же дворцовых офицеров.       – Это невозможно, – Царица холодно осматривала явившихся, – Такое не зафиксировано ни в одном источнике.       Пусть Барбатос, по сути, и не имел к изучению эсперов никакого отношения, даже для него сложившееся казалось удивительным. Сейчас, помимо государственных служащих, он узнал в этих людях старого друга-скрягу и по совместительству весьма одарённого юриста Моракса и главу восточного отдела мафии – госпожу Вельзевул.       И что бы не отрицали все здесь собравшиеся, из их больной любви тоже появилось нечто.       Барбатос познакомился с Мораксом уже после того, как стал эспером. Кто бы мог подумать, что этот старикан не собирается отставать. Вечно недовольный, а по молодости невероятно дерзкий, он был последним претендентом на силы данные свыше. Было легче поверить, что он женится на одной из постоянных клиенток, чем выпустит свои бумажки, нередко рушащие чужие жизни, из рук.       С другой стороны, Вельзевул, известная своей семейной душераздирающей историей всему континенту. А также одна из самых грозных и жестоких управленцев мафии.       Он нёс бремя контракта, она – бремя скорби. Дряхлые и безнадёжные, опустошённые и одинокие – они всё же нашли друг друга. Они создали свою, ненужную этому миру, любовь.       Царица молча ждёт ещё минуту, и демонстративно уходит, нервно одёрнув полу юбки. Барбатос же грустно смотрит на пятна, медленно проявляющиеся на асфальте. Дождь. Мужчина не решается пригласить незваных гостей в дом.       Он ловит на себе тяжёлый взгляд Моракса, и, смотря сквозь него, подытоживает:       – Насколько же она разная… эта любовь, да?       Горько улыбаясь, он закрывает дверь, запирая её на все замки.