* * *
– Ну вот я и здесь, великолепная, – отрапортовала леди Эмлин, едва они переместились на нос яхты. – Слушаю ваc. Сэр Маэл-Дун сказал, что вы хотели меня видеть. – Но... – удивленно произнесла Танька. – Я же просила его совсем о другом – чтобы он позвал вас на совет! Смутившись, она тут же испуганно мотнула головой и воскликнула: – Нет-нет, я очень рада, что вы здесь! – На совете я побывала тоже, – откликнулась леди Эмлин. – Если хотите, расскажу. Танька кивнула. И тут же спросила самое главное: – Там насчет Владимира что-нибудь решили? – Решили, что сэру легату следует отправиться в Британию, – ответила леди Эмлин. – На «Дон», вместе с мэтром Каем. Так будет лучше всего – и безопаснее, и, вероятно, быстрее. Танька облегченно вздохнула: новость показалась ей доброй. И все-таки до конца тревога ее не отпустила. – Простите, леди... – осторожно произнесла она. – Но не говорил ли там мэтр Кай что-нибудь о состоянии сэра Владимира? Леди Эмлин покачала головой. – Увы, великолепная. Не знаю. Бо́льшая часть того разговора прошла без меня. – Но почему? – удивленно вымолвила Танька. – А что было делать университетской преподавательнице на совете военных моряков? – вдруг усмехнулась леди Эмлин. – Я ответила на все вопросы почтенных офицеров, а потом отправилась убеждать своих подопечных высадиться в Карфагене вместо Александрии. Как и полагается заботливой начальнице практики. – Уговорили? – спросила Танька озабоченно. Блеснув жемчужными зубами, леди Эмлин загадочно улыбнулась. Затем кивнула. – Илет помогла, – пояснила она. – Сама бы я, пожалуй, и не справилась. Уж с ирландками точно: редкостные упрямицы! В глазах у леди Эмлин сейчас светились лукавые огоньки – так что принимать эти слова совсем уж за чистую монету Танька, разумеется, не стала. – А еще больше помог мэтр Кай, – продолжила леди Эмлин, выдержав паузу. – Рассказал им в подробностях о всяких неприятных египетских болезнях – и даже наша храбрая Маэл-Бригид не выдержала. – Так они что, решили вернуться на Придайн? – удивилась Танька. Леди Эмлин отрицательно покачала головой. – Сторговались на Карфагене, – ответила она, чуть нахмурившись. – Им же непременно хочется познакомиться с плантациями хлопчатника! Судя по всему, леди Эмлин была этим не слишком довольна. – Я узнала, что с Карфагеном можно связаться по гелиографу, – по-прежнему хмурясь, продолжила она рассказ. – Но ради этого в Ликсусе мне придется назваться своим настоящим именем. На мгновение Танька задумалась. Затем, преодолев себя, с некоторым усилием произнесла: – Можно ведь связаться и от моего имени. Леди Эмлин благодарно поклонилась ей. – Простите, что вынуждена воспользоваться этим предложением, – произнесла она. – Понимаю, что вам оно непросто далось. Я даже не смела просить вас об этом, великолепная. Немного помолчав, она пояснила: – Увы, в Карфагене ждут ученую гречанку Зои, поэтому я не могу представиться никак иначе. Танька осторожно кивнула. До конца последнюю фразу леди Эмлин она не поняла, но расспрашивать не решилась. Вместо этого Танька заговорила совсем о другом. – Леди Эмлин, – смутившись, начала она. – Я только одного боюсь... Та внимательно посмотрела на нее. – Слушаю вас, великолепная. – Я говорила с Ладди... то есть с сэром Владимиром, – все больше волнуясь, продолжила Танька. – Мне показалось, что он колеблется... что не может решить, как поступить. Сначала Ладди говорил, что возвращается домой, потом вдруг заявил, что ему следовало бы остаться в Карфагене. Мы с мэтром Каем вроде бы сумели его переубедить, но... Танька запнулась, смущенно опустила глаза. Ей показалось, что сейчас она напрасно поделилась своими тревогами, что недавний разговор с братом следовало бы сохранить в тайне ото всех, даже от верной леди Эмлин. На мгновение леди Эмлин замерла, затем внезапно вздрогнула. – Вы хотите, чтобы я поговорила с сэром Владимиром? – спросила она. Потупившись, Танька кивнула – и тут же почувствовала, как вспыхнули ее щеки. – Хорошо, великолепная, – откликнулась леди Эмлин. Что-то неправильное ощущалось в ее голосе. Наверное, он был слишком бесстрастным – как в давние времена. – Простите, леди Эмлин... – испуганно пробормотала Танька. – Если я попросила вас о чем-то сложном... или неприятном... то, наверное, не надо... Но та в ответ лишь улыбнулась: – Всё в порядке, великолепная. Я поговорю.* * *
Обретя вместе с застежкой для штанов заветную свободу передвижения, Родри изрядно приободрился. Если бы не обжигавшие ему спину злобные взгляды моряков, он был бы, пожалуй, и вовсе счастлив. Впрочем, Родри и так сильно повезло: каким-то чудом удалось сохранить добрые отношения с корабельным поваром, добродушным толстяком Колленом, – и это явно не было лишним. Вот и сейчас повар, убедившись в его полном нежелании пробовать капусту, все-таки расщедрился на более или менее сносную еду! Смолотив полную миску овсянки, щедро сдобренной пахучим зеленоватым конопляным маслом, Родри благодушно икнул, а затем подмигнул повару: – Это самое, старина Коллен... Горло-то промочить у тебя найдется? К его огромному разочарованию, тот развел руками: – Ох, приятель... Воды предложу – хоть так, хоть с травяным отваром. А хмельного у меня теперь нет ни капли. Родри растерянно моргнул. – Как это? – А вот так, – откликнулся повар. – Сэр капитан убрал все запасы вина под замок. – А эль? – с последней надеждой спросил Родри. Повар покачал головой, затем сочувственно вздохнул: – Так уже выпили весь. Да его много и не брали, – и, словно издеваясь, добавил: – Давай я тебе хоть чабрецового отвара налью. От отвара Родри отказался наотрез. Воды, впрочем, все-таки глотнул. И удалился с кухни восвояси. Однако заманчивые мысли о вине или еще каком-нибудь хмельном напитке его так и не отпустили. Более того, пока Родри шагал по коридору, мысли эти становились всё более определенными – благо ему было что вспомнить. Ведь как-никак именно он принес из Порту своей госпоже целый бурдюк вина. А та – ну вот хоть бы чуточку поделилась! Судьба добытого в Порту вина всё еще оставалась для Родри загадкой. Последний раз он видел оба бурдюка – и большой, выигранный им у глупого Лукиу, и маленький, купленный Лиахом у монахов, – в лодке, когда возвращался из города на корабль. А на борту «Дон» Этайн проявила неожиданную скаредность: вместо того чтобы щедро угостить своих помощников и спасителей, передала вино корабельному лекарю, не предложив никому даже глоточка! Обиду Родри тогда безропотно проглотил, но до конца не забыл. И теперь она вновь заворочалась в его душе, требуя восстановления справедливости. Мстить своей госпоже, принявшей от него клятву верности, Родри, разумеется, не собирался: в его представлении это было бы все равно что нарушить танэд. Но отыскать и вернуть себе заслуженную награду – такое казалось ему делом, безусловно, правильным и достойным. И вот сейчас, похоже, представлялся удобный случай это осуществить. По привычке придерживая рукой штаны, Родри деловито поднялся по трапу и направился в сторону лазарета – благо дочка трактирщика была в это время в гостях у белобрысого Олафа. Родри уже взялся за дверную ручку, когда им внезапно овладело странное сомнение. А еще через мгновение в его памяти, как наяву, зазвучал голос Этайн: «Да не войдешь в чужое жилье без согласия его хозяина или хозяйки!» Выругавшись себе под нос, Родри поспешно отдернул руку. Затем он быстро отступил от двери. И наконец, чуть помешкав, направился к трапу. Сейчас ему виделся лишь один безопасный способ попасть в лазарет: заручиться согласием поселившейся в нем дочки трактирщика. По коридору Родри успел пройти лишь пару шагов. А затем настороженно замер. Со стороны трапа доносились частые, дробные шаги. Кто-то явно поднимался по ступенькам, направляясь прямиком к нему. Гадать, кто бы это мог быть, Родри пришлось совсем недолго. Вскоре в люке показалась покрытая темной накидкой голова. Мысленно Родри возликовал. На всем корабле лишь одна пассажирка прятала волосы под накидкой – и как раз она-то и была ему нужна! Родри не ошибся: это и в самом деле оказалась дочка трактирщика. Девчонка явно была чем-то огорчена. Выбравшись в коридор, она сразу же понуро ссутулилась и побрела в сторону лазарета, прижимая к груди висящую на перевязи больную руку. По сторонам девчонка явно не смотрела. Во всяком случае, Родри она заметила, лишь почти поравнявшись с ним. – Ой... – слабо вскрикнула она. – Кто тут? – Это я, домникелла Акилина, – почтительно откликнулся Родри. Та ойкнула еще громче. – Это я, Родри, – представился он и тут же пояснил: – Я служу леди Этайн. – А-а-а... – тихо протянула девчонка и вздохнула – как ему показалось, с облегчением. – Ты меня не бойся, – зачем-то заявил Родри. Девчонка недоуменно посмотрела на него. – Я не понимаю, – произнесла она затем на своей странной латыни. К облегчению Родри, страха в ее голосе не было и в помине. Правда, бодрой и веселой девчонка ему тоже не показалась. – Я говорю, ужин был вкусный, – перейдя на латынь, выкрутился он. Теперь девчонка поняла его сразу. – А разве уже вечер? – со странным равнодушием откликнулась она и почему-то шмыгнула носом. – Не... – ухмыльнулся Родри и тут же пояснил, щегольнув морским словечком: – Это меня кок побаловал. Мы же с ним старые приятели! Вопреки его ожиданиям, любопытства девчонка не выказала – лишь молча кивнула. Родри растерянно уставился на нее и замер, лихорадочно соображая, как продолжить явно не складывающийся разговор. Тем временем девчонка провела рукавом по лицу и вновь шмыгнула носом. Тут наконец до Родри дошло: да она же вот-вот расплачется! – Э... Ты чего это, подруга? – пробормотал он, всё еще недоумевая. – Всё хорошо, домнэ Родригу... – дрожащим голоском откликнулась девчонка и громко всхлипнула. – Обидел кто? – осторожно спросил Родри. Девчонка мотнула головой. – Тогда что плачешь? – Ничего я не пла́чу, – фыркнула девчонка в ответ. – Была еще нужда! Родри недоверчиво хмыкнул и покачал головой. Ага, так он ей и поверил: «не плачу», «была нужда» – а у самой глаза на мокром месте! – Вот что, – заявил он решительно. – А ну-ка рассказывай, что у тебя стряслось! – Ничего у меня не стряслось, – пробурчала девчонка. – И не обидел никто. Затем она совсем тихо, почти шепотом, произнесла еще что-то, но Родри уже не смог разобрать ее слов. Понял он лишь одно: делиться с ним своими горестями девчонка по-прежнему не собиралась. И тогда Родри решил действовать по-другому. – Ну как знаешь! Разбирайся со своими бедами сама! – громогласно заявил он и, круто развернувшись, зашагал по коридору – прочь от хлюпающей носом упрямицы. По правде говоря, на успех он уже особо и не надеялся. Однако расчет неожиданно сработал. Не успел Родри пройти и половину пути до лазарета, как сзади раздалось жалобное: – Домнэ Родригу!.. Родри обернулся, скорчил недовольную гримасу. И нарочито равнодушно буркнул: – Ну что тебе? – Домнэ Родригу... – робко пролепетала девчонка. – А можно мне как-нибудь поговорить с домной Этайн? Если Родри и задумался, то разве что на миг. А затем пожал плечами. – Почему нет? – хмыкнул он. – Могу замолвить словечко. А про себя возрадовался. Похоже, добыча сама бежала ему в руки! – Замолвить... словечко?.. – запинаясь, переспросила девчонка. – Ну да, – кивнул Родри и повторил то же самое по-книжному: – Могу оказать протекцию. А затем для пущей убедительности добавил: – Леди сида ко мне всегда прислушивается. Она же молодая совсем, а я знаешь сколько всякого уже повидал! – Вы так добры, домнэ Родригу... – тихо промолвила девчонка и несмело улыбнулась. Родри самодовольно ухмыльнулся, а затем, преисполнившись важности, спросил: – Ну так что я должен передать великолепной? – Скажите, что Акилина, дочь трактирщика Домитиу, очень хочет попросить у нее совета, – быстро пробормотала девчонка и, зардевшись, опустила глаза. А на Родри уже снизошло вдохновение. Теперь он совсем перестал следить за своим языком, полагаясь на внутреннее чутье, а еще больше на везение. – Не-не, – покачал он головой. – Так дело не пойдет. Леди Этайн – девушка обстоятельная, ей все подробности подавай. А если она сочтет твою просьбу пустяком, то и разговаривать с тобой не станет! Девчонка совсем сникла. – Что же мне делать-то, домнэ Родригу?.. – жалобно пролепетала она и в который раз уже хлюпнула носом. – Да рассказать мне всё как есть, – пожал плечами Родри. Взгляд девчонки сделался совсем жалобным. Тяжело вздохнув, она приоткрыла рот – и тут же плотно сомкнула губы, не проронив ни слова. И тогда Родри пустил в ход самый весомый аргумент, который только смог выдумать. – Да не бойся ты! – заявил он. – Я никому, кроме леди сиды, ничего не расскажу. И вообще, считай, что ты на исповеди. Даром, что ли, я два года в монастыре прожил? Да я там почти что на попа выучился! Произнес всё это Родри столь уверенно и убедительно, что в глубине души ему сделалось неловко. Затем он размашисто перекрестился – для пущей убедительности. – Я даже не знаю... – дрожащим голоском начала девчонка. – Вот что! – решительно перебил ее Родри. – Тут, в коридоре, и правда рассказывать ничего не сто́ит. Сама знаешь: и у стен бывают уши! Снова вздохнув, девчонка покорно кивнула. И тогда, с трудом сдержав довольную ухмылку, Родри произнес самое заветное: – Пошли в лазарет! Там мне всё и поведаешь.* * *
Знал бы Родри, что́ выйдет из затеянной им «исповеди», – махнул бы рукой на оба бурдюка да и обошел бы взбалмошную девчонку стороной. Но увы: заранее, как известно, всего не предусмотришь! В сущности, ничего особенно нового для себя Родри из сбивчивого рассказа девчонки не узнал. Если он чему и удивился – так разве что той роли, которую сыграла в случившемся надоедливая ведьмочка. Вообще же история показалась ему пустячной и закончившейся вполне благополучно: и живы все остались, и здоровы, и девичья честь не пострадала – что еще надо-то? Впрочем, успокаивать девчонку Родри не торопился. Радоваться та все равно бы не стала – а вот залить горе вином могла бы попытаться вполне. Уж тут бы Родри своего не упустил! Но девчонка, словно издеваясь над ним, раз за разом перечисляла свои обиды на бессердечного Олафа и упорно не вспоминала о бурдюках. Выслушав в очередной раз ее сетования, Родри наконец потерял терпение. Раздражение он все-таки сдержал внутри, но смолчать уже не смог. – Слушай, подруга, – вкрадчиво произнес он. – А что, если тебе выпить винца? Сразу полегчает – по себе знаю! Тут-то все его замыслы и полетели вверх тормашками. – Вино? – недоуменно пробормотала девчонка. – Так у меня его нет... – Как это? А бурдюки? – не задумываясь, брякнул Родри. Уже в следующий миг он сообразил, что употребил бриттское слово, наверняка незнакомое девчонке-римлянке. Впрочем, как бурдюк называется по-латыни, он все равно не помнил. Разумеется, девчонка его и в самом деле не поняла. – Бурдюки?.. – повторила она. – А что это такое? Вздохнув, Родри безнадежно махнул рукой. В том, что девчонка не имела ни малейшего представления о судьбе добытого им и Лиахом вина, он уже не сомневался. Больше всего ему сейчас хотелось как можно скорее прекратить этот бесполезный разговор. Увы, девчонка и не думала униматься. – Домнэ Родригу... – вновь заныла она. – А вдруг Олаф... Дослушивать ее у Родри уже не хватило сил. – Дался тебе этот саксонский колдун! – рявкнул он во весь голос и вдруг ни с того ни с сего заявил: – Да, может, по нему уже давно моя госпожа сохнет! Девчонка тихо ахнула. Лицо ее сделалось мертвенно-белым. – Домна Этайн?.. – беспомощно пролепетала она. Тут бы Родри и остановиться! А еще лучше – пойти на попятную. Увы, обуянный досадой, он продолжил нести околесицу. – Вот именно! – самозабвенно воскликнул он. – Домина Этайн влюблена в сакса по уши! Так что, подружка, держись-ка ты от него подальше! Ты вообще понимаешь, что такое встать на дороге у сиды? И, не дожидаясь ответа, Родри, к собственному ужасу, произнес: – Нет? Ну так я могу рассказать: моя матушка однажды по молодости попыталась! Уже в следующий миг Родри прикусил себе язык. Вот уж о чем он не собирался рассказывать девчонке – так это о давней перебранке между родителями, когда всплыла настоящая причина лютой ненависти его матери к леди Хранительнице! Некоторое время он ошеломленно стоял посреди лазарета, не в силах вымолвить ни слова. А первое, что сделал, опомнившись, – украдкой бросил взгляд на девчонку. И чуточку перевел дух. Девчонка стояла, прислонившись к стене, с помертвевшим лицом и смотрела куда-то вдаль широко раскрытыми глазами. Судя по всему, она была ошеломлена не меньше самого Родри – и уж точно не была в состоянии о чем-либо его расспрашивать. Радости, впрочем, Родри от этого не ощутил. Более того, девчонка выглядела настолько несчастной, что ему сделалось не по себе. Мгновение Родри колебался в нерешительности. Затем, внезапно сорвавшись с места, он стремглав выскочил из лазарета. И, почти добежав до трапа, услышал за спиной громкий, отчаянный плач. Больше Родри уже не раздумывал. Не оглядываясь, он метнулся к лестнице, занес ногу над ступенькой... И тут же услышал над головой громовой голос: – А ну-ка иди сюда, мерзавец! От неожиданности Родри отпрянул – и, шагнув мимо ступеньки, едва не рухнул на палубу. Затем, все-таки устояв на ногах, он осторожно задрал голову и посмотрел вверх. И судорожно икнул. Грозно, как скала, над ним нависал сэр Коллен ап Рис – самый злобный и коварный из всех офицеров корабля! Выругавшись себе под нос, Родри крутанулся на месте и очертя голову понесся прочь от трапа. Но, не пробежав и трех шагов, резко остановился. И вновь попятился. По коридору быстро двигались, направляясь прямиком к нему, две широкоплечие фигуры в полосатых рубахах. Еще через мгновение Родри с ужасом узнал в них двух самых лютых своих врагов – высоченного ирландца Кано с пудовыми кулаками и широкоплечего силача-гвинедца Ивана. Не задумываясь, он бросился обратно к трапу – и снова очутился перед сэром Колленом. – Иди-иди сюда, – повторил тот и, ухмыльнувшись, поманил его пальцем. Родри снова попытался было рвануть в коридор, обернулся, тут же увидел совсем рядом суровые лица двух моряков и окончательно сник. – Я не сделал ей ничего дурного... – запинаясь, пробормотал он. – Только пошутил... – Кому это «ей»? – недоуменно переспросил сэр Коллен. – Так ты́, выходит, не только сеешь смуту среди матросов, не только крадешь части корабельной машины, но еще и не даешь покоя молодым ведьмам? – Там в лазарете римлянка ревет, – подал голос Кано. – Вот, оказывается, из-за кого! – Хм... – задумчиво откликнулся сэр Коллен. – Все равно это не дело. А Родри совершенно искренне возмутился. – Какие еще части машины? – буркнул он. – Я туда, где она спрятана, и не совался! – Не совался, говоришь? – усмехнулся сэр Коллен. – А что это у тебя над мотней блестит, а? Боевой кинжал? Или, может быть, все-таки болт от передаточного механизма? Мгновение Родри ошарашенно молчал. А обретя дар речи, сразу же запальчиво воскликнул: – Это моё! – и крепко-накрепко схватился за волшебную штуковину, словно сэр Коллен уже протянул к ней жадные руки. Но тот лишь презрительно усмехнулся. А затем сделал рукой какой-то непонятный знак. И не успел Родри опомниться, как оказался схвачен под локти подобравшимися сзади моряками. – Ну что, попался? – насмешливо произнес над его ухом высоченный Кано. А Иван, не говоря ни слова, зловеще ухмыльнулся. Родри яростно дернулся, пытаясь вырваться. Тщетно: руки у обоих моряков были железными. А затем сэр Коллен громовым голосом распорядился: – Иван, Кано! Отведите вора в трюм!