* * *
Пожалуй, окажись Ладди чуть-чуть понапористее – и Танька поддалась бы его уговорам. Вышло, однако, иначе. Слабый голос измученного болезнью брата убедительности его словам явно не добавлял. К тому же вовремя вмешался мэтр Кай: выслушав Ладди, он недовольно поморщился и покачал головой. Этого хватило, чтобы Танька опомнилась. – Послушай, Ладди, а ведь твоя идея с «Дон» совсем не плоха! – вдруг воскликнула она. – Смотри: «Дон» не зависит от ветра, она может идти даже в полный штиль. К тому же у нее великолепный капитан... При этих словах Таньки сэр Маэл-Дун вдруг нахмурился. – Положим, нашего капитана я бы тоже не стал недооценивать, – заявил он внезапно. – Может быть, сэр Дэсмувнах выглядит и грубым, и чудаковатым – но при всем том мореход он отменный. В управлении сторожевыми яхтами, пожалуй, ему нет равных во всей Британии. Да и храбрости ему тоже не занимать. – Да разве же я спорю! – взволнованно откликнулась Танька. – Я только хотела сказать, что Ладди... что сэр Владимир вполне мог бы добраться до Кер-Сиди не на «Махе», а на «Дон»! Ну и девушки тоже... – А они согласятся? – вновь подал голос мэтр Кай. – Я вот сильно сомневаюсь. Танька осеклась. В словах старого врача, разбиравшегося в человеческих душах явно не хуже, чем в телесных недугах, был несомненный резон. «Инженерные девушки» ни разу не обсуждали при Таньке своих планов, но плыли они в Египет, конечно же, по доброй воле. А сама Танька, несколько лет мечтавшая побывать в Африке, уж точно не обрадовалась бы внезапному развороту корабля на полпути от цели. – Так что же делать, почтенный мэтр Кай? – растерянно пробормотала она. Тот рассеянно посмотрел на Таньку, а затем опустил глаза в пол и надолго замолчал. – М-м-м... – задумчиво произнес он наконец. – Вот что я бы посоветовал, великолепная... Для начала было бы неплохо достигнуть всем согласия – и вам, и сэру Владимиру... – С этими словами мэтр Кай повернулся к Ладди и почтительно ему поклонился. – И девушкам с инженерного факультета тоже – а ведь они сейчас ни о чем даже и не подозревают! Еще стоило бы посоветоваться с обоими капитанами... – Ну а все-таки? Вот что бы ты сам предложил, почтенный мэтр? – опять включился в разговор сэр Маэл-Дун. – Я бы... – Мэтр Кай вновь задумался, на сей раз совсем ненадолго. – Сэру Владимиру, безусловно, следовало бы отправиться на Придайн: с тропической малярией лучше не шутить! А что касается студентов – для начала хорошо бы понять, как обстоят сейчас дела в Карфагене. Если там безопасно, «естественники» вполне могли бы отправиться на практику, как и планировалось. Ну а если нет... Мэтр Кай опять замолчал. Не удержавшись, Танька тихо вздохнула. – Что поделаешь, леди, – сочувственно произнес доселе молчавший пожилой моряк. – Но, в конце концов, сказано же: несчастья делают людей мудрыми. Да не такая уж это, по правде сказать, и беда. Мир велик, стран в нем много – не в одной побываете, так в другой! Танька вежливо кивнула в ответ. В чем-то моряк, конечно же, был прав. Увы, легче от этого ей не было. И не только ей. Олаф, например, не обрадовался бы отмене практики уж точно. Да что там Олаф: Серен – и та, пожалуй, расстроилась бы не на шутку! А «инженерные девушки»... – Мэтр Кай! – внезапно спохватившись, воскликнула Танька. Тот вздрогнул, повернул к ней голову. – Послушайте, мэтр Кай, – торопливо заговорила она. – Ну ладно мы... А что делать «инженерным девушкам»... ну то есть Илет и ее подругам? Может быть, есть смысл предложить им высадиться в Карфагене вместе с нами? – А это мы с вами сейчас тоже не решим, – тут же откликнулся мэтр Кай. – Мы ведь слишком многого не знаем. Даже если девушки согласятся, подойдет ли им Карфаген как место для практики? Смогут ли вообще их там принять? – Я вот что думаю... – неожиданно вмешался сэр Маэл-Дун. – В любом случае вашему барку предстоит зайти в какой-то из ближних портов. Насколько я могу судить о паровых кораблях, время от времени на них приходится пополнять запасы пресной воды – ну и угля, разумеется. А от Придайна до Геркулесовых столбов – ни много ни мало тысяча двести миль. – Вообще-то мы заходили в Порту Кале, – откликнулся мэтр Кай. – Воду там брали на борт точно. Насчет угля – увы, не знаю. Сэр Маэл-Дун на мгновение задумался, затем покачал головой. – Порту Кале – это примерно пятьсот миль отсюда, – произнес он. – Тоже немало. И остается тысяча миль до Карфагена... Так все-таки, у вас заходы в порты еще планируются? – Да, – с легким недоумением кивнул мэтр Кай. – В Ликсус, потом в Кесарию Мавретанскую... – Вот и славно, – кивнул сэр Маэл-Дун. – Из Ликсуса вы вполне сможете связаться с Карфагеном. Мэтр Кай и Танька не сговариваясь уставились на него. – Отправить гонца? – удивленно произнес мэтр Кай. – Но ведь это потребует уйму времени... – Зачем? – Сэр Маэл-Дун загадочно улыбнулся. – Здесь недавно заработала линия гелиографа. Тянется вдоль побережья от западной границы до самой Триполитании. Очень полезная штука в краях, где пасмурных дней почти не бывает. Пожилой моряк тут же энергично кивнул. А мэтр Кай вдруг нахмурился. – Гелиограф – это, конечно, хорошо, – вымолвил он с сомнением в голосе. – Только вот как им воспользоваться? Это же, если я правильно понимаю, специальная связь для нужд армии. – Ну так и что? – тут же возразил сэр Маэл-Дун. – Разве военные откажут в помощи племянникам императрицы Анастасии? Мэтр Кай неуверенно пожал плечами и снова погрузился в размышления. Зато внезапно оживился Ладди. – Не дело это, – заявил он, брезгливо поморщившись. – Пользоваться родством для решения текущих проблем – это наживать куда бо́льшие неприятности в будущем – и не только себе. Дурной пример, как известно, заразителен. Не раздумывая, Танька согласно кивнула. Уж тут она была совершенно солидарна с братом. Сэр Маэл-Дун тихо вздохнул. Пожилой моряк недоуменно посмотрел сначала на Ладди, потом на Таньку и молча пожал плечами. А мэтр Кай вдруг кашлянул, а затем осторожно произнес: – Послушайте, великолепная. Тут ведь речь идет не о только о вас с сэром Владимиром. Судьба пяти девушек зависит от этого послания. – Из-за меня и так сорвали яхту с патрулирования, – раздраженно откликнулся вместо Таньки Ладди. – Открыли для непрошеных гостей подход к гавани! Ну вот скажи, почтенный мэтр: разве оно того сто́ит?! – Так вы ведь не вправе распоряжаться своей жизнью, великолепный, – спокойно ответил мэтр Кай. – От нее слишком многое зависит – и в Британии, и не только. Ладди тяжело вздохнул, махнул рукой – а затем медленно опустился на кровать. Внезапно Таньке почудилось, что на его лбу выступила испарина. – Тебе нехорошо? – встревоженно спросила она. Ладди с видимым усилием улыбнулся. – Пустяки, Танюш, – тихо произнес он. – Сейчас у меня приступы куда слабее, чем были поначалу. – Ну вот, – старательно подхватила Танька. – А в гленском госпитале тебя совсем поставят на ноги. Лицо Ладди внезапно помрачнело. – Эх, сестренка... – вымолвил он с досадой. – Дело же не в болезни! Просто... Знаешь, мне всю жизнь приходится доказывать, что я чего-то сто́ю сам по себе, а не только как сын императрицы! Вздрогнув, Танька испуганно уставилась на Ладди. Таким – удрученным, подавленным, почти отчаявшимся – брата она не видела никогда. Помнила его Танька совсем другим – сильным, веселым, уверенным в себе – и невероятно заботливым. А еще – всегда очень разумным в своих поступках. Как же не походил нынешний Ладди на прежнего: сейчас он, похоже, вообще не следил за своими словами! То ли смятенные чувства отразились у Таньки на лице, то ли, как не раз уже бывало, ее подвели опустившиеся уши – хотя сейчас-то они вроде бы были надежно спрятаны под прической – то ли просто так уж совпало, но Ладди словно прочитал ее мысли. И тут же, чуть усмехнувшись, подмигнул ей: – Не бойся, Танюха, никто моих печалей не узна́ет! Ты ведь о них рассказывать не станешь, правда же? Танька машинально кивнула – и замерла, лихорадочно пытаясь понять услышанное. Как это «не узнает», если слова Ладди уже успели услышать и мэтр Кай, и сэр Маэл-Дун, и пожилой моряк?! Лишь спустя некоторое время она сообразила: да ведь Ладди, заговорив с нею, перешел на русский язык! Значит, на «Махе» никто, кроме Таньки, не смог бы понять его слов! Ну, может быть, кое-что разобрал бы этот новый оруженосец, Здравко, – но того в каюте сейчас все равно не было. И при этом то, что Ладди говорил сейчас именно по-русски, явно не было случайностью! Осознав это, Танька облегченно перевела дух. Получалось, что брат все-таки не совсем потерял контроль над собой, что он продолжал вести себя более или менее разумно, – и это не могло не обнадеживать. – Я ничего не расскажу, конечно, – быстро проговорила она. – Но... Ладди, пожалуйста, не забивай себе голову такими мыслями! Ладди не ответил. Вытянувшись на кровати, он лежал неподвижно с полуприкрытыми глазами, и на его желтом, как воск, лбу блестели крупные капли пота. – Ладди?!.. – растерянно прошептала Танька. Тот медленно шевельнулся, затем распахнул глаза. Только сейчас Танька обратила внимание на странный желтоватый цвет их белков. «Ну да, симптомы малярии: желтушность глазных яблок, озноб, лихорадочное состояние...» – мелькнула в ее голове запоздалая мысль. Между тем Ладди с усилием приподнялся. Затем попытался сесть на кровати. Получилось это у него лишь со второго раза – да и то не без Танькиной помощи. А усевшись на постели, первым делом Ладди вымолвил: – Танюш, дай-ка плед, пожалуйста. Холодно что-то. Кивнув, Танька сама набросила плед ему на плечи, аккуратно поправила – а про себя ужаснулась: тело брата прямо-таки горело огнем. – Ага, теперь другое дело, – с трудом проговорил Ладди, постукивая зубами, на мгновение изобразил на лице подобие улыбки, а затем продолжил с досадой: – Эх, Танюха... Зря я, выходит, радовался: опять эта дрянь вернулась! – Вылечим, – стараясь говорить как можно увереннее, отозвалась Танька. – Слышал же: мэтр Кай привез тебе гленский полынный эликсир. Проверенное средство! Разумеется, она сказала сущую правду. Умолчала лишь о малом: до сих пор полынный эликсир применяли только на Придайне, где малярия вызывалась другим видом паразита и протекала более легко. Впрочем, Танька и в самом деле очень надеялась на это лекарство – даже несмотря на то, что в мамином справочнике ни о полыни, ни о малярии не было написано ни слова. В конце концов, как бы то ни было, а в мире маминого Учителя препараты полыни действительно помогали от тропической малярии. И неважно, что гленские врачи совместно с «естественниками» потратили несколько лет на поиски подходящего вида полыни, облазив и Придайн, и Эйре, и даже континент. Ведь нашли же в конце концов! – Конечно, вылечим, – снова повторила Танька для пущей убедительности. Ладди с усилием кивнул ей. Затем он тихо пробормотал: – Дай-ка я опять прилягу, Тань. Видишь, совсем ленивым сэр Владимир сделался... – и с этими словами медленно опустился на кровать. – Ты подремли, Ладди, – шепнула Танька, дотрагиваясь до его лба. Тот был по-прежнему горячим и мокрым от пота. В ответ Ладди чуть заметно покачал головой. – Не получится. Проверено уже, – тоже шепотом откликнулся он, а потом вдруг задумчиво добавил: – Занятно как выходит, Танюха... Полынь и сын правительницы, возвращающийся домой из далекой страны... Есть, Тань, одно старинное предание – в том, другом, мире. Будто бы сын вождя одного степного племени нанялся со своим войском на службу к королю горной страны. Будто бы прожил он там много лет, став знаменитым полководцем. А потом явился к нему с родины брат и позвал домой. Знаешь, как брат уговорил его вернуться? – Не-ет... – озадаченно откликнулась Танька: история эта оказалась для нее совершенно незнакомой. – Сын степного вождя очень долго не поддавался уговорам, – продолжил рассказ Ладди, – ведь у него в горной стране было всё: и слава, и почет, и несметные богатства. Но потом брат подал ему сухую ветку полыни, привезенную из родных краев, – и тот вдохнул ее аромат... И сразу стало ему не нужно ни почестей, ни богатств на чужбине... Договорив, Ладди устало улыбнулся и прикрыл глаза. Танька наклонилась над ним и замерла, с тревогой вслушиваясь в хриплое, тяжелое дыхание. Затем, немного выждав, она тихо позвала: – Ладди!.. Тот слегка шевельнулся. – Сейчас, Танюш, – подожди немножко... – пробормотал он. – Я отдохну чуточку... – Хорошо-хорошо... – поспешно откликнулась Танька. Теперь она слегка успокоилась: по крайней мере, брат оставался в сознании. А успокоившись, задумалась над услышанным от него рассказом. Может быть, Ладди вспомнил ту историю неспроста? Может быть, он пытался таким вот странным образом намекнуть, что вовсе не против вернуться домой? Догадка эта сначала показалась Таньке такой правдоподобной, что мысленно она возликовала. И почти сразу же себя одернула. Что бы там ни говорила на своих лекциях мэтресса Нион, а пытаться выстраивать логические цепочки из разрозненных фраз – последнее дело. Просто потому, что люди далеко не всегда последовательны, что в мыслях, что в поступках, – даже когда они совсем здоровы. Да и сходство между историями Ладди и неведомого степняка не стоило преувеличивать. Не была для Ладди полынь никаким приветом с родины – и не могла им быть: не рос этот вид на Придайне. Вот если бы Танька привезла ему веточку терновника или вереска... – Рассказать тебе о доме? – вдруг предложила она. Ладди едва приметно кивнул. И Танька заговорила. О зеленых сланцевых крышах над белыми домами Кер-Сиди. О горьковатом запахе торфяного дыма очагов. О ветряках, без устали машущих растопыренными крыльями дни и ночи напролет. О широкой Туи, неторопливо несущей свои воды в кажущийся бескрайним Абер-Хенвелен, и о пронзительных голосах кружащих над нею чаек. А потом – о семье. О вечно занятой неотложными делами маме. О Тристане, по-прежнему разрывающемся между Университетом и Советом Ордена Милосердия, – так уж повелось, что Ладди всегда называл отчима по имени, словно старшего брата. О сделавшейся совсем старенькой, но всё еще бодрящейся нянюшке Нарин. Даже о домашних любимцах, белых хорьках-мышеловах Рикки и Тикки, – и то не забыла. А Ладди слушал ее и блаженно улыбался. – Позвольте, великолепная... – вдруг тихо подал голос мэтр Кай. – Мне бы надо подобраться к сэру Владимиру поближе. Кивнув, Танька покорно отошла в сторону. А мэтр Кай сразу же склонился над Ладди. Первым делом он потрогал ему лоб, затем приложил к его груди трубочку стетоскопа и надолго замер, сосредоточенно шевеля губами. – Ну что скажете, почтенный мэтр? – прошептал Ладди, когда тот закончил выслушивание. – Будем лечиться, великолепный, – уклончиво ответил мэтр Кай. А затем, украдкой бросив взгляд на Таньку, продолжил: – Для начала выдам вам одно лекарство. Я сейчас вернусь. И, чуть поклонившись, он скрылся за занавеской. Танька тотчас же выскользнула вслед за ним. – Мэтр Кай, – тихо позвала она, едва лишь они выбрались из надстройки. – Как он, что скажете? – Вы всё правильно сказали своему брату, великолепная, – откликнулся тот. – И про эликсир, и про Придайн. Чем скорее сэр Владимир доберется до дома, чем скорее попадет к университетским врачам, тем больше надежды на благоприятный исход его болезни. Сердце у Таньки екнуло. – Больше надежды? – переспросила она с тревогой. Чуть вздохнув, мэтр Кай пристально посмотрел на нее. – Видите: не прошло и двух дней, а у него уже начался новый приступ. – Трехдневная? – перевела дух Танька. Как ее учили, такая форма малярии считалась сравнительно легкой. – Похоже, – кивнул мэтр Кай. – Но не совсем. Вы заметили: у больного нет правильной смены стадий озноба, жара и пота, всё идет словно бы вперемешку? А еще мышечные боли и хрипы в бронхах... – Значит, все-таки тропическая? – взволнованно перебила Танька. – Тоже возможно, – согласился мэтр Кай. – Но я бы скорее предположил смешанный вариант – сразу с несколькими видами возбудителей. Для Египта – ничего удивительного. – Тот самый? – Танька испуганно охнула. Мэтр Кай снова кивнул. – Да. Тот самый, о котором я предостерегал вашего брата, отговаривая его от затеи остаться в Карфагене. Если в его организме присутствует сразу несколько видов возбудителей, это обязательно надо принять во внимание при выборе схемы лечения. Да даже если и один – все равно хорошо бы точно знать, какой именно. В общем, я бы настаивал на полноценном клиническом обследовании... – мэтр Кай внезапно вздохнул и замолчал. – А в Карфагене его, конечно, не провести, – договорила Танька. – Насколько я знаю, пока да, – согласно кивнул мэтр Кай. – Так что ему нужно непременно возвращаться домой. И как можно скорее. Несмотря на курс лечения полынным эликсиром, который я ему, конечно, назначу.* * *
Мэтр Кай, конечно же, исполнил обещанное: и оставил Ладди пузырек полынного эликсира, и дал подробнейшие инструкции по использованию этого лекарства Даувиту ап Теудуру – тому самому пожилому моряку со свистком на груди, как оказалось, исполнявшему на «Махе» обязанности лекаря. А потом он отбыл на «Дон» – не насовсем, а за новой порцией эликсира. Вместе с ним туда же отправились сэр Дэсмувнах и сэр Маэл-Дун, чтобы обсудить с сэром Гарваном дальнейшие совместные действия. Танька, разумеется, осталась при брате. Правда, львиную долю времени она потратила на обучение уходу за больным очень старательного, невероятно преданного Владимиру, но на удивление бестолкового Здравко. Вопреки Танькиным ожиданиям, греческим языком этот мальчишка, происходивший из какого-то славянского племени, жившего у самой границы с Восточным Римом, не владел совершенно, так что общаться с ним пришлось на дикой смеси латыни с русским. Втолковывая Здравко элементарные вещи, да еще и по несколько раз повторяя одно и то же разными словами, Танька изрядно утомилась и едва не потеряла терпение. В довершение всего, она чуть не упустила отплытие шлюпки к «Дон» и лишь в последний момент успела попросить сэра Маэл-Дуна позвать на совет госпожу Зои. Тот, похоже, удивился, но перечить «великолепной», конечно же, не стал. Мысленно Танька вздохнула: в который уже раз за последнее время ей приходилось поступаться теми самыми принципами, которые так горячо отстаивал Ладди и которым так искренне пыталась следовать она сама! А потом, скрывая от брата волнение, она нетерпеливо ожидала возвращения мэтра Кая и сэра Маэл-Дуна. Иногда Танька ненадолго оставляла Ладди и выходила на палубу «Махи» – вроде как подышать, хотя каюта уже была тщательно проветрена, – а сама поднималась на ют и долго, напряженно вглядывалась в фигурки людей на палубе видневшейся неподалеку «Дон». И как же забилось у нее сердце, когда, выбравшись в очередной раз наружу, она увидела направлявшуюся к яхте шлюпку, а в ней – не только мэтра Кая и офицеров «Махи», но и сэра Гарвана, и даже леди Эмлин!