Секрет
3 февраля 2023 г. в 16:09
Переодевшись в домашнюю одежду и поужинав, Уильям занял свое место: в гостиной, на диване перед телевизором. Не считая особых случаев, он строго следовал выработанному в течение ни одного года принципу: «Труд — на работе, отдых — дома». Раньше здесь собиралась все семейство Афтонов, дабы посмотреть вместе фильм, предварительно выбранный на общесемейном голосовании, днем хозяйничали дети, проводя время за играми или просмотром мультфильмов.
Мужчина переступил порог пятого десятка и к этому сроку по воле судьбы прошел самую тяжелую участь, которая может выпасть родителю: хоронить своих детей. Младшая дочь много лет числится пропавшей без вести. Но только узкому кругу людей известны все подробности. Каково это, когда заметаешь следы собственной преступной халатности? И, что гораздо чудовищнее, когда эта халатность произошла в отношении твоего родного ребенка. Порой приходится наступать всякой сентиментальности на горло: «Ничего личного, просто бизнес».
Не удалось, вопреки приложенным усилиям, Афтону-старшему сберечь и младшего сына. Тринадцать лет тому назад заголовки местных газет вовсю пестрили новостью о чудовищном происшествии в местной закусочной с аниматрониками, которое, впоследствии, не без вмешательства жадных до сенсаций журналистов, вошло в историю как «Укус-87».
Старший сын давно стал взрослым и живет своей жизнью. Да и отношения с отцом после смерти брата, в которой тот сыграл решающую роль, были непростыми. А что с женой? После пропажи Элизабет миссис Афтон едва с ума не сошла. Женщина даже не знала жива дочь или давно в ином мире. И если второе, то не имела возможности просто проводить девочку в последний путь. Спустя непродолжительное время ее одолела затяжная депрессия, что не было вовремя замечено погруженным в собственное дело супругом и вылилось в самоубийство. Женщину жестоко порубило проезжавшим поездом, из-за чего хоронить супругу пришлось в закрытом гробу. Смерть пришла в дом Афтонов и глубоко пустила свои крепкие корни.
Уильям продолжал свое вечернее времяпровождение. Большая гостиная, как и остальной дом в целом, оставалась утопающей в темноте. Единственным источником света оставался работающий телевизор, освещавший относительно скудную область перед экраном. Тем не менее этого было более чем достаточно, дабы спокойно доставать до стоявшего возле стены дивана.
За столько лет почти все комнаты дома, за исключением кухни и тех, которые использовал Афтон-старший, заметно обветшали. С тех пор, когда эти помещения последний раз видели остальных членов семейства, все сохранилось в первозданном виде, вплоть до лежавших на полу детских игрушек. Единственное, что претерпевало изменения — слой пыли, с каждым днем становившийся толще. Но сказать, что мужчина нечистоплотен, было бы не совсем правильно. Не желая жить по колено в грязи он периодически проводил приборки, однако, на генеральную уборку не было и времени, и сил и, пожалуй, главного — желания.
«Какая скука» — думал мужчина про себя, глядя в экран, на котором один за другим мелькали картинки переключаемых телеканалов, ни один из которых не был достоин и толики его внимания. Он перевел взгляд на полку под телевизором. Здесь хранилась богатая коллекция кассет с разного жанра фильмами и оставшихся от детей мультфильмами.
Уильям встал с дивана и включил свет. Затем подошел поближе и принялся разглядывать названия, нанесенные на раскрашенные в различные цвета коробки. Продолжая пробегать глазами в поисках чего-то интересного, мужчина задумался. Вдруг он остановился, в следующий момент встав на ноги и взглянув в сторону ведущей в подвал двери.
Хозяин дома направился туда. Повернув ручку и перейдя порог, он стал спускаться вниз по лестнице. Послышался шум шагов по каменным ступенькам, эхом отражавшийся от голых стен. Это был самый обычный, характерный для планировки частных домов жителей США, подвал с серыми стенами и без какой-то особой отделки. Зачастую подобные помещения выполняли роль прачечной: здесь стояла стиральная машина, рядом с которой, в свою очередь, располагалась корзина с грязным бельем.
Афтон встал рядом, наклонился над корзиной и запустил в нее руку. Не похоже, что его внезапно сразил приступ хозяйственности, выражавшийся в непреодолимом желании что-нибудь постирать. Пробиваясь сквозь слои белья, он не прекращал искать что-то, пока не почувствовал дно. После нескольких проделанных движений рука наткнулась на какой-то предмет. Стряхивая попадавшиеся по пути грязные носки, он вытянул руку из корзины. В ней был матовый пластиковый пакет со специальной застежкой.
Больше ловить здесь было нечего. Прикрыв дверь, Уильям возвратился обратно в гостиную. Мужчина вновь приблизился к телевизору. Казалось, как между собой можно связать телевизор, подвал и корзину? В следующие мгновения он расстегнул заветный пакет: внутри лежала VHS-кассета. Однако эта пленка выделялась на фоне, вроде как, десятков таких же. У нее не было своей коробки, она не содержала каких-либо опознавательных знаков. Да и место хранения по-прежнему могло вогнать в недоумение: стоящая в подвале бельевая корзина.
Не теряя времени впустую, Афтон извлек кассету из пакета и вставил в проигрыватель. Проделав все необходимое, он вернулся на занимаемое ранее на диване место. Взяв в руки еще один пульт, Уильям нажал на кнопку.
Синий экран телевизора сменился картинкой. В кадре появился офисный стол, на котором по разные стороны располагались вентилятор и легкий беспорядок в виде валявшихся в разнобой документов. В левом нижнем углу были две строчки: время и дата съемки. Это было похоже не на фильм, а, скорее, на какое-то домашнее видео.
Некоторое время на записи ничего не происходило, пока примерно в ноль часов пять минут все не изменилось: сначала к звуку вентилятора прибавилось эхо шагов. Затем с правой стороны в кадр вошла молодая девушка. Даже девочка, с соломенного цвета волосами, сплетенными в две длинные косички, юными чертами лица, серо-голубыми глазами, одетая в фиолетовый свитер с более насыщенным оттенком фиолетового широкой полосой посередине.
«Нехорошо опаздывать на смену, юная леди!» — игриво разразился посреди молчания Уильям. При виде молодой подчиненной он значительно взбодрился, глаза мужчины загорелись, нездоровая улыбка расплылась по лицу, обнажая зубы.
Вновь взяв пульт в руки, Афтон запустил перемотку пленки. На кассете содержалось несколько часов непонятно с какой целью записанных съемок офиса охраны вверенной ему пиццерии. Какой толк от просмотра фильма, большая часть которого мало того, что не содержит чего-то интересного, но и разворачивается практически в полном безмолвии?
Мужчина перематывал кассету. На экране в ускоренном виде сменяли друг друга практически статичные изображения, пока перемотка не дошла до второго часа двадцать седьмой минуты. Та, на которую был направлен пристальный взгляд объектива, уже не выглядела спокойной и невозмутимой: в лице прослеживалось легкое напряжение, явно свидетельствующее о том, что она не ощущает себя комфортно в окружении аниматроников. Как завороженный владелец не прекращал наблюдать за подчиненной. Даже через камеру кое-то чувствовалось: ее волнение и страх. Они притягивали его, не давая отвести взор.
Афтон уже не был молодым, однако, по-прежнему оставался достаточно здоровым физически мужчиной с присущими мужчине потребностями. Кажется, настало время сделать то, к чему все шло: Уильям протянул руку к стоявшему рядом с диваном журнальному столику. Он взял какой-то пузырек и через дозатор выдавил немного содержимого в виде полупрозрачного геля.
В это время беззащитная охранница оказалась в тени вставшей напротив машины с большим ростом, от которой ее отделяли считанные сантиметры и маска Фредди. Она тихонько взвизгнула. Было видно, что даже после нескольких ночей ей так и не удалось привыкнуть к ходящим по комнате роботам. Переполняемого удовольствием от мук жертвы садиста захлестнуло возбуждение.
Теперь все прояснилось: якобы «случайно» появившаяся на столе плюшевая игрушка, один день отдыха, отключенная система наблюдения и вмешательство в программу аниматроников. Большая игра, затеянная одним извращенцем, лелеющим свои больные фантазии.
Мужчина взял в правую руку продолжающий пульсировать от возбуждения член, принявшись с нежностью втирать прохладную смазку, дабы дальнейший процесс мастурбации протекал как можно приятней.
Разворачивавшееся в стенах дома не укладывалось ни в какие рамки. Мало того, что Уильям исподтишка наблюдал за ни о чем не подозревавшей девочкой без ее ведома, что являлось подсудным делом, влекшим за собой тюремный срок. Но хуже: сексуальные предпочтения Афтона-старшего, вкупе с наклонностями садиста, сами по себе могли вызвать непонимание, шок и отвращение у любого нормального человека.
Наполненный ужасом взгляд, легонько подрагивающие руки, каждая капелька поблескивающего в свете светильника пота напуганной сотрудницы, все это подпитывало отвратительные фантазии мужчины, долгое время пытавшегося получить вожделенную разрядку. На протяжении ни одного десятилетия ему приходилось жить со своими фетишами, пристрастие к которым проявилось еще в подростковом возрасте, когда взрослеющий Уильям стал замечать, что его предпочтения разительно отличаются от предпочтений сверстников. Только страх, кровь и насилие дарили ему усладу. Идея заснять страдания своей сотрудницы являлась своеобразным выходом из сложившегося нелегкого положения. Что-то на подобии порнографии, только для маньяков, не предполагающей обязательного убийства жертвы, во избежание перспективы сесть на электрический стул.
Сеанс расслабляющего онанизма продолжался. Плавными движениями Афтон не прекращал мягко манипулировать пенисом, страстно желая извлечь максимум удовольствия. Дыхание учащалось, делалось сбивчивей, пульс постепенно нарастал, а глаза закатывались от наслаждения. Ниже пояса начало чувствоваться что-то похожее на покалывание, сопровождающееся приятными ощущениями, растекающимися к ногам.
«Пусть это будет нашим с Вами маленьким секретом, мисс Браун» — ухмыляясь промолвил мужчина, не прекращая с жадностью глядеть на объект своих грез.
Возможно преждевременная кончина сперва младших детей, а за ними и матери, была не столь горькой участью. По крайней мере, они ушли из этого мира не зная, каким монстром на протяжении этих лет являлся любимый папа и муж.