Твой раскалëнный пыл

Екатерина подошла к дьяволице, маняще качнув бедром и припав к ее сладким малиновым губам. Максим несколько секунд пребывал в полнейшем шоке, нескрывающе пялясь на двух целующихся девушек. На небесах конечно такого рода отношения не пресекались, однако если бы кто-то увидел такую страсть и напыщенность в «искренних душевных чувствах», то стали бы трубить во все горны и изгонять в ад, ну или в поднебесную тюрьму, как повезëт. Сатана, смотря на все это, лишь недовольно скривил губы и неопределëнно повел плечами, махнув дворецкому рукой куда-то в сторону, вероятно, чтобы он ушëл. Арсений так и поступил. Маджохед на поводке задрожал ещë сильнее, протяжно заскулив. Его зелëные глаза наполнились кристально чистыми слезами, но всем было плевать на него и его невыносимую боль. Мария оторвалась от поцелуя с Катей, вызывающе окинув взглядом сидящего на коленях ангела. Рваная рана Максимо неприятно пульсировала, однако благодаря королевскому отсосу Сатаны, было не так больно. Жрица гордо продефилировала по направлению к мальчишке, затем самозабвенно присела перед ним, подмигнув Катерине, и зарядила своим царским каблучком по лицу Максима. Тот, прокричав что-то нечленораздельное, и принялся с перепугу покрывать поцелуями ножку Марии, на что та зло улыбнулась. — Костечка, мне понравился этот несмышленыш, одолжи свою зверюшку на пару часиков, я уже столько всего грязного нафантазировала, — Дьяволица обернулась к своему предводителю, покачиваясь на каблуках-лабутенах, и закусила пышную губу. — Час, не больше, — сказал Сатана, устало подперев голову кулаком с печаткой на пальцах, недовольный поведением своей подчинëнной. Мария, счастливо осклобившись, щëлкнула своими идеальными пальчиками, и тут же Максим оказался на поводке, что крепко держала ухмыляющиеся жрица, а руки его были намертво перевязаны стальной верëвкой. Паника и страх сразу показались в сверкающих зелëных глазах ангела, он тихо застонал от смущения и испуга, ненароком заглянув Марии под черную корсетную юбку, чего она, кажется, не заметила. Послав Сатане воздушный поцелуй, девушка самоуверенно удалилась прочь из зала. Максим, не понимая, поднялся с колен и хотел уже было идти за своей погибелью, но Маша замахнулась на него хлыстом с тысячами игл, и мальчишка сразу понял что к чему и опасливо сел обратно. — На четвереньках будешь ходить за мной, как собачонка. Стоять здесь имею право только я, жалкий ангелочек, — рыкнула дьяволица, показав свои острые клычки. Она резко потянула повадок на себя, отчего Максим сначала чуть не влетел лицом в красный мраморный пол, но потом опомнился, и сквозь отвращение пошëл за своей чертрвски красивой пассией. Угол обзора позволял разглядеть лишь черные стены, покрытые золотой краской да паркетный пол, что тянулся через весь коридор. Он чувствовал ядерно-кислые духи Марии, что будоражили его нутро и затуманивали разум. От этого было невероятно сложно думать, мысли троились и путались, перемешивались и громоздились друг на друга как при наркотическом приходе. Вскоре они подошли к каменной двери. Жрица прошептала что-то на непонятном языке, после чего послышался протяжный скрип, и проход открылся. Подняв голову, Максим побледнел. Перед ним открылся вид на копию красной комнаты. Пол из чëрного мрамора угрожающе поблëскивал в еле пробивающимся через плотные кровавые шторы лучике света. Алая кровать была невероятно ровно заправлена, а рядом на тумбочке пестрели своими этикетками различные лубрикаты и смазки. Большее Максим рассмотреть не сумел. Мария потянула его за поводок, от чего ангел чуть не удушился, и, схватив того за горло, она повалила мальчишку на кровать, сев сверху и угрожающе нависнув над ним. — Сладкий, сладкий ангел…— Она коварно облизнулась, и быстро посадила Максима на колени. Он, не успев даже прикинуть что будет дальше, послушно подчинился. Мария, сев на пëструю кровать, раздвинула ноги, открыв невероятный вид на свою гладкую промежность, с редко выступающими на лобке волосами. Ангел проклял всю эту жизнь на небесах, что порицала всю эту сладострастную эротику, и, не скрывая своë возбуждение, стал смущëнно разглядывать манящую вульву девушки. — А-а вы…б-без нижне…нижнего…— Максим так и не успел договорить, как его властно взяли за волосы и притянули вперëд, на что мальчишка радостно среагировал и принялся вылизывать лоно дьяволицы. — Да, мой сладкий глупыш, продолжай, — шептала жрица, время от времени постанывая от удовольствия. Ангел провëл наугад по вагине и случайно попал по клитору, от чего Маша прогнулась в спине, сжав блондинистые волосы ещë крепче. Максим, в попытке доставить бóльшее наслаждение своей надзирательнице, стал яростнее проводить языком по еë чувствительному месту, багровея от новых и новых стонов. Почувствовав, что Мария выгнулась, поддавшись на встречу своими бëдрами, мальчик вернулся в своë изначальное положение, ожидая вердикта девушки. — Я кончила благодаря тебя, спасибо, малыш, но теперь моя очередь заставлять тебя стонать, — кокетливо произнесла она, в мгновение ока закинув ангела на кровать, и, сев сверху как истинный доминант, буквально разорвала в клочья его белые боксеры. Он едва слышно вскрикнул от новых ощущений, что были запрещены на небесах, и залился краской словно четырнадцатилетний пубертатный подросток. Мария, ничуть не смущаясь от своих действий, принялась надрачивать своему белокрылому рабу, упиваясь его сахарными шипениями и стонами. Из члена так и сочилась прозрачная смазка, которую жрица беззаботно слизывала время от времени. Крикнув от удовольствия, Максим кончил прямо в ладошки дьяволицы, от чего та коварно засмеялась. Не успев отойти от произошедшего, он почувствовал как на него навалилось что-то тяжëлое. Открыв глаза, ангел узрел перед собой Машу, что кокетливо расстëгивала пуговицы на своëм костюме, открывая вид на чëрный кружевной бюстгалтер, явно сшитый на заказ. Немного помедлив и понаблюдав за реакцией, девушка продолжила, закусив губу и со щелчком распахнув лифчик, показав наружу свои пышные груди. Мальчишка хотел расцеловать их, но побоялся. Тогда, завидев неуверенность Максима, дьяволица рывком притянула его голову к своему бюсту. — Ну же, из моих сосков так и сочится молоко, выпей его поскорей, — ласково манила своими искушающими речами она. Но тут, наперекор всему, в комнату влетает Сатана.