Твой раскалëнный пыл

На небесах было невообразимо уютно и спокойно. Казалось, что все негативные эмоции здесь притуплялись. Повсюду царило умиротворение и беспечность. Ходить в консерваторию было сплошным удовольствием, даже там знания и информация легко усваивались, в отличии от земных «шараг» с импульсивными самодовольными учителями. Казалось, что Максиму больше ничего и не нужно. Отмучившись сполна на Земле, и попав в рай после чудовищной автокатастрофы, шестнадцатилетний тихий мальчишка наконец познал настоящее блаженство и искреннее счастье в округе хороших людей, понимающий преподавателей и отличных друзей. Но огонь был вокруг него. Не успев даже толком вскрикнуть, Максим очутился там, куда запрещали ходить учителя и где не давали прохода даже высокопоставленным лицам. Ад — вот его кошмар во плоти. И он внутри него, в самой сердцевине, откуда нет выхода даже после смерти и сотни нечеловечных страданий. Логово Сатаны угрожающе мерцало в свете сотни факелов, что иногда поблескивали ярко-красным оттенком и единственным решетчетым окном, где единственное ограждение было сделано из человеческих костей, что были белы словно первоприлетевшие на лето зимородки. Говорили ведь взрослые: «один раз попадешь туда, и больше можешь не надеяться на возвращение», а Максим совершенно глупо, абсолютно наивно и несуразно не верил в это. Но вот, он сидит присмиренный на коленях, словно горячо молящийся, а передним, о Господи — Сатана. Его карие, полностью пропитанные злобой глаза лукаво глядели сверху вниз на своего похищенного мальчишку. Максим действительно был довольно красив, а уж если сам владыка преисподней так считает, то можно гордиться своей мамочкой за хорошие гены. Он был одет в черный отшлифованный смокинг, поверх которого восхитительно лежала на плечах темная вуаль, идеально сочетающиеся с его мрачным видом и атмосферой в зале. Русые волосы ниспадали на ухмыляющиеся лицо, с интересом и грязной похотью будто прилюдно раздевающие до гола бедного ангела. Вдруг эту пытку разрезал скрипучий звук величественной открывающийся двери. Оттуда ровными шагами к ним приближался светло-русый голубоглазый мужчина в форме дворецкого. В одной руке он держал черный как ночь поднос с непонятным предметом, похожим на указку с бахромой, а в другой шипастый поводок, который красовался на измученной худенькой шейке какого-то мальчика-подростка, выглядевшего лет на пятнадцать. Его измученный вид вгонял в ужас, а голое, исхудавшее тело с множеством кровоточащих порезов заставляло рефлекторно напрячься и крепко зажмурить глаза. — Господин, вот ваш мини-пиг, как вы сказали, — Максим увидел, что дворецкий недовольно поморщился, и это его позабавило, — Магомед готов к ежедневной пытке, но, боюсь, он не выдержит следующий эротический вечер. — Сатана даже не удостоил дворецкого взглядом, лишь медленно облизнул губы и посмотрел прямо в глаза ошарашенному Максиму. Он сразу стыдливо покраснел, и стал таращиться на оголенное тело Магомеда. — А также, вот ваш стек — мужчина протянул поднос владыке ада. Тот лениво потянулся к нему, схватив неизвестный ангелу предмет, и с размаху хлестнул им по вазе, что от такого удара раскололась пополам. Максим сразу в полнейшем ужасе забегал глазами по красному мраморному полу, до сих пор слыша звенящий звук рассекающего воздух хлыста в ушах. Он боялся представить, что с ним может сделать этот дьявольский монстр во плоти, который уже успел встать со своего устрашающего трона. — Спасибо, Арсений, — тяжело, грубо и язвительно начал Сатана, словно пробуя тягучие звуки на вкус, — можешь сжечь мою зверюшку, она мне больше не понадобиться. — Он невыносимо медленно подошел и наклонился к белому как январский снег Максиму, что уже и слова не мог вымолвить от страха. Сатана чувствовал все эти эмоции, что было для него упоением. — Не правда-ли, мой ангел? — сказал дьявол и одним рывком оторвал мальчишке часть крыла. Максим оглушительно закричал, откинувшись вперед. По его спине текла алая кровь, к которой Сатана припал, как к святому источнику. Чувство, что кто-то высасывает у тебя кровь в самом настоящем понимании этого слова не описать никакими эпитетами, эпиграфами и прочим литературным шлаком. Боль была внутри, и боль была снаружи. Сатана уже было хотел припасть к сладострастным ангельским устам, но услышал знакомый звук каблуков. Широугольные двери в миг распахнулись, и в проеме показалась героиня запрещëнных на небесах видеороликов. У Максима даже испуг на миг пропал, увидев восхитительную демоническую жрицу, гордо уперевшей руки в бока, и недовольно смотревшей на всех собравшихся на арене цирка клоунов. Толстая коса брюнетистой дьяволицы свисала до колен, украшенная черными и золотыми украшениями. Тиара из красного мрамора красиво смотрелась на высоком лбу, а глаза, ох эти зеленые глаза, что с прищуром смотрели на Максима, красота их была неописуема. Черно-кровавое платье, почти не прикрывающее всех непристойных мест облегало утончëнную статную фигуру, струилось вниз по загорелым ногам и открывало вид на каблуки-лабутены на голых ступнях, и накрашенные в красный лак ногти. Максим был готов их расцеловать. — Костантин! Что тут происходит? Только я упорхнула в адскую канцелярию, как ты начал тут бдсм сессию с каким-то сахарным ангелочком. Жрица подошла к трону, и встала рядом, гордливо оперевшись на чëрную ручку, пока Максим подбирал чуть ли не подбирал свои слюни с пола. Вслед за ней показалась другая женщина — с пшеничными соломенными короткими волосами, с юбкой на разрезе на месте бедра. — Катя, тюльпан мой, подойди, — поманила дьяволица незнакомку. Екатерина подошла к ней, романтично усмехаясь, и припала к губам брюнетки. Максим был в шоке.