Назови меня своей Литвой

- Да пошли вы все к черту! - кричал литовец, которого комсорг уже затолкнул в раздевалку. - Да когда же ты успокоишься,- тяжело выдохнул Белов и наблюдал за пятым, который агрессивно собирал вещи в сумку. - По горло сыт я вами!- с литовским акцентом говорил Модестас. - Зачем ты приплетаешь это "вы" в каждом конфликте? Едеш просто пропустил мяч. Мужчина оперся руками об спинку скамейки. - Я домой хочу. Съезжу. Устал. - Ну давно пора. Съезди уже в Литву. Остынь, наберись сил. Да и тем более, американцев мы победили, можешь ехать с чистой совестью,- Серый вышел из раздевалки, оставляя Паулаускаса одного. Страна Прибалтики встретила солнцем. Два баскетболиста попивали низкоалкогольное пиво и наслаждались подступающим запахом Литвы. Запах Литвы. Пахло сиренью. Пахло сиренью за 10 километров до границы Вильнюса. Сиренью и малиной, аромат которой мозг сам придумал, ибо какая малина в середине апреля. Так пахла мама. Сестрёнка. Так пахли нежные женщины его семьи, но у каждой был свой оттенок. У каждой литовки был свой оттенок. У мамы, например, с оттенком уходящим в запах свежеиспеченных вишневых пирогов, которые она делала каждые выходные и ласково звала сына "Модюша, пошли есть пирог" и они с сестрой наперегонки мчали к столу. У сестры - Паулины, запах был смешан полевыми цветами, которые они собирали и приносили маме, а она добродушно, отдавала добрую половину дочери, чтобы та поставила их к себе. Литовец замечтался. - Модь, ты за дорогой то следи. - Да смотрю, не бойся,- успокоил он комсорга и ехал дальше, возобновляя разговор о предстоящем чемпионате. Не то чтобы с самым результативным игроком сборной нельзя было поговорить о чем-нибудь другом, как раз так и можно было. Сергей мог поддержать абсолютно любую тему, начиная с автомобилей заканчивая тем, как правильно забрасывать мяч. Паулаускас был сознательно уверен в том, что они минимум двоюродные братья, ведь в Москве ближе чем Серый - у него нет никого. Они были непохожи на друг друга, но объединяла их любовь к баскетболу и жажда победы. Как инь и янь. Через меньше чем час они повернули на небольшую улочку и "Волга" карамельного цвета остановилась у двухэтажного дома. Калитка привычно скрипя, открылась и послышался рев собаки. - Немец! Мой Немец, как дела у тебя?!- Модестас подбежал к огромной овчарке, что так и жаждала выпуститься с цепи и налететь на хозяина. Немца выпросил у родителей Модя ещё в юном, 14 летнем возрасте, когда они прибывали на "птичьем"* рынке, присматривая кошку. Литовец погладил и обнял собаку. - Модя! Мой Модя вернулся!- спеша выбежала из дома мама баскетболиста. Её русые волосы как обычно собраны в тугой пучок, а веснушки стали менее заметны. - Motina, mamytė! Оi kaip aš tavęs pasiilgau! (Мама, мамочка! О как я скучал!) - ещё ребёнок перед мамой, Модестас обнял женщину, что дышала ему в груди, в силу своего роста. Белов смотрел с небольшой улыбкой, едва приподняв уголки губ. Он тоже скучал. Тоже хотел поехать. И нужно было бы. - Мам, кто там?- Паулина- уже взрослая, не маленькая егоза брата, за которой нужен был глаз да глаз- вышла на крыльцо и отступила назад. - Brolis Modya! (Брат Модя!) Модей его называли не только в команде, как оказалось. Его проводили в дом и Белова не забыли. - Я надеюсь, мы прям к твоему пирогу, мам. - Ну как же иначе, ты с Москвы учуял, я то знаю,- пошутила литовка, вызывая усмешку Модестаса,- где же Феликса носит, Господи! - Паук!- отозвал сестру Модестас и прошел в гостиную,- ты где? - Уже иду! - послышалось с верхнего этажа. - Серёга, располагайся. Сейчас придёт папа и мы сядем за ужин, у нас без него еда через горло не лезет,- капитан команды вызвал очередную, лёгкую улыбку русского. У них заведено так же - ждать отца и только потом начинать ужин,- Паук, ну где ты?! Пауком он называл Паулину. В детстве ей это так не нравилось, что она даже лезла в драку с братом, старше на 3 года, не страшась отхватить от него лещей. Со временем она свыклась, а после того, как старший брат начал карьеру профессионального баскетболиста и вовсе начала скучать по громкому "Паук!". - Да пришла, Господи, разорался. Вот что нашла,- младшая Паулаускайте** принесла пыльную коробку настольной игры про космос. - Охо-хо, я помню её,- наконец заговорил Серый,- у нас такая же была. - Спроси, у кого не была, Серый - мы в союзе, как никак,- усмехнулся литовец,- надо бы сыграть после ужина. - Обязательно. Входная дверь закрылась с грохотом. - Aš atėjau! (Я пришёл!)- заявил мужской голос. - Папа, смотри кто приехал!- вместе с Модестасом Паулина вышла из гостиной и встретила отца. - Modya? Modya, mano sūnus! (Модя? Модя, сын мой!)- старший Паулаускас - Феликс заключил сына в отцовские объятия,- приехал, неужели! Мой чемпион!- отец, чуть ниже своего сына, снова посмотрел в его глаза и снова обнял,- мой чемпион домой приехал! - Феликс, живо оставь бедных парней в покое! - стоило Оне*** выйти во двор с утра пораньше, как она увидела, что баскетболисты "помогают" отцу, перетаскивая хлам с земли, куда собирались сажать морковь. - Нам не сложно, тётя Оне, все в порядке,- заверил её комсорг команды. - Ну Феликс! - Да они сами решили помочь, Оне, я не при чем!- чуть возмущённо сказал мужчина и подмигнул сыну,- ну а на что ещё мне два быка дома? Пусть пользу принесут, а в августе отсюда заберут морковь. Да же, Модя? - Да, папа, приеду ради маминой моркови,- улыбнулся Паулаускас,- где Паук, спит что ли? - Спит, спит. Что же, Модя, подразнить некого, а? - И не говори, Серого уже не интересно подкалывать. Льдышка. Белов улыбнулся. - Не стой и тащи, в августе и мне моркови отсыпешь. Модестас скучал по этой атмосфере. Когда ещё раннее утро, а ты уже в огороде, в гараже, во дворе, где угодно, но не в кровати. Ближе к вечеру баскетболисты выехали в город. Паулаускас показывал красивые места родного края и зашёл в один магазин. Тут чего только не было. От ваз до сережек. Что-то хотел увезти с собой в Москву отсюда, чтобы тоскавалось приятнее. Ему приглянулась плюшевая игрушка в виде зайца с маленьким, литовским флагом на груди. Прям как в детстве. Баскетболист взял его с витрины и рассматривая, развернулся к кассе, как почувствал, что маленькое, по его меркам, тело врезалось ему в грудь, обороняя бусы на пол. - Ой, прошу про.. - Смотри, куда прешь,- агрессивно ответил Модестас. Девушка, казалось, опешила от такой грубости. - Ну во-первых, вы сами были слишком увлечены этой.. игрушкой,- девушка подняла взгляд своих оливковых глаз на двухметрового баскетболиста. Даже его внушительный рост и широкие параметры не пугали её, такую отточенную и изящную, что казалось, стоит легкому ветру подуть, как она упадет, хотя, для девушки она была высокой. Особенно, для русской. "Или не русская? Манекенщица что ли?" - А во-вторых? - Что? - Ну ты сказала, "во первых", значит, должно следовать "во вторых"? - На "ты" мы не переходили. Не придирайтесь к словам, чтобы я не придиралась к вашим действиям,- отчеканила шатенка и подняв лазурные бусы, проверила их на наличие царапин, перебирая каждую бусину в тонких пальцах в сетчатых перчатках и прошла к кассе. Спортсмены ещё какое-то время рассматривали ассортимент и литовец в последний раз обернулся к девушке. Дама выходила из магазина и напоследок сказала: - Всего хорошего, товарищ Паулаускас. Женщина вышла. Женщина. У Модестаса было много девушек. Девушек, девочек, которые видели в нем кумира. Ну или, просто высокого и красивого баскетболиста. Он знал о своей красоте и харизме и ловко пользовался этими качествами. Но сейчас что-то пошло не так. Сбой в системе. - Модь?!- отозвал задумавшегося литовца Белов,- ты слышишь меня?! - Что ты кричишь?- протёр глаза Модестас. - Так я третий раз зову. Пойдём к кассе.