Судьба требует расплаты...

      Проведя за книгами ещё два часа, мы вместе отправились на ужин. По пути я продолжал ловить на себе неприятные взгляды, но, кажется, уже буквально за один день привык. У меня как бы были задачи и поважнее, чем расстраиваться…       За ужином ко мне успела подойти Анджелина, что подтвердила время тренировки по квиддичу (как будто мне время деть некуда…), а я во время ужина просто погрузился в себя.       Сейчас, когда я успел посетить уже три бесполезных предмета, я снова задался вопросом «а на кой я вообще здесь? Не проще раскрыться, что я не Гарри?», но снова отметал эти мысли. О том, что я не оригинальный Поттер никто не должен знать, меня об этом неоднократно предупреждала Судьба. При этом это ещё и в моих интересах, ибо разберут на ингредиенты, пытаясь понять, как работает переселение душ. Да и условие Судьбы провалю, а она мне такое обещала… Тем более, что, кажется, моя личность вполне себе смешивается с личность оригинального Гарри, так что я всё больше и больше становлюсь на него похожим в плане восприятия и действий.       Снова отвлекли меня тогда, когда мы уже шли в башню, с ужина. Колин Криви, найдя меня в коридоре с писком «Профессор Дамблдор просил передать», сунул мне в руку бумажку и исчез. Разворачивая её, я прочитал: «в 20:00, а ещё мне очень нравится Карамельная Пастила». Все ясно, прийти в восемь, а пароль «Карамельная Пастила». Странно, ведь пока я был здесь до учебного года у кабинета не было пароля, горгулья просто пропускала тебя. Вспоминая, что мне обещал рассказать Дамблдор, я направился к его кабинету. Ну и что, если я приду раньше?       Дойдя до кабинета и высказав горгулье пожелание поесть карамельной пастилы, я поднялся наверх. Встретил меня там как и полагается Дамблдор, который начал со своего обычного: — Гарри, мальчик мой, проходи, я тебя кажется чуть позже вызывал, не так ли? — подмигнули, из-под очков мне. — Итак, начну, наверное, я с того, почему собственно не хотел тебе рассказывать Пророчество до того, как ты прибудешь в школу Хогвартс-Экспрессом, — начал Дамблдор и с немым вопросом посмотрел на меня. — Да, профессор, я действительно очень хочу об этом узнать. — подтвердил я его догадки. Тот только улыбнулся себе в бороду. — Отлично, Гарри. Начну я, наверное, издалека. Во времена средневековья, когда Основатели строили свой замок, как впрочем и сейчас, масса способов узнать защищённую информацию. С учётом того, что единственная по-настоящему работающая клятва — это Непреложный Обет, а другой альтернативой является магический контракт, при чём механизм работы их обоих так и не выяснили. В любом случае, даже если ты дал Непреложный Обет или подписал магический контракт на нераспространение информации, это практически ничего не дает. Ведь информацию можно добыть, к примеру, просто дав человеку Веритасерум, и он сам выскажет все, что защищено контрактом или Обетом. А затем получит откат. Ну, или же просто достать эти сведения из разума напрямую, используя Легилименцию. — Дамблдор вздохнул и продолжил: — Так что Основатели, зная о такой печальной картине, сотворили свой второй шедевр после основного замка. Они создали некий артефакт, что использовал техники работы и контрактов, и Обета, и позволял по-настоящему защитить то, что ты не хочешь распространять. По сути, это была скорее средневековая система безопасности, которую Основатели добавили к замку. Зависела работа этого артефакта напрямую от решения директора. Если я как директор установлю знания о том, к примеру, что ученики окаменевают, запрещенными к распространению, то никто, ни один ученик или преподаватель не сможет их разгласить, понимаешь, Гарри, — взглянул он на меня. Сделав паузу, Дамблдор продолжил: — В отличии от Обетов и контрактов, благодаря этому артефакту просто нельзя было выдать защищенные сведения. Это, кстати, и привело Замок к популярности что тогда, что сейчас, ведь почти все знают, что пытаться получить что-то важное с помощью Веритасерума и прочего от того, кто был в Хогвартсе просто бесполезно. Нас всех защищает специальный артефакт. Примерно лет сто назад, когда создавали Хогвартс-Экспресс, работу артефакта перенастроили. Так что теперь всем, кто не достиг магического совершеннолетия и хочет попасть под действие этого артефакта нужно проехаться на Хогвартс-Экспрессе. При этом уже те, кто достиг совершеннолетия должны пройти сквозь главные ворота. Зачем так сделали не знаю, Гарри, я тогда только-только закончил Хогвартс, так что… — развел руками Дабмлдор. Так вот зачем мне нужно было проехаться на Экспрессе! — Так что, Гарри, теперь, что бы я тебе не рассказал, ни сам, ни под принуждением ты не сможешь это разглашать. А насчёт артефакта… Никто так и не смог разобраться в том, как он устроен, так что, по сути, единственный в мире вариант полностью обезопасить свои тайны — это Хогвартс. Не зря Основателей считают Великими Волшебниками! — подмигнул мне Дамблдор. Ну что же… — Профессор, вы обещали мне рассказать Пророчество, — напомнил я тому. Дамблдор кивнул, и пошёл к своему шкафу. — Да, Гарри… Пророчество, что ты хочешь услышать, хранится в Отделе Тайн, и, к слову, это и есть то, что охраняет Орден. Я думаю, что ты уже об этом узнал, верно? — снова подмигнул мне директор, — Близнецы Уизли гениальные маги… Я никому до этого не говорил, но их хочет принять в личное ученичество сам Фламель! Он был буквально восхищен их разработкой, как он выразился, «сухого рвотного зелья»! Но, Гарри, мы немного отвлеклись. Итак, к нашему счастью, то, что хранится в Отделе Тайн всего лишь запись, а само Пророчество может также показать сам свидетель его произнесения… — И кто же это, профессор? — спрашиваю я того. Дамблдор, как будто бы собирался с силами, наконец-то выдал: — Пророчество слышали всего двое магов… Я… И Северус Снейп. Северус… В то время он был единолично верен своему господину… Но, к нашему счастью, он услышал лишь часть Пророчества. — Лишь часть? А как тогда звучит полное Пророчество? — Сейчас, Гарри, подожди, — бросил профессор и повернулся к шкафу. Достав оттуда какую-то каменную чашу, наполненную водой, он поставил её на стол и сел рядом. Прикрыв глаза, Дамблдор поднёс свою палочку к виску, закрыл глаза и потянул ту от своего виска. За палочкой потянулась серебряная нить… Которую тот бросил прямо в чашу. Вода моментально стала белой. Директор схватил чашу двумя руками и потряс, примерно также, как трясут кастрюлю с макаронами…       Над чашей выросла фигура, закутанная в многочисленные шали; её глаза за мощными линзами очков казались огромными. Не отрываясь от чаши, фигура начала медленно вращаться. Но когда Сивилла Трелони открыла рот, в кабинете раздался не её обычный голос с таинственными, словно бы неземными интонациями, а грубый и хриплый — однажды Гарри уже слышал, как она говорит таким голосом. Сейчас меня пробил озноб: я осознал что Трелони, мало того что пророчит всем смерти, скажем так, несерьезно, то ещё и пророчит их вполне себе серьезно! — Грядет тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… Тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…       По-прежнему медленно вращаясь, фигура профессора Трелони погрузилась обратно в серебристую массу и пропала. Кабинет погрузился в полное молчание. Я размышлял над тем, почему, в конце концов, Трелони продолжает спокойно пророчить всем окружающим смерти, а Дамблдор просто молчал. — И… Профессор, какую часть Пророчества слышал Волан-де-Морт? — наконец нарушил я молчание. — Только первую фразу: «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца». Остальная часть по-прежнему неизвестна Волан-де-Морту. Благодаря Северусу, земля ему пухом, мы вовремя узнали, что Тёмный Лорд интересуется Пророчеством. Возможно, то, что он так и не смог победить тебя тогда на кладбище, открыло ему глаза. Во всяком случае, сейчас Волан-де-Морт ищет пути доступа в Отдел Тайн, а Орден Феникса вместе со мной пытаются ему помешать. К счастью, у Пророчеств в Отделе тайн хороший защитный механизм: их могут взять лишь те, к кому они относятся. В нашем случае, это ты и Волан-де-Морт. — Погодите Профессор… — начал я. — Вы ведь понимаете, что Пророчество не даёт по сути ничего? — Дамблдор почему-то удивился. — Ну смотрите, профессор. — стал загибать я пальцы. — Первое — под пророчество подхожу только я, правда ведь? — тот кинул. — Отлично, и сам Волан-де-Морт считает это правдой, так что, по сути, фраза «отметит как равного себе» это ненужная информация. Дальше, «погибнуть от руки другого», Волан-де-Морт и так пытается меня убить, так что это не даст ему ничего. Ну, и то, что я как бы могу его победить он знает и так, из самого начала Пророчества. — Дамблдор кажется, очень сильно задумался. — Так что, профессор, я не могу понять, зачем вы это охраняете? Волан-де-Морт ведь в любом случае будет пытаться достать Пророчество, и получатся ненужные жертвы со стороны Ордена. Что вы скажете? — Дамблдор какое-то время молчал. Внезапно, на столе с огоньком появился Фоукс. Поглаживая феникса, Дамблдор наконец-то ответил: — Да, Гарри… Ты задаешь вполне важные вопросы. При этом, почему бы тогда не забрать Пророчество? Прости старика, часто что-то забываю… — что? — Простите, профессор, а что вы имеете в виду? — Гарри… Тот вывод, что мы не можем забрать пророчество, я сделал еще тогда, в конце третьего тура, я тогда понял что благодаря твоей связи с Волан-де-Мортом не получится удержать Пророчество в тайне. Но я забыл, в очередной раз, забыл то, что после нападения Дементора твоя связь с Волан-де-Мортом пропала, и мы теперь вполне спокойно можем забрать Пророчество, и он не узнает об этом. — Мало того, профессор, мы ведь можем оставить там ненастоящее Пророчество… — поддержал мысль я. Дамблдор уставился на меня. — Ну, профессор, Пророчество же было записано не само по себе, если я правильно понял, его записали по вашим воспоминаниям, верно? — тот только улыбнулся. — Значит, профессор, мы вполне можем записать любое другое послание вместо Пророчества, и оставить его Волан-де-Морту! — Гарри… Это ведь гениальная идея! Мы можем даже записать там, к примеру пару подтверждений, к примеру упомянем нападение Дементоров… — Дамблдор прикрыл глаза. — Это отлично! Спасибо тебе, Гарри, как видишь, мне, старику, далеко не всегда в голову приходят лучшие идеи! Пора мне, как говорится, уступать дорогу молодым, — улыбнувшись, пошутил директор. — Отлично, профессор. Когда, значит, мы пойдём за Пророчеством? Предлагаю сделать это в ближайшее время, чтобы Волан-де-Морт не смог подготовится… — Хорошо… Предлагаю тебе сделать это пятого сентября[9], во вторник. Прямо во время урока у профессора Амбридж… — А… Почему урока у неё? — спросил я с недоумением. — Гарри, скажу прямо, я подозреваю, что взамен Северуса Волан-де-Морт послал в Хогвартс нового шпиона. Сейчас… — Но, как вы это допустили? — с удивлением прервал его я. — У нас не было учителя, Гарри. — мягко напомнили мне. — Я старался найти нового, поверь, но за все лето так и не нашёл. А у Министерства есть привилегия — они могут назначить нам учителя, если нам его не хватает. Вот так преподавателем стала профессор Амбридж, — развел руками Дамблдор. Я же решил перевести разговор в более интересное мне русло: — Хорошо, профессор, а как мы будем забирать Пророчество? У вас есть какой-то план? — Предварительная версия плана выглядит для меня так: после урока у профессора Амбридж, ты, Гарри, идёшь в один пустой кабинет. Я тот заранее хорошо зачарую, так что, кроме тебя о этом кабинете все забудут. Далее, мы используем Хроноворот, и возвращаемся на два часа назад, и отправляемся в Министерство. Достав Пророчество, возвращаемся в кабинет, и на этом, считай, всё, — улыбнулся директор. — Естественно, Гарри, я этот план ещё доработаю, так что в понедельник жду тебя также у себя в кабинете, где и поделюсь окончательным вариантом плана. — Отлично, профессор. Я так полагаю, что на этом нашу сегодняшнюю встречу следует считать законченной? — спросил я. — Не совсем, Гарри. Как ты помнишь, до содержимого сейфа Лестрейнджей мне так и не удалось найти какой бы то ни было путь, а тот, что нашёл Сириус позволит нам получить доступ к сейфу Беллатрисы Лестрейндж только в начале октября, — напомнил мне Дамблдор. — Ну, а ещё я продолжаю расследовать историю тех вещей, что, считаю, стали Крестражами. Благо, — подмигнул он мне. — одна твоя знакомая подсказала нам, что я вполне прав. Так что как бы ни хотелось мне заняться вопросом того, что знает призрак Елены Когтевран, но я отложу это до начала октября. У нас будет много времени, а заниматься поиском сразу двух Крестражей будет тяжело. А так да, Гарри, считаю что мы с тобой на сегодня закончили. — Великолепно, профессор. Тогда, я пожалуй вернусь в башню Гриффиндора, как раз более плотно засел за книги о магическом зрении… — хотел уже прощаться я, но… — Гарри, я в который раз напомню, что в будущем далеко не всегда ты будешь под Феликс Фелицисом. Так что, советую выучить хотя бы те два десятка базовых заклинаний-проявителей, иначе ты, при всех твоих знаниях о щитах, просто не сможешь выставить правильный! — вообще, это мне вовремя заметили. Так что нужно где-то это записать… — Да, профессор, я вас понял, я займусь эти сразу после магического зрения. — услышав в ответ: «Отлично, Гарри, а теперь не смею больше тебя задерживать», и указание на дверь, я покинул общество Дамблдора.       Направляясь к башне Гриффиндора и поглядев на часы (о боже мой! Прошло уже полтора часа!), я сменив ходьбу на бег понёсся вперед. Мне ещё хотелось, сегодня дочитать хотя бы ту книгу…       Пройдя сквозь вход, предварительно сказав лучший для Невилла пароль, я бегом направился в спальню, где и остался, вплотную занявшись книгой. Все мои соседи пока что были внизу, так что меня никто не беспокоил. Но, все в этой жизни рано или поздно заканчивается. Закончилось и моё одиночество: в спальню вошёл Симус. Увидев меня, он подошел, и нерешительно начал: — Гарри… Знаешь… Спасибо что рассказал о Седрике… В общем… — я понимал, что парню тяжело, так что молчал. — Я верю тебе, Гарри. — выдал Симус и, покраснев, отошёл к своей кровати.       Я же, ответив лишь «спасибо тебе, Симус», остался на своей кровати, и молчал. Насколько ведь все просто! Достаточно было лишь рассказать о том, что они у меня спрашивали, и они мне поверили. При этом я ведь ни разу не солгал. Лишь недоговорил. И правильно, ведь это хоть и магический мир, но даже в нём призраки вылезающие из палочки, золотая клетка, что пела песню феникса и прочее, звучит как дикость! Я уже молчу о призраке Седрика, который вообще попросил забрать его тело! Это же вообще аут, хорошо что настоящий Гарри не вдавался в подробности, а лишь говорил что «Волан-де-Морт возродился!», ибо если бы начал описывать всё подробно ему бы вообще никто не поверил.       Вообще, разбирая поведение Гарри, со стороны моего опыта я удивлялся. Неужели он не мог понять, что можно просто рассказать не всё? Судя по тому, что я видел в его памяти, у него был девиз «если говоришь правду, то говори сразу всю». Я вообще удивлён, как он понял, что не нужно кричать о том, что видел призрак Седрика! Хотя… Нет, вначале он пробовал об этом говорить, но само семейство Диггори его заткнуло…       С такими мыслями я, дочитав книгу, устроился спать. Странные они, конечно, маги, как это можно, что первые выходные в учебном году — это выходные второй недели сентября! Негодовал я, засыпая…