в моём мире это нормально

— Глядите! Дождь кончился! — воскликнула Рени. Все посмотрели за окно. И правда — дождя не было. В синем небе ярко сияло солнце.

Я верю в любовь, потому что знаю, с какой силой могу любить я. Могу сделать особенным человека в своей жизни. Но хочу, чтобы этот особенный, считал и меня таковым. Жду взаимности, жду ответа от человека, зная, что могу дать взамен всего себя, со своей поддержкой, советами, прикосновениями, заботой и бесконечным количеством улыбок. Я не понимал, что такое любовь до его прихода в мою жизнь. Теперь же я понял, что вся эта искренность, что он мне дает, слова и поступки, его взгляд…Он и есть любовь. Он стал моим домом, не место, а человек. С ним везде спокойно. Везде безопасно. Стоит взять его за руку и единственное, о чём я могу думать - это о том, что счастлив от макушки до пальцев ног. Он стал моей шкатулкой. И я запел, я раскрылся и не собираюсь снова ломаться, потому что знаю, тот Минхо, который починил меня, никогда бы мне не простил такого. Он был как горячий чай после долгой зимней прогулки, как заставка мультфильма, которую обожал в детстве, победа в школьном конкурсе, первый выезд на купание летом. Он был морозным, вечерним воздухом после бани, пение с друзьями в тёмной комнате. Он был всем тем, что я так долго собирал в других людях будто Леонардо да Винчи. Минхо не выбрасывает гнилые фрукты, если их можно ещё как-то спасти, обрезать всю черноту. В тот миг, сидя на его кухне, я понял, почему он не оставил меня, даже среди целого пакета с яблоками, он выбрал его, он выбрал меня, когда я дал слабину и позволил яду запятнать меня. Он вылечил, получив вместо яблока – целое дерево. Я полюбил октябрь, полюбил ради него. Я полюбил его. Полюбил парня в чьей красной толстовке я сейчас сижу на его кухне. А он полюбил меня. Такого, какой я был и есть. Для меня он был олицетворением слова "спокойствие". Мне было с ним комфортно, ведь моё счастье было так близко. Я окончательно переехал к нему в дом. С каждым днём он открывался мне больше и больше, я не мог предположить, что человек может вмещать в себя столько. Он будто был Атлантическим океаном, в котором я чувствовал себя Гольфстримом. Для меня было радостью просыпаться каждый день рядом с ним, смотреть на его заспанное, но такое домашнее лицо. Мы всегда завтракали вместе, независимо от того времени к которому каждому из нас нужно было выйти. Могли поесть вместе, затем остающийся дома, снова ложился спать. Наша домашняя одежда каким-то чудесным образом стала общей и чем чаще мы ходили в магазины, тем больше в нашем гардеробе появлялось полосатых вещей. Мы растворялись в друг друге как сахар в чае. Я уже не мог воспринимать себя как что-то одинокое и свободное, я был чьим-то и меня это нисколько не удручало, потому что быть продолжением Минхо было великой честью. -Минхо, я тебя люблю. -И я тебя, Сон-и. Навсегда. Спустя несколько лет, мы выпустились из наших университетов и нашли работу. По-прежнему жили в той квартире Минхо, оборудовав всё так, чтобы было максимально удобно. В нашей спальне на кровати было множество мягких игрушек, собранных с мест, в которых мы бывали, а над кроватью деревянная доска от которой в четыре стороны тянулись нити, на которых висели наши фото, в центре те самые, сделанные давно на пикнике. В гостиной большой диван, чтобы, когда Хенджин с Феликсом приходили к нам, мы могли лежать на нем все вместе, превращаясь в клубок рук и ног. Мы проводили с ними все воскресные вечера. Видя, какими мы стали дружными и любимыми, я не мог сдерживать слез. Ах, да, мы завели рыжего кота по кличке Мистер Минсон! И кто сказал, что коты не любят путешествия? Этот малютка сопровождал нас в новых местах, оставляя в гостиницах частичку себя в виде шерсти. Я верю, что каждый человек достоин встретить в жизни своего Минхо. Того, кто будет делать человека лучше, а его жизнь теплее. Меня зовут Хан Джисон и это история о потеряшке, что попала в самые лучшие руки на свете.