***
Венти лежит на кровати, вокруг всевозможные сумки и пакеты. Хорошо, он пошопился. Купил глину, еще краски, книги по психологии. Хорошо, что вообще выбрался из дома, это полезно. Расставляет вещи по своим местам, подметает, вытирает пыль с полок. Вечер. Открывает настежь окна, воздух тёплый. Приятно. Поливает свои растения, напевая их новую песню, птицы поддерживают. Усевшись на диванчике, открывает свой блокнот, достаёт ручку. Что я сейчас чувствую? Тревогу. Почему? Не знаю, почему-то не чувствую себя в безопасности. Словно деньги могут закончиться в любой момент, работа - исчезнуть. Начинаю придумывать себе невесть что. Кажется, что я неудачник. Моя тревога обоснована? Нет. У меня есть все. Вон, чайник кипит, и ветер дует, и жизнь идёт. Нет смысла соревноваться с кем-либо. Надо просто идти вперёд, да? Я не должен доказывать себе и другим, что хорош, потому что я уже. Я так чувствую себя, потому что всю жизнь меня с кем-то сравнивали, говорили быть каким-то: милым, удобным, молчаливым, весёлым, а потом и сексуальным, чтобы быть любимым. Я устал притворяться. Психолог сказал, купить игрушку, которая понравится и каждый вечер перед сном уделять ей время, укачивать. Эта игрушка - маленький я. Он сказал, что так можно дарить неудовлетворенному ребёнку в груди внимание и любовь. Должно помочь.***
Итэру пришло письмо. Красивое, с золотой обводкой, набрызганное духами. Приглашение на ужин, большую встречу. Очевидно, что это только выглядит так позитивно. Неужели он теперь входит во всю эту тусовку или они пригласили его только в качестве «обеда»? Лежит на своём матраце с впивающимися в кожу металлическими пружинами. И что же ему надеть, чтобы не выбиваться из толпы? Разберется с этим потом. Нельзя портить вечер лишними проблемами. Входит в эту заброшку, как в свой дом. Повсюду осколки и голый бетон, на стенах только кое-где остались куски обоев. Эхом раздаются чужие голоса. Здоровается с компанией, проходит вперёд. — Эх, что твой хахаль пришёл? - начинает подначивать подругу Итто, но она слишком отречена от этого всего, абсолютно не стесняясь. — А что, хотелось бы, чтоб за тобой пришли? - вставляет Итэр, посмеиваясь. — Нет. Мне никто не нужен, - высокомерно задирает голову, встряхнув волосами. — Итто, мешаешь, - вставляет она, изучая что-то в своём айфоне. Маленькие косички, вплетенные в ярко-зеленые волосы, мешковатая большая футболка, глаза, подведенные чёрным, уши с огромным количеством проколов, увешанные серебром. Итэр совсем не вписывается в их компанию неформалов. — Зачем пришёл? - стреляет глазами на него, возвращаясь к экрану. — Кое-что есть. Стоят на улице 3-4 метра от друг друга, тёплый ветер обдувает их тела. Сигарета в чужих руках с чёрными маленькими ноготочками медленно догорает. — Зря мы так опрометчиво поступили, не надо было сразу идти. Теперь они знают, - юбка колышется на ветру. Все, что не даёт к ней подойти, - сигаретный дым, который Итэр так не любит, и она об этом знает. Вздыхает, поднимая глаза на небо. Темно-синее, едва начинает темнеть. Сбоку шум машин, впереди - ее голос. Ее безэмоциональность подкупает. — Тебе все еще не все равно? - задет она вопрос, наконец выкинув сигарету. Та падает мимо мусорного бочка, разбивается. — Все равно, - Итэр поворачивает голову, закрывает глаза. Что-то в этом моменте было особенно прекрасно. — Почему продолжаешь? - зажигает еще одну, вишнёвая. — Просто, - наконец повинуется порыву, сминает сигарету, вытащив ее из чужих накрашенных губ, - Так жить интересней. Затыкает ее рот поцелуем, но она кусает его. Одновременно нежно и больно. — Я не буду рассчитывать на тебя. Так мне будет легче, - касается пальцами чужой опухшей губы, отдаляется, поправив выпавшие локоны. Они сидят тут еще пол часа. Просто молча. Каждый в своих мыслях. Он провожает ее домой и заходит на чашечку чая. Занимаются сексом, выходит он уже под вечер. Завтра состоится встреча. Вместо того, чтоб подготовиться, собирается всю ночь гулять по городу, пока погода позволяет.***
Конец семестра, начало сессии. Альбедо должен закончить все на отлично. Жёлтый свет лампы. Гора учебников и записей, откидывается на спинку стула. Злится. Как же это надоело, особенно, когда перед глазами совсем не формулы и вычисления, а чужое ебало. Вот надо было ему вступать в клуб? Делать ничего не хочет, только мешает. В груди будто что-то сместилось. Все не на месте. От этого хочется стонать, пойти просто найти себе девушку, чтобы показать... Что показать? Итэр уже давно забился с этой, почему не обращает на него внимания? Они же друзья. Да? Умирает от противоречивых чувств, стараясь сохранить каменное сердце. Да, ему просто надо найти себе девушку, чтобы Итэр увидел, и чтобы... Какой бред. Падает на подушку. Почему он до сих пор ему нравится? Это все так глупо.***
Скоро подходит время тестирования. Венти каждый день проводит за учебниками, пытаясь наверстать все, что мог пропустить. Биология даётся немного тяжело. Утром лепит одну тарелочку или чашечку, идёт на работу, летает по залу, разнося еду, вечером садится за учебники, и где-то под ночь выходит на улицу подышать, послушать орущих на улице котов, собрать немного расцветающей сирени домой. На йогу он перестал ходить после того случая. Не очень хотелось иметь дело со всем этим. Девочкам ничего не рассказал, но они, возможно, догадались, и договорившись, пригласили его на занятия танцами. Не хуже йоги. Венти давно хотел научиться двигаться, потому что, честно, он больше ощущал себя деревом, нежели красиво двигающийся лианой, и это часто мешало ему выражать себя, касалось его выступлений. И теперь, тарелочки продаются, он учится танцевать, и в вазе стоят цветы.***
Приходит домой, начинает сверяться с правилами, написал экзамен, теперь остается ждать результатов. Последнее время много времени проводит у Кадзухи, сидят за написанием новых песен. Венти хоть и не сильно знает теорию музыки, но что-то да умеет. Этот процесс проходит идеально, только когда они остаются одни, подбирая звучание в секвенсерах. Хотел бы Венти спросить Кадзуху про Скара, но спрашивать про это - ходить по канату. Их отношения с Кадзухой, хоть и были дружеские, но они явно отдалились: больше не обсуждали что-то личное, не интересовались друг другом. Венти хотел бы это исправить, но каждый раз, когда пытался, делал хуже. Теперь просто бросил эту идею, проводя время с ним, как с своим коллегой.***
Вот он уже собрался, затягивает галстук. Лицо слегка потухшее, улыбается себе в зеркало. На полу стоит бутылка с одеколоном, друган подогнал. Одеколон «депутат», для настоящих мужчин. Потягивается, накидывает пиджак, выходит. Огромное здание, яркие огни, чуть ли не красная дорожка, охрана. Да, пожалуй, он представлял себе все немного более скромно. Надел очки, скрывая свой взгляд. На входе у него проверяют приглашение, выдают золотой браслет. Интересно. Белые ступеньки ведущие наверх в огромный зал с кучей людей. Пара столов, и на них мясо, гранат и дорогое старое шампанское. Зажравшиеся хачи. Нельзя забывать главную цель, с которой он сюда пришёл. Узнать, кто его пригласил, найти людей, которых он искал, разместить маленькие камеры-жучки у каждого стола. Конечно, тут обсуждалось много чего интересного. И если полиция и правительство закрывают глаза на их деятельность, то нужно найти что-то, на что они просто не смогут, что-то более существенное, идущее против них, раз смерти людей их не волнуют. Немного тушуется, не зная, куда подойти. Все стоят в компаниях, играют в карты, разговаривают. Единственный позыв - стащить со стола то, что красиво лежит. Красная рыбка... Ммм. Но будет странно, если он, только войдя, набросится на еду. Берет конфетку, лежащую в большой чаше. Шоколадный ликер разливается во рту и сразу становится теплее. Подходит к первому столику, мило улыбается даме. — Здравствуйте, что обсуждаете в такой приятной компании? - поправляет слегка ворот рубашки. На него смотрят косо, но девушка вдруг расплывается в улыбке, трогает его за руку. — Ах, это вы, как же я вас не узнала, - намеренно даёт Итэру вклиниться в их круг. Конечно, они не знакомы. Беседуют минут 10. Все это быстро успевает наскучить. Кажется, он не к тем подошёл. Никакой криминальщины, по крайней мере, с первого взгляда. Ему предлагают выпить, и он не отказывается, пусть и красная рыбка привлекает его ноющий животик больше. Устанавливает жучок, спрятав под стол, и раскланивается. Интересно будет послушать, что они будут говорить, как только он отойдет. Сплетни, все дела. Подходит к другим присутствующим этого места. Они относятся к нему уже не так снисходительно. Не знает, как подступиться. Придумывает себе несуществующую личность, чтобы втереться в доверие, но это просто похоже на дешёвый трюк, и не потому, что он плох в вранье, а потому что остальных мало интересует, кто он и что он здесь делает. Не вслушивается в их диаолог, теряет нить. Думает просто оставить здесь жучок, но не возникает удобного случая. Начинает злиться, теребить носком ботинка пол. Сзади на его плечи ложатся чужие тяжелые руки. Панталоне. Так вот, кто его пригласил. Смешно ему. — О, так это твой малыш? Малыш?! Хлопает его по рукам. Что за хуйня. — Мы, пожалуй, с малышом отойдем. Пьеро, отправишь мне потом список должников, - отходит вместе с ним в сторону, к другому столику. Итэр зло шепчет: — Так это ты? — Что я? - стоит прямо, безупречно. — Зачем ты пригласил меня? — Чтоб развеял мою скуку. Ты же по таким же принципам живёшь? - сдувает пылинки с чужого пиджака, - тебе идёт деловой стиль. — Мне все идёт... Теперь я знаю и видел всех тех, кто состоит в фатуи, не думаешь, что это опасно? Для вас, - сглатывает, приподнимая голову, стараясь казаться выше. — Не думаю. Буду любезным, прочитаю все твои доносы, - пригубливает шампанское, любуется чужой угрюмой моськой. После они уже вместе ввязались в какую-то компанию. Естественно обсуждалось то, что не касалось Итэра. Это все записывалось, но толку не было никакого. Блондин пытался вставить пару словечек, пытаясь заставить их говорить о чем-то более провокационном, но всем было, опять же, плевать. Он начинал чувствовать себя лишним. Его слова оставались тихими, как звук крыльев бабочки, а лицо растворялось, сливаясь с воздухом. Ему это в конце концов надоело. Не так уж ему этот «проект» ему и нужен. Наплевав на всех, Итэр начал просто пожирать все, что было на столе. Что зря пришел что ли? Тарелка с рыбой опустела первая, потом пончики, колбаса и бутылка шампанского. Кроме нее тут больше не было, чем запить. Выпятив свой надувшийся живот, он откинул голову назад и закрыл глаза. Тут становилось необычайно душно. На ногу справа легла чья-то рука и сжала. Пришлось проснуться. Приятное чувство в паху. Психует, впивается ногтями в эти красивые косточки, пытается убрать. Но вот только Панталоне спокойно разговаривает с кем-то, будто его же часть тела не делает ничего постыдного под столом. Что думает, парень забыл про предложение вступить в ряды «его собачек»? Подрывается и уходит из-за стола. Еще бы терпеть такое. Не знает, куда идти. Может, пора уже домой? Что-то немного мутит. Думает, что так и сделает сейчас же. Тут нечего искать. Жучки поставлены, он чекнет их позже. Умывается холодной водой, но это плохо помогает. Только собирается выйти, как в комнату заходит Этот. — Я пойду домой, - говорит, и тут его губы накрывает чужими. — Для начала закончим одно дело, - шепчет, прижимает Итэра к стене, оставляя засосы на шее. Становится очень жарко, вплоть до того, что не хватает воздуха. Руки слегка дрожат, и ими мало как можно сопротивляться, тем более когда целуют так сладко, и трогают так правильно. Но тут Панталоне начинает чувствовать что-то неладное, фиксирует чужую голову, держа горячие покрасневшие щеки, смотрит парню прямо в глаза. — Когда ты уже успел? - зрачки расширены до ненормальных размеров. — Ч-что со мной? - спрашивает тихо, потому что все вокруг вдруг становится каким-то другим. Он чувствовал это еще до этого, но только сейчас осознал, что что-то поменялось, и он чувствует себя на грани с слишком плохо и слишком хорошо. — Что ты пил пока меня не было? - уводит его из туалета, держа за руку. — Не знаю. Итэр сворачивается на задних сиденьях, и пусть машина едет довольно ровно, его укачивает. Открывает все окна, воздух бьёт по лицу. Так лучше. — Я ж не знал, что у вас тут и наркота, - пытается прервать неловкое молчание, возникшее между ними, - надеюсь, ты везешь меня домой. Я хочу домой. Лучше он переживёт это все один, чем с этим, стоящим над душой. — Помолчи, - фыркает на стонущее существо сзади. — Мне не п-плохо, мне хорошо. Домой... - высовывает руку в окно, потом вторую — Если не хочешь остаться без обоих, лучше не вытягивай их так - слегка прикрикивает на него. На это Итэр обижается и молчит всю оставшуюся поездку. Просто тело полностью обмякает, и становится до безумия спокойно. Огоньки в окне кажутся чем-то иным. — Включи музыку, - пищит, прося перебить эту назойливую тишину, - дай сам включу. Сейчас было самое время, чтобы разрядить обстановку. И Итэр это сделал весьма грациозно. — Я вообще делаю, что хочу! Кто меня не любит? Я вас не слышу. Вы просто мне завидуете, я молчу, - орёт специально прямо в чужие уши. Когда-то он говорил, что у него довольно сексуальный голос, - За деньги - да! За деньги - да! Мужчина улыбается, стараясь не сильно отвлекаться от дороги. За деньги - да? Организуем. После очень весёлой поездочки приходится остаться с каким-то хачом и проблеваться, к сожалению, не побалавов свой организм всем тем, что он вкинул в себя до этого. Он сует градусник под мышку и измеряет давление, но Итэру настолько хорошо, что ему абсолютно поебать на все. После лежит, уставившись в потолок. За окном капает дождь. Это ангелы пищат? Дышит быстро. Голова идет ходуном. Панталоне сидит за столом. А как же он? Раз он здесь, ему надо уделять внимание. Смотрит в чужую спину, слегка повернув голову, поворачивается на бок. Минуты идут незаметно. Часы... Почему он не ложится? Это Итэр не может уснуть, возбуждённый и обездвиженный наркотиком, а он... Кто работает в такое время? Тем более когда рядом на кровати лежит такой красивый страдающий он. Следит за колебанием света за окном, думая свои странные мысли о бабочках, барабанах и ветре, вспоминает детство. За окном возникают фигуры, и все расплывается. Мурашки. Три часа ночи. Его глаза все еще открыты, лампочка выключается, и через минут 20 рядом с ним ложится чистое влажное тело. Его целуют в лоб, и он отвечает тем же, в щеки, в губы. Кажется, перебарщивает. Но это не выглядит странно. В его голове. — Хочу в Париж, - шепчет, опустив голову на чужую грудь. Тут же его волосы распускают, проводят пальцами по ним, по спине. — Какой Париж? - смеётся своим бархатистым тенором, - Вот как наркотики действуют на твой мозг. — В смысле какой Париж, тот самый. Нам надо спасти Париж, и там улочки узкие. И... Китайская стена. Пройти ее тоже. — Китайская стена не в Париже, - играет с чужими волосами. Красивые. Особенно при свете луны. — Я знаю, не настолько я того. Я нормальный. Так поедем? - приподнимается на руках, смотрит прямо в глаза на против. Дотрагивается до чужого носа своим, имитирует поцелуй, но отстраняется. — Ложись спать, - кладет его голову обратно, слушать стук сердца. Проходит минута, две, все еще крутится вокруг них. И кажется, теперь он слишком счастлив. Просто так. — Ты не боишься, что ты уснёшь, а я тебя убью? - хихикает ни с того ни с сего. — Нет. Спать, - снова подавляет его. — А чего ты боишься? - любопытствует, сплетает их ноги вместе. — Ложись спать. — Ты меня убьешь? — Если сейчас же не закроешь рот и глаза - да. Тишина.***
Просыпается удивительно бодрый, нет головной боли, нет желания поспать. Только начинает рассветать. Он видит это через огромное панарамное окно в комнате. Да уж, у этого придурка слишком много недвижимости. Лежит один. Одеяло служит отличным убежищем. Замечает чужое лицо за окном. На пробежке? Какой вид, какой вид. Посмеивается, любуясь красивым телом. Встречаются глазами. Сразу меняется в лице, высовывает язык. Что он пялит на него спящего. Подпрыгивает с кровати. Голова слегка кружится. Оглядывает квартиру. Мда.. Красиво жить не запретишь. Крутится у бара. Может, спиздить пару бутылочек незаметно? Наверняка, они дорогие. Быстренько, пока мужчина не пришёл, перетаскивает самые красивые себе. Заново расставляет бутылечки, пытаясь скрыть пропажу. Отходит, осматривает бар. Сойдёт. Залезает в холодильник. Нихрена нет. В смысле? — Сразу встал, и уже на охоту? - низкий хриплый голос. — У тебя тут не на что охотиться, - хмыкает, хлопнув дверцей холодильника, - я хочу кушать. Раз привёз - корми. — Как насчет немного белков? - стоит, потирая руки. Потный, только с пробежки. — Не смешно. Твои белки меня не интересуют, - начинает застегивать пуговицы рубашки, которую до этого спиздил из чужого шкафа, - ты меня больше не возбуждаешь, ариведерчи. Сейчас выпью и пойду, - садится за барную стойку, наливает себе чего-то, чуть-чуть, попробовать. — Зря, мои белки очень полезны, в отличие от этого, - забирает из чужих рук стакан. — Ой, с каких пор ты стал таким душным. Хоть вчера свои белки не предлагал, - шатает ногами, смотрит в окно. Тянет на свободу. — Я с наркоманами не трахаюсь. Зачем мне люди «не в себе», когда есть много других вариантов? — Ну хоть на этом спасибо, - достаёт из кармана залежавшееся колечко, которое шло с жевачкой за 15 рублей, - Вот тебе. За заслуги. Немного поржавевшее с искусственными разноцветными камушками. — Ага, - берет колечко, всматривается. — Не развлек я тебя, уж прости. Можешь выписывать меня из своего списка шлюшек, - начинает одеваться, - Отвезешь? — Отвезу.***
Сегодня Венти провёл весь день за чтением романтических новелл. Почему он раньше об этом не знал? Вот как выглядит настоящая любовь! Когда все как в первый раз. Каждый момент воодушевляет и заставляет краснеть. Неловкие взгляды, поддержка, первый поцелуй. Вот дал бы кто-нибудь ему прочесть это, когда он совсем ни о чем не думая, продавал своё тело направо и налево. Какая глубина, какое биение сердец! Завернувшись в свой розовый плед, он листал страницы истории, вскакивал, когда происходило что-то особенное, начинал ходить по комнате. Его совсем не волновал мусор и беспорядок, совсем перестали волновать скорые результаты экзаменов, по которым он убивался последние пару месяцев. Смущаясь и радуясь вместе с главным героем, он вдруг обнаружил, что сам то никогда такого не испытывал. Никогда не считал себя романтиком, а теперь... Как же хотелось чего-нибудь такого.***
... Время шло довольно быстро и незаметно. Тогда Венти и останавливался. На кассе в пятерочке, посреди улицы, посреди комнаты, на пути к универу. Результаты пришли. Конечно, он хотел лучше, пусть у него и было мало времени. Вряд ли он поступит, но все равно несёт документы. Все люди здесь такие молодые. Кажется, он отделен невидимой линией от них. Никогда не будет в их числе, а ведь он хочет... Стоит перед рыжеволосой секретаршей как восьмое чудо света. Для проходного балла не хватает одного, а ведь он был так близко. Уже успел оплакать это событие и смириться. Попробует в следующем году значит. А в этом... Что он будет делать целый год? Работать? Надоело. Вечера с Кадзухой и выступления группы вместе с лепкой были последней его отдушиной, но хотелось идти дальше. Хотя куда идти? Грустно смотрит в чужой стол, в эмблему университета. — Мы вам перезвоним, если место освободиться. В последний день некоторые могут забрать заявки, не расстраивайтесь. — Хорошо, спасибо, - прижимает к себе свою голубую сумку, выходит. Встречает Итэра, тот улыбается и машет, но как только парень проходит, отворачивается, начиная что-то обсуждать с девушкой напротив. Венти потирает глаза. Ладно, значит так надо было. Все будет нормально. Надо ещё зайти в банк и в магазин. Купит себе мороженое, чтобы не было так грустно.***
Приглушённый свет. Та же кухня, те же кружки с горячим чаем. Парень медленно спозает на стуле. — Ничего страшного, все будет нормально. Может, тебя еще примут. Вероятность очень большая. Зачем так переживать. Успокойся, - Кадзуха как всегда пытается помочь. — Я знаю, просто... А что если нет? - скручивает руки сзади. — Если, если. Наслаждайся жизнью, пока можешь. Захочешь - поступишь, даже если в следующем году. Венти знает это и сам, просто волнение не уходит... — Спасибо, что поддеживаешь меня. Это очень помогает, - отпивает чуть-чуть и обжигается. — Все нормально. У нас группа сейчас в самом расцвете, а ты грустишь. Выступаем каждый месяц несколько раз, получаем гонорары, - садится напротив. — Да, только Скар до сих в пор в больнице... Тишина. На улице для лета слишком пасмурно. — Это его проблема, мы не можем помочь, - констатирует Кадзуха, тяжело вздыхает, - мы не будем об этом говорить. — Несмотря на все, он столько сделал для нас. Больше чем тот же Альбедо, которому ты так вылизываешь задницу, и мы ничего не можем сделать? - разозленный, подскакивает. — Не можем. Лучше в это не лезть. — Да ты просто чувствуешь себя виноватым, признайся. Так бы ты никогда не бросил кого-то в беде, - зло хватает пончик и откусывает сразу половину. — Венти, - становится серьёзным, - у него были проблемы с самого начала, с которыми Мы не могли справиться и не должны были, понимаешь? Мне тоже грустно, что все так, и я чувствую это не меньше тебя, поэтому я и не хочу поднимать эту тему. Когда поешь, можешь идти домой, - поднимается из-за стола, уходит.***
Все шло хорошо до этих дней. Белых линий не бывает без чёрных, но парень не ожидал, что он просто будет сидеть и смотреть на них без способности хоть что-то сделать. Записи мыслей не помогали, более того, даже не хотелось что-то писать. Еще пару дней назад он весело проводил время с девочками, они пошли в зоопарк, гуляли по городу, а теперь вот он сидит, не зная, что сделать со своей грустью. Психолог говорил, что каждую эмоцию надо прочувствовать, стараясь не забивать ее в дальний угол, избегая неприятных ощущений, и что негативные эмоции тоже полезны, но... Парня просто накрывает паника от того, что он не может что-то контролировать. Не может прекратить. Сюда примешивается злость и чувство вины на свою неспособность поменять чувства. Первый день он просто валяется весь день в телефоне, смотря на красивых счастливых людишек, на второй начинает паниковать, потому что не хочется вновь возвращаться в реальность. Лежит, уставившись в потолок. Есть столько вещей, которыми можно занять себя, а он... Все нормально. Пусть хоть весь день лежать, если ему это надо. Миллион мыслей швыряют сознание из стороны в сторону. Включает себе музыку для медитаций и просто лежит, задрав ноги к верху, закрыв глаза. Майка слишком большая, кажется, что он просто завернут в большое облако. С окна дует прохладный ветерок. Завернувшись в свой розовый плед, парень засыпает. Просыпается, когда солнце уже садится, идёт готовить, включает классику. Говорят, Моцарт поднимает мозговую активность или что там. Песни с баллов нравятся ему больше всего. Наверное, было так весело танцевать всю ночь, держась за руки под завывание ночного волчьего воя. На улице сильный ветер и дождь, парень танцует, держась за досточку, как за своего партнёра. Выглядит, наверное, странно со стороны, но он не закрывает шторы. Эта мысль ускользает. Поворот, еще один, взмахи руками. Тудум. Больно ударяется мизинцем о стул, теперь уже прыгает под музыку, шипя. За окном гремит гром. Сытый ложится в теплую постельку. Только укрывается одеялом, как в голову приходит соблазнительная идея. Достаёт свою розовую коробочку. Рассматривает все свои игрулечки. Почему бы и не снять стресс, а то что-то давно. Давно он не... Ну вы поняли. Трогает себя через шорты, медленно надрачивая член, откидывает голову на подушку. Вспоминаются все моменты с Сяо. Нет уж. Только не с ним, пытается переключить пластинку, но не получается. Слишком много всего у них было вместе. Стягивает шортики. Сегодня он не обойдётся одними руками. Подвигает кружевные легкие трусики и мягко проводит по давно нетронутому колечку. Медленно разминает себя, размазывая смазку по отверстию, проникая своей маленькой жужжалкой внутрь. Включает ее, и прикрывает глаза. Через трусики виден набухший член, который тоже хочет внимания. Трогает все своё тело, будто это не его руки. В попе тянет, и он может просто получать удовольствие, развалившись, медленно истекая, но этого мало. У него есть вещи куда интереснее. Например, вот этот чёрный. Больше чем у Сяо. Определенно. Парень еще не пробовал его на вкус, облизывает и теперь он между двух пухлых губ ходит ходуном. Медленно насаживается на чёрного гиганта, двигает бедрами. Когда привыкает больше, включает его вибрацию, и падает лицом в подушку. Стимуляция, конечно, невероятная. Закатывает глаза, сжимает основание свисающего члена, с которого капает эякулят прямо на его розовый плед. Кончает один, два раза. Мало. Повышает интенсивность. Изгибается, его трясёт. Футболка прилипла к вспотевшей коже. Конечно, если б с ним кто-нибудь поиграл, было бы приятнее. Представляет, что на него смотрят, и от этого становится раскрепощенней. Только подходит к оргазму еще раз, поджимает пальцы ног, впивается в бортик кровати, как в дверь звонят, и приходится подскочить, испуганно натянуть на себя халат. За дверью доставщик. Как он мог забыть? Стоит совершенно разгоряченный с красными от стыда щеками, пытается скрыть тяжелое дыхание и оплатить заказ, надеясь, что выглядит не так уж и вызывающе.