Зарисовки по гуроголю

Николай завороженно смотрит на свечу, наблюдая за танцем огонька: влево, чуть оголяя фитиль, потом вправо и вытягиваясь вверх, сужаясь до тоненькой полоски света. Причудливый танец повторяется и Николай чувствует себя как под гипнозом. Он осторожно подносит к пламени кончики пальцев, почти касаясь ими огня. Когда держишь руку сбоку, то огонь не обжигает, а наоборот: как будто обнимает, дарит свое тепло. Николай хотел бы смотреть на огонь вечно. Он завораживает и пугает, притягивает и отталкивает своим жаром. Нет ничего прекраснее и разрушительнее, чем огонь. И в то же время нет ничего более беззащитного, чем эта стоящая перед ним свеча. Один порыв ветра — и огня не будет. Николай закрывает ее ладонью в попытке защитить. Он наблюдает за тем, как падает тень от его руки на стол, как огонек почти лижет кожу. Хочется поднести руку еще ближе, чтобы ощутить этот жар на себе. Николай опускает руку сверху, медленно приближая ее к огоньку. Кожу нестерпимо жжет, но вместе с тем по телу разливается тепло. Тепло, ради которого он готов терпеть ожоги. — Николай! — резкий окрик Гуро разрушает магическое действие свечи и он отдергивает руку. — Ты опять за свое? — быстрым шагом мужчина пересекает комнату, беря его за руку. Теперь ладонь болела нестерпимо, а кожа в центре вздулась. — Я тебе что говорил? Еще раз увижу подобное — выкину все свечки из дома к чертовой матери! — в глазах Гуро сверкает недобрый блеск. Николай переводит взгляд на свечу. Он непременно зажжет ее снова, завтра, когда Яков Петровича не будет дома.