***
Казань выглядит красиво. Да, они видят её мимолетно — из окон такси. Благо, что они не были затонированными, иначе, было бы не так прикольно рассматривать улицы, мимо которых парни проезжали. Всё же, ездить вот так — вчетвером — прекрасно. Все помещяются в машину и даже париться не надо по поводу того, что кто-то не туда приедет. А если Дима или таксист накосячат с адресом, то можно считать, что они не потерялись, а просто гуляют. Какие претензии? Отель представлен в виде девятиэтажного здания, выполненного в белом цвете, с достаточно пафосным входом. — Нам номера до седьмого числа. Да, четыре штуки, — кивает Дима девушке, которая стояла на ресепшене. — Большое спасибо, — он подмигнул и взял четыре ключа, два из которых отдал Антону и Арсению. — Поживёте рядом. А то в самолёте никак заткнуться не могли. Парни переглянулись. Не, они, конечно, догадывались о том, что их слышали. Но не до такой же степени… Антон первый выхватывает свой ключ и направляется в сторону лифта. Почему-то Стас забронировал ему и Арсению номер на последнем этаже, в левой части здания. А вот Дима с Серёжей наоборот — жили в правой части отеля, на втором или третьем этаже. Шастун толком не запомнил. Хотя…даже и не пытался. Парень открывает дверь, протаскивает свой чемодан и, первым делом, достаёт белые штаны и того же цвета худи. Да, в номере тепло, даже очень. Но Антон и раньше был постоянно мёрзнущим человеком. А после анорексии, к которой он рискует вернуться, тем паче. Как только «домашняя» одежда оказывается на худеньком теле, по комнате раздаётся неуверенный стук чьих-то костяшек о поверхность деревянной двери. — Я зайду? — послышался голос Арсения из коридора. Шастун промолчал. Вместо слов он решил прямо лично открыть дверь и впустить мужчину в комнату. — Заползай. Попов прошёл внутрь достаточного большого помещения. Да, денег на номера организаторы не жалели. Хотя…стоит рассчитать, сколько остаётся денег, если вычесть бронь самого зала. А билеты явно не из дешёвых, особенно на первые ряды. — Ты хотел поговорить о чём-то. Ну…ещё в аэропорту, — пояснил своё появление старший, заперев на ключ дверь. — А…да. Садись на кровать. А лучше ляг, не люблю этих зрительных контактов, — честно признается Антон и наблюдает за Арсением, который выполняет просьбу младшего. А потом и сам Шастун падает рядом с мужчиной, глядя только в потолок. — Я тебя слушаю, — вот Попов наоборот — смотрел на лицо своего собеседника, желая услышать то, из-за чего они здесь собрались. — Если хочешь, могу принести чего-нибудь выпить. — Не нужно, — парень мотает головой в разные стороны, а после глубокого вздоха начинает своё повествование. — Это какое-то проклятье. Я вечно влюбляюсь только в тех людей, которые в последствии причиняют мне много боли. Я очень люблю своих родителей, до сих пор не могу забыть своего бывшего, который издевался надо мной похлеще, чем Павел, — Шастун закрыл лицо руками, что-то невнятно пробурчал по типу «я идиот», а потом, убрав ладони ближе к животу, продолжил. — Если Паша просто абьюзер, то бывший был ещё и отбитым извращенцем. О Боже…чего там только не было, а… Аж в кошмарах снится этот урод. Но, знаешь… даже не в бывшем дело. У меня был отчим, которого сейчас нет в живых. Он вечно говорил, что я толстый и из-за этого вечно избивал. Не смотря на то, что у меня был небольшой недобор в весе, — Арсений бы и хотел вставить что-то ободряющее, но прекрасно понимал, что лучше Шастун сейчас всё выскажет, а уж потом Попов ему поможет. — Я не ел месяцами, если не больше. Вообще…рекорд — пятьдесят дней. Может, чуть больше…не помню. Это было лет десять назад, вот… А ведь у меня сестра была… — Была? — всё же решается переспросить мужчина. Если с отчимом ещё всё понятно, то с сестрой — нет. — Её больше нет. Лет…пять. Она не выдержала гнёта этого урода и в итоге вскрыла вены дома, в ванной. Если я смог уехать, то ей пришлось бы ждать ещё года два, — Антон снова тяжело вздохнул, нервно теребя руками. — В общем…не дождалась. А ведь мы всегда вместе держались, понимаешь? — Понимаю, Антош, — Арсений перевернулся на бок, ибо смотреть в потолок, когда идёт слишком уж душевных разговор — не приятно как минимум. — Я тогда проклинал всё и всех. И так всё было хреново, эти вечные издевательства со стороны бывшего… А тут ещё и она… Я не выдержал. И в этот момент подвернулся Паша. Он нанял психолога, вылечил, на ноги поставил. Работу вот подогнал. А два года назад… В общем, не везёт мне в любви, — он горько улыбнулся, чувствуя, как глаза начали слезиться. — Вечно всё через одно место. Неужели это расплата за карьеру? Или что это? Я же ничего особо не сделал в этой жизни… — Тош, — тихо позвал Попов, положив свою руку поверх чужой. Он начал успокаивающе поглаживать тыльную сторону ладони Антона, прижав его к себе. — Как я могу помочь? Чего ты вообше хочешь? — Я…знаю, что это неправильно. Но я хочу забыться. Очень…– парень так же повернулся на бок, глядя прямо в глаза Арсения. — Хотя бы на три-четыре недели. Чтобы меня просто любили, понимаешь? Не на словах, Арс… а по-настоящему… — Серьёзно? — шокированно спросил старший, притягивая паренька ближе к себе. — Если так, то ладно… В принципе, почему бы и нет. Я практически одинок… — Арс…с тобой точно не будет так, как было с ними? — с надеждой а глазах спросил Антон, утыкаясь в чужое плечо лбом. — Точно, Антош, точно, — обещает мужчина, поглаживая худую спину. Арсений давно хотел спасти Шастуна из этого абьюзивного ада. Ну не заслуживает такой хороший парень подобного обращения. Поэтому, Попов искренне надеялся на то, что сможет помочь импровизатору хотя бы разлюбить Павла. А дальше, дело за малым — помочь с поиском квартиры. И в-с-ё. — Давай погулять сходим? — старший решил прервать затянувшуюся тишину. Он слегка приподнялся на локте и теперь смотрел на парня сверху вниз. — Или лучше куда-нибудь выпить? — Выпить будет завтра. После концерта, — с улыбкой на губах произносит Антон и садится на кровати. — А на счёт погулять… Я только за. — О. Отлично, — Арсений хлопает в ладони и поднимается на ноги. — Жду тебя внизу через пять минут.***
Несмотря на то, что на улице уже был апрель, Антон мог заявить, что температура практически зимняя. И как вообще этот сумасшедший Арсений может идти только в чёрном пальто и своей фирменной футболке? Нормальный вообще? Шастун тут сейчас заморозится в своей зимней куртке, а этот неадекват спокойно идёт практически голый! — Арс, ты как на пляж вырядился, — буркнул младший, пряча руки в карманах куртки. — Всё с башкой в порядке или как? — У меня всё в порядке, — на лице актёра появилась нотка яркого удивления. — А тебе не холодно? — Холодно, — честно признается парень, проигнорировав сарказм в голосе Арсения. — Ладно. Пошли уже. — Если ты замёрзнешь, то предлагаю потом пойти в какое-нибудь кафе, кофеёчка попить с чем-то вкусным. Как тебе такая идея? — интересуется мужчина, начиная идти в сторону одной из аллей города. — Классная идея, — улыбается Шастун, направляясь вслед за Поповым. — Кстати, я тут на одну песенку наткнулся… — На какую? — с неподдельным интересом спрашивает Арсений, стараясь совладать с навигатором. — «По барам» называется. Очень классная, — честно отвечает он, стараясь нащупать телефон на дне кармана своей куртки. — Ты никак переоделся? — только сейчас заметил старший, когда мимолетно кинул взгляд на ноги парня. — Ты же и без этого в нормальной одежде был. — Она только для похождений в местах моего жительства. То есть, дома, в гостинице или хостеле и на ночёвке у друзей, — пожал плечами младший и, наконец достав телефон и беспроводные наушники, протянул один мужчине, а другой вставил в своё ухо. — Мы обязаны её послушать. — И часто ты берёшь с собой наушники? — с небольшой долей шока спрашивает Попов, а потом достаёт пачку дорогих сигарет и зажигалку. — Будешь? — Святой человек, — едва не плачет Шастун, принимая сей священный дар из рук мужчины. — Благодарю, — он поджигает кончик никотиновой палочки и вслушивается в уже знакомую мелодию, а потом медленно, но глубоко затягивается, чувствуя, как лёгкие заполняются едким дымом. — Как ты меня возвысил, Антош, — наигранно-смущённо пролепетал Арсений, тоже делая затяжку. — Ща-ща, скоро припев будет, — Шастун отсчитывает такты и доли, чтобы наконец запеть. Но припев всё не начинался. — По барам, в пьяном угаре, — пританцовывая и активно жестикулируя руками пел парень. Хотя, его пение было больше похоже на крик, но всё же. Арсений не мог перебить явление веселящегося Шастуна. Да, он впервые слышал эту песню, но проигнорировать выступление Антона он не имеет права. — Давай на бис, — едва не смеясь кричит старший и хлопает в ладони. — Тебе так идёт пение. — Бля. Лучший комплимент за всю мою жизнь, — теперь смеяться хочет Антон. — Как понять…тебе идёт пение… Арсений, да ты мозг, — продолжает веселиться парень. Но ровно до тех пор, пока Попов не предпринимает попыток взять Шастуна за руку. Младший краснеет так, словно он школьница времён СССР, да и вообще, парень явно смутился, но всё же увереннее обхватил ладонь Арсения своей, чувствуя какое-то странное тепло. — Оказывается, держаться за руки это так…прикольно, — млеет Антон, поглаживая тыльную сторону чужой ладони. — А расскажи хоть что-нибудь о себе, человек-загадка. — Ой, да что тут рассказывать… Вообще, я сначала учился на экономиста, ибо отец заставил, так как хотел, чтобы я потом занял его место в фирме и стал директором. А я влюбился, ушёл на актёрское с одной мадам и, как ты можешь догадаться, испортил все отношения с отцом. Зато нашёл своё призвание, — рассказывает свою судьбоносную историю Попов, глядя на розовое небо, легко улыбаясь. Вообще, у Арсения красивая улыбка. Даже очень. Такая детская, будто наивная, она заставляет лицо мужчины помолодеть лет на десять, превратив Попова из состоявшегося человека в парнишку, который совсем недавно окончил институт. А глаза… Антон, честно говоря, залип. У Арсения они совсем не голубые. Скорее синие или цвета индиго…насыщенные такие… Слишком яркие. Невозможно родиться с такими глазами. Просто невозможно. — Знаешь, я всегда живу по принципу: всё, что не делается, всё к лучшему. И это правда так, — теперь эта пара синих глаз смотрит в коричневато-зелёные. — Если бы я доучился на экономиста, то был бы сейчас финансово на том же уровне, что и есть. Но не было бы того, что я имею сейчас, понимаешь? — Ещё бы, — он кивнул, крепче сжав руку Арсения. — В этом ты безусловно прав, Арс. — Конечно я прав. Иначе быть не может, — мужчина фыркнул, подражая лисе. Правда…какой-то чёрной лисе. — Ой, какие мы гордые, — буркнул Антон, глядя по сторонам. — Пошли в во-о-он то небольшое кафе. Что-то глинтвейна захотелось. Безалкогольного, — последнее Шастун добавляет после неозвученного возмущения со стороны Попова. — Ну если безалкогольный… То прекрасно, — пожимает плечами мужчина и ведёт своего подопечного в кафе. — Мне это считать как свидание или нет? — Антон подмигивает и первым заходит внутрь тёплого помещения. — Слушай, а тут классно так… Атмосфера такая уютная…– разглядывая интерьер помещения, выдал свой вердикт Шастун. — Рад, что тебе нравится, — Арсений прошёл в сторону одного из самых дальних столиков, где их мало кто сможет потревожить. Кроме официантов, которые разносят всем заказы. — Что заказывать будем? — интересуется младший разглядывая меню. — Как думаешь, тут сырный суп хорошо готовят? — Кого? — Арсений честно ожидал, что Антон закажет какой-нибудь цезарь или что-то из роллов, но никак не подобную пищу. — Сырный. Суп, — ещё раз повторил Шастун, откладывая меню. — Ладно, была не была. Зови официанта.***
Через каких-то двадцать минут Антон уже сидит довольный и вдыхает запах сыра, исходящий от специальной тарелки. Точнее, чашки. — Что ты, блин, ешь…– Арсений до сих пор пребывал в ауте. Он многое мог понять, но это — нет. Вообще, Шастун производил впечатление человека, который предпочитает исключительно устриц в дорогом шампанском. Наверное, это и было причиной арсеньевского шока. — Обожаю. Часто его в Москве готовлю, — пожал плечами Антон, отправляя в рот очередную ложку. — А ты ешь свой салат. И не надо тут ворчать, дед, — Шастун вмиг повеселел. — Точно. Ты же дед. — С чего это я дед? — недоумевал Арсений. Он даже вилку чуть не уронил. Ему всего тридцать четыре! Он ещё совсем молод. — Арсик, ты старше меня на восемь лет, — радостно оповестил Антон, потягивая глинтвейн из трубочки. — На целых восемь лет, Попов! За такое время люди срок отмечать успевают. Кто-то даже не один…– он сделал крайне задумчивый вид, глядя в потолок. — Капец ты старый… — Тогда ты — алкашня малолетняя, — парирует Арсений, наблюдая за тем, как Шастун чуть не подавился глинтвейном. — Ме-е-елочь. — Будешь выёбываться — деменция случится, — уже гневно произнёс парень, гневно втягивая в себя алую жидкость. — Какие слова нынче знают современные дети…вот это поворот! — продолжал свой стёб мужчина, видя то, как начинает закипать Антон. — Слышь ты, — он угрожающе начал тыкать в Попова ложкой. Последний даже руки поднял в стиле «сдаюсь». — Мне целых двадцать пять лет! Я уже взрослый, состоявшийся молодой человек. А ты — дед. — Антош, пора домой. Очередной выпуск «Спокойной ночи, малыши» скоро начнётся, — Арсений правда старался не согнуться пополам от своего остроумия. — Дедушка, если ты сейчас не ляжешь в кроватку, то пропустишь очередную серию «Здорово жить».***
Часам к трём-четырём ночи Арсений и Антон наконец завалились в шастуновский номер. И, что удивительно — трезвые. — Арс…– протянул парень, натягивая на себя идеально белое худи. — Уложи меня спать. А то я на новом месте, в первую ночь, один уснуть не смогу, — признался он, глядя на Попова своими большими глазами. — Без проблем, Тош, – мужчина кивнул и стал дожидаться момента, когда Антон наконец ляжет на кровать. А потом аккуратно укрывает стройное тело белым, толстым одеялом и аккуратно целует в лоб. – Ты самый хороший мальчик на этой планете, Антош, – шепчет Арсений, перебирая мягкие волосы своими длинными пальцами. – Самый красивый, самый добрый, самый умный...да и вообще лучший, – он смотрит Шастуну прямо в душу, отпечатывает свои слова прямо в сердце младшего. – И я тебя очень сильно люблю, – говорит Попов и вновь целует парня в лоб, натягивая на него одеяло с головой. И ложится рядом, обнимая младшего поперёк живота. – Спокойной ночи, Арсюш, – Антон счастлив. Он чувствует чьё-то размеренное дыхание на своём затылке...и готов под ним просто растаять. Слишком уж хорошо.