***
3024 год. Поместье Вертинских. Майское тепло ласкало асину кожу, а весенний ветер забавно трепал копну чёрных волос. На её щеках рассыпались забавными пятнами веснушки, и она благодарно заулыбалась светлому солнцу за этот дар. В королевском саду наконец зацвела магнолия, и Ася всё утром развлекалась собиранием белых цветов и вплетением их в свои косички. Алексей её уже успел прозвать юным «ботаником» — о значении слова Ася лишь догадывалась, но полагала, что прозвище было как-то связано с её любовью к цветам. Она обожала семейный сад: только очень уж порой смущалась гигантской, опутанной наэлектризованным проводами каменной стены, окружавшей её. Провода недавно присоединили — после того, как Ася недавно пыталась через эту стену перелезть. Принцесса не понимала, почему ей нельзя увидеть то, что за стеной. И от этого прорваться через неё хотелось ещё сильнее. — Принцесса-а-а, — протянул нараспев узнаваемый голос, — солнышко моё, я с подарком! Она привычно обрадовалась, услышав Алексея, и, оторвавшись от собирания гербария, бросилась к советнику отца. Мужчина широко заулыбался, когда девочка в припрыжку бросилась к нему, и Ася затараторила: — Ещё бы без подарка! У меня день рождения! Алексей насмешливо сощурил свои голубые глаза и усмехнулся: — Да, я живу от вашего дня рождения к вашему дню рождения, ваше высочество! Он присел перед ней и довольно протянул лук — небольшой, совсем детский, оммаж на те, какими орудовали солдаты отцовской армии. Покрытый переливающимся под солнцем лаком, такой красивый, — Ася просто грезит о таком, настойчиво просила папу смастерить ей такой же — и советник любезно исполняет её мечту! Ася взвизгнула и быстренько схватила подобие настоящего оружия. Она с восторгом оглядела блестящую тетиву и провела пальцем по корпусу лука — ну совсем как у королевских лучников! — Он такой крутой! И… А наводка лазерная есть?! — Решил не встраивать, — хихикнул Алексей, — вы лучше спросите, есть ли стрелы? Ася запоздало поняла, что стрелять ей нечем, как Алексей, оглянувшись по сторонам, тут же протянул ей деревянную стрелу. Принцесса невольно содрогнулась, увидев острый серебряный наконечник, а советник тихо запричитал: — Вы только папе подарок не показывайте. Стреляйте только по деревьям в саду! Наша маленькая тайна… Принцесса послушно закивала, а потом, всё же переполненная восторгом, кинулась в объятья мужчины. Алексей умилённо засмеялся, а потом напомнил: — Вы не забывайте, что вас ещё ждёт сегодня просто прекрасный подарок от отца… Я, если честно, к нему тоже руку приложил. Алексей подмигнул, и Ася в предвкушении заулыбалась. Как хорошо быть окружённой заботой… и как противно каждый день видеть эти серые, колючие стены.***
Пятилетие наследницы — пышное празднество, и Ася с чуть ли не раскрытым ртом разглядывала богатые, расшитые камнями и искусным шёлком платья придворных дам. Она зачарованно разглядывала удивительно серьёзные для праздника лица свиты её отца и вслушивалась в непонятные ей светские беседы. Так вон оно какое, пятилетие — видимо, это очень серьёзный возраст, и встречать его надо именно в такой обстановке. Оркестр играл Моцарта — спасибо её учителю по музыке Нонне, его она знала. Древний композитор, очень древний, но папа просто обожал его «Лакримозу». Ася такой музыки не понимала, но, видимо, пять лет… Ну, очень серьёзный возраст, и играть надо только Моцарта. Ася довольно улыбалась, когда фрейлины замечали её, снующую в толпе, и умилённо ворковали. Однако, улыбки тут же сползали с их лица, когда они обращались друг к другу, и Ася с непониманием наблюдала, как они завистливо и надменно оглядывали чужие платья. Странные женщины. Но, видимо, на пятилетие надо звать именно их. Внезапно её глаза прикрыла тёплая, родная ладонь, и она услышала низкий смех своего отца. — Принцесса, вот ты где! — воскликнул Эдуард. — Беглянка, опять спряталась куда-то. Ассоль захихикала и нежно прижалась к отцу. Она редко его обнимала — конечно, король постоянно занят, на то он и король. Алексей рассказывал, что у него сейчас очень много дел, много забот и крайне преданный, ждущий от него слишком многого народ. Ася понимала — и просто смирно и терпеливо любила своего папу, как и полагает хорошей дочери. Когда она станет королевой, то, наверное, тоже будет вся в делах. И ещё будет хорошо из лука стрелять! И насадит ромашек в саду! — Я не пряталась, просто на людей смотрела, — смотрит она, следуя утёнком за продвигающемуся к трону отцом. За людьми действительно было интересно смотреть — всё же, общалась она только с Алексеем, учителями и иногда с отцом. Те только улыбались — и видеть иные эмоции в чужих глазах было уж очень интересно. Отец лишь неловко рассмеялся, а затем обратился к внимательно наблюдающему за балом Алексею: — Всё готово? — Конечно. Начинай уже, народ со скуки дохнет. Ася нахмурилась, когда её отец нервно сглотнул, и Алексей, только приметив её, тут же бросил ей дежурную улыбку. — Друзья! Внимания! — огласил король, и толпа наконец притихла, и сотни взором обратились к нему. У Аси перехватило дыхание от того, как его внимали люди — и ей когда-то предстоит также вести за собой людей? Она углядела, как у входа в залу начинают расстилать широкую красную дорожку, и интерес забил в ней ключом. Что же он ей подарит? — Наиль — некогда передовая страна. Когда-то мы первыми создали искусственное сердце, когда-то мы первыми сели на Марс. Наши технологии были столпом современного мира… Народ расходился вдоль длинного красного ковра, слуги рассыпали по красному бархату лепестки её излюбленных цветков магнолий. Ася заулыбалась — было красиво. Подарок бы был таким же! — И мы, подобном фениксу, возрождаемся из пепла! — гордо проревел её отец. — Алексей Воробьёв — технический гений нашего века, и я горд иметь с ним дело! Советник поклонился, ободрённый ошеломляющими аплодисментами, и Ася тоже послушно захлопала в ладоши. Она пока слабо понимала, чем там занимается Алексей, но он явно был технических дел мастер — оружие, технику, броню конструировал он. Вот и лук он ей сам создал… — И я благодарен моему другу за то, что он поздравил мою дочь, нашу принцессу с её днём рождения самым потрясающим образом! Оркестр! Заиграла опять пробирающая её до скрежета в зубах «Лакримоза», и Ася вздрогнула, когда в залу начали заносить длинный стеклянный не то саркофаг, не то гроб, не то короб. — Первый киборг Наиля! В дар принцессе Вертинской, будущей королеве, личный аниматор! — огласил король, и зал удивлённо ахнул. Ася встревоженно наблюдала за процессией — киборг? Э-э-э, то есть робот? Ей, румяной боевой девчонке, и неживого человека? Она, раскрыв от удивления рот, покосилась на Алексея. Он, гордо задрав голову, наблюдал за восторгом элиты. Ася же растерянно смотрела на стекло, которое пока мутной пеленой размывало её подарок. Она замерла, слыша скрежет открывающейся крышки и потрясённые вздохи толпы. — Принцесса отличается любопытством, — пояснил Алексей, — мы решили подарить ей друга, чтобы было кому развлекать её в стенах дворца. Лучше, чем бегать с дворовым отребьем… Зал рассмеялся, а Ася, не зная, что такое «дворовое отребье», но наслышанная о том, что такое «киборг», окончательно растерялась. Слуги достали из саркофага тело, и у Аси совсем непривычно часто для маленькой девчонки забилось сердце. Мальчишка? Ей дарят пацана? Фу. Она сконфузилась, приметив у подарка копну рыжих волос и веснушки. Они же… Они же ненастоящие. Отец, видимо, заметил её испуг, и слегка подтолкнул её навстречу подарку. Ася цокнула и прошептала: — Зачем мне робот? — Чтобы за стены не лазила, — буркнул король, — иди, познакомься, все ждут. Алексей также настойчиво положил ей руку на плечо и слегка подтолкнул вперёд. Ася, чувствуя на себе всеобщее внимание, несмело двинулась к киборгу. Он был неестественно, пугающе бледен, но Ася невольно загляделась на россыпь веснушек на его детских щеках — совсем как у неё самой. Его глаза были пока закрыты, и Ася вопросительно покосилась на взрослых, не зная, как ей эту… железяку включить. — Позови, — шепнул ей отец, и Ася нахмурилась ещё сильнее. Как позвать-то? У него же пока ещё и имени нет. Ей что, самой придумывать? Она растерянно вгляделась в искусственное, неживое лицо, и… Внезапно в её голове пронеслись вспышки странных воспоминаний — песни, смех, тепло, слёзы, боль, радость. Она, напуганная этим вихрем, сделала неловкий шаг назад и выдавила абсолютно произвольное имя: — Никита. Её голос был тих, слегка дрожал от внезапно окутавших её эмоций, но киборг моментально раскрыл глаза — серо-голубые. Ася вспомнила редкое дождливое небо Наиля и робко подошла ближе. Взгляд киборга наконец сфокусировался на ней — и тут же приобрёл ясность. Ася испуганно вскинула руки, когда мальчишка вдруг опустился перед ней на колени и совсем детским голосом проговорил слишком сложные вещи: — Модель — игровой аниматор, функции исключительно творческого и познавательного характера, спектр эмоций аутентичен с владельцем, биосистемы работают исключительно по анатомическому принципу… Люди шептались, а Ася растерянно пыталась вслушаться в перечисляемые мальчиком функции. Он был напичкан всякой электроникой, шестерёнками да гвоздиками, но Ася видела перед собой лишь такого же ребёнка, как и она. Принцесса потрясла головой, стараясь привести мысли в порядок и перебила киборга: — Всё-всё, поняла. Ты… Ты крутой. «Никита» замолк и поднял на неё глаза. Честно, Асе было неловко от того, что перед ней кто-то стоит на коленях — так делали провинившиеся перед её отцом, но робот перед ней ничего плохого ей не делал. Она взяла мальчика за кисть руки и потянула его вверх. Его голова механически, нечеловечески опустилась, и Никита действительно заинтересованно принялся рассматривать их соединённые руки. — Ваше высочество, нет-нет, это его исходная поза… — запричитал Алексей, но мальчик уже поравнялся с ней. Ася скептично окинула мальчишку взглядом и спросила: — А ты есть и пить можешь? — За компанию с вами могу, госпожа, — сухо ответил он, и Асю аж перекосило от такого обращения. — Ася меня зовут. — Ася. Никита вновь прошептал её имя, будто пробуя его, а принцесса лишь только обратила внимание, что продолжала держать киборга за руку. Это её несильно смущало — ну, он же ненастоящий мальчик. Игрушка её, видите ли, чего стесняться? — А петь умеешь? — с надеждой спросила она, и Никита активно закивал. А вот это уже были хорошие новости — значит, будут вместе с Нонной учить её вокалу. Очень уж Асе нравилось пропевать песни — особенно давным давно прошедших лет, эдак ещё второго тысячелетия. — Я создан, чтобы быть с вами рядом и делать счастливой. Ася смущённо посмотрела в пол. Ладно. Нравился ей этот подарок, нравился. Она крепче, настойчивее взяла его за руку, чтобы показать своё желание дружить, но киборг, видимо, этого жеста не понимал — и его ладонь просто послушно лежала в чужой. — А кататься на лошадях будешь со мной? — Конечно, — таков был его моментальный, сиюминутный момент. — Просто со мной катается только наш конюх Филипп, — угрюмо пробурчала она, — постоянно кряхтит, бурчит… Никита внимательно её слушал, и Ася совсем не кстати для бала вспомнила её излюбленный случай и, сдерживая прорывающийся от воспоминаний смех, шепнула своему новому другу: — Ему конь постоянно в попу плюёт, когда он спиной поворачивается. Ася невольно громко хохотнула, припоминая каждый раз, когда Филипп широко раскрывал свои глаза, получая очередной предательский выстрел. Принцесса тут же виновато огляделась по сторонам, но с удивлением покосилась на Никиту, когда тот вдруг неумело заулыбался и звонко рассмеялся в ответ. Киборги так могут? Ася уже было хотела пошутить ещё, глядя на совсем человеческие искорки в загоревшихся глазах напротив, но Алексей внезапно подлетел к ним и перехватил у неё руку мальчика. Асю смутила внезапная паника на лице советника. Что, что-то пошло не так? Они вполне мило общались с Никитой. — Не обращайте внимания, маленькая погрешность. Починим и вернём. Алексей спешно увёл Никиту, и Ася тоскливо посмотрела своему подарку вслед, не совсем понимая, о какой такой погрешности шла речь. Вернули бы побыстрее. Теперь и правда хотелось, чтобы он был с ней.
***
3048 год. Северный лес. Её верный боевой конь боялся Ника как огня — и, по сути, правильно делал. У Василия, ласково прозываемого ею и всем её отрядом Васей, была настоящая чуйка на королевских солдат, и её белоснежный красавец встал на дыбы, как только Никита в своих козерожьих к нему приблизился. Так они и брели в тишине по лесу — Никита грузно ступал впереди, прочищая им путь среди веток и зарослей кустов, а Ася нервно сжимала поводья, восседая на коне. Вопросов, видите ли, нельзя ему задавать. Боится раскрыть какие-то папины тайны, очередные тиранические выходки? Или же не хочет разочаровывать её ещё больше? Она и так знала о всех злодеяниях Козерога, так что сумбурное признание в том, что Ник, как настоящая бездушная машина, примкнул к отцовской тирании, несильно её шокирует. Просто хотелось услышать от него правду. Да просто, блять, что-нибудь наконец услышать. С той зимы, когда они расстались, прошло двенадцать лет. Она двенадцать лет не слышала его голос. — В королевской гвардии, вижу, отличная парикмахерская. Никита насупился и покосился на неё, и Ася ухмыльнулась: — Вживили тебе японские программы уничтожения и заодно кудряшек наплели? Красивый. Ну, красивые кудряшки. Она наклонилась вперёд и легонько потрепала его пальцами отросшей кудрявой шевелюре. Ася думала, что грохнется с коня и умрёт от разрывающих её чувств ностальгии, когда Ник вдруг покраснел и смущённо посмотрел в землю. Ася разулыбалась и протянула: — У-у-у, и это смертоносный киборг короля? Боюсь-боюсь, как бы не обосра… Внезапно Никита выставил перед недовольно заржавшем Василием руку и замер. Ася тут схватилась рукой за оружие, и Никита мрачно шепнул ей: — Патруль на радаре. Что-то рано, только стемнело. Ася нахмурилась: только такой стычки им не хватало. Засекут вместе Козерога и Овна, и король объявит просто десятикратное вознаграждение за их головы. Видимо, у Никиты в голове мелькнула та же мысль, и он спешно натянул рогатую маску Козерога — у Аси внутри что-то болезненно заныло, когда родное лицо снова скрылось из вида. Она сумбурно прошептала: — Может, успеем проскочить к нашим границам, там и разбежимся… Внезапно совсем близко раздался гогот ненавистного королевского рога, и Ася поспешила и сама нацепить на себя маску Овна. Нет, неужели их-таки обнаружили? Воительница спешилась с коня и напряжённо замерла поодаль от Никиты… Она очень надеялась на то, что им не придётся сражаться — ни с королевским отрядом, ни с друг другом, но она всё же протянула Нику одну из его катан. — Держи свою палку. Если что — орудуй. Их силуэты тут же озарил яркий свет королевского фонаря, и Ася раздражённо выдохнула. Она не знала, чего ожидать от Козерога и что им сказать опешившим от увиденного солдатам. То, что будет происходить дальше, окончательно выбьет её колеи. — Ого… — воскликнул офицер в золотых доспехах, — Козерог, моё почтение. Неужели мы свидетели расправы над… самим Овном? Козерог помотал головой, и Ася недоверчиво на него покосилась. Чего он задумал? Она ожидала и того, что он её сдаст, и какой-нибудь хитро продуманной лжи о том, что он взял её в плен… Интригует, собака рогатая. А что, как его ещё иначе назвать? Офицер нахмурился и махнул рукой выступившей из зарослей четвёрке солдат. Вася грозно заржал, и Ася решительно проговорила своим самым угрожающим тоном: — Стойте, где стоите. Я таких как вы перемалываю в муку. Об Овне не был наслышен только ленивый — и отряд послушно замер, зная, на что предводительница повстанцев способна в пылу драки. Однако, возглавляющий его офицер всё же подозрительно спросил: — Тогда что, ведём в плен? Пытать будем? Или сра… Фразу солдат не договорил — его голова в следующую секунду валялась на орошённой кровью земле, и Козерог грозно выставил блестящую в темноте ночи катану перед собой, готовясь противостоять двинувшимся на него солдатам. Ася моментально подлетела к нему, тут же понимая, что он сам ввязывается в бой ради неё. Козерог же резко пихнул её себе за спину, на что Ася возмущённо закричала: — Ты охренел, газонокосилка? Я похлеще тебя рублю… Её слова оказались блефом — потому что Козерог полоснул самого близкого к нему противника катаной по глазам, и Ася зашипела сквозь зубы от чужого болезненного вскрика. Она и не такое видела, но… Но дальше ей стало совсем не по себе. Она видела Козерога в бою, она видела, как он жестоко лишал жизни её друга, но сейчас Ася была готова отвернуться и не видеть этой животной расправы над неудачно наткнувшегося на них отрядом. Ася едва успела оборониться от бросившегося на него противника и ловко перехватить чужую руку, как Козерог протаранил рогами грудь одного из солдат и, подняв его в воздух, с силой швырнул его на землю. Мужчина захлёбывался кровью — а Ася видела перед глазами израненного, бессильно лежащего перед Козерогом Артёма. Ася всегда избегала кровопролитий, если их можно было избежать: скрученный ею солдат бессильно взревел, видя ужасную смерть своих товарищей, и воительница, осознавая все возможные последствия своей внезапной доброты, шепнула содрогающемуся в рыданиях воину: — Спасайся отсюда, да благодари меня за милосердие. Она уже было оттолкнула его и приказала ему скрыться в чаще леса, как подлетевший пулей Козерог к её шоку и неверию прижал солдата к стволу дерева всем своим весом. Она не успела даже закричать, остановить его, как послышался до одури противный хруст чужого позвоночника, и Ася чертыхнулась при виде падающего наземь мёртвого тела. — Ты совсем больной? — успела она ошалело выдохнуть, но Ник… Нет, Козерог уже вонзил катану в чужую глотку, и Ася лишь безучастно, бессильно смотрела на хлынувший поток крови. И опять эта тишина. Вокруг лежали мёртвые тела, и Ася слышала лишь встревоженное ржание Васи, шелест травы да своё сбитое сердцебиение. Она проморгалась и наконец посмотрела на… существо перед собой. Козерог пугающе возвышался в лунном свете: с катаны стекали густые, почти черные струи крови, а сам он с минуту оставался бездвижен, низко опустив голову. Даже навидавшуюся самых жестоких битв Асю до одури пугала эта тишина, этот внутренний холод, исходящий от киборга. Да, он защищал её, изрубил угрожавших ей солдат, но даже побывшавшая в множестве кровопролитных битв Ася чувствовала первобытный ужас, глядя на этого… монстра. Слово мелькнуло в голове — и тут же стало бить набатом, звенеть проклятьем, приговором. Козерог наконец смотрит на неё, и Ася в ужасе делает несколько испуганных шагов назад и невольно выставляет клинок перед собой. Примитивное, животное отвращение перед убийцей берёт верх. — Не подходи, — практически рычит она, когда голова Козерога словно бы вопросительно наклоняется. От неё не скрывается, как из киборга будто бы тут же испаряется вся мощь, когда он видит её страх и злость. Никита стягивает с себя рогатую маску, и сердце Аси сжимается, когда она видит в его глазах искреннее непонимание. Он хмуро смотрит на вытянутый ею клинок, и Ассоль вопреки здравому смыслу и своим рефлексам его опускает. Она хочет кричать, возмущаться, просить, блять, обсудить всю эту мясорубку, обсудить чудовищность его действий, но Ник уже спешно разворачивается и будничным, безэмоциональным, абсолютно неуместным для этого побоища тоном говорит: — Это наверняка не единственный патруль. На радаре вижу много таких. Тебе нужен ночлег. — Ты не хочешь обсудить эту бойню, дружок? — кричит вслед уже удаляющейся фигуре Ася, и она видит, как Ник вздрагивает и напрягается. — Я защитил тебя. Тебе должно быть всё равно, как. — А я просила себя защищать? Мне такая защита нахуй не сдалась. Тем более от тебя. И опять этот живой, открытый стыд во взгляде. Она раздражённо выдаёт: — Катану на базу. Он протягивает ей оружие — опять рукоятью вперёд, вытянув лезвие вдоль своей руки. Внутри неё что-то ломается, и она опять спрашивает: — Как ты таким стал? Что они с тобой сделали? Никита хмурится, но всё равно выдавливает: — Я не спрашиваю, почему у тебя коня зовут Вася. Вот и ты не лезь мне в душу. Ася мелахнолично хмыкает и подходит к едва отходящему от шока коню и поправляет его узду. Вслед напряжённому, удаляющемуся силуэту она бросает: — Откуда у тебя душа, банка ты консервная? Она говорит это, надеясь на реакцию, желая поспорить, да хоть как-то, но наконец поговорить с ним. Но Никита лишь крепче сжимает катану в руке — всё ещё забрызганную чужой кровью, погубившую только что несколько жизней. Ася тоскливо глядит вслед своему… своему, должно быть, навеки потерянному другу. Ныне бессердечному воину.***
Они действительно чудом находят заброшенный дом в чаще леса — Ася шутит, что, наверное, это дача самой Бабы-Яги. Аккуратная, небольшая и на удивление уютная постройка всё же цепляет её — не будь она предводительницей повстанцев, то, наверное, и сама в такой жила. Тишина, покой, никто не донимает, не пилит… Красота. Ещё и любимые ромашки вокруг цветут. Внутри пыльная мебель, паутина да противный запах плесени. Но усталая, испытавшая сегодня уйму потрясений Ася видит в углу какой-то доисторический матрас и едва передвигающихся ногах шурует к нему. Однако, она поворачивает к замершему на входе Нику и спрашивает: — Ты поспишь? Тебе же тоже нужно перезаряжаться. Он качает головой и хрипит ей в ответ: — Я посторожу. — Меня не нужно сторожить, — закатывает глаза Ася. Она просыпается от единого писка мыши — сколько раз её пытались прирезать во сне, а всё бесполезно. А тут полы скрипучие, дверь хлопает — да она потенциального убийцу за ещё на пороге услышит. Ей несильно хочется спорить с этим балбесом — он в их юности-то был упрямым как осёл, а тут ещё и… прошёл козерогофикацию. Бесполезно будет рассказывать лекции о том, что сон полезен даже киборгам — анатомически подобным людям существам, по сути. Ася просто устало закатывает глаза и валится на этот несчастный матрас. Она выдавливает привычное, всё это время ютившееся где-то в груди: — Спокойной ночи, Ник. И старается не разрыдаться как последняя идиотка, когда тот уже совсем не своим голосом хрипит ей в ответ родное до боли: — Райских снов. И сны ей действительно сняться райские.
***
3029 год. Поместье Вертинских. Никита слишком заливисто смеётся, и Ася предупредительно шикает на него — Лёха, как они уже умудрились его прозвать, вроде ошивался этим вечером где-то во дворце. Ник рассказывал, что его создателю очень не нравится, что у киборга развиваются эмоциональные реакции — якобы, это брак. Многочисленные вмешательства в механику робота не помогали — и Лёхе не нужно было лишний раз об этом знать. — Всё, хорошо! А то как конь, — широко улыбается Никита, и Ася наконец показывает ему книгу — обветшалую, потрёпанную, но с красивой бархатной обложкой. — Она очень старая, — интригующе начинает она, — мне её Нонна на Рождество подарила. Ей веков десять точно. Называется как-то… «Волшебник изумрудного города», вот. Принцесса таинственно шелестит страницами в свете свечи, и Никита тут же суёт свой любопытный веснушчатый нос в книгу. Приноровила она его к чтению — вот и вырастет ей грамотный умный советник. Будет первый советник-киборг, и не нужен ей будет никакой Лёха. Ася предлагает: — Дать тебе почитать? Просто я сказки не очень люблю. — А о чём сюжет? В моей базе её нет, — заинтересованно смотрит на неё Никита, и Ася не может не отвести взгляд. Да, он — киборг, неживая кукла, по сути, но зачем Лёха его сделал таким… милым? Она смущённо разглядывает падающий снег за окном и рассказывает: — Да там девочка попадает в какой-то сказочный мир, пытается вернутся домой, — тараторит она себе под нос, — ей помогают трусливый лев, который хочет стать храбрым, чучело, которое хочет мозги получить, и робот, желающий обрести сердце. А ещё у неё собачка есть. Ася наконец осмеливается глянуть на внезапно притихшего Ника, как тот выдаёт: — Хорошая, наверное, книжка. — Да наверное… — кивает Ася, замечая странную перемену в настроении друга. — Просто я больше по детективчикам и ужастикам. Никита быстро ей улыбается и тут же тоскливо глядит куда-то в сторону. Ася хмурится — нет, не нравится ей грустный Ник, — и приподнимает его подбородок пальцами, заставляя посмотреть на себя: — Ты чего приуныл, робокоп? — Там хороший конец? — неловко спрашивает он. — Ну, они все получат, что хотят? И девочка, и лев, и чучело, и робот… — Наверное, — неуверенно протягивает она. — Это же добрая сказочка для детей. Никита кивает, и Ася хмурится лишь больше, когда тот, прижав к себе книгу, встаёт с подоконника и собирается уйти из её комнаты. У него иногда перепады настроения были похлеще, чем у неё, честное слово. Чего его так размазало-то? Она даже не успевает ничего уточнить, как тот просто бурчит ей классическое: — Райских снов. И выходит за дверь. Ася закатывает глаза — бросил её, теперь весь вечер остаётся лишь тоскливо смотреть на снегопад. Она смутно понимает, что это лишь сон, основанный на детском воспоминании, но даже здесь зима нагоняет на неё разбивающую сердце тоску.