(Не)справедливость восторжествует

      Власть развращает человеческие сердца. Они жадны, слабы и порочны. Поэтому сильные и мудрые мира сего, кто постиг тайны Природы и Вселенной, великодушно избавили их этого мятежного бремени навсегда. В человеческой истории встречались случаи, когда обычные люди, не обладающие магическими способностями, становились героями и весьма значимыми фигурами в эпохе. Великие воины, выживавшие в самых ожесточённых боях за счёт упрямства, отточенного мастерства, закалённого характера и толики везения, они становились рыцарями наравне с теми, чьи физические силы подкреплялись и магическими. Учёные-самоучки, ведомые жаждой познаний и творений, порой становились выдающимися философами, которые видели и прошли жизнь с самых её низов и понимали больше сути в её прелестях и страданиях, нежели те, чьё существование облегчалось сверхъестественными способностями. Были и гениальные изобретатели, строители и инженеры, талантливые скульпторы и художники, которых жаждали заполучить себе правители всех мастей, иногда устраивая целые междоусобные войны за них. А уж если они были ещё и красивыми женщинами при всём, то вполне могли (ненадолго) править королями и их королевствами. Такие люди всегда были, может их было не много, жизни их были коротки, как миг сгорания падающей звезды, но горели они ярким пламенем. Марк мог стать одним из таких людей. Он не был избалован хорошей жизнью, учился и трудился, не покладая рук, был добр, умён и любознателен, а его упорству, с коим он штудировал все книги по алхимии, в которой изначально не понимал ничего вообще, можно было только восхищаться и завидовать. А ещё он всегда обладал неким «холодным», спокойным благородством, и теперь Тэн знал, откуда он это унаследовал. Мать отослала его прочь, боялась ли за его жизнь или за них всех, а может за свой статус, но могла ли она знать, что проведение вернёт его им? С первого дня знакомства Тэн разглядел в нём потенциал среди всех молоденьких фамильяров своего непоседливого четвероюродного (на тот момент одиннадцатилетнего) дедушки, а со временем и понял, что Марк настоящий алмаз. Придай ему огранку, и бриллиант, достойный короны Сюзанны готов. Тэн задумчиво постукивает уголком конверта по своему плечу: он написал письмо Чэнлэ, в котором просит о визите, потому что намеревается расспросить его подробно, пошагово, о том, как тот встретил Марка, и имела ли к этой встрече какое-либо отношение королева Ли. — Что она сказала? — отвлекает его от мыслей Янян, вошедший в комнату. Очередное приглашение на утреннюю чашечку кофе. — При соблюдении всех условий, она выполнит свою часть обязательств, — невесело вздыхает принц, а потом оборачивается. Он весь в белом сегодня, что непривычно, но очень идёт ему. Эльф так и зависает на пару секунд с открытым ртом, уставившись на него. Тэн знает, что начинает ему нравится всё больше с каждым днём. Уж очаровывать он умел, когда хотел. Принц улыбается и жестом приглашает гостя за стол. — Ты не рад, — с сомнением разглядывает его светлый, неуверенно подбирая слова, — тяжёлые… думы? — Не знаю, как сказать ему, что он мой брат, — решает всё же облегчить душу Тэн и говорит, как есть. — Так же, как ты сделал это только что, — Янян смотрит на него, как на идиота, честное слово. — Для вас всё так просто… — Люди… сами всё усложняют, — делится простой истиной эльф. Тэн молча ухмыляется, прежде чем поднести к губам чашку. — Оставь сие королеве, это её юрисдикция, и она лучше подходит для подобного разговора. Она холодна, рассудительна и наделена властью над ним по природе и по закону. — Не самые лучшие человеческие черты, — подмечает ведьма, — но именно те, что так ценят и уважают эльфы друг в друге. Поэтому Лайонхарты выбрали наше королевство для союза? — Да. И честно сказать, удивительно, что в вас не течёт эльфийской крови. «Пока» — думает Тэн, опустив взгляд на свои пальцы: фамильный перстень с гербом в виде объединённых половинок черепа и розы кажется сейчас таким уродливым и громоздким, тяжёлым, у Марка вскоре будет такой же. Он касается другого кольца, серебряного, с изображением шипов по кругу и розочкой с камнем в центре — символ служения королевству Ли. Проблема ведь не в том, чтобы просто рассказать Марку, что они братья, а в том, какие последствия из всего этого для них вытекают. Тэну плевать: он любит его и хочет его, теперь они связаны ещё крепче, но он сомневается, что Марк будет чувствовать то же, тем более обременённый скорым вынужденным замужеством. Ревность жалит, и жгучий яд разливается по венам.       Марк ждёт, прислонившись плечом к деревянному стояку ворот. Он так устал за день, что готов просто сесть на слегка присыпанный соломой пол конюшни и так и остаться здесь. Если бы только у него не болела задница при одной лишь мысли о сидении на чём-либо после тринадцати часов, проведённых в седле, а последние силы уходили на то, чтобы ходить прямо, а не враскоряку. И ещё. Он снимает с руки перчатку: кольцо, полученное при поступлении на службу к Ли, беспокоит его целый день, он думал, что кожа потеет и зудит, или натёрло, но, коснувшись зачарованного изделия, чувствует, как сильно нагрет металл, а аметист потемнел. Тэн сильно о чём-то обеспокоен. Марк снимает кольцо и кладёт его в карман брюк, чувствуя укол совести за этот жест, но помочь своей ведьме он ничем сейчас не может. — Мы здесь закончили, — оповещает его Лукас, подходя сзади. Если бы не это, Марк бы и не услышал его приближения. Он машинально опускает взгляд на его стопы, словно для того, чтобы проверить, не босиком ли тот, бегло осматривает его фигуру целиком и замечает, как тот попеременно встряхивает ногами, снимая напряжение с бёдер. Его ляжки заметно трясутся даже в плотно укомплектованной броне. — Как твои яйца? То есть…! — Марк зажмуривается, отчаянно краснея и поджимая губы, — То есть твоя рука… как твоя рука? По прищуренным глазам, метающимся из стороны в сторону, и хмурящимся бровям легко можно угадать озадаченность эльфа: наверняка он пытается понять, какие у этих частей тела такие сходства, что их можно было спутать, и на какой вопрос ему всё же отвечать. — Неважно, — спешит помочь ему Марк, — можешь не отвечать, я спросил из вежливости. У нас так принято. Лукас приподнимает уголок верхней губы, путаясь в ситуации ещё больше: последнее, что он помнил из определения человеческой «вежливости» — это как минимум не спрашивать об интимных вещах. Или наоборот? — Ясно, — кивает он, — а как твои яйца? Марк вздыхает и открывает рот, провожая печальным взглядом испуганно оглядывающегося молодого парнишку, помощника конюха, неудачно проходящего мимо них в этот момент. — Расслабься, — довольно лыбится эльф, — можешь не отвечать, — хлопает его по плечу и уходит. Интересно, где-нибудь упоминается о том, что у эльфов есть чувство юмора? Может быть, после этого путешествия Марк даже сможет написать книгу? «С тёмным эльфом наедине». Нет. «Тёмные тайны… желания… тёмного эльфа»? Точно нет. «Три дня с тёмным эльфом. Наблюдения и очерки». И три ночи. Мысль о том, что им предстоит очередная совместная ночь в одном номере, возможно даже в одной (на этот раз двухместной) кровати, всего через несколько часов, нагоняет на Марка панику. Он включает холодную воду в душе, чтобы охладить голову, и пытается что-нибудь придумать. Он не может оставаться с ним на ночь: уже вот-вот наступит белое полнолуние, а его тело за несколько лет практики просто привыкло в эти дни сдавать сперму в больших количествах. Нет, конечно, он не теряет контроль над собой, как животное в сезон гона, но и отрицать сформировавшиеся рефлексы своей физиологии в сложившейся ситуации не практично. Он возбуждается буквально от всего: случайного прикосновения, взгляда, голоса. Иногда ему кажется, что в такие дни его член может встать по команде Тэна и кончить, если тот его очень ласково попросит. А Лукас — Марк не знает, может ли доверять ему, а если хорошо подумать и проанализировать их первую встречу, то ему вообще не стоит оставаться с ним наедине в закрытых помещениях. Он выходит из ванной, осматриваясь: эльф сидит на кушетке с закрытыми глазами, облокотившись на невысокую спинку и подперев голову кулаком, длинные ноги его закинуты на стоящий рядом столик. Выглядит он спящим, но кто его знает. — Мне нужно сходить в город купить тебе плащ, — обычным тоном проговаривает Марк, заправляя рубашку в брюки. Ответа никакого не следует. — Ты знаешь, тебе не следует разгуливать по человеческим городам без разрешения на пребывание, или хотя бы… — пробует ещё раз, — нужно как-нибудь замаскироваться. И тишина. Фамильяр задумчиво прикусывает щёку, застёгивая ремни на поясе. — Лукас, ты можешь воспользоваться кроватью, пока меня не будет. Эльф спит. Абсолютно бесшумно, но по вверх-вниз покачивающейся руке на его животе видно, как размеренно он дышит. Ах да, Марку нужны деньги. То, что было выделено ему, он уже потратил ввиду непредвиденных обстоятельств, а свои монеты воин держит в ножнах на бедре: тёмным эльфам запрещено носить оружие на мирных территориях. Маленькие метательные ножи, кстати, тоже запрещено, но те их просто хорошо прячут. Марк аккуратно подкрадывается, затаив дыхание и закусив губу, наклоняется и тянется через эльфа к его «кошельку». Надо сказать, что он изначально не питал надежд на успех, но, почему-то, всё равно попытался. Тёмный перехватывает его руку и дёргает на себя. — Что ты затеял? — открывает глаза, словно проснулся он, только почувствовав вес мальчишки на своих бёдрах. — Эм, — Марк крутит запястьем, за которое его схватил эльф, вторая когтистая рука, натягивая, держит его за гартеры, кожаные жгуты чувствительно впиваются в ляжку, — я звал тебя, — как ни в чём не бывало, — ты почему не отвечал? — Я спал, — Лукас отпускает его руку, берёт за ремни на второй ноге и тянет, полноценно усаживая на себя верхом. — То есть, — фамильяр упирается обеими ладонями ему в грудь, попадая аккурат на выпуклые сегменты лат, — с твоим шикарным острым слухом ты не слышал, как я говорил с тобой? Он упрямо отказывается опускаться на него, поэтому воин ставит ноги на пол, закидывает одну на другую, и отводит его на своё колено. — Значит, твой голос не звучал достаточно взволнованно. Ты же не думаешь, что мы от каждого невинного шороха просыпаемся? Мы способны различать звуки во сне, и слышим разницу между осторожной поступью любопытного оленёнка, который ничем не угрожает, или крадущегося хищника. Тем более, человека. — Я не крался, — кошачьи уши возмущённо вскакивают, а потом виновато разъезжаются в стороны, — я просто… хотел… — ну, не признаваться же, что пытался взять чужие деньги, пальцы сжимаются на ребристых нагрудных щитках, — хотел рассмотреть твои доспехи, они такие… интересные. Лукас дёргает уголком губ, сдерживая улыбку. Впрочем, он слышит, что мальчишка врёт: голос неуверенно дрожит, сердечный ритм учащается, а дыхание прерывается. Марк «сидит» выше, ему непривычно смотреть на эльфа сверху вниз, но до неприличия нравится. Взгляд белых глаз, блуждающий по его лицу, шее и плечу, зачаровывает. — А где ещё у тебя есть родинки? — мягким низким голосом спрашивает эльф. — Это неприличный вопрос, — Марк выпрямляется и скрещивает руки на своей груди. — Почему? — усмехается тёмный, — Они находятся в неприличных местах? — и облизывается. Марк делает себе в голове пометку, потом, когда (если) он будет в полной безопасности, во дворце, с Тэном, нужно будет поблагодарить воина и влепить ему хорошую такую, качественную, пощёчину, чтоб аж голова в сторону мотнулась. Именно пощёчину, а не кулаком: пусть поунизительней будет. Сейчас он зажёвывает губу и демонстративно молча поднимается с его колен. Никто его никуда, конечно же, не пускает. Лукас за ремни тянет его обратно на себя, довольно грубо. Приземлившись, Марк невольно вспоминает, что завтра ему опять целый день на лошади скакать, шипит через зубы и хватается за его плечи. Эльф опускает лицо, утыкаясь в тонкую ароматную кожу под самым ухом, и жадно тянет воздух. — Что ты… — шепчет фамильяр, наклоняя голову, пытаясь загородить от него свою шею, — я думал, мы договорились, что ты не распускаешь руки? — Я тебя руками и не трогаю, — закрыв глаза, эльф водит носом по его нижней челюсти и сильнее натягивает ремешки на бёдрах, сжимая их в кулаках. Марк просто не выдерживает, обхватывает обеими руками его лицо и отводит назад. Лукас так и не открывает глаз и особо ничему не сопротивляется, даже расслабляет пальцы, и человек несколько мгновений просто рассматривает его лицо: тёмно-серая кожа уже не кажется чем-то неестественным и жутким, белые пушистые ресницы выглядят очень мило, и только полные бархатистые губы, растягивающиеся в глупую детскую улыбку, напоминают о том, что у него действительно большой рот. С набором «акульих» зубов. Марк легонько поглаживает его кожу большими пальцами сначала как бы невзначай, а потом более настойчиво касаясь мягких губ. Сминает их, задирает, обнажая опасный оскал: зубы сложены в идеальный «рубящий» прикус, один к одному, крупные треугольники передних резцов сверху, поменьше — снизу, но от утолщённых клыков и далее они имеют вполне обычные формы, разве что вершины чуть острее. — Лошадям, бывает, делают массаж дёсен, — вполголоса произносит Марк, заметив, как спокойно эльф реагирует на его манипуляции, — приподнимают рукой верхнюю губу. Это помогает расслабиться, — и сам надавливает подушечками пальцев на тёмно-синие влажные дёсны, водит вверх-вниз и вдоль всей челюсти. Через какое-то время усердных стараний эльф размыкает челюсти, приоткрывая рот, давая фамильяру не только доступ к внутренней части, но и возможность проверить, насколько острые у него зубы. Мокрый язык касается пальцев, когда те проходятся по остриям вершин, слюна начинает обильнее выделяться. Он открывает глаза, и с трудом выводит из-под век зрачки. Мальчишка чересчур увлёкся, поэтому он несильно прикусывает ему палец, чем вызывает шутливо испуганный возглас и звонкий смех следом. Глаза у эльфа в момент округляются, он моргает несколько раз и берёт обеими руками мальчишку за талию. — Сделай так ещё раз, — легонько встряхивает его. — Ай, что?! — хохочет Марк, хватаясь за его запястья, — Щекотно! Или больно, я не понял, — но руки не убирает, заметив, как пристально тёмный смотрит на его губы. Он машинально облизывается, и зрачки эльфа заметно расширяются. — А вы умеете, — фамильяр по памяти пытается нащупать крепления на его наручах, — целоваться без… необходимости откусывать чужой язык или высасывать энергию? — Это что, входит в программу массажа дёсен для лошадей? — О, нет! — хихикает Марк, зажмуриваясь, и мотает головой, пытаясь прогнать нарисовавшуюся картину. Лукас прижимает его к себе плашмя, обнимая за спину. Они почти сталкиваются носами. Марк нервно поджимает губы и кладёт ладонь на его открытую грудь, заглядывает во внимательно изучающие его лицо белые глаза. Внезапно эльф касается его щеки пальцами, освобождёнными от брони, просто чтобы ощутить мягкость и тепло кожи, проводит подушечкой по контуру верхней губы. Марк дёргается, поскольку в его памяти довольно свежо воспоминание, как тот засовывал ему палец в рот в первую их встречу. Сердце заходится в неприятной панике, кожа тут же холодеет и становится будто липкой. Лукас замечает это и сразу убирает руку от лица и успокаивающе проводит пальцами по волосам, расслабляющее зачёсывая их за аккуратное маленькое ушко. Потом дотягивается до кошачьего уха и нежно мнёт, наслаждаюсь шелковистостью шёрстки. — А ты можешь слышать этими ушами? — несильно тянет за кончик, отпускает и смотрит, как оно отряхивается от прикосновений. — Нет, — Марк выходит из оцепенения, во рту пересохло и голос дерёт горло, — слуховые каналы соединены с моими настоящими ушами. Но эти реагируют на колебания воздуха, вибрации от звуков в том числе. — Вибрации, да? — с хитринкой понимающе протягивает Лукас, словно специально понизив голос до раскатистого бархатистого тона. По телу Марка тёплой волной пробегают мурашки, сгоняя все волнения и страхи. Он как-то сам по себе выгибается, передёргивая кошачьими ушами, и сжимает пальцы на эльфийской груди. Заворожено смотрит, как растягиваются в обворожительной улыбке чувственные губы, и подаётся вперёд, накрывая их своими. Очухавшись через мгновение, он тут же отстраняется, но эльф тянется за ним следом, сильнее прижимая к себе рукой, а второй — невесомо придерживая за челюсть, и ловит губами. Они у него такие мягкие, ласкают медленно и влажно. Человека начинает трясти: он хочет больше, насыщеннее, агрессивнее. Прикусывает ему губу, оттягивает, посасывает, жадно сминает и дразнит языком. И хоть ему активно отвечают, но эльфийское сердце под его ладонью бьётся размеренно спокойно, ни на что не реагируя, только рука тянется обратно к кошачьему уху, игриво перебирая пальцами. Марк машинально делает то же: сначала поддевает, раскачивая, тяжёленькую серёжку, потом массирует мочку, чуть оттягивая, поднимается выше по кромке плотного хрящика, пощипывая. Лукас коротко всхлипывает в его рот, впиваясь когтями в спину, и раздвигает ноги под ним, садясь удобнее. Его грудь начинает высоко вздыматься от частого дыхания, а сердцебиение разгоняется. Марк замирает, прижавшись языком к его губам, и не сдерживает улыбки: он что, до этого момента не знал, что у него уши эрогенная зона? — Что не так? — шепчет он, едва касаясь подушечками пальцев, проводит по изгибам вытянутой ушной раковины. Эльф чуть мотает головой и закатывает глаза, когда человек задевает незаметное колечко из затемнённого митрила в его хряще. Всё его тело заметно вздрагивает. — Что ты делаешь? — выдыхает эльф, сводя брови, словно от боли. — Ну, то же, что и ты, — отвечает ему в губы Марк, дёрнув изогнутой бровью. Лукас, поняв намёк, отпускает его кошачье ухо, едва контролируя себя, чтоб не закатывать глаза, но тот просто не может остановиться, упиваясь своей маленькой властью над грозным воином, и продолжает теребить серёжку. И Лукас вновь пленяет его поцелуем, влажным и неторопливым, кладёт руки на его бёдра и медленно ведёт выше и назад, обхватывая и сжимая ягодицы, но чувствует, что в плен попал он сам. Марк наваливается на него, бесцеремонно хватает его за второе ухо, запрокидывая голову, и просовывает язык в его рот. И сначала эльф ему поддаётся, но его тело прошивает дрожью, и он болезненно рычит в поцелуй. — Марк, — отрывается от губ и сажает его на свои колени, — нужно остановиться. Но тот тянет его лицо ближе и снова сталкивает их, жадно впиваясь в рот, прикусывает губу и чуть оттягивает. На этот раз рычание раздаётся в груди эльфа, но с губ всё равно срывается стон. — Нет, — дрожа, он крепко хватает Марка за талию, приподнимает и пересаживает с себя на кушетку. Всё происходит быстро, и, ничего не объяснив, он поднимается и скрывается в ванной комнате, плотно закрыв дверь. Марк лишь недоумённо смотрит ему вслед в кромешную темноту. В голове шумит кровь, он оглядывается по сторонам, замечая, как мрак постепенно рассеивается, и комната приобретает свой естественный вид, наполняясь вечерними сумерками и ещё теплящимся светом из окон. И тут он холодеет, ему становится страшно, как тогда, когда эльф напал на него в первый раз. Что же он творит? Он не знает, на что Лукас способен, что может заставить его потерять контроль, и как легко, но всё же позволяет самому себе не соблюдать никаких границ. А что потом, ведь Тэна здесь нет, чтобы вступиться за него?       Он выскакивает на улицу, никого не предупредив о своём уходе, и просто отправляется гулять по городу, проветриться и побыть среди людей. Вечереет, горожане снуют туда-сюда: кто домой, кто на работу, кучками гуляют подростки, закончившие учебный день, периодически встречаются патрули городской гвардии и рыцари местного лорда. Марк думает, что вряд ли сюда бы рискнули сунуться эльфийские наёмники, хотя и продолжает задирать голову к крышам, боясь увидеть там мелькающие тени. По пути он заходит в магазинчик одежды для путешествий, успевая перед самым закрытием, но абсолютно очаровывает хозяйку, женщину средних лет, которая охотно помогает ему подобрать простой достаточно плотный плащ, выпроводив остальных припозднившихся клиентов. Правда, подбор размера и длины вызывает у них некоторые трудности, и Марку даже приходится вставать на табуретку для примерки. Так как денег у него с собой нет, он оставляет ей адрес постоялого двора с заверением, что хозяин обязательно оплатит покупку с доставкой. Его немного одолевают сомнения, возьмёт ли Лукас плащ вообще или предпочтёт и дальше щеголять в своих роскошных тёмно-эльфийских доспехах, не прикрываясь, но денег-то он наверняка за него оставит. Фамильяр как-то слишком любовно выводит его имя на бумажке, оставляя владелице, благодарит и прощается. Солнце скатывается к горизонту, на улице с плотно возвышающимися постройками заметно начинает темнеть, но возвращаться он не торопится, прогуливаясь мимо центральной площади. Незнакомый голос окликает его имя, но он не поворачивается, решив, что зовут не его. — Господин Марк? — раздаётся вдогонку. Нет, точно не его. — Марк Ли? Он резко останавливается, слыша имя дома, которому служит, и медленно оборачивается на голос. К нему спешным шагом, обгоняя друг друга, подходят двое молодых мужчин в коротких плащах, на ногах у них железные поножи, а на бёдрах они придерживают шпаги, взволнованно вцепившись в гарды, впрочем, левыми руками. В целом, они похожи на городскую стражу. — Господин Марк, наконец-то мы нашли вас, — они снимают капюшоны с голов и практически синхронно кланяются. Видя откровенное замешательство в лице юноши и то, как он неуверенно пятится от них, один из мужчин отводит в сторону полу своего плаща, показывая герб королевства Ли, нашитый на груди курточки. Да и цвета одежды Марк узнаёт: они действительно их солдаты. — Но что вы здесь делаете? — он тоже склоняет голову, приветствуя их. — Разыскиваем вас, — довольно громко, словно рапортуя, одновременно отвечают они. Это, правда, рождает в голове больше вопросов, нежели ответов, и естественно Марк идёт с ними, просто чтобы разобраться в ситуации. На пересечении широких мостовых они встречаются с небольшим отрядом таких же, скрывающихся под плащами, гвардейцев. Неужели у них нет разрешения на пребывание в чужом королевстве? Впрочем, лицо одного из них кажется Марку отдалённо знакомым: возможно он из столицы, кто-то из командиров, что бывали во дворце или когда-либо сопровождали их с Тэном. — Господин Марк, — почти удивлённо обращается к нему мужчина средних лет и учтиво протягивает руку, — капитан Ароси, к вашим услугам. И фамильяр машинально подаёт ему свою. Тот склоняется и целует её между указательным и средним пальцами, на которых обычно вельможи имеют правило носить фамильные перстни. Формально, Марку, как вассалу, никто рук целовать не должен. Это неправильно и вообще странно, но по правилам хорошего тона он не одёргивает руки и не подаёт виду, что что-то не так, хотя и успевает прочувствовать и влажные губы на своей коже и царапающую щетину, и пожалеть о том, что, в спешке сбегая от Лукаса, забыл свои перчатки. — Мы рады, что вы никоим образом не пострадали, — наконец отлипает от его руки капитан, — теперь, когда мы нашли вас, нам должно возвращаться во дворец Ли. — Да, но… — Марк расправляет плечи и сцепляет руки за спиной, пытаясь незаметно вытереть о свой плащ, — у меня уже есть сопровождающий. — Конечно, — кивает Ароси, задерживая на нём свой взгляд, — эльф, мы знаем. Королева согласилась отправить лучшую ищейку за вами, но… ситуация с эльфами неоднозначна, принц не доверяет им, и поэтому мы здесь. Фамильяр недоверчиво сдвигает брови. — То есть, вы ищите меня по поручению принца? — По его инициативе, да. Королева одобрила это, конечно же, более того, ей предпочтительнее, чтобы вы вернулись с нами. Мы можем отправляться, — капитан берёт его за плечо, второй рукой указывая путь, но тот уклоняется от прикосновения. — Я не могу, я… мне нужно предупредить своего спутника. — Марк, он может быть опасен для вас, — сжимает протянутую руку в кулак и напряжённо опускает её, — им нельзя доверять. Если Ароси ничего не напутал, то Лукас, получается, соврал ему о том, что его прислал Тэн. Чему, в общем-то, и с самого начала было сложно поверить. — Не говоря о том, что путешествие в его компании может привлечь нежелательное внимание к вам, — настойчиво продолжает он, — тем более, когда вы находитесь на территории чужого государства. И это подмечено верно: городская стража у ворот не особо горела желанием приставать с расспросами к тёмному эльфу и после упоминания о делегации Лайонхартов, что действительно проходила через их земли несколько дней назад со всеми официальными разрешениями, их пропустили. Но если они столкнутся с рыцарями, то ситуация будет уже иной. — И если мы не будем терять времени, — давит на его сомнения гвардеец, — уже завтра мы пересечём границу нашего королевства. — Только если путешествовать ночью, — спорит Марк, — вы загоните лошадей, или вовсе потеряете их. А возможно и не только лошадей. — Не беспокойтесь, в нескольких часах езды отсюда стоит заброшенная крепость, там можно переждать ночь. Но нужно торопиться. Марку не нравится идея просто оставить Лукаса без какого-либо предупреждения, но возможность, как можно скорее вернуться к Тэну, при этом всячески избежать времени наедине с эльфом, слишком заманчива. Да и если наёмники Уробороса охотятся за кем-то из них, зная, что они вместе, то, разделившись, получится спутать следы. — Сколько вас? — Семеро. И у нас есть экипаж, доставим вас с удобством и в безопасности, — улыбается мужчина и вновь указывает ему путь, слегка согнувшись в поклоне. Лукас его убьёт. Но найдёт он его теперь только во дворце Ли, так что Марк отгоняет эту мысль, как назойливую муху, и ступает в предложенном направлении.       Время угрожающе близится к полуночи. По тёмно-синему звёздному небу плывут редкие вытянутые облака, словно преследуя серый полумесяц большой луны и скрывая его. Они уже как час съехали с просёлочной дороги и теперь трясутся по бездорожью, старая карета скрипит и грохочет, как огромная погремушка. Марк выглядывает в окошко: сверху звёзды, вокруг кромешная тьма, от подвешенных над облучком фонарей, рассеивается маленький круг света, кажется, собирается туман. В не такой уж и дали хрипло завывают волки или нечто, способное выть. Мурашки пробирают до костей, двое уже знакомых гвардейцев, сидящих напротив, тоже выглядят слегка обеспокоенными, крепко сжимают опущенные руки, сцепив пальцы в молебном жесте, но уверяют, что они почти на месте. Двое других сидят на месте кучера, управляя четвёркой лошадей, а капитан сопровождает их на своём личном коне, хотя его и не видно, зато быструю поступь его тяжёлого скакуна по травяному настилу хорошо слышно. А если долго вслушиваться, начинает казаться, что копыт слишком много для пяти животных. — Приехали, — отвлекает его радостный возглас одного из попутчиков. Марк вздрагивает, но пытается это скрыть, чуть насупившись, и вновь высовывается наружу, отодвинув стеклянную заслонку. На фоне ночного неба чернеет остроконечный силуэт башни, который нависает всё ближе, а колёса сходят с мягкой травы на мощённую поверхность. Капитан обгоняет их, прежде чем повозка выезжает на неровный каменный мост, идущий чуть вверх дугой, где внезапно и останавливается. Оба гвардейца живо выскакивают наружу и ждут, придерживая дверь и подавая руку. Марк выпрыгивает из кабины без посторонней помощи, но пошатнувшись у самого края узкого моста, который экипаж занял почти полностью, машинально всё же хватается за протянутую ладонь и на выдохе благодарит. Под ними стелется густой молочный туман и слышно плеск рыб внизу, изо рта вырывается пар — у воды заметно холоднее. Экипаж встал посередине, переградив мост через ров, единственный подступ к стоящему на выступающем берегу замку, а перед первой парой запряжённых лошадей дорога и вовсе обрывается, зияя давно обвалившейся между опорами дырой, но по одному краю ещё остался переход из крупных бортовых кирпичей. Ароси спешивается со своего скакуна, без труда перескочившего через пропасть, уже на той стороне. Остальные гвардейцы и Марк между ними по одному переходят по уцелевшему бордюру. На этот раз фамильяр уверенно игнорирует поданную капитаном руку, грациозно справившись с препятствием. В углу небольшого подступа к мосту стоит ещё пара встревоженных лошадей, и толпиться становится тесновато. Шипованная герса накрывает завалившиеся ворота, но несколько прутьев сбоку надрезаны и отогнуты, так что можно попасть внутрь, пригнувшись и перешагнув нетронутые решётки, а затем — в образовавшуюся у стены щель. Лошади на другой стороне моста нервно храпят и бьют копытами. — Вы собираетесь оставить их там? — Марк озабоченно оглядывается, когда из небольшого вытянутого перелеска вдали, погруженного в густую тень, доносится грызня и нетерпеливый скулёж, и передёргивает плечами, — Может, хотя бы, отстегнёте их от упряжи? Ароси оглядывает его с головы до ног, а затем молча кивает одному из гвардейцев, чтобы тот вернулся.       Зайдя во внутренний двор крепости, Марк буквально замирает от неожиданности и разочарованно выдыхает, опустив плечи. Ну, неужто можно было ожидать радушный и тёплый приём в так неожиданно пустующем «ничейном» замке посреди глуши? Половины стены со стороны реки просто нет: от последствий осады или оползня, и открывается прекрасный вид на волнующуюся гладь воды. Холодно. Хозяйственные постройки тоже поломаны и выглядят разорёнными, прямо на земле горят несколько костров, вокруг которых сидят люди: одна компания молчаливо греется, натачивая ножи и стрелы, другие — шумно веселятся, выпивая и ругаясь. От костров тянет жареным мясом, и Марк внезапно ощущает себя очень голодным. Несколько человек оборачиваются в их сторону, и разговоры как будто затихают. Фамильяр нехотя ёжится и вздрагивает, когда капитан внезапно берёт его за локоть. — Сюда, прошу, — он широким жестом указывает в сторону главной башни и тянет ко входу. — Кто все эти люди? — Такие же…. путешественники, как и мы, нашедшие здесь пристанище. — Он ведёт его по винтовой каменной лестнице на самый верх, минуя пару этажей, — Крепость давно разрушена, здесь мало, что осталось из ценного. Но ночью, что может быть ценнее укромного ночлега? Они останавливаются перед простой деревянной дверью из толстых брусков, скреплённых железными стяжками, и с тяжёлым кольцом в качестве ручки. Ароси с явным трудом отодвигает створку на себя и подталкивает Марка внутрь. Полукруглая комната совершенно пустая, хотя и относительно просторная, из крупного тёмно-серого кирпича, для освещения служит единственное маленькое арочное окошко, оставшееся после давнишних погромов не то что без стекла, но даже без рамы: зато ничего не мешает мерцающему свету заливаться со звёздного неба внутрь и бликами растекаться по полу. Сбоку от окошка из стены выступает каменная лавочка — её то при всём желании не смогли бы вынести. С противоположной стороны располагается большой добротный камин, пожалуй единственное здесь, на что глаз смотрит с надеждой. — Я обещал вам безопасность, — Ароси внезапно разворачивает Марка лицом к себе, крепко схватив за плечи, — но я так хотел бы дать вам больше. Тепла и комфорта, — дотрагивается до его щеки своей широкой чёрствой ладонью. — Я… — Марк резко отстраняется от касания, — …уверен, одну ночь я потерплю. — Марк, я влюблён в вас! — внезапно признаётся капитан, обнимая за талию и прижимая одну его руку к своей груди. Фамильяр выгибается назад, взятый врасплох неожиданным и непрошеным сообщением. — Я влюблён в вас с того момента, как вы появились во дворце Ли. Все эти годы я мучился, глядя на вас издалека… — Побойтесь Дьявола, что вы несёте! — юноша выворачивается из объятий, кое-как оттолкнув его от себя, — Я надеюсь, вы шутите, мне едва ли четырнадцать тогда исполнилось! Фу! — с искренним отвращением он морщит свой носик и кривит губы. Ароси, не желая отступать, делает шаг ближе и тянет руки, на что Марк брезгливо подбирает свои и, стуча каблуками сапог, живо отбегает подальше. Капитан открывает рот, но его перебивает один из гвардейцев из-за его спины, громко оповещающий о том, что принёс немного дров для камина, без стеснения и, видимо, какого-либо понимания произошедшего заходит в комнату, садится перед камином, скидывает рядом поленья и принимается разводить огонь. Марк жмётся поближе к нему, пристально следя за дистанцией между ним и капитаном. Когда в комнату вваливается ещё один солдат с большой лохматой массой в руках, называя это нечто «шубой, чтоб постелить», Ароси весь скукоживается, сжимая кулаки, краснеет, что заметно даже в полумраке, резко разворачивается, шугнув своего подчинённого недовольной физиономией, и вылетает из комнаты, топая ногами и рявкнув что-то наподобие «работайте». Марк выдыхает, подмечая, что даже в компании через раз пугающего его тёмного эльфа чувствовал себя намного комфортнее. Пожалуй, Тэн был прав, и к их экзотичному внешнему виду и сомнительным манерам привыкаешь довольно быстро. Может быть, ему не стоило уходить от него? Потом он думает, что ради скорейшего возвращения к ведьме, он бы поступил так снова. Марк облокачивается обеими руками на подоконник и скучающе всматривается в ночную даль. Здесь, на высоте, ветер завывает иначе, распарываясь о шпиль башни, облака практически рассеялись, уступив небосвод мириадам звёзд и мрачному полумесяцу. После нескольких минут старательных копошений и споров вокруг очага, гвардейцы еле-еле смогли разжечь просыревшие дровишки и, неловко расскланявшись, сбежали от него. Он устало поворачивает голову в сторону едва теплящегося огня: перед камином расстелена шуба, а поленья так успокаивающе потрескивают, что глаза тут же наливаются тяжестью. Он бы хотел просто повалиться на бок и проспать до рассвета, но это непонятная шкура так воняет сыростью и псиной, что приходится оттащить её подальше в угол и кое-как размещаться на своём плаще, он скрещивает ноги, подтягивая колени к груди, складывает на них руки, и роняет голову. Сон даётся нелегко, хотя усталость и берёт вверх, слабый огонь медленно сходит на нет, и поленья продолжают тлеть, перестав убаюкивающее потрескивать и сильно дымя. Марк постепенно нехотя просыпается, но отчаянно пытается вернуться в сон, обнимая себя за плечи и чуть ближе придвигаясь к очагу. В конце концов его разум цепляется за переговаривающийся шёпот за дверью и окончательно выходит из дрёмы. Его знобит, но он старается сосредоточиться на голосах. — …такая неразбериха во дворце. Все искали принца, а потом оказалось, что мы в итоге ищем его фамильяра. Служанки шептались, что господин Тэн вообще никуда не пропадал, а был у эльфов. А затем королева послала эльфов найти его? Марк очень-очень осторожно подкрадывается поближе к двери. — Может, господин Марк — это временное отвлечение для эльфов? — Тогда зачем он нам? Точнее, капитану. Ведь он даже, вроде как, в самоволку ушёл ради этого дела. И знаешь, что? Думаю, у нас будут неприятности из-за того, что мы пошли с ним. — Ну, обещанное вознаграждение уж слишком заманчиво, по крайней мере, со слов капитана… А может, это как-то связано с тем случаем, когда по армии прошёлся слух, что сам главнокомандующий запретил дворцовой страже не то что пальцем трогать Марка, но даже и смотреть в его сторону? Что за чепуха — Марк никогда не слышал об этом. Он вскидывает хмурый взгляд на дверь, словно это она только что произнесла. И он бы понял, если от Тэна мог поступить подобный запрос, но Уэйн подчинялся исключительно королеве, а заскоки младшей ведьмы весьма изящно игнорировал. — Да он просто любимчик нашего принца, живёт во дворце нашей королевы, в столице, которую мы охраняем, и почему награду за него должен получать какой-то там эльф?! Вот Ароси и решил перехватить его, но не слишком ли рискованно?.. Марк дубасит в дверь, чтобы те успели отойти, и сразу же толкает её всем телом. — Мне нужно поговорить с капитаном, — не давая им опомниться, сбегает по лестнице вниз. Ароси стоит в тенях под стеной башни, переговаривается с неизвестным человеком весьма внушительного размера, галдёж гвардейцев, окликающих Марка, заставляет его спешно закончить разговор. — Что за вознаграждение за меня полагается? — прямо спрашивает фамильяр. — Что-то… символическое. — Секундное замешательство на лице мужчины сменяется снисходительной улыбкой, и он доверительно кладёт свою руку на чужое плечо, — Мы ведь на службе и всего лишь выполняем свой долг. — Сколько? — Марк не грубо, но всё же отталкивает его руку своей. Улыбка сползает с немолодого лица, оттягивая мимические заломы на коже вниз, придавая ему угрюмое выражение, даже злое. — Послушай…те, — теряя терпение, шипит капитан, хватает его за плечо и оттаскивает в сторону, подальше от посторонних глаз и ушей, — я бы на вашем месте осторожнее обсуждал подобные вопросы в окружении кучи незнакомцев! — Так и не заставляйте меня спрашивать ещё раз! — шёпотом возмущается Марк, вырываясь из хватки, — Просто скажите, какую именно формулировку имел указ королевы в отношении меня, какое вознаграждение, какая роль во всём этом принадлежит принцу, и почему здесь оказались замешаны эльфы? — Вы не в том положении, чтоб задавать так много вопросов, — усмехается Ароси. — Вы не в том положении… — рычит мальчишка ему в лицо, подступив вплотную, — вы хоть понимаете, что меня сопровождал не просто эльф, а «большой и страшный» тёмный, и он очень разозлится, заметив моё отсутствие. И найдёт нас. Да, вы это понимаете? И если вы не хотите сотрудничать со мной, то мы с вами оба можем попасть в неприятную ситуацию. — Сотрудничать?.. Вам придётся быть паинькой, — мужчина поддевает его подбородок и прижимает большой палец к губам. Марк бьёт его кулаком в челюсть, моментально, даже не задумываясь. Двое гвардейцев неловко застывают за его спиной, притихнув от неожиданности. Капитан не терпит этого молча, смачно бьёт наотмашь, уничижительно, как бесправного раба или опустившуюся шлюху. Один из солдат подхватывает фамильяра, не давая упасть. — Мы лучше отведём вас в комнату, — пытается утянуть его за собой. Марк выпрямляется, уверенно убирая чужую руку со своего плеча, и делает шаг в противоположном направлении. Коротко звенит сталь скользящей из ножен шпаги, а её хозяин и не замечает сразу, что его обокрали. Видя горячую решительность на молодом лице, к которому юноша вертикально подносит клинок, капитан судорожно хватается за гарду своего меча. — Что ты себе возомнил?! — выдёргивает шпагу из чехла, — Это тебе не уроки по спортивному фехтованию, щенок! — Да, — Марк опускает лезвие, строго метя остриём тому в живот, вторую руку убирает за спину, — мои спортивные оппоненты, как правило, имеют честь и достоинство. Ароси первым делает выпад, оскалившись, мальчишка ловко уходит из-под удара, парируя, и отточенным академическим приёмом контратакует. Все его движения вытренированы до совершенства, и пусть шаблонны и предсказуемы, но скорость и прыткость, с которой их исполняют, практически не оставляет шансов для манёвров и контратак. И дело не в том, что выигрывает молодость, а в том, что командиры «зажравшейся» столичной стражи часто тренируются во владении оружием лишь во время весёлых попоек. Поединок длится с минуту, что даже гвардейцы, приставленные к фамильяру для охраны, не успевают запереживать о его сохранности. Красивой грациозной обманкой он выбивает меч из руки капитана и останавливается, уткнув остриё шпаги в центр его груди. — И что теперь?! — самоуверенно выплёвывает мужчина. И Марк с долей ужаса понимает, что ничего: в спортивных состязаниях учат побеждать, но не убивать противника. Он мешкает, глотает побольше воздуха, пытаясь отогнать подступившую от осознания тошноту, судорожно перебирает примирительные варианты в своей голове. Но поздно. «Достаточно», — звучит зычный голос откуда-то сверху, и на узкий клинок опускается громадная рука того человека, с которым Ароси говорил ранее, сжимает лезвие в ладони и легко вырывает из тонких пальцев. Марк заторможено поднимает взгляд на исполина, но даже не успевает рассмотреть лица под капюшоном, как получает тяжёлый удар кулаком в ухо и сваливается на землю, словно тряпичное чучело. Подняться уже не получается, хотя он и не сразу теряет сознание, слышит беспокойный щебет молодых гвардейцев над ним, недовольно рыкающий низкий голос, которому что-то не так уж уверенно отвечает Ароси, и ёмкое «связать».       Его куда-то ещё волокут и бросают на вытоптанную землю, видимо, возле костра, потому как сразу становится тепло, и приходить в себя совсем уже не хочется. Но через какое-то время жар начинает нестерпимо печь спину и обжигать пальцы связанных сзади рук. С небольшим усилием Марк перекатывается на другой бок, теперь пламя пляшет и извивается перед его лицом, ослепляя даже под закрытыми веками, от чего оставаться в темноте становится невозможно. Он морщится, открывает глаза, часто моргая, отворачивается от огня и принимает сидячее положение, подтаскивая связанные ноги. Голова кружится, поэтому он вновь зажмуривается и делает комплекс глубоких и медленных вдохов-выдохов. Неподалёку всё так же слышатся смешки и разговоры других мужчин, но уже меньше: должно быть, большинство разбрелись по баракам спать. И всё же, что за контингент, думает Марк, если все так спокойно относятся к избиению и связыванию кого-либо. Охотники за головами или разбойники? Он вдыхает последний раз и на выдохе так же медленно открывает глаза. Взошла малая, «белая» луна, поэтому ночь стала светлой и кристально чистой. Сидит он у крайнего костра на берегу, под обвалившейся стеной, туман спал, и речка искрится тысячью серебристых огней, лаская слух спокойным плеском волн. Кому нужны маги и колдуны, когда природа сама способна на такое волшебство? Марк полностью очарован и загипнотизирован открывшимся видом: просто смотрит вдаль, незаметно покачиваясь взад-вперёд. Неужели Тэн и правда пропал из дворца? Отвлёк внимание королевы и эльфов на своего фамильяра, а сам сбежал, как давно и хотел? Он бросил его? Нет. Фамильяр мрачнеет, блуждая взглядом по колышущейся воде, голова раскалывается от усталости, удара и мыслей. Тёмное пятно ползёт по лунному отражению на волнах, словно свет в том месте проваливается в Бездну, оставляя черноту. Пятно быстро приближается к берегу, и вот уже становится заметно круги, расползающиеся от него. Марк подбирается, запоздало понимая, что это вполне может быть какое-нибудь хищное водяное. Хотел бы он позвать на помощь, но кого? Он оглядывается по сторонам: «Эй!», но никто не обращает на него внимания, или не слышат, он и сам думает, что от страха ему сковало горло, и звуки из него просто не выходят. Да и не видно его за столбом огня. Пятно останавливается в нескольких метрах. Сердце заходится в груди, подскакивая аж до глотки. Из-под воды показывается нечто, силуэт чего различим на фоне мерцающих за ним белым светом волн: голова с остроконечными ушами по бокам. Загораются две пары глаз, в которых отражается пламя костров, и они смотрят прямо на человека из своей темноты. Сердце Марка останавливается в этот момент. Нечто продолжает двигаться ближе, поднимаясь над водой с каждым плавным рывком, и одна пара глаз быстро тонет под чёрной гладью, оказавшись лишь отражением. Широкие плечи, грудь, талия, блики на изогнутых кинжалах в обеих руках. Марк узнаёт силуэт, вновь начиная дышать. Вода скатывается по тончайшим желобкам между сегментами чёрных лат, не издавая ни малейшего звука, клинки остриями касаются набедренников, так же бесшумно направляя воду с рук, не проронив ни одной капли. Лукас в два шага взбирается на берег, даже не обратив внимания на высоту, и неподвижно замирает рядом с сидящим на земле фамильяром. Он не смотрит на него, внимательно сканируя окружение и пересчитывая людей, прекрасно видит и постовых на стене замка, которые, впрочем, смотрят наружу, а не внутрь крепости. Затем он переводит взгляд на мальчишку, медленно поворачивая голову: тот смотрит на него во все глаза, но молчит. Его связанные руки и ноги вполне устраивают эльфа, а вот лицо. Тёмный аккуратно поддевает его подбородок кончиком кинжала и поворачивает вбок: губа разбита. Он на мгновение обнажает острые зубы, но тут же отвлекается и шагает в сторону от костра, растворяясь в тенях построек. Марку остаётся только ждать и прислушиваться. Возможно, даже молиться. Пару минут кажется, что ничего не происходит, только тише становится, пока кто-то не начинает панику, видимо, всё-таки наткнувшись на не столь надёжно запрятанный труп. Мужчины кричат, одна компания бросается на другую, бьются кувшины, друг о друга лязгает железо, хлопушка взрывается в одном из костров, и что-то сваливается со стены, с хрустом шлёпаясь о землю. — Блядь! — чертыхается Марк, вжимая голову в плечи. — Господин Марк! — к нему подбегает один из его «охранников», падая на колени рядом, и принимается перерезать верёвки на его руках и ногах, — капитан Ароси мёртв, теперь мы должны позаботиться о вашей безопасности! — и тянет за собой, сжимая его ладонь в своей, словно они дети какие-нибудь. Они бегут к противоположной по диагонали стене, спотыкаясь по пути о тела, оббегают толпу, выкатывающих в центр двора чудом уцелевшую с давних времён катапульту. Прямо рядом взрывается ещё одна бомбочка, заставляя их пригнуться к земле, одной рукой закрывая уши, но пальцев они не расцепляют. Наполовину на корточках, наполовину бегом, но они всё же добираются до угловой башни и заныривают в узкий пролёт, ведущий на лестницу, где их взволнованно встречает второй гвардеец. Сначала они решают переждать происходящий снаружи хаос между этажами, один стережёт подход сверху, второй — снизу, но как только несколько оголтелых разбойников заваливаются в башню, тоже решив «переждать», они тут же, как можно аккуратнее и тише, выбегают наверх. Пригнувшись, друг за другом гуськом переходят по стене от одной бойнице к другой, частично обрушенной, за которой провал, но зато вряд ли кто ещё захочет там укрываться. Высокая тень преграждает им путь, делает рывок навстречу, и Марку приходится броситься вперёд, перехватывая её. — Нет-нет! — он хватается за эльфийское предплечье обеими руками, пытаясь опустить занесённый для удара кинжал вниз, — Они со мной, не трогай их! Пожалуйста! Пожалуйста, давай просто уйдём, не надо больше никого убивать… Лукас переводит взгляд белёсых диких глаз с испуганных, вцепившихся друг в друга, солдат на него, настороженно читает мимику, моргает, зрачки его постепенно расширяются, возвращая адекватный вид. Он зачехляет клинки в спрятанные под набедренниками пазы прямо рядом с пустующими настоящими ножнами. — Спасибо. — Выдыхает Марк, затем поворачивается к гвардейцам, — Ну, наверное, вы пойдёте с нами? Внизу разгорается пожар, перекинувшийся с костров по трупам на лежанки из сухой травы и на запасы дров с порохом. За хлопками взрывов и криками не слышно, как натягиваются тросы и спускается рычаг, но Лукас успевает заметить движение, всколыхнувшее клубы дыма, и оттаскивает мальчишку в сторону, закрывая своим телом. Несколько громадных булыжников, некогда бывшие частью крепости, с громадной силой влетают в стену, проламывая часть галереи, где они находятся. Стена идёт трещиной вниз и к уже обваленному краю. Марк выныривает из-под руки эльфа, озираясь по сторонам. Кровь, расплескавшаяся по раскуроченным кирпичам, в свете луны кажется чёрной, как смола, конечности торчат из груды камней в какой-то гротескной неестественной манере. — Нет, — всхлипывает фамильяр и вскакивает на ноги, желая скорее помочь. Эльф хватает его за руки, сгребает в охапку и брыкающегося тащит к краю. — Будем прыгать, — отпускает его чуть вперёд. Кладка под их ногами неуверенно пошатывается, будто вот-вот разъедется. Катапульту заряжают второй раз. — Ты прикалываешься?! — вперемешку с истеричным смехом и слезами, рявкает Марк, лишь взглянув вниз. Тёмный просто делает несколько широких шагов, ускоряясь, и прыгает со стены, зацепив его с собой. За пару мгновений свободного падения он плотно прижимает мальчишку к своему телу, обвив руками и прикрыв голову, так чтобы полностью защитить от удара об воду.       Длинноногие эльфы плавают очень быстро, как русалки с мощными хвостами, надолго задерживая дыхание, прекрасно видят под водой, а тяжёлые доспехи не позволяют всплывать слишком близко к поверхности, дабы не быть обнаруженными. Марку это речное путешествие даётся куда сложнее, особенно когда он на четвереньках выбирается на берег, готовый вместе с водой выкашлять собственные лёгкие. Течение однозначно помогло им преодолеть гораздо большее расстояние, чем он мог себе представить, что вообще когда-нибудь будет способен переплыть. Заброшенная крепость осталась настолько далеко позади, что её, охваченную огнём, едва ли можно различить мерцающей точкой на противоположном берегу. Марк и не хочет смотреть, он выползает из воды подальше и валится спиной на траву, пытаясь дышать, и смотрит в усыпанное звёздами глубокое небо между макушек высоких деревьев. — Дьявольски романтично, — горько усмехается он, вспоминая разговор со своей ведьмой. Тело быстро остывает и начинает бесконтрольно дрожать каждой мышцей. Невыносимо. Он привстаёт, всё ещё откашливаясь. Горло неприятно дерёт. Лукас спокойно стоит по щиколотку в воде, осматриваясь, прислушиваясь к лесным шорохам. Вода с него скатывается, как с гуся — вот же везунчик. Удостоверившись, что место абсолютно безопасно, он переводит взгляд на мальчишку, хмурясь, и выходит на берег. — Может объяснишь, как ты блядь так телепортируешься хуй знает куда и хуй знает с кем?! — раздражённо рычит он, зачёсывая посеревшие от влаги волосы назад. Марк до такой степени ошарашен его способностью к человеческой брани, что на секунду перестаёт дрожать и забывает о кашле. — А ты, — он тоже злится, поэтому, шатаясь, поднимается на ноги, — может объяснишь, почему врал мне с самого начала?! Тебя ведь не Тэн прислал! Это был указ королевы, и за его выполнение назначена награда! Тёмный брезгливо морщит нос, приподнимая уголок верхней губы. — Эльфы не пользуются ложью, у нас даже слова такого в лексиконе нет! — возмущается он, — Это ваше любимое занятие… — Да, но вы умеете манипулировать правдой! Правдой, которую ты мне не сказал, или сказал не полностью! — Марк подходит совсем близко, почти тыча пальцем ему в грудь. — Я сказал тебе всё, что знаю сам, то, что сказал мне Янян, а ему сказал твой драгоценный принц, который возможно где-нибудь что-нибудь и приврал, — скалится тёмный, нависая над ним. Фамильяр громко сглатывает ком в горле, не зная, что ответить, и опускает голову, шмыгнув носом. Лукас подхватывает его за подбородок, заставляя вновь посмотреть на себя, но тот отводит мокрые глаза в сторону, хотя физического сопротивления не оказывает. — У тебя губы, как у покойника, — внимательно изучив его лицо, беспокоится он, — ты что, умираешь? — Это от переохлаждения, — сквозь зубы цедит человек, потому что его всё ещё неудобно держат под челюстью. — Вы от него умираете? — Ну, я как-нибудь постараюсь всё же это пережить, — Марк вскидывает подбородок, освобождаясь от хватки длинных пальцев. Отходит в сторону, стягивая с себя курточку, и принимается её выжимать, перекручивая в руках. Эльф скрывается в чаще леса и, судя по звуку из ближайших кустов, пытается завалить дерево с помощью кинжалов и своей, пожалуй, дури. И пока фамильяр по-очереди отжимает все предметы своего гардероба, выливает воду из сапог и натягивает влажные вещи обратно на отчаянно дрожащее тело, он успевает соорудить костёр посреди полянки и разжечь его простым заклинанием. — Ты владеешь пиромантией? — стуча зубами, спрашивает Марк и протягивает ладони к теплу, подходя ближе. — Нет, но огонь то я в состоянии развести, — Лукас сидит перед горящей стопкой веток и дров, сосредоточенно расставив руки, словно держа пламя в ладонях, затем раздвигает руки шире, увеличивая его, — это одно из самых простых заклинаний, которое даже дети знают. — Ну, — облегчённо вздыхает человек, чувствуя нарастающий жар, — кто-то даже этого не может. — Ты не умеешь разводить костёр? — явно удивлённо эльф поднимает на него свои глаза. — Умею, но… — Тогда не важно, как и с помощью чего ты это делаешь, если в итоге добиваешься результата. — Угу, — коротко соглашается Марк, дёрнув уголком губ. Его шатает, а держать глаза открытыми всё сложнее. — Вот, — эльф укладывает настил из пушистых еловых веток рядом. И Марк не дожидается приглашения, сразу же плюхается жопой на то место, скидывает сапоги и вытягивает ноги к огню, его со спины ещё накрывают парой мягких ароматных веток, и он под их тяжестью клонится на бок и моментально проваливается в сон, то ли вовсе теряет сознание от усталости.