умные девочки целятся в горло

Восточный район не спеша окунался в темноту, ещё пару часов и попрошайки, проститутки и просто отморозки повыползают из своих нор. Они привычно растекутся по району, зарабатывая в меру своих сил. Ночью лицо города меняется, порядочность засыпает, просыпается разврат и криминал. Ни один мало-мальски смышлёный турист не сунется сюда после двенадцати, потому что не сделает и тринадцати шагов, как соберёт на себе все внимание здешних обитателей, которое вряд ли будет сулить ему что-то хорошее. Ведь ночью это их город, и они вправе диктовать здесь свои правила. Рэйден поправил бейсболку, натянув козырёк на глаза, и закурил, впиваясь дрожащими пальцами в фильтр. Шин пропал за дверью уже больше двадцати минут назад и всё никак не возвращался. Рэйдена раздражало ожидание, но он был бессилен перед ним, покинуть пост значило подписать себе смертный приговор. Дым клубился в воздухе, а пальцы начали подрагивать ещё сильнее, теперь ещё и из-за зябкого воздуха. Мужчина спрятал одну руку в карман и прислонился к стене, бросив короткий взгляд на дорогу из-за угла. «Жду пару минут и проваливаю, пусть катится к чёрту», — раздражённо подумал он, костеря Шина на чём свет стоит. — «Ещё мне легавых на хвосте не хватало». Погода с каждым днём становилась всё холоднее, а это значит, что скоро плату за квартиру поднимут ещё выше из-за цен на отопление, и тогда придётся искать ещё одну работу. Рэйден тоскливо подумал о том, что вряд ли увидит дочку в этом месяце. Жена, та ещё сука, окончательно перебралась к своему новому парню в Токио, увозя с собой их ребёнка. Рэйден не мог ничего с этим поделать, из-за своей судимости доверия у суда он не вызывал, и, если жена решит окончательно забрать дочь, ей придется сделать всего лишь пару звонков и он потеряет её навсегда. Рэйден коротко выругался и сплюнул на асфальт, уже начиная нетерпеливо постукивать ногой и со злостью смотреть на закрытую дверь. Та словно насмехалась над ним, выглядывая из темноты ржавыми полосами отслоившейся краски. Чёртов Шин, чёртова работа, чёртова жизнь. Он уже развернулся, намереваясь пойти и сесть в машину, но дверь протяжно скрипнула у него за спиной, и оттуда показался Шин с большой спортивной сумкой. Рэйден бросил на него раздражённый взгляд и, затоптав сигарету носком ботинка, молча пошёл к фургону. — Почему так долго? — Хозяин очень не хотел расставаться со своей кассой, — Шин противно усмехнулся, закидывая сумку на сидение и взбираясь вслед за ней. — Пришлось поуговаривать. Рэйден мельком посмотрел на сбитые костяшки Шина и пушку, которую тот бросил на приборную панель, и повернул ключи, заводя машину. Фургон тихо вырулил из подворотни, вписываясь в движение на главной дороге. — Почему мы грабим мелкие забегаловки? Помнится, у босса были планы покрупнее. — Нужно укреплять влияние в городе, — Шин посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Начиная с таких вот заведений, босс скоро подомнёт под себя весь город. — Разве они не принадлежат Портовой Мафии? — Принадлежат, — Шин кивнул, отворачиваясь к окну. — Но власть меняется. Старый хрыч засиделся на троне. — Не хотел бы свести знакомство с его цепными псами. Шин не ответил, и салон погрузился в тишину. Они молчали всю дорогу до окраины. Наконец, Рэйден припарковал машину в тени огромного вяза у одной из полуразваленных высоток. Этот район был особенно удобен тем, что здесь почти никто не жил, а места были настолько не выгодны компаниям, что их не скупали даже под какие-то супермаркеты, а за снос зданий никто не брался. Поэтому они так и стояли каменными джунглями, становясь пристанищами для многих бездомных, наркоманов или рецидивистов. Одним словом – йокогамское гетто. Они с Шином вылезли из машины и перешли дорогу, скрываясь в одном из тесных проулков между близко стоявшими домами. Луна ярко освещала улицы, отражаясь огромным диском в лужах. Было светло, как днём, и отсутствие фонарей не ощущалось этой ночью. Они несколько раз свернули, углубляясь в дома и, наконец, добравшись до самого большого, нашли заколоченную дверь и толкнули её вперёд, подныривая под досками и осторожно спускаясь по ступенькам, едва различимым в темноте. Наконец, спуск закончился, и Шин, идущий впереди, ключом отпер дверь и, широко распахнув её, шагнул в сырой полумрак. Рэйден двинулся за ним, снова закрывая за собой дверь. Они прошли пару коридоров, и их встретила ещё одна дверь, в отличие от предыдущих двух – деревянная. Шин открыл и её. Здесь обстановка резко менялась. Холодные подвальные коридоры и затхлый запах сырости сменялись на обширные комнаты с тёплым светом и высокими потолками. Тут было ощутимо теплее, и складывалось впечатление, будто они попали в какой-то отель, тянувший минимум на четыре звезды. Они миновали главную комнату с огромным бильярдным столом посередине и двумя барными стойками по углам и скрылись в боковом коридоре, тонувшим во тьме. В конце коридора темнела ещё одна, последняя дверь. Шин осторожно постучал и, услышав с другой стороны отклик, дёрнул её на себя. Эта комната была освещена лучше. Над стенами выстроились громоздкие стеллажи с сотнями папок и книг. Прямо посередине комнаты стоял огромный письменный стол, за которым сидел человек, что-то усердно пишущий в одной из бумаг. Он даже не поднял головы, когда Шин и Рэйден зашли в комнату. Они ощутимо замялись, не зная, можно ли сейчас говорить и отвлекать человека за столом. Рэйден решил не брать инициативу на себя, предоставляя это Шину. Тот, наконец, прочистил горло, собираясь с мыслями. — Босс, мы забрали кассу из того ресторана. Это главная центральная точка Портовой Мафии, где они обычно заключают мелкие сделки. Шин осторожно поставил сумку на пол, чуть толкая ее ногой в сторону стола. Человек наконец оторвался от своих бумаг и теперь смотрел на вошедших поверх очков. — Вы принесли мне запись? Шин засуетился, хлопая себя по карманам. Сейчас он растерял всю свою браваду, и его надменность ушла из взгляда и движений. Шин теперь выглядел, как мышь перед удавом. Он нащупал камеру в одном из карманов куртки и протянул ее боссу. Тот внимательно уставился в экран, детально рассматривая запись. Когда она закончилась, он снял очки и устало потёр переносицу. — Вы обставили это, как обычное ограбление? Двое перед ним одновременно кивнули. Человек в кресле улыбнулся, и эта улыбка отвратительными мурашками прошлась у Рэйдена по спине. В голове внезапно возникла ассоциация с акулой. Огромной и хищной акулой. — Отлично, — он все ещё улыбался. — Механизм запустился.

***

— Кто же ты такой? — задумчиво протянула Кадзуко, опираясь ладонями на балконное ограждение и глядя в темноту, словно она обладала возможностью дать ответ на интересующий вопрос. — И как мне тебя найти? За несколько лет тишины и беспрекословного подчинения Мори привык к тому, что здесь все повинуются его приказам. Он контролирует всё. Разве что дышать жителям не запрещает. Но если бы мог, сделал бы воздух платным. Шикарный был бы источник дохода, но не судьба. В остальном... Нет ничего такого, над чем Портовая Мафия была бы не властна. Люди живут, если ей это угодно, умирают, если она считает это нужным, поднимаются наверх, если она даёт зелёный свет, и опускаются на самое дно, если она захочет, чтобы предприимчивая личность сбавила обороты, отказавшись от своего энтузиазма. Слова о погружении на дно не всегда использовались в переносном значении. Иногда они были самой настоящей констатацией факта, а не банальным сотрясанием воздуха. Чтобы провернуть данный трюк, требовалось знать врага в лицо. С тем, кто скрывался под именем Кея, привычная схема не прокатывала. Он был чистым листом бумаги, на котором нет ни единого опознавательного знака. Какой стороной не поверни, а он всегда и во всём будет схож с сотней других таких же листов. Он мог с лёгкостью затеряться среди местных жителей, а мог и вовсе находиться за пределами города, развлекаясь на расстоянии, пребывая в безопасном месте и посмеиваясь над недалёкими противниками. Бросившись на его поиски, можно потратить огромное количество времени, тем самым дав ему фору и позволив оказаться на несколько шагов впереди. Хотя Кадзуко не сомневалась, что она и так будет опережать события. На старте — точно. Дальше — дело случая. Успех опьянит, вскружит голову, восторг затопит сознание, и эйфория сделает своё чёрное дело, породив череду ошибок, по которым не составит труда вычислить рискового, но такого глупого мальчишку, посмевшего сунуться на чужую территорию. Пока козыри были у него в руках, но это не означало, что он умеет играть. Как и не означало, что другие не умеют блефовать, обыгрывая тех, кто располагал изначально лучшими комбинациями. Через семь дней подозрения подтвердились. Никто не знал человека по прозвищу Кей. Никто. Все, как по шаблону, дали единый ответ. Нет в преступном мире как Йокагамы, так и за её пределами, человека, откликающегося на подобное имя. Загадочный мистер К. Признавать это было тяжело и не слишком приятно, но Кадзуко мысленно поаплодировала ему. Кто окажется победителем в столкновении? Обычно сомнений не возникало. В этот раз в её сознании царила мутная неопределённость. Что-то мешало. Сбивало. Чаши весов колебались, не желая отражать фиксированный результат. То одна поднимется вверх, то вторая. Кадзуко не боялась. Страхи давно перестали её одолевать. Она предпочитала не поддаваться наплыву этого чувства, а пробуждать его в других. Её умозаключения и страхами-то назвать нельзя было. Опасения, которые уйдут с началом нового дня. Наступит рассвет, и всё вернётся на круги своя. Враги будут уничтожены. Портовая Мафия снова докажет, что нет организации достойнее и нет организации опаснее. Они — истинные хозяева, чья власть неоспорима, и лучше не пытаться становиться у них на пути, если жизнь дорога. Усталость за последние дни обрушилась на девушку в тройном размере. Она сбросила куртку и с усилием преодолела длинный коридор, наконец, добираясь до спальни. Сил раздеваться дальше не было, и Кадзуко рухнула на кровать в одежде, зарываясь в плед. Она отключилась сразу же, как голова коснулась подушки. Когда Сираиси разлепила глаза, в спальне всё так же стояла темень, а в окно бил электрический свет от фонаря. Она перевернулась на спину и довольно вздохнула, потирая глаза. Полежав ещё немного, брюнетка с титаническим усилием выползла из кровати, планируя что-то перехватить на кухне и сходить в душ. Взглянув на часы в гостиной, Кадзуко подсчитала, что вырубилась порядком часов на двенадцать, и ещё раз довольно потянулась. Доковыляв до кухни, она внезапно остановилась и заозиралась. — Какого чёрта… В квартире было подозрительно тихо, и это настораживало и достаточно угнетало. Кадзуко ещё раз просканировала кухню взглядом и вернулась в гостиную. Там осмотр тоже не принёс никаких результатов. Раздумывая о том, не приложилась ли она головой обо что-то по дороге домой, Кадзуко зашла в спальню и посмотрела под кровать. Озадаченная, он почесала щеку. Наконец, Сираиси добралась до ванной и толкнула дверь, включая свет. Тот больно резанул по глазам, и девушка, поморгав, ухмыльнулась и привалилась к дверному косяку. — Ну и что ты тут делаешь? Пёс и ухом не повел, лишь тяжело вздохнул, не поднимая головы. Кадзуко опустилась рядом с ним, потрепав его по ушам. — Ну чего ты надулся? — ротвейлер коротко рыкнул и слегка отодвинулся. — Ну задержала я твой ужин на пару часов, это же не повод обижаться. Тот наконец удостоил хозяйку взглядом, отрывая голову от пола и уставившись на Кадзуко. Девушка готова была поклясться, что в глазах у пса мелькнуло осуждение. — Ладно, признаю, из меня плохая хозяйка, не смотри на меня так. Пойдём, перехватим что-нибудь на кухне, здоровяк. Пёс вскочил на лапы и резво замотал хвостом. Он с лёгкостью бы уложил свои лапы Кадзуко на плечи, если бы встал на дыбы. Бутч трусцой направился на кухню, зацокав когтями по ламинату. Кадзуко пошла за ним, напоследок зачем-то оглядывая ванную. Она вытряхнула остатки корма в миску и выбросила упаковку. Открыв холодильник, девушка с досадой обнаружила, что пира не предвидится. Поэтому, соорудив нехитрый ужин, Сираиси отправилась в душ, в уме составляя список покупок. — Слушай сюда, Бутч, я сейчас до ближайшего продуктового, а ты остаёшься здесь, — Кадзуко вытирала волосы полотенцем, как-то запоздало отмечая, что не будет лишним подстричься. — Когда вернусь, пойдём гулять. Пёс снова радостно дёрнул хвостом, не отрываясь от миски.

***

Всю дорогу до парка Кадзуко ощущала себя как на иголках. Бутч словно чувствовал состояние своей хозяйки: шёл спокойно, лишь слегка натягивая поводок, хрипло дыша через намордник. Он не рычал на уличных котов и не пытался вырваться, чтобы убежать к очередному дереву. Кадзуко сказала «рядом» и тот покорно вышагивал по левую руку. Они отошли от дома на пару кварталов и свернули в очередной проулок. Обычно они ходили через площадь, пересекая сквер и делая крюк вокруг паркового пруда. Но сегодня девушке что-то не давало покоя, и Бутч, чувствуя её настроение, лишь тихо шёл за ней, в другой ситуации он бы непременно обозначил своё недовольство сменой маршрута. Кадзуко поднырнула под ветками вяза и пересекла парк, направляясь в Северо-Западный угол. Девушка протиснулась ещё дальше, выбирая лавку, незаметную с пешеходной дорожки, надёжно прикрытую какими-то кустами, но остающуюся видной для Бутча, и опустилась на неё, снимая с пса намордник. Тот радостно заозирался, высовывая язык, и не в силах больше сдерживаться, начал потихоньку дёргать поводок, преданно заглядывая Кадзуко в глаза. Та только ухмыльнулась. — Мы договорились? Я тебя выпускаю, а ты никого не калечишь. Пёс только нетерпеливо мотнул головой, уже вглядываясь в тёмные заросли. — Приму как согласие, но, если что, не жалуйся, если я закрою тебя дома на неделю. Как только Сираиси отцепила поводок, Бутч рванул куда-то в сторону, скрываясь в кустах. Кадзуко устало потёрла глаза и упёрлась локтями в колени. Голова разболелась. Если бы у неё спросили, как бы она охарактеризовала последнюю неделю, то девушка, не задумываясь, ответила бы: «Тупиковый вопрос». С каждым днём их количество все росло, а ответов по-прежнему не было. Мысли бешено завертелись в голове и Сираиси встала, задумчиво меряя пространство перед лавкой. Кусты вдруг затрещали, и оттуда вынырнул Бутч, подбегая к их лавке. Кадзуко улыбнулась и протянула руку, потрепав его между ушей. — Если ты попытаешься откосить от мытья лап, я отправлю тебе на пару дней к госпоже Аямэ из соседней квартиры и поверь мне на слово, твой рацион там будет состоять только из пресной каши. Пёс на это лишь прикрыл глаза и как-то по-человечески вздохнул.

***

Кадзуко в последний момент прошла мимо лифта, решив подняться по лестнице. Мыслей был целый рой, и двухчасовая прогулка на воздухе не убавила от них и половины. Бутч тащился рядом, идя на свободном поводке. Он был доволен, вдоволь набегавшись по местности парка, загнав лишь пять белок и почти до инфаркта напугав одного из бегунов. Кадзуко миновала последние ступеньки, ступая, наконец, на свой этаж. Они с Бутчем прошли коридор к своей двери, и девушка, достав ключи, открыла дверь, пропуская пса вперёд. Она насыпала корм ему в миску и направилась в спальню, по пути стягивая футболку, когда внезапно выключился свет. Кадзуко замерла с футболкой в руках. Наверное, опять выбило пробки. Она продолжила путь, снова останавливаясь, когда услышала скрип оконной рамы и шорох занавески. И всё снова затихло. Брюнетка стояла, прислушиваясь, но царила тишина. Она пообещала себе больше спать, решив, что начинает потихоньку сходить с ума. Однако дверь, хлопнувшая где-то на кухне, сорвала последнюю струну терпения. Кадзуко чертыхнулась и, выдвинув ящик в прикроватном комоде, достала из-под стопки белья пистолет. Она толкнула дверь из спальни и тихо двинулась в сторону кухни, прислушиваясь к каждому звуку, но уже в гостиной замерла, наткнувшись на пристальный острый взгляд. — О, с возвращением, Кадзуко.