-Мне жаль Вас, госпожа директриса. Вы жалкий человек. -Ни слова больше!
Если бы только директриса видела ее сейчас. Она бы несомненно рассмеялась ей в лицо, потому как от Элизабет фон Бернбург, что осмелилась противоречить ей в ту ночь, теперь не осталось и следа. Она шла по темным коридорам пансионата, держа подсвечник в одной руке и свои карманные часы в другой. Ей нужно было лично убедиться, что все девушки были в кроватях вместо того, чтобы слоняться тайком по кухне или в библиотеке, или того хуже – планировать побег. Она уверенно шагала по мраморным плитам на полу, проходя мимо стеллажей, заставленных книгами с пыльными корешками и загнутыми страницами, среди которых мелькали заметки учениц. Следом, вверх по лестнице, скрипящей под каблуками, она направилась вдоль коридора, мимо спален учениц и общей душевой. В коридорах можно было встретить небольшие скульптуры различных животных, комнатные растения и пейзажные картины, а также стулья, обитые изношенным красным бархатом. Дойдя до конца коридора, она затем свернула в учительское крыло и направилась к своей спальне. -Доброй ночи, госпожа директриса, - почетно склонив голову пролепетала мисс Ранкур, преподавательница французского, и скрылась за дверью своей комнаты. Элизабет кивнула в ответ и продолжила свой путь. Все здесь было другим: на смену светлым стенам и белым колоннам пришли слабо освещенные коридоры и стены из темного дуба, резные подсвечники грузно сидели на каждой стене, свои светлые блузы и юбки она сменила на пастельные и темные тона, все чаще вместо сияющей улыбки она сурово хмурила брови, ее изящное личико осунулось, а щеки впали, еще сильнее подчеркивая скулы и морщины под глазами, живые и эмоциональные разговоры сменились на монотонные лекции и краткие замечания в сторону учениц и коллег, на комплименты и шутки она больше не разменивалась. Она, наконец, зашла в свою комнату, спрятала часы в карман жилета и взглянула на рабочий стол. Кипа документов ждала ее изящной подписи, и на каждой странице надпись, выведенная красивым курсивом, в нижнем углу гласила: «Директриса Элизабет фон Бернбург». Но это все могло подождать. Она поставила свечу на стол, уселась на тяжелый стул с высокой спинкой, открыла ящичек в столе и достала книгу в твердом коричневом переплете, страницы ее уже изрядно пожелтели, но надписи отчетливо можно было разобрать, если хорошенько приглядеться. Элизабет открыла последнюю исписанную собственным почерком страницу и принялась перечитывать. Это был ее вечерний ритуал, единственное, что придавало ей сил двигаться дальше. Она читала воспоминания о прошлом пансионате, об успехах своих бывших учениц, о красоте природы вокруг пансионата, о ежегодном костюмированном балу, о театральных постановках с девочками и, конечно, о Майнхардис. Прошло два года с тех пор, как она стала директрисой и не слышала ничего больше о судьбе девочки, что ворвалась в ее класс, а затем так настойчиво нашла путь и в ее сердце. Она изредка получала весточки от бывших учениц и преподавателей, которые справлялись о ее здоровье, о новом месте работы, рассказывали о своих семьях или просто присылали благодарности. Все, кроме Мануэлы. Свеча медленно плавилась и догорала на столе, а вместе с ней, казалось, угасала потихоньку и надежда в душе Элизабет. Она всеми силами отгоняла тоскливые мысли прочь, но с каждым днем это испытание становилось сложнее. Она была самодостаточна, она была уважаема и образована, она занимала почетный пост директрисы, а все остальное это лишь надуманное, это пройдет. Весь дом был будто спящий дикий зверь, а Элизабет крепко держала его на цепи своей рукой, как и свои чувства.***
За окном стояло пасмурное октябрьское утро, в окно звонко постукивал дождь, а коридор полнился звуками шагов, скрипом половиц, неразборчивым бормотанием, шелестом юбок и страниц, хлопаньем дверей, шумом воды в кране, и среди всего этой симфонии уверенно отстукивали каблуки директрисы фон Бернбург. Она всегда вставала раньше других, выработала эту привычку, чтобы иметь несколько мгновений тишины прежде, чем начать рабочий день, но, по правде говоря, спала она неважно, потому старалась занять себя рисованием или выходила на утреннюю прогулку, пока никто не видит. Но в такую погоду ей оставалось только чтение. Книги она предпочитала большинству людей вокруг. Они позволяли ей ненадолго отвлечься, забыть о проблемах и тяготах, с которыми приходится сталкиваться в новой должности. Вот и сейчас, закончив чтение, она направлялась из библиотеки в класс. Она, по-прежнему, преподавала литературу, пытаясь донести всю важность и прелесть каждого произведения, которое ей самой довелось читать. Жаль, что почти никто из нынешних ее учениц, не мог по достоинству оценить ее старания. Они были заняты мыслями о парнях, богатой жизни после пансионата, если посчастливится удачно выйти замуж, составлением списка вещей, которые они бы хотели купить и, конечно, мечтами о собственном доме. -Госпожа директриса, - поймав ее у двери кабинета, обратилась мадам Тилль, - вынуждена вам сообщить, что Тереза снова сорвала урок истории. Она совершенно отбилась от рук. Ума не приложу, что с ней делать. Вот, взгляните. Она открыла свою записную книжку, в которой вела отчетность по предметам. Напротив имени Терезы стояли в линию красные минусы. -Прошу вас, госпожа фон Бернбург, примите соответствующие меры. -Непременно, - не меняясь в лице, кратко ответила Элизабет, - А сейчас прошу меня извинить, у меня урок. Гул, доносящийся из класса, утих в ту же секунду, как ее нога переступила порог. Она остановилась у доски и обвела взглядом аудиторию. Увидев Терезу, она задержала на ней свое внимание и приподняла подбородок, будто оценивая какое наказание будет более достойным. Тереза не отвела взгляд, как случалось со многими другими, и продолжила настойчиво таращиться в ответ. -Вам что-то приглянулось, госпожа директриса? – дерзко бросила она. -В ваших мечтах, мисс Реккет, - отрезала с улыбкой Элизабет. -А что если я правда об этом мечтаю? – огрызнулась Тереза. -Можете тешить себя этой мыслью сколько угодно, - разорвав зрительный контакт, Элизабет взяла в руки свою записную книгу, готовясь начать лекцию. -Это что, приглашение? – беспардонно продолжила свой неумелый флирт девушка. -Да, думаю можно и так сказать, - Элизабет ухмыльнулась, ничуть не смущенная подобным поведением, - Грета, - девушка, сидящая за первой партой, тут же поднялась с места, - Убедитесь, пожалуйста, что Тереза посетит мой кабинет сегодня вечером. -С радостью, госпожа директриса, - отозвалась Грета, а затем вернулась за парту. В классе снова повисла тишина. Тереза продолжала улыбаться, глядя в учебник. Элизабет развернулась лицом к доске и принялась писать тему сочинения на сегодня. Ее руки едва заметно подрагивали.