Отвернись.

       Время побежало быстрее после того, как Алтан углубился в книгу. Электронная версия детской истории заинтересовала молодого человека так сильно, что он не заметил, как пропустил время ужина. Тихий стук горничной не отвлек его от представления трехголовой собаки, и девушка поспешила оставить витавшего в облаках господина в покое, аккуратно поставив поднос на столе и пообещав, что вернется за ним завтра перед завтраком. Ставшие холодными деликатесы не вызвали аппетита у очнувшегося от истории Алтана, поэтому настроение немного подпортилось, но парень вспомнил про плитку горького шоколада, которую Вадим подкинул ему утром в прикроватный столик, думая, что хозяин комнаты не заметит. Никакой страсти семья Дагбаевых к сладкому не испытывала, но такой жест со стороны наемника грел это непонятное нечто в груди.        Фольга неприятно зашуршала в тишине, когда Алтан старался аккуратно развернуть шоколад. Время близилось к полуночи, и парень мысленно пожурил себя за то, что позволяет себе прикасаться к нездоровой еде в такое позднее время. Из раздражения его вернуло представление о хитрой улыбке Вадима, который точно увидит завтра, что небольшой подарок был замечен и использован по назначению, а не выброшен намеренно в мусорное ведро.        Две большие дольки шоколада успешно были съедены, и Алтан даже почувствовал, что оказался сытым: конечно, энергии за сегодняшний день он потратил совсем мало и набираться сил не было необходимости. Долгий зевок напомнил парню о том, что пора готовиться ко сну, и он привычно направился к туалетному столику, чтобы быстро пройтись по волосам гребнем и выбрать крем для ночного ухода за кожей. Рука остановилась в сантиметре от пустующей полочки, что была выделена специально для излюбленного гребня. Поджав губы, Алтан лишь прошелся пальцами по спутанным волосам.        Не успев проникнуться своим горем, парень услышал, как в дверь тихо постучали. Подумав о том, что горничной, скорее всего, влетело из-за того, что не вернула поднос на кухню, Алтан дал разрешения войти, даже не оборачиваясь к двери.        — Нет аппетита, можешь забирать поднос там же, где оставила. — Парень махнул рукой, указывая на стол.        — Прошу прощения? — Голос Вадима заставил Алтана слегка вздрогнуть от неожиданности.        — Ты?!        Если бы парень знал, что его мысли имеют свойство воплощаться в реальность, то подумал бы, конечно, о чем-то более полезном.        — Я. — Наемник скользнул взглядом по нетронутой еде и нахмурился, подходя ближе. — И что у нас с аппетитом? Силой заставлять есть, как в детстве?        — Ты не заставлял меня в детстве есть, не придумывай. — Алтан попытался сменить позу так, чтобы не было видно открытой плитки шоколада, которую он оставил рядом. — И вообще, что ты здесь так поздно забыл?        — Передаю «Привет» от деда. Про свет напомнить приказал, чтобы поменьше включал его ночью.        — И что мне, по его мнению, делать ночью без света? — Парень недовольно скривил лицо, игнорируя снова проскользнувшее неподобающее обращение.        — Ну… — Бархатистый голос наемника прозвучал совсем близко, вызывая мурашки. — А что взрослые люди могут делать ночью, не имея света?        — Спать. — Алтан пихнул локтем куда-то назад, не глядя, но надеясь, что попадет собеседнику куда-нибудь в больное место. — И я, как раз, собираюсь скоро ложиться, ты мне мешаешь.        Вадим неопределенно хмыкнул и нервно поправил воротник водолазки, вызывая удивление у парня:        — Водолазка в такое время? Серьезно?        — Баатар приказал. Сказал, что мои татуировки напрягают гостя, поэтому за ужином пришлось скрывать это произведение искусства. — Мужчина насупил светлые брови, словно мечтая прямо сейчас снять с себя стягивающую горло одежду.        — Кстати, — Дагбаев-младший позволил себе скользнуть взглядом по перекатывающимся под тканью крепким мышцам, — есть новости? Когда он собирается уезжать?        — Брака не будет. — Внезапно выпалил Вадим, устало прикрывая глаза. — Баатар просек, что у него здесь какие-то другие цели, поэтому за ужином почти прямо сказал, что делать ему здесь больше нечего. Приправил небылицами о том, что уважает чувства Юмы и вообще, являясь прекрасным главой семьи, учитывает все традиции, которые Виктор соблюдать не сможет.        — Для чего тогда затевать все это надо было? — Алтан всем своим видом показывал, что недоволен, но в глубине души порадовался за свободу сестры. — Дед не мог раньше этого сказать ему?        Наемник лишь пожал плечами, очевидно, тоже не понимая мотивов своего нанимателя.        — Ладно, будем надеяться тогда, что завтра никаких гостей уже тут не будет. Надоело сидеть здесь, ужасно скучно. — Парень повел плечом, разминая замершие от длительного неподвижного чтения мышцы.        От легкого движения шелковый халат немного сполз, оголяя нежную кожу. Алтан никогда не скупился на уход за своей внешностью: зная, какое влияние оказывает на людей подобающий внешний вид, семья Дагбаевых зачастую прибегала к помощи различных известных стилистов, косметологов и дизайнеров с модных показов. Поэтому сейчас, выбирая между излюбленными кремами для тела, Алтан не смог удержаться и не потянуться к баночке, которая, по словам Вадима, за такие деньги должна была, как минимум, «помочь помолодеть человеку на десять лет за одно применение».        Прикосновение горячей кожи к собственной, слишком холодной, заставило парня дернуться, чудом не роняя бедный крем. Грубая ладонь наемника, казалось, нечаянно скользнула по руке Алтана, но по хитрому выражению лица мужчины было ясно, что само слово «нечаянно» он давно исключил из своего словарного запаса, забывая о его значении. Слегка сощуренные из-за ухмылки серые глаза столкнулись с удивленными алыми, и парень почувствовал, как легкие перестали его слушаться. Хотелось выдохнуть, но изумление сковало все тело. Хотелось отвести взгляд, чтобы не смущаться, как подросток. Хотелось, наконец, самому прижаться к Вадиму и дать волю своим эмоциям и чувствам, которые не хотели остывать долгие годы. Но прикосновение оказалось лишь мимолетным, и наемник, не скрывая довольства собой, притянул к себе лежащую рядом плитку шоколада.        Хруст фольги оказался тем самым звуком, что смог привести Алтана в чувства, и парень понял, что сейчас будет. Не нужно быть всевидящим, чтобы знать, насколько самомнение Вадима в следующие секунды взлетит вверх. И мужчина не предает — возглас победителя раздается в комнате слишком громко для привыкшего сидеть в тишине парня.        — Вкусная?        — Нет. — Отрезал Алтан, отворачивая покрасневшее лицо от дразнящего собеседника. — От скуки взял, но это того не стоило.        — Ну-ну, — миролюбиво протяну наемник, — это мой любимый шоколад, не обессудьте.        Рубиновые глаза с сомнением оглядели грозное тело мужчины — уж совсем он был не похож на любителя сладкого, но Вадим, словно желая доказать обратное, быстро откусил кусочек от плитки, наслаждаясь молчаливым возмущением парня. Дагбаев-младший был готов до конца жизни сидеть голодным, но не признаваться в том, что этот шоколад ему тоже, на самом деле, пришелся по вкусу. Но особенно ему не хотелось ни с кем делиться сладостью, поэтому плитка перекочевала из рук наемника обратно на стол.        Алтан уже собирался прочитать очередную лекцию о воспитании и субординации, но внезапно ставшие серьезными серые глаза заставили его проглотить вызубренные определения и наказы.        — На самом деле, у Вашей сестры появились некоторые предположения, связанные с нашим гостем. Ваше Золотейшество, а вы с ним, случайно, уже не были знакомы?        — Я бы не вытерпел еще одного твоего глупого лица рядом. Не знаю, какой там этот Виктор по характеру, но если вы схожи не только внешне, то еще больше благодарен деду, что хочет выпроводить его. А что?        — Да так… — Вадим провел большим пальцем по испачкавшейся шоколадом губе. — Есть предположение, что Баатар не просто так спрятаться приказал. На крючке у Виктора могла быть не Юма.        — А кто? Я? — Алтан злобно усмехнулся, представляя себя в роли жениха.        Представлять Юму в браке казалось ему чем-то постыдным и ужасным, а себя и подавно. Нет, по приказам деда он бы и дышать перестал, но сейчас не очень хорошие семейные отношения уберегают Алтана от излишнего внимания к своей персоне. Меньше внимания — меньше приказов. Если бы не серьезное выражение лица наемника, то Дагбаев-младший бы рассмеялся. Колко и с ярко выраженной усмешкой над своей ничтожностью.        Но Вадим был серьезен и даже, как показалось парню на мгновение, тревожился. Алтан еще раз проклял свою невозможность долго находиться в других частях особняка, что мешает быть в курсе разговоров членов семьи. Важные новости, конечно, пообещал пересказывать сам Вадим, и сейчас мужчина храбрился, чтобы выдать, наконец, что шутка Алтана являлась правдой.        Лицо парня вытянулось, когда наемник продолжил, удобно разделяя в своих объяснениях план Юмы и Баатара. По мнению сестры, Виктор хотел стать членом семьи только для того, чтобы иметь возможность влиять на главу и получать неплохие надбавки. Богатство — это то, что управляло всеми людьми, и наследница знала, что их семья с каждым годом обретала большую власть и, тем самым, больше денег. Особой угрозы от Виктора Юма не ждала, но его заметный интерес в сторону Алтана заставлял задуматься. Девушка считала, что выжидать — потратить время впустую. В особняке брату не грозила никакая опасность, и Виктор не посмел бы его и пальцем тронуть, поэтому Юма предлагала парню просто выйти из своего укрытия и прямо спросить у гостя, что ему нужно. Пойти против указа деда было сложно, а то и вовсе невозможно, но всю ответственность девушка брала на себя, пообещав, что расскажет Баатару о причастности к непослушанию.        Алтан был согласен с сестрой, но что-то в этом плане его все же смущало. К примеру, объясняться перед Виктором и идти с ним на контакт придется именно ему. Вадим пообещал, что не отойдет от парня и будет присутствовать при всех их беседах, в особенности, пока Юма будет отчитываться перед Баатаром, чей план состоял только из одного действия: «Ждать».        Дагбаевы умели ждать, и Алтан принял решение, понимая, что, скорее всего, еще завтрашний день ему придется находиться только в своем крыле. Краем глаза замечая, что Вадим еле заметно выдохнул, парень удостоверился в том, что сделал правильный выбор. Наемник, несмотря на то, что казался достаточно глупым и грубым, был на хорошем счету и как советник Баатара. Пару лет назад, услышав удивленный вопрос Алтана, мужчина лишь вскользь произнес, что раньше, вообще-то, преподавал в университете, на что получил лишь смущенный смех.

***

       Алтан не помнил, как заснул, уткнувшись щекой в сложенные на столике руки. Если бы не Вадим, аккуратно расстеливший ему постель и переложивший бессознательное тело на роскошную простынь, то парень бы уже проклинал свою излишнюю доверчивость к наемнику. Мышцы бы ныли так, как если бы он вновь заснул в кресле, листая очередную статью или разбирая оставшуюся муторную бухгалтерию, которую ему отправляла Юма, а голова трещала бы от нехватки кислорода, который в его излюбленной неловкой позе плохо поступает в организм.        Сейчас же все было по-другому, и Алтан мысленно поблагодарил Вадима за его сообразительность: плохое настроение по утрам у Дагбаевых означало плохое настроение у всех. Несмотря на то, что парень более не чувствовал усталости, времени прошло не так много, и часы показывали лишь пять утра. Солнце еще желало продлить свой сон, и тяжелые тучи на небе помогали поддерживать пасмурную погоду. Чувствуя некоторое родство с небесным светилом, Алтан раскинул руки на большой кровати и с наслаждением потянулся. Вставать никуда не хотелось — да и некуда было. Приятный полумрак в комнате и тишина, которую тревожили только глубокое дыхание обитателя комнаты и тиканье часов, убаюкивали, и парень прикрыл глаза. Он не помнил, когда мог позволить себе такое ленивое утро, и принялся ответственно наслаждаться им.        Вчерашний вечер казался ему максимально скучным, но сейчас он даже надеялся, что гость решит остаться еще на денек. Правильно говорил Баатар, что поощрять лень — баловать не только тело, но и душу, и Алтан даже испугался на мгновение, что привыкнет лежать без дела. Но страх отступил быстро, как только парень начал строить планы на день: написать Вадиму список цветов в оранжерее, которые обязательно сегодня надо полить, дочитать книгу, помочь Юме очистить почту от ненужного спама, пока она сама будет возиться с гостем… Задремав от собственных мыслей, парень не заметил, как слегка приоткрылась дверь и из коридора в комнату осторожно шагнула высокая тень.        Но Алтан все же был Дагбаевым, поэтому, почувствовав легкое дуновение ветра из приоткрывшейся двери, открыл глаза. Фигуру Вадима он мог различить даже без очков, поэтому, удостоверившись, что в комнату не зашел кто-то посторонний или слишком важный (по телу пробежались мурашки, стоило парню представить, что деду взбрело в голову что-то настолько важное, из-за чего пришлось посетить его спальню), Алтан вновь позволил себе провалиться в полудрему. От Вадима пахло чем-то приятным, и парень, слегка повернув голову, принюхался, пытаясь определить, чем. Мужчина немного помедлил, останавливаясь рядом с кроватью, но вскоре матрас рядом прогнулся, предупреждая, что мужчина теперь еще ближе.        — Чего тебе? — Смущенно прошептал Алтан, запоздало вспоминая, в каком сонном виде сейчас находился.        Вадиму не часто доводилось заставать парня в таком состоянии, и Дагбаев-младший даже с закрытыми глазами чувствовал, как наемник скользит по нему взглядом, запоминая каждую черточку заспанного лица. Алтан, не получив ответа, нахмурился и приоткрыл глаза, злясь на мужчину за то, что мешает его лени.        Вадим был в светлой футболке и свободных штанах, а на шее висело влажное полотенце, которое подсказывало парню о том, что наемник проснулся чуть раньше него и, как минимум, уже сходил в душ. Со светлых коротких волос на лоб упали несколько капель и Алтан проследил за их гонкой, наконец, останавливая взгляд на подбородке, с которого скатилась самая быстрая капля.        — Красивый, — внезапно произнес Вадим, казалось, еще хриплым ото сна голосом, вызывая табун мурашек.        Алтан недоуменно наблюдал за тем, как мужчина склоняется к нему. Волна жара окатила парня, когда он догадался о причине такого быстрого приближения чужого лица к своему. Легкое прикосновение к своим губам. Алтан резко отстраняется от наемника, разрывая невесомый поцелуй.        — Какого черта?! Что ты творишь? — Сонливое состояние пропало в ту же секунду, и Дагбаев-младший готов был выскочить из кровати точно так же как и его сердце, вот-вот бы выпрыгнувшее из груди.        — Ошибся?.. — Вадим прошептал что-то совсем тихо, пряча лицо в ладони.        Огорчение и обида больно укололи Алтана: когда он жаждал любого проявления внимания, наемник отвергал его и игнорировал. Сейчас же, стоило парню хоть немного привыкнуть к своим ощущениям и принять, что вместе им никогда не быть, Вадим целует его так нежно, будто боится спугнуть, а после делает вид, будто совершил какую-то ошибку.        Алтан уже открыл рот для того, чтобы выплеснуть на Вадима все, что считает нужным, но застыл, останавливая взгляд на белоснежно чистой шее. Трепетное отношение наемника к собственным татуировках, которые он называл «произведением искусства» удивляло парня, пока он сам, поддавшись уговорам, не украсил измученные ноги золотыми цветами.        Сонливость пропала, и Дагбаев-младший, понимая, что рядом находится совершенно незнакомый ему человек, потянулся к подушке. Вечная паранойя парня заставляла прятать по всей комнате различные приспособления и средства самообороны, и сейчас под подушкой его ждал небольшой складной кинжал. Секунда — и острое лезвие было приставлено к раскинувшемся на кровати мужчине, чья нижняя часть тела уже неспособна была двигаться благодаря навалившемуся Алтану. Вместо страха в карих глазах засияло благоговение, из-за чего парень на мгновение опешил, но тут же пришел в себя и надавил на чужую ключицу.        Мужчина тихо выдохнул, когда почувствовал, как лезвие предупреждающе скользит по его коже, но двигаться или объясняться не торопился.        — Кто? — В голосе Алтана звучала сталь, он ненавидел тех, кто позволяет себе вторгаться в его личное пространство. — Что ты здесь делаешь?        Несмотря на то, что парень уже догадывался о личности незваного гостя, он дал возможность мужчине представиться и выдвинуть хоть какое-то оправдание, которое могло отговорить Дагбаева-младшего от идеи тут же перерезать чужое горло. Алые глаза проследили за тем, как подрагивает кадык и юркий язык быстро скользит по губам, пару мгновений назад касающиеся его. Виктор был до боли похож на Вадима, и понимание того, что Алтану удалось получить поцелуй лишь от копии, осадком засело в груди.        — Виктор, будем вновь знакомы. — Наконец произнес мужчина, выдавливая сочувственную улыбку.        — «Вновь знакомы»? — Повторил Алтан, все еще не позволяя гостю и двинуться.        — Не это важно сейчас. Вам же больше интересен второй вопрос? — Виктор слегка двинул рукой, будто пытался лечь удобнее. — Вас здесь никто не понимает так, как понимаю я. И я могу стать очень полезным для вашей цели.        Холодный пот скатился по спине парня: от напряжения начали подрагивать руки, и он с удивлением обнаружил, что внимательно слушает Виктора, словно действительно хочет узнать, какое оправдание проникновению в его спальню мужчина мог привести. Будь на его месте другой человек, лезвие кинжала быстро нашло бы свою цель, и Алтану пришлось бы, спустя пару часов, наблюдать, как испуганные горничные трясущимися руками собирают измазанное постельное белье.        Уверенность мужчины в правоте своих слов слегка позабавила Дагбаева-младшего, он не представлял, что ему может предложить какой-то бизнесмен, а уж, тем более, как он окажет содействие в выполнении важного дела. Совсем не секрет, что Алтан встал на ноги и старался сохранить свой авторитет только из-за желания мести: Чумной Доктор был на свободе после всего, что натворил, но найти его оказалось сложнее, чем кто-либо предполагал. Зная о том, какой отпечаток на жизнь семьи Дагбаевых оставило существование Сергея Разумовского, несложно догадаться, что двигало парнем. Алтан кивнул, заставляя мужчину продолжать, но последующие слова не казались ему достойными внимания, поэтому принялся думать, как же поступить с нарушителем порядка в доме. Однако, одна фраза, брошенная Виктором заставила его опешить:        — Постой, что? Повтори.        — Я знаю, как добраться до Разумовского.

***

       Юма без интереса проводила взглядом отдаляющуюся машину с мужчиной, с которым чуть не оказалась связана узами брака. Утром Виктор был вежлив, мечтательно осматривал особняк и даже выразил желание прогуляться с несостоявшейся невестой после завтрака. Подозрения, связанные с истинной целью Виктора, оказались ложными: Баатар предупредил о «скором приезде внука», и гость, несмотря на бывший интерес к данной личности, поспешил покинуть особняк. Поведение Виктора вызвало недоумение даже у самого Баатара, но он не высказывал своих сомнений, отправляя нескольких наемников, на всякий случай, следить за ним некоторое время.        Алтан, как ни странно, тоже не выглядел воодушевленным восстановлением своего режима. Проходя мимо оранжереи, Юма видела лишь равнодушное лицо брата, что лениво протирал листочки своих любимых растений. В сад парень почти перестал выходить, предпочитая оставаться в особняке, и наследница бы отметила про себя такое резкое изменение в поведении родственника, если бы не внезапная командировка в Гонконг.        Недели вне дома затягивались, и девушка не заметила, как прошел почти год с последней встречи с братом. Вадим иногда посылал незаметно сделанные фотографии, но Юма была слишком занята, чтобы заметить, что происходило. К тому же, рядом с Вадимом Алтан все еще позволял себе быть более раскрепощенным, что и было запечатлено почти на всех фотографиях.        Все шло своим чередом, пока однажды Баатар, все еще находящийся в Питере, не отправил Юме небольшое видео — запись недавнего благотворительного вечера. В прикрепленном сообщении дедушка предупреждал Юму о скором возвращении в Китай, что заставило девушку удивиться. Дел в Гонконге было, и правда, много, но Юма никогда не показывала, что ей сложно справиться с чем-то. К тому же, Баатар не хотел ранее оставлять Алтана в стране, зная, что ему придется разбираться в одиночку со всеми семейными делами.        Запись в письме оказалась неполной — всего несколько минут, но это лишь означало, что дед выбрал определенные отрывки, которые должны были как-то привлечь внимание. И на самом деле, спустя пару секунд на экране показалась статная высокая фигура. Девушка не сразу признала брата — что-то незримое изменилось в Алтане. Черные волосы за год стали длиннее и золотые украшения на концах тугих кос теперь покоились на заметно окрепшей груди. Стиль одежды парня не слишком изменился, однако, невозможно было не заметить увеличившееся количество золотых узоров на рукавах. Спокойное, даже, скорее, умиротворенное лицо Алтана не выражало никаких эмоций, но стоило представителю благотворительного фонда обратиться к нему, парень тут же изменился. Легкая улыбка заиграла на пухлых губах, а брови миролюбиво приподнялись, будто удивляясь, что на него обратили внимание. Несмотря на наигранное — а Юма прекрасно знала о качестве семейной актерской игры — удивление, парень плавно подошел к трибуне, уверенно взял микрофон и обратился к публике.        Алтан и раньше выступал с речами на похожих вечерах, но в этот раз ему это удалось сделать без единой заминки, умело парируя нейтральными ответами на быстрые каверзные вопросы. Поставленным голос парень прекрасно показал себя, и Юма, наконец, поняла, что за ее отсутствие брат работал над собой, не покладая рук. Останавливая видео, девушка задумалась. За этот год Алтан вырос в глазах Баатара настолько, что тот теперь готов был уезжать в Гонконг, оказывать поддержку внучке. Осознание того, что дед доверяет ее брату больше, чем ей, укололо самолюбие девушки, но она лишь отправила короткий ответ, в котором уточняла некоторые детали прибытия родственника.        Если бы Юма досмотрела отрывок, то, возможно, смогла бы заметить тревожное выражение лица Вадима, который играл роль охранника Алтана в тот вечер.        Светлые брови нахмурились сильнее: после выступления Дагбаев-младший, поддерживая легкую улыбку, попытался спрятаться в толпе, чтобы ответить на некий звонок. Проверяя телефон на наличие прослушивающих устройств, Вадим не смог удержаться и проверил список недавних контактов. Пустующий экран поставил наемника в тупик. Алтан, очевидно, скрывал нечто от своей семьи и самого Вадима, и это «нечто» заставляло мужчину тревожиться сильнее.        Парень позволял наемнику больше, чем другим, но в последнее время слишком отчетливо в его голосе звучала холодная сталь. Казалось бы, именно этого Вадим и ждал, никаких помех при выполнении своей работы, никаких краснеющих от смущения щек и нечаянных прикосновений. У наемника, как и у семьи Дагбаевых, не должно быть лишних мыслей в голове. Заветная мечта мужчины должна была исполниться и подарить ему долгожданное спокойствие. Но он и сам не заметил, как его желание работать без напряга заменилось желанием защитить одного восхитительно угрюмого парня от всего и всех. Иронично, что с пониманием такой смены приоритетов, Вадим осознал обратные изменения в Алтане. Теперь он не казался меланхоличным подростком, и прошлым собой парень мог быть только во сне. Засыпая в неудобной позе за столом, Дагбаев-младший отпускал свое напускное равнодушие и скрытую ненависть ко всем, и наемник был единственным, кому было позволено видеть его спящим и осторожно будить, вырывая из лап преследующих кошмаров. Еще не полностью отходя от ужасов в собственном сознании, Алтан цепко хватался за руку Вадима, словно та была его личным спасательным кругом. В такие моменты парень быстро-быстро шептал что-то в шею мужчины, упрашивая его простить, а в алых глазах скапливались соленые слезы, которые, однако, никогда не скатывались по щекам.        Если раньше после похожих кошмаров Алтан уходил в оранжерею или библиотеку, то сейчас он стал лишь хвататься за телефон, судорожно листая список контактов в поисках одного имени. Ревниво поглядывая на то, как парень уходит в коридор, получив, видимо, ответ на звонок, Вадим не мог смириться с чувством пустоты. Но и сделать, тоже, не мог ничего.