Наследие

      Солнце еле пробивается сквозь проеденные молью шторы, лучи подсвечивают поднявшуюся пыль, из-за которой Элой постоянно чихает. Зеленоглазая подходит к окну, отодвигает тюль и раскрывает ставни. Порыв весеннего ветра ударяет в лицо. Рыжие локоны, связанные в хвост, вздымаются, и они так похожи на огонь.       Элой хмурится, взглядывая на сестру, но ее прямые брови тоже сведены, и они как будто играют в гляделки. Бета не сдается, но и ее сестра близняшка не собирается сдаваться. Как говорит тетя Тильда о них: «Все в мать, такие же неугомонные» Правда, дальше шли разговоры об ее прошлом, и как искусство влияет на людей, но это выражение очень подходит. — Ой, да ну тебя! — первая сдается Бета, отворачиваясь к бардаку, — Виновата то ты! Сколько раз тебя просили убраться? М? Развела срач, — задыхалась от возмущения она, так как из-за беспорядка ее боевой сестры, их обеих заставили разгребать весь этот хлам. — Ты не понимаешь! Это творческий беспорядок! — парировала Элой, взглядывая на гору коробок, — В любом случае..... Это ведь интересно? Тут ведь столько вещей!       Дочь эколога поднимает первую коробку, которая бросается на глаза. Проводит рукой по картону, встряхивая пыль. Открывает упаковку — в ней лежат фигурки, любимой компании матери «Банук» Помниться, как то раз Элой разбила одну такую, и потом Элизабет спрятала их. — Смотри, тут старые учебники по физике, — сказала Бета, переворачивая потёртые страницы. Одна из них выпала, — Ой… — Смотри не развались как эта книга, неженка, — бросила сестра, гордо подняв нос. — А, боишься, что без моей помощи не сможешь прибраться? — язвительно ответила Собек. Элой фыркает, выкладывая посуду из ещё одной коробки на полку старого шкафа.       Близнецы встряхивают покрывала, даже нашли старый детский лук, который сделал специально для девочек добродушный сосед Раст, часто следивший за сестрами, когда Лиз ходила по конференциям. Элой улыбается. Бета не особенно общалась с ним, она вообще была довольно закрытым ребенком, а вот ее близнец часто ходила к мужчине в гости.       Рядом с самодельным оружием блестит что-то. Рыжеволосая поднимает магнитную ленту, упакованную в коробочку. Это же..... — Бет? — поворачивается к сестре Элой. В ее руках черная кассета. Рядом должен быть и проигрыватель, подаренный тем же Растом — Ты не видела здесь где-то магнитофон?.. — помахала она находкой — М? Да, подожди, я его на какую-то полку уже сложила… — рыжеволосая открыла ставни скрипучего шкафа. Порылась в нем, — О! Вот, нашла! Пойдем, подключим.       Две сестрицы спустились по ступенькам, идут в зал, где стоит телевизор. Подключают устройство, лампочки поочередно мигают. Вроде работает. Видик с шумом зажевывает кассету. Магнитофон громко трещит. Включается запись, близнецы усаживаются удобнее. «-Прости, Гея…Что-то я задумалась. О чем я? — оборачивается Элизабет на темнокожую подругу, сидящуую за столом. — О твоём детстве, — тепло улыбается женщина — А… Ну да… Короче говоря, у меня был детский набор электротехника. Но я прикрутила к нему аккумулятор и солнечную батарею — и трава загорелась, — остановилась Собек, отпивая напиток из кружки, — А от травы — высокая сосна. Ей было, не знаю, наверное, лет сто… — Сколько тебе было? — Шесть. Мама была дома, к счастью. И сразу вызвала пожарных, а потом вывела меня на лужайку и показала мертвых птенчиков. На сосне были птичьи гнезда, — с сожалением говорит рыжеволосая — Что ты чувствовала? — Я не знаю. Я Вроде бы орала, что мне плевать. Но тогда мама взяла мое лицо в ладони и сказала… — Что она сказала? — Что не должно быть «плевать». Сказала: «Элизабет, самый острый ум ничего не стоит, если он не делет этот мир лучше. Нужно направлять свой ум на что-то полезное. Служить жизни, не смерти» — Лиз, ты часто говоришь о матери, но у тебя нет детей. — Да… Не успела как-то — А каких бы ты пожелала качества для своего ребенка? — Я бы пожелала ей… Любопытства… И воли — несгибаемой силы воли. И сострадание, чтобы исцелить мир…Хоть немного»       Запись останавливается, Элой и Бета переглядываются какое-то время, улыбаются друг другу.       Но тут в замочной скважине проворачивается ключ, а сестра судорожно выключают все, а Элой бежит на чердак относить видеомагнитофон.       Элизабет Собек, еле разувшись и кинув ветровку на вешалку, входит в гостиную, тяжело шаркая ногами по полу. Мучительно вздыхает, падёт на диван с зелёной обивкой, утыкаясь в подушку лицом. Как же она устала!       Бета все ещё держится мертвой хваткой за руку сестры, которая смтритт на маму грустными глазами. Она так усердно работает, чтобы у них была лучшая жизнь…       Все что хочется Лиз, так это вкусного кофе со сливками, плед и хороший фильм. На кухне как раз повеяло кофе. Все мысли вытеснил сладкий вкус. Кто же его готовит?..       Где-то с боку послышались шаги. Элизабет с трудом подняла голову. Бета несёт поднос с горячим напитком, а Элой держит теплый плед. Старшая Собек тепло улыбнулась, с трудом встаёт и садится. Рядом с ней садятся ее дочери, укрывая друг друга одеялом. Бета протягивает кружку. Лиз забирает кофе, делая глоток восхитительного напитка. На поверхности сливка вырисовывается изображение сердца. В душе становится очень тепло и радостно.       Близняшки обнимают свою маму, та отвечает тем же. Как же хорошо рядом с семьёй....