Укради моё сердце

      Через несколько дней после инцидента с камерой, Мунбель снова вернулась на съёмочную площадку. На этот раз она шла с братом, ведь он хотел позаботиться о сестрёнке и познакомиться с режиссером. Мун никому не рассказывала о скандальной статье на университетском форуме. Да у нее и не было человека, которому она могла бы довериться. Мун шла под напряжением, ибо одна мысль о том, что кто-то вылезет перед ней и расскажет брату эту чушь сводила ее с ума.       Минхо заботливо приобнимал Мунбель за плечи и мягко улыбался. Он был высоким, симпатичным инженером в черных очках для зрения. Мун замечала озадаченные взгляды стаффа и некоторых студентов.       — Здравствуйте, режиссер Чон, — взволнованно произнесла Мунбель. Она так сильно переживала, что мужчина узнает о той идиотской статье, что вела себя совершенно не так как обычно.       — Кан Мунбель? Как ты себя чувствуешь? Извини? что так произошло, — Чон Ынпен склонился в поклоне, заставляя стафф ахнуть от удивления. — Это полностью наша ошибка.       — Здравствуйте, меня зовут Кан Минхо, я старший брат Мунбель, — почтительно поклонился брат. — Спасибо, что заботитесь о моей сестре.       — Ох! Так ты её старший брат? С такой то внешностью тебе тоже нужно сниматься, — дружелюбно рассмеялся режиссер. — Извини, что навредили твоей сестре. Надеюсь, родители не сильно обеспокоены. — «Они вообще не знают» — подумала про себя Мун.       — Все хорошо, не переживайте, — кивнул головой Минхо.       — Тогда я провожу брата и начну готовиться, — получив ответный кивок, Мун с братом прошла в сторону парковки.       — Зачем все это нужно? — обнимая брата за талию протянула Кан. — Думаешь, они будут относиться ко мне лучше, после того как увидят тебя?       — Конечно, мне нужно было раньше прийти. Прости, что только сейчас догадался, — Минхо растрепал челку младшей и крепко обнял ее на прощание. — Удачи! Если что звони мне, я всегда на связи.       — Спасибо, — Мун обняла брата в ответ. Поддержка — именно то, чего ей не хватало последнее время. Мун махнула брату рукой и двинулась в сторону гримёрной.       Ыну шел на работу, как вдруг словил себя на мысли, что последние десять минут он все время гадал, кто же находился рядом с Кан Мунбель? Кого она так радостно обнимала и провожала до машины? Ему просто любопытно, потому что раньше он не замечал никого рядом с девушкой. Это просто любопытство, ничего больше.       Сегодня оставалось отснять всего три сцены: первая — поцелуй Лим Айрин и Чха Ыну, который в обязательном порядке замечает Мунбель; вторая — ссора Ли Ынджон и Пак Хенджуна; третья — ссора между Со Чжихен и Ли Ынджон, которая в прошлый раз закончилась травмой. Мунбель была готова на все сто процентов. Она хотела как можно скорее закончить со всем и обрести душевный покой, который убежал, стоило начаться съемкам дорамы. Вот только в глубине души она знала, что все это ненадолго и как только дорама выйдет в эфир, мнимое спокойствие исчезнет.       Как только Мун прошла через руки стилистов и визажистов, она быстро очутилась на съёмочной площадке, куда стекались актеры, и по обыкновению царила суета. Ыну стоял совсем недалеко от Мунбель. Ее словно магнитом тянуло к актеру, хотя тот общался с режиссером и весело смеялся на шутки старших. Чха сиял подобно солнцу, заряжая окружающих радостью и позитивом. Странно было только то, что он не замечал Мунбель.       — Сонбэ, привет, — улыбнулась Мун, как только актер оказался на расстоянии вытянутой руки.       — Привет! — невзначай улыбнулся Чха. — Как ты себя чувствуешь? — вопрос звучал так, будто был задан скорее из вежливости, а не из искреннего интереса.       — Хорошо, — голос Мун звучал спокойно. Она заметила, как Ыну кивнул в ответ и отвернулся, чтобы продолжить разговор с другими людьми. «Боже, наверное он прочитал эту дурацкую статью!» — мысленно обвинив во всех бедах жалкую шалость завистников, Мунбель отошла к тому месту, откуда должна была войти в кадр. Может дело не в статье, а в том что одноразовая акция доброты закончилась? И теперь Чха Ыну снова находится за толстой стеной безразличия, как было в самом начале? Ха, во что Мунбель верила? Глупые надежды разрывали ее сердце. Вот же дура…       — Начинаем через минуту, — объявил режиссер через рупор. Мун сделала глубокий вдох. У нее все получится, она доиграет и уйдет. Доиграет и уйдет! «Потерпи, Кан Мунбель!».       — Сцена сорок восьмая, дубль первый. Начали! — девушка щёлкнула хлопушкой и сбежала за камеру.       Мунбель медленно шла вперёд по коридору. Она задумчиво рассматривала узор напольного покрытия, мысленно усмиряя свой пыл и принимая полное поражение в игре сердец. Да, ей не стоило быть такой высокомерной. Не стоило бороться… Мун подняла глаза. В пяти метрах от нее стояли Пак Хенджун и Со Чжихен. Их радостные улыбки и счастливые лица заставляли сердце кровоточить сильнее. «Ладно! Пусть любят друг друга, будут счастливы! Только пожалуйста, пусть сердце перестанет болеть.» . Мун не могла оторвать глаз, хотя лучше было бы сбежать как можно скорее и позабыть о них, как о самом страшном сне. Вскоре Ыну наклонился к Айрин и нежно поцеловал ее в губы. Внутри что-то гулко ударило по ребрам. Мун казалось, что каждая мили секунда этого зрелища убивает ее изнутри, что каждая частичка ее тела распадается на сотни миллиардов осколков, которые больше никогда не возможно будет собрать. На лице Кан Мунбель проявилось столько горечи, боли и разочарования, сколько можно получить при самых трагических обстоятельствах, но точно не при поцелуе.       Съёмочная площадка погрузилась в полную тишину. Даже режиссер настолько ушел в раздумья, что не успел вовремя объявить конец съёмок.       Мун же все думала, какая она все-таки дура. Не чужие люди? Разве может быть кто-то более чужой, чем они сейчас? Ей вдруг стало так невыносимо плохо, что слезы подступили к глазам. Кому нужен человек, на которого постоянно клевещет общество? Мун моргнула, чтобы не расплакаться, но почувствовала как чьи-то большие ладони закрыли ей обзор на эту ужасную картину.       — Пойдем! — Сюй Кай взял Мун за руку и потянул за собой. — Дайте мне минуту, пожалуйста! — от слов актера стафф и режиссер выбрались из транса. Кай насильно оттянул актрису в сторону и, двумя руками схватив ее за плечи, заставил посмотреть на себя. — Зачем ты это делаешь, Кан Мунбель?! Зачем ты вкладываешь частичку души? Разве ты его так сильно любишь? Оно того не стоит… Сохрани свое сердце, пожалуйста! Не нужно выкладываться на сто процентов. Восьмидесяти будет достаточно, поверь мне.       — Извини, — Мун опустила голову. — Кажется, я перестаралась.       — Не нужно быть такой честной. Обязательно найдутся зрители, которые уничтожат все твои старания и сравняют тебя с землёй. Поверь мне, я через это проходил, — Сюй прошёлся рукой по собранным в хвост волосам. — Твое сердце никому не нужно, кроме тебя самой. Не давай его в обиду. — Он шагнул назад и удалился так быстро, что Мун не успела ничего ответить.       Она снова встала на исходную позицию. Переснимать эту сцену сплошное мучение. Мун даже боялась взглянуть в сторону Чха Ыну, ведь неизвестно, как отреагирует ее испуганное сердце. Лучше уж смотреть на пол и сохранять спокойствие.       Режиссер и сценаристы шептались пару минут, прежде чем решили, что делать дальше. Кадр с вмешательством Сюй Кая решено было оставить, так как история становилась более живой и эмоциональной. Мун с облегчением вздохнула и, не поднимая глаз, двинулась в сторону гримерной.       — У неё нет настроения? — тихо проговорил Чха, наблюдая за удаляющейся фигурой Мунбель.       — Конечно, — подтвердила Лим Айрин. — Разве ты не читал, что пишут на университетском форуме? — девушка быстро открыла нужную страницу на своем телефоне и протянула его Ыну.       Чха молча пробежался глазами по бессмысленным строкам. «Твари» — он вернул телефон хозяйке и сделал безразличное лицо, хотя на самом деле чувствовал внутри огромную волну возмущения, сносящую все на своем пути. Почему они продолжают делать это? Ыну видел много разных женщин, от самых невинных, до самых развратных, он мог различать темперамент лишь по первым минутам общения, поэтому был уверен на все сто процентов, что все написанное в этой статье полная чушь.       Мунбель морально готовилась к следующей сцене. Это самая сложная и эмоциональная сцена, которую ей нужно отыграть. На первой читке сценария актриса сыграла именно ее, но тогда не было этих болезненных чувств, давления общества и близости с Ыну, которая на деле оказалась лишь миражом. Мун тяжело вздохнула и вышла на улицу. Сцену ссоры снимали в университетском дворе. Как хорошо, что погода сегодня такая же паршивая, как и настроение Мун.       Когда Чха Ыну и операторы были готовы, режиссер объявил начало съемки. После удара хлопушки, Мун зашагала вперед. Она сделала буквально пару шагов, до того как почувствовала крепкую хватку на своей руке.       — Пойдем, — грозно прошипел Чха, утаскивая девушку за собой. Мун следовала за ним, хотя ноги на каблуках болели от такой ходьбы. Когда её терпение лопнуло, девушка силой стряхнула с себя руку актера.       — Прекрати, — серьезно произнесла Ли Ынджон. — Если тебе есть что сказать, говори здесь и сейчас.       — Зачем ты это делаешь? — обречённо произнес Пак Хенджун. Пристальный взгляд Ыну прожигал дыру внутри Мунбель.       — Ты серьезно? — Мун прожигала Ыну черными глазами, заставляя его отшагнуть назад. — Хочешь сказать, что ты не знаешь почему? Как прекрасно, обвинять во всем меня и жить беспечно.       — Ынджон…       — Мы не в таких отношениях, чтобы ты мог называть меня по имени, — шикнула Мунбель. Гордость — единственное, что у неё осталось. Она все равно с треском проиграла, так какая разница.       — Та Ли Ынджон, которую я знал, никогда бы не подставила другого человека ради собственной выгоды, — Ыну чувствовал как все в нем переворачивается верх дном. Мун смотрела на него так, что ему хотелось все бросить и поскорее обнять ее. Почему она проходит через все трудности сама? Стоп! О чем он думает?       — Выгоды? — усмехнулась Мун. — Какой? Я просто хотела, чтобы ты знал правду. Пак Хенджун, которого я знаю, ненавидит когда ему врут. Ты думаешь о её чувствах, а о моих ты подумал?!       — Я люблю ее, Ынджон-а, — Чха говорил с такой же интонацией как тогда, когда застёгивал куртку перед больницей. «Раздражает!».       — Пак Хенджун, ты издеваешься?! — громко вскрикнула Мун. — Я просила тебя быть рядом?! Просила дружить со мной? Просила помогать мне? Как ты мог проникнуть в самую глубь моего сердца, украсть его… — на глазах девушки заискрились слезы, казалось, что она вот-вот зарыдает, но Мунбель упрямо проглотила нахлынувшую истерику. — а потом просто исчезнуть. Ты вообще человек? — Мун решительно шагнула к парню и ткнула пальцем в грудь. — Теперь, когда я тебя, наконец, нашла, ты говоришь мне, что любишь Со Чжихен? — взгляд девушки мгновенно изменился: вместо боли в них зажглась агония ненависти, презрения.— Словно я какая-то жалкая игрушка! Знаешь, люди без сердца никому не нужны… И что мне теперь делать?       — Прости, но тебе следует жить своей жизнью, — на одном дыхании произнес Ыну.       — Стоп! Ыну в твоих глазах не хватает отвращения. Она тебя так безумно достала своей любовью! Ты должен покончить с ней здесь и сейчас! — Чон Ынпен дал несколько советов актеру и потребовал начать сначала.       Мун тяжело вздохнула. Сыграть это все снова совсем не простая задача. Забавно, но на этот раз ей не пришлось вспоминать ужасные моменты жизни, чтобы хорошо отыграть свою роль. Все и так было на поверхности, и разочарование, и одиночество, и усталость. К тому же сейчас Мунбель могла законно посмотреть Ыну прямо в глаза, не боясь осуждения со стороны.       Актеры начали сначала. Все шло хорошо ровно до того момента, пока Ыну, полный разочарования и усталости, должен был оттолкнуть Мун и уйти своей дорогой. Режиссер яростно запротестовал и потребовал повторный дубль. Это был первый раз с начала работы, когда Ыну переснимал несколько дублей из-за недовольства игрой.       Начали снимать третий дубль, четвертый, пятый. Все шло наперекосяк. Мун чувствовала, как с каждым разом ей становится все тяжелее сдерживать слезы и скоро она просто сядет и начнет рыдать прямо на земле. Когда актеры подошли к тому самому моменту, Мун заметила в глазах Ыну вовсе не отвращение, а вину.       — Господин режиссер, мне нужен перерыв, — проговорила девушка, дав волю чувствам. По ее щекам хлынули слезы. — Сложно сдерживать слезы, извините.       — Перерыв десять минут. — Режиссер понятливо кивнул. Мун сбежала подальше от съёмочной площадки. Она брела в сторону гримёрной, чувствуя заядлую дыру в груди, что прожигала все на своем пути. Откуда эта тяжесть? Почему ей так плохо? Проживать чувства Ли Ынджон так больно? Или это вовсе не чувства персонажа, а ее собственные?       На секунду Мунбель застыла на месте. Она увидела, как Хван Юби целенаправленно шла в сторону съёмочной площадки. «А вот и автор той идиотской статьи» — мысленно заключила Мун. Она всё-таки пришла увидеть свою жертву. Вот только сейчас Кан была совсем не в том состоянии, чтобы противостоять бывшей подруге. Она хотела быть торжествующей в такой момент, а не той, по чьим щекам лились реки слез. Мун быстро побежала в сторону гримерных и, забежав в первую попавшуюся дверь, сразу же вытерла слезы.       — Черт побери! Дерьмо! Дерьмо! — яростное возмущение сопровождалось громким треском. Мун испуганно обернулась и заметила не менее испуганного Чха Ыну, нервно пинающего диван.       — Извини, я…       — Какого черта ты сюда зашла?! Просто исчезни! — выругался Чха, прибывая на грани нервного срыва.       Мун тотчас повернулась к двери, но неуверенно застыла. Она так стояла ещё три секунды, а после смело прошагала прямо к Ыну, застав его врасплох.       — Ты в порядке? Я могу чем-то помочь? — Мун смотрела прямо в глаза. Ыну вдруг вспомнил такую же ситуацию в студии звукозаписи и его отпустило. Да, Мунбель не из тех, кто устроит скандал из-за его секундной слабости.       — Я не такой добрый, как ты, не буду отказываться от помощи, — Чха виновато улыбнулся.       — Я в твоём распоряжении, — кивнула Мун.       Ыну смело шагнул вперёд и крепко заключил Мунбель в объятиях. Она только и успела, как вдохнуть сжатого воздуха смешанного с мужским парфюмом. Сердце непослушно заколотилось. Мун осторожно обхватила руками шею парня, в то время как Ыну так сильно прижимал к себе Мун, что ее ноги не касались земли.       — Сонбэ, — шепнула Мун, — ты можешь ненавидеть меня, — от ее слов что-то внутри Ыну дрогнуло. — Я не обижусь, правда. Можешь презирать и смотреть, как на самый отвратительный мусор. — Ыну слегка отодвинулся и заглянул в красное от слез и волнения лицо Мун. — Я всегда смотрю с восхищением на твою игру. У тебя все получится, — красные губы девушки растянулись в приободряющей улыбке. — Покажи мне свою лучшую игру!