Полицейский и вор

Чонгук звонил не переставая, но связи почему-то не было. На второй день отсутствия вестей от Чимина, его состояние стало похоже на ломку. Он понял, что дороже этого человека для него нет никого на свете. И вот наконец пришло сообщение, что абонент в сети. – Чимин, пожалуйста, выслушай меня! Мне никто не нужен, кроме тебя! Нет никакого Тэхена! «Я люблю тебя!» – хотел кричать он в трубку, но решил придержать признание для личной встречи. Чимин изо всех сил хотел вести себя холодно, но улыбка расплывалась помимо его воли. Злость его улетучилась сразу, как только Чон уехал, и скучал, и тосковал он не меньше. Но все же в воспитательных целях Чонгука стоило проучить. – Я все понял, я осознал! Веду себя по-детски, но я готов работать над своим поведением. Нам надо поговорить. Я должен тебе сказать что-то очень важное. – Хорошо, Чонгук, – Чимину удалось сохранить в голосе усталость. – Завтра я уже буду в Пусане. Днем у меня встречи в гольф-клубе. Увидимся вечером, дома. «Дома… – прижал к груди трубку Чон, целуя погасший экран. – У нас с Чимином есть наш дом». *** Едва Чимин положил телефон, как он вновь зазвонил. – Да, Чонгуки, – ответил он, не глядя, думая, что перезванивает парень. – Это не Чонгуки, детка. Ким Намджун, помнишь такого? – вкрадчиво раздалось в ухе. Чимин удивился и ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине и затаившийся в районе копчика. – Мне тебя никогда не забыть… – Я скучал, малыш… А ты? – томно выдохнул айфон. – Нет, Намджун. – Ну и ладно. Лирику в сторону, – голос собеседника зазвучал буднично. – Знаю, что завтра ты будешь в гольф-клубе, там я тебя найду. У меня к тебе дело. И в трубке зазвучали гудки отбоя. *** Казалось, от присутствия этого мужчины стихает пение птиц и холодеют даже стены. Чимин невольно восхитился, вспомнив этот волевой взгляд и безудержную харизму, жертвой которой он стал. – А ты стал еще прекраснее, чем раньше. – Я должен поблагодарить тебя за комплимент? – Ты ведь всегда любил одобрение. Моё одобрение, хороший мальчик. Помнишь, как твоей маленькой сладкой попке нравился мой член? – Ты хотел встретиться, чтобы мне об этом напомнить? – пожал плечами Чим, не ведясь на провокацию. – Конечно, нет… Но даже сейчас я бы не отказался от твоего тела. Интересно, ты все также нежно стонешь, когда тебя трахают, – Джун явно стремился вывести его из себя, но ожидаемой взрывной реакции не получил. – Я был зависим и ослеплен твоим великолепием, Намджун, а ты намерено обманывал и использовал меня, при этом причиняя боль и своему любимому. Я до сих пор учусь снова доверять людям, – тихо сказал Чимин. – Ой, ой, сейчас расплачусь. У тебя достаточно денег на психоаналитика, чтобы он тебе помог решить проблему с доверием. Зато благодаря мне ты стал тем, кто есть. – Ты сам-то счастлив? – вдруг невпопад спросил Чим, подняв на него глаза. Джун выразительно вскинул брови: мол, при чем тут это? – Ты знаешь, теперь, когда я сам понял, что такое любовь, настоящая любовь, и какой бывает ревность, то хочу извиниться… перед тобой и перед Джином. – Извиниться? Рассказать, что пережил я, моя семья, семья Сокджина после твоих разоблачений?! Каких трудов и денег стоило замять этот скандал и восстановить репутацию? Убедить всех, что это происки черных пиарщиков и умелый фотомонтаж? Я десять лет не был в Корее. Десять! Ты лишил меня всего. Ну ничего. Настало время расплаты. – Не простишь? – Нет. Не прощу. – Ну, твои проблемы. Бог простит, – голос Чимина враз стал холодным и не менее жестким, чем у оппонента. Он встал, одернув брюки, давая понять, что разговор окончен. – Не торопись… – Что меня может задержать? – Ну хотя бы это, – Намджун бросил на стол пухлую папку. Даже беглый просмотр дал понять Чимину, что это качественный компромат на него и на его команду, способный засадить их всех за решетку пожизненно. – Что тебе нужно? – он сразу перешел к делу. – Национальный резервный банк. – Его ни разу не грабили с момента основания. Там механическая защита еще девятнадцатого века, и никто не знает секрет. – Вот и узнай. Пока твоя задача придумать план, как попасть в хранилище. И выйти оттуда. Думай, малыш. Своей гениальной головой. Она у тебя совершенная. Как и ты весь сам… – слегка дрогнул голос Джуна. Приблизив свое лицо к лицу Чимина, он провел ладонью по его щеке, задержавшись на подбородке. Глядя на эти невозможно греховные губы, Намджун буквально физически чувствовал, как они смыкаются вокруг его горячей плоти. – Подробности позже. Не прощаюсь, – стряхнув наваждение, он отшатнулся от парня и покинул веранду, оставив Чимина наедине с их общим прошлым. *** 10 лет назад – Мне срочно, – уведомил Чимин секретаршу, шагнув в кабинет. – Подождите, у него господин Ким! Но было поздно. Чимин уже скрылся за второй дверью, которую доводчик исправно закрыл за его спиной. – Джун, я хоте… И увидел, как его ненаглядный со вкусом трахает своего безупречного пресс-атташе, разложив на антикварной столешнице красного дерева. – Остановись, Намджун, – недрогнувшим голосом произнес Джин. Тот, недовольно застонав, вышел из Сокджина, который застегнув брюки, повернулся к любовнику, пригладил его волосы, поправил галстук и величественно проследовал к выходу. – Да, неловко получилось, – пробасил Джун, отвернувшись в сторону. У Чимина будто ноги отнялись. Он осел кулем прямо у порога и беззвучно плакал. Сокджин, проходя мимо, протянул ему белоснежный батистовый платок. – Утрите слюни и держите удар, юноша, это жизнь. То ли еще будет. Выходя, Джин максимально плотно закрыл дверь и велел секретарю, действительно, никого не впускать. *** Надо сказать, что Чимин после того первого раза больше не плакал, сам удивляясь своему хладнокровию. Напившись с Юнги до поросячьих соплей и состояния абсолютного беспамятства, уже через день он был готов к решительным действиям. Он не стал, как истеричка бросать работу, хлопать дверью и скандалить. И даже соизволил выслушать объяснения Намджуна, следуя риторике которого выходило, что Чимин сам во всем виноват. Он ему ничего не обещал и не собирался разводиться с женой, а парень прыгнул к нему в постель. Как он мог отказать такому чувственному юному красавцу? А с Джином он чуть ли не со школы, что он – любовь всей его жизни, и только жутко консервативная Корея мешает сделать им каминг-аут. Чимин неискренне пожалел его, надо же, как страдает, и не усомнился в необходимости реализации задуманного плана, четко для себя сформулировав: это его использовали, это с ним обошлись нечестно и, по большому счету, предали. И мысли о мести, которую подают холодной, заполнили его прекрасную умную голову. Странно, что к Джину он не испытывал никакой злости, напротив, понимал, что тот все годы находился в еще более худшем положении, соглашаясь терпеть измену, а также помнил о его совете держать удар. *** Предвыборная компания Ким Намджуна была на пике, по предварительным рейтингам он обходил своего главного конкурента и имел все шансы быть избранным на второй срок. Во время выступления с речью перед избирателями в переполненном зале у него за спиной на демонстрационных слайдах вдруг сменился кадр. На весь экран появилось искаженное страстью лицо спикера. Затем камера отъехала, беря общим планом двух обнаженных мужчин, переплетенных на белоснежных простынях. Намджун мощно таранил прекрасно сложенного парня, лица которого не было видно, зато в кадре колебались его длиннющие ноги и ухоженные стопы со свежим педикюром, расположившие на рельефных плечах мэра. Поступательные движения сопровождались музыкальными стонами, и Намджуна будто подстёгивали эти звуки, заставляя наращивать темп, жадно сминая тело партнера. Кандидат обернулся и, прикрыв ладонью лицо, безэмоционально смотрел это кино. Его экранный двойник на особенно сильной фрикции притянул любовника к себе и слился с ним в поцелуе. По широкой спине пробежала крупная предоргазменная дрожь и, он слегка обмяк в руках Намджуна, который запрокинул голову, выгибаясь, и зарычал. Финальные стоны двух мужчин слились в унисон, и изображение сменила картинка предвыборных обещаний. Иронично, что на слайде был как раз отображен тезис о семейных ценностях, как основе государства, помощи материнству и детству, защите и сохранению традиционной модели семьи. В зале стояла оглушительная тишина, и только сотни телефонов продолжали фиксировать происходящее. Намджун повернулся к зрителям, смущенно улыбнулся, поднял вверх обе руки, сделав упреждающе-извиняющий жест, и быстрым шагом покинул сцену, скрывшись за кулисой. Джин, лицезревший все это с последнего ряда, не дрогнул ни единым мускулом, лишь быстрее забегал пальцами по дисплею своего айфона. На их экранном оргазме он как раз перевел предоплату, завершив бронирование частного самолета на вечер. И позволил себе едва заметно улыбнуться, вспомнив, что на днях закрыл последний взнос за виллу на тропическом острове, где, очевидно, они будут теперь жить с Намом неопределённое время. «Ловкий мальчик. Джун не ошибся, что он компьютерный гений», – подумал он уже в такси, на котором ехал к запасному выходу из конференц-зала, чтобы забрать Джуна, не питая к Чимину ни малейшей неприязни, а чувствуя лишь огромное облегчение, что его многолетняя тайная связь раскрыта и теперь они с любимым смогут быть счастливыми и свободными. Чимин, наблюдавший за всем этим зрелищем на экране монитора, сидя в машине на парковке, захлопнул ноутбук, не испытывая никакого морального удовлетворения от своей страшной мести. *** Чон освободился пораньше, и решил поехать в гольф-клуб, чтобы скорее увидеть Чимина. На стойке рецепционист предупредил его, что у Чимина несколько встреч, а сейчас он беседует с господином Ким Намджуном, намекая, что надо бы подождать, но Чонгук не мог ни минуты себя сдерживать. Так хотелось увидеть любимого! Издалека он увидел собеседника Чимина. Даже на расстоянии чувствовалась мощная маскулинная энергия, исходящая от него. Соперник, самец – загорелась в мозгу красная лампочка. «Ким Намджун… Что-то знакомое. Точно!» Он вспомнил, что видел этого господина в доме у Сокджина и Тэхен тогда обмолвился, что это друг детства отца и бывший мэр Пусана. От позы мужчины веяло сексуальной агрессией, и их взаимодействие с парнем выглядело слишком интимно: он склонился над Чимином и тот его не отталкивал. Сделав поверхностные выводы из увиденного, Чон мгновенно завелся и разозлился. Парень не стал делать вид, что его это не касается, тем более, что Намджун, проходя мимо, намерено задел его плечом. – Быстро же ты мне нашел замену… Растерянность Чимина, который просто не успел собраться с мыслями после жесткого вторжения прошлого, он расценил как согласие с виной. – Старая любовь не ржавеет, да? Не в этом ли ты меня обвинял? А сам?! – отрывисто выплевывал слова Чон. – Я шел сказать, что люблю, не могу без тебя жить, что секс – лишь приятное дополнение. А главное, я хочу каждый день видеть твою улыбку и быть причиной ее появления. Но, выходит, и ты не готов к моему признанию. Похоже нам обоим следует разобраться с чувствами, – горечи Чонгука не было предела. У Чимина сердце рвалось из груди, от разящих слов он вздрагивал, как от ударов. Ему так хотелось опровергнуть все, ответить взаимностью, сказать, что он тоже любит и счастлив. Но не стал, понимая, что их ссора, как нельзя кстати. Намджун явно попытается втянуть его в криминал, и Чимин не хотел, чтобы это отразилось на Чонгуке. Поэтому он принял все обвинения, молчанием подтверждая, что они оправданы и дал Чонгуку уйти, хотя душа разрывалась от боли.