Месть

      Эберт в ожидании пока Ивер закончит принимать водные процедуры, полностью разделся, достал из кармана небольшой флакон с темно-красной жидкостью, он боясь что, несмотря на внешнюю привлекательность своего врага, у него не встанет на него, попросил Николаса купить ему афродизиак. На вкус тот напоминал клубнику.       Дверь в ванной открылась и из нее вышел Ивер Лаурсен, одетый в белое одеяние. Оно было простым по крою и смотрелось балахоном. Его украшали лишь узоры вышитые по вороту и низу. Знаки бог Витала. Раньше подобное одеяние одевалось «дающими жизнь» в их первую брачную ночь, как знак защиты богини над своими детьми.       Сейчас этой традицией практически не придерживались. Но Нери хотел чтобы Ивер одел его, дабы показать что тому негде искать защиту. Впрочем, защитник «дающих жизнь» все равно бы не помог ему, не зря когда судили насильников, это делалось не во имя Хороса, бога правосудия, а во имя бог Витала. Эберт демонстративно поставил на стол стеклянную пирамидку бирюзового цвета и активировал ее, приложив большой палец к одной из граней. Отойдя от стола к кровати, он приказал.       — Подойди ко мне, — голубые глаза Ивера с настороженностью смотрели на Эберта, стоящего у кровати.       — Правильно бойся, не зря здесь пирамида тишины.       Эберт приобнял его, чувствую как напряжен Ивер. Несколько мгновений они простояли так, прежде чем Ивер обнял в ответ. Эберт так и ждавший этого, точно ударил в живот, заставляя Ивера сложится пополам со вздохом боли. Эберт схватил Ивера за волосы и вздернул его голову.       — Не смей сопротивляться, молчи и принимай все что я даю. Иначе твоей семье конец! Кивни если понял.       Глаза Ивера была наполнены болью, непониманием и злостью. Эберт ждал, что откажется, но тот кивнул. Как такой ублюдок, может так любить свою семью. Хотя нет, скорее всего он боится, за свою шкуру. Знает, что ему деваться некуда. Нери толкнул своего мужа на кровать, ставя его в коленно-локтевую, вздернул вверх полы одеяния, обнажив ягодицы. Смуглая кожа его рук контрастировала с белой кожей Ивера. Эберт оглаживал упругую плоть, а кровь его кипела от ненависти и афродизиака       — Ну что, дорогой мой супруг, пора выполнять супружеский долг.        Он провел рукой в место которое больше всего его интересовало. Местечко под яичками, ставшими теперь очень маленькими. После прохождения обряда в храме богини, нижняя часть Ивера была изменена навсегда. Отныне он стал витом, одним из детей Витала. Молчавший Ивер вздрогнул когда Эберт коснулся там.       Эберт усмехнулся и с силой несколько раз ударил по ягодицам, оставляя красные следы на коже. Не жалея тело под ним, он засунул сразу два пальца в родовой канал. Ивер вскрикнул, что вызвало лишь улыбку на лице Эберта. Он продолжил грубо толкаться в щель пальцами. Его враг вздрагивал, под ним, громко дыша, пытаясь сдержать стоны боли.       — Ты еще будешь кричать, так же как кричал мой брат.       Он вытащил пальцы, приставил свой член и сразу вошел. Ему самому было больно от недостатка смазки, только Иверу было еще больнее. Не давая ему привыкнуть, Эберт стал двигаться, с силой сжимая талию мужа, ощущая двойное блаженство от стонов боли и от судорожно сжимающейся вокруг него плоти.       Совершив несколько фрикций, Эберт почувствовал, что двигаться стало легче. Вынув член, он увидел что, тот был в крови. Значит порвал, хорошо. Эберт продолжал двигаться, ощущая как все ближе к кульминации. Он не собирался сдерживаться, отныне удовольствие было только для него. Войдя последний раз до упора, он кончил глубоко внутрь Ивера. Постояв так еще немного, тяжело дыша, Эберт вышел из него.       — Как думаешь мне продолжить использовать эту дырку или попробовать новую? А может использовать твой рот? — при этим словах Эберт толкнулся средним пальцев в анус Лаурсена. Тот ничего не ответил, только слегка дернулся. — Хороший мальчик.       Произнес Эберт и несколько раз ударил его по ягодицам. Затем Нери уложив Ивера на спину, разорвал одеяние, обнажив белое тело. Под ним лежал красивый мужчина, Эберт вспомнил как увидел Ивера в первый раз, тогда еще не зная правды о нем. В другом месте и при других обстоятельствах все могло быть по другому.       — Больно? —спросил он фальшивой заботой в голосе. — А ты как думал, супружеский долг он такой.       — Зачем ты так? Почему? —Эберту глядя в его непонимающие глаза, хотелось закричать: «А, что ты ответил моему брату, когда он спрашивал тебя, когда он просил о пощаде? "       — Потому что я так хочу, и ты не можешь мне отказать, помнишь нашу сделку. И мне плевать, как сильно будет тебе больно.       Эберт нежно обвел рукой лицо Ивера, опустил голову и начал кусать грудь Ивера, сжимая зубы так, что чуть не прокусывал кожу. Ублюдок дрожал под ним. Член Эберта благодаря выпитому снадобью уже стал снова подниматься.       — Продолжим…