Почему она жива,а мы мертвы?

      Погода в Санкт-Петербурге радовала жителей солнцем и долгожданным плюсом на термометрах. Вряд ли, конечно, эстеты пребывали в восторге от рыхлой снежной грязи, однако, им это компенсировалась солнечными зайчиками, пробивающейся из-подо льда травкой и всплесками дофамина. Все благоприятствовало хорошему настроению.       Вот только с грузом на сердце даже короткий приятный путь подобен лабиринту Минотавра. Николай шел по улицам, не замечая ни повеселевших лиц людей, ни шепот скоро приближающейся весны. Его не отпускали беспокойные мысли о Трубецком. Что с ним? Как он? Написать бы... Да со страхом Коля еще не договорился, поэтому оставалось лишь ждать. Ждать и по-глупому надеяться, что все решится само собой. Сейчас Сережа придет и скажет, что все нормально. И все будет у них замечательно, как прежде. Звучит смешно? Определенно. Коля понимал: так скоро чувства друга, если они столь крепки, не пройдут. Делать вид, дескать, дружище, не было никакого признания — кощунственно и подло. Как там? Лежачих не добивают?       Сконцентрироваться на реальности, с ее временем и пространством удалось лишь у гардероба университета.       — Августейший Романофф, bonjour, comment as-tu dormi, comment as-tu régné? — энергичный с утра Бестужев-Рюмин хлопнул по плечу переодевающегося "государя".       — De même, Michelle. J'ai bien dormi, merci — механически ответил Романов, проигнорировав язвительность Рюмина. Он и значения не придал вопросу ровно, как и своему ответу. Его волновал лишь Сережа, которого он не нашел на привычном месте. Это встревожило ни на шутку: встреча перед парами у гардероба — ежедневный ритуал, сродни чистке зубов. А Сергей не пропускал занятия даже в день похорон дедушки. Да, они...Разошлись плохо, но Трубецкого не видно даже просто в потоке студентов. Уже ушел на пару?       — Николай, все хорошо? — удивился Миша, все еще находясь рядом, — Кстати, не знаешь где Трубецкой? Кондраша его не дождался: они обычно вместе ходят по вторникам.       — Не знаю, — этого стоило ожидать и бояться. Расспросы. Не говорить же, что Сережа в возможном самокопании из-за него. Правда, как оказалось не всегда хороша.       — Странно, мы со вчерашнего о нем ни слуху ни духу. Ты последний кто его видел. Куда диктатора нашего дел?       — Не до шуток, Мишель, — вздох, — Дома, наверное, приболел.       — Уже лучше, принцесса. Мне Сергей Петрович тоже нужен, — громко послышалось сзади.       "О, Боже, только не Пестель", — мысленно застонал Николай.       Стоило Павлу появиться — все становилось хуже, чем было до этого. Постоянно. Почему? Несколько месяцев назад Коля переживал и искал проблему их изначально плохого контакта. Теперь же все равно. Надоело винить себя и оправдывать окружающих. Он такой какой есть, а кому неприятен, тому возможно с ним не по пути.       "Или примите таким, или не принимайте вовсе".       — Ну так навести, вы же вроде друзья. Лучшие, — отрезал Ник. Он начинал злиться. Серьезно, вместо того, чтобы узнать о самочувствие друга, они комедию ломают. Он само собой тоже хорош, но пойти к Сереже дай Бог к выходным решится, —Пока со мной расшаркиваетесь, тому же Рылееву набрали, чтобы он зашел и узнал как там Сережа.       — Без шибко умных разберемся что делать. Своему парню указывать будешь, если разрешит, — тут по лицу Мишеля видно — перегиб. Рюмин не любил лезть в постель других, поэтому стукнуть Пашу рука и у него тянулась.       — Моя личная жизнь, Павел, если я не ошибаюсь тебя не касается, — вспыхнул румянец на романовских щеках.       — Будто тебя она касается, — Пашу опять несло. Нести хуйню, чтобы, пронести хуйню. В этом весь Пестель. А завтра хуйня по закону жанра пронесет по всем кругам совести и проблем Пашу. Но, позвольте, что значит не касается?! Еще как касается, прямо пропорционально причем. Где Трубецкой? Почему Романов сам не идет навещать своего...Это слово всегда тяжело произносить. Особенно ему, не имеющим к Николаю никакого отношения.       Коля резко поежился от непривычного ощущения прикосновения прохладной скользящей ткани по рукам ниже локтя. Черт! Он забыл надеть бинты. Хотя... Сейчас эта неприятность была к месту. Словно невзначай он решился поочередно закатить рукава рубашки.       — Каждый при своем,— перекинув, сумку через плечо, обратился к Мишелю перед тем как отправится на пару, — Я постараюсь зайти к Трубецкому после тренировки, если не появится. Держите в курсе.       До невозможности хочется обернуться, посмотреть в глаза Паше. О чем он думает? Коля запрещал раньше себе мысли о Пестеле, совершенно они с ним разные. Павел Пестель абсолютная противоположность Николая Романова. Пестель — это яблоко в райском саду. Смелый, взбалмошный, вечно поступающий наперекор правилам и запретам. "Нельзя" для него красная тряпка, вызов. Колю такому не учили, Колю учили идти до конца, быть верным долгу и иметь царя в голове. Нет, Паша может тоже имеет свой "кодекс рыцаря", только этот кодекс точно не соответствует колиному.       В самом потаенном уголке сердца Романов хранил страшную тайну: любовь к спонтанному Паше. Противоположности притягиваются и это не изменить, если только не разойтись достаточно далеко. Данное условие отлично соблюдается. У Коли были попытки влиться в компанию Пестеля. Увы, тщетные. Паше он неприятен. С этой мыслью следовало переспать, свыкнуться и направиться уверенно навстречу новому. Впервые Николай готов. Открытые запястья — знак свободы не только от чужого мнения, но и от Пестеля с его Союзом.       Кто знает, может именно Трубецкой сподвигнул на решительные действия, а может любовь Алекса или Наполеон? Одно Коля знал точно: что-то непременно еще случится.

***

       Рылеев пришел. Без Трубецкого. Последний в конце концов написал всем, что заболел, просил не волноваться. Но Коля волновался. И Паша тоже.       Сегодня Паша наконец набрался смелости спросить что такое Сергею Николай Павлович Романов. Он видел эти руки без бинтов. Аккуратный почерк и фразу на латыни. Да, Паша не мог ошибиться ведь он знал латинский язык.       "Истина освобождает"       Хороший совет. Пестель им наконец-то воспользуется.