Паша не знает, когда все началось. Когда на первом курсе впервые увидел Романова или когда в тот же день они с друзьями пытались словесно его задеть?
Романов в самом деле походит на королевича: на все замечания и шутки реагирует с достоинством, являя собой образец грациозности и вежливости. Николай — точка невозврата. Подобные встречаются на страницах исторических романов и сказок. Колина невозмутимость возвышается неприступной крепостью, где томится прекрасная принцесса или в случае Пестеля — принц. И, конечно, Паша словно доблестный рыцарь хочет высвободить принца, растопив его холодное сердце.
Увы, Романов не проявляет встречной заинтересованности, предпочитая общество Трубецкого. Отчего при виде их что-то замирает и неприятно колет в груди? Злиться на Трубецкого нельзя: друзья придут в недоумение, а вот на Николая, что каждый раз в приветственном жесте обнимает Сергея — вполне. Паша понимает — ревновать соулмейтов минимум глупо, но поделать с собой ничего не может. В родственности душ этих двоих сомнений нет: теплое общение вкупе с пылкостью Сергея тому подтверждение. Плюсом, Трубецкой единственный из компании, кто не принимает участие в бойкотах и травле, правда, на удивление и не препятствует им. Разумеется, можно думать о порядочности и человечности друга, однако, обычно судьба остальных студентов не много увлекает его.
Ревновать соулмейтов нелепо. Паша не в силах с собой справиться. Кудри шоколадного оттенка манят медленно зарываться в них, наматывать на пальцы. Руки с изящными кистями, стянутые бинтами, будоражат и без того затуманенное сознание. И пусть Коля ему не принадлежит, все равно хочется целовать, целовать, спускаясь от розовых губ до ключиц. Всего «императора», как бы не корил себя в неправильности, Пестель желает присвоить и обладать собственнически. При одном представлении, как на подобные высказывания отреагирует Ника, а его скулы зальются в умилительном румянце, Паша чувствует тепло и некую извращенную радость. Невероятно, как в Николае совмещается столько властительного, обаятельного и одновременно кроткого. Он рисуется идеальным, хотя, Паша поставит фарфор бабушки Кондратия, отнюдь не такой.
Пестель помнит, как на первом курсе Николай в туалете разбил нос второкурснику, по совмещению одногруппнику Трубецкого. Ту драку никто не видел. Никто кроме Паши. Он по-будничному отлынивал от написания лекции, зависая в кабинке. Странно, что никто его не услышал.
"Здорова, Коленька, Серж сказал твоя семейка еще одну империю прибрала. На сей раз made in Франция. Ну что, сколько раз для этой сделки подставил Бонапарту свою задницу Александр?"
Подозрительная тишина с напряжением в двести двадцать вольт. Под страхом ее разряда, даже не робкий Пауль задержал дыхание, будто море перед штормом, создал затишье. Далее "анабиоз" перебил глухой хруст ломающейся кости.
История дальше курилки-уборной, а позже и квартиры Рылеева, не вышла. А по виду тихого "виновника торжества", предсказуемо, нельзя было выявить абсолютно ни-че-го. Ох, уж эта непринужденная и внушительная манера держать себя... Видимо, данная особенность у Колиной семьи — наследственная. Ее Павел отметил и у старшего Романова, столкнувшись с ним рядом с деканатом, когда сам потрясенный шел по коридору из "зрелищного" туалета. Всем своим видом Александр производил впечатление петербуржского интеллигента, зашедшего посмотреть шедевры Врубеля в Русском музеи, а не разбираться с деканом почему младший брат, упомянутого почетного гражданина наносит увечья людям в университетской уборной.
С большой неохотой на очередном собрании, что стараниями Мишеля и Апостола стабильно превращалось в попойку, Трубецкой раскололся. Последнему явно было неловко перед Ником, ведь мало того проговорился одногруппнику, так затем и "Союзу спасения", которые в круг доверенных лиц Романова сто процентов не входили. Да что там, в любой круг.
Тем туалетным утенком, как окрестили парни борзого задиру, мало-помалому проникаясь уважением к герою дня в лице Коли, так вот, утенок был сыном конкурента по бизнесу Романовых, а Бонапарт — французским предпринимателем, теперь по совместительству, и партнером компании "императорской фамилии". Ходили компрометирующие слухи о том, что Бонапарт с Александром любовники, но внятных вещественных доказательств под собой не имели. При Николае же, как выяснилось (Паша убедился на чужом опыте), эту сплетню лучше не озвучивать. Как говорится в народе, про мать, точнее брата, лишнее.
Тот день с новой стороны открыл для Паши человеческую природу. Показал — никакая Коля не ледышка. Пестель покорило многообразием волевых качеств Ника. Особенно опрометчивая защита чести семьи, способом нетипичным аристократу голубых кровей, из ряда дворовых, близких простому Пашке с Рыбацкого.
Почему, в таком случае, "террор" не прекращается? Ему, главному спонсору перепалок, нравится шатать стальную броню Николая. Он хочет разжечь огонь запальчивости в вязких сродни меду голубых глазах, подаренный в свое время не ему.
Пестель, думал, что старался (бесспорно откровенно плохо), не перегибать палку в шутках, однако, на сей раз ясно осознал всю правильность новогоднего высказывания-тоста Бестужева-Рюмина: " "Знаю, что мудак, но пока вы мне не скажите, что я мудак, я не пойму, что я мудак». За тебя, Павел Иваныч. ". Тогда Павел Иваныч готов был применять радикальные методы для изъятия извинений. Хорошо, что оба Сережи вовремя вмешались, добавив: «И в чем он не прав? Из песни слов не выкинешь».
Не выкинешь… Как и чувства к «идеальному мальчику», как крик разума о причастности к побегу «императора». Побегу ли? Он и в обиде величественно стоик. Не смоешь ни каким средством назидательное, с упреком:"Смехом не скроешь боли".
Двух соулмейтов у человека не бывает. Что это? Фраза наверняка подходит Николаю, она ведь появилась после очередного откровенного издевательства над Колей. Память раз за разом крутила злосчастный эпизод из туалета (и почему все значимые события происходят именно в этом месте?).
Знакомая спина приветствовала Пестеля, а лицо ее владельца весенний пейзаж, состоящий из коричневых лужиц да лысых деревьев, раскиданных на заднем дворе ВУЗа . Таким приветствием одаривали не только Пашу. Вон, буквально минуту назад, препод по вышмату вышел, так у безмолвного "гения" ноль реакции. Заболел что ли?
— Принцесса в печали? Никто замуж не зовет? Или и хочется, и колется, да папенька не велит?
— Паша, что тебе нужно? Давай, пожалуйста, не сегодня, — устало на вдохе судорожно прошептал Николай. Он не сдвинулся, не поменял позы ни на сантиметр.
Умоляющее "Паша" на миг выбило язвительность.
"Что-то не то", — подсказывало шестое чувство, но его решено было игнорировать.
— Завтра, Ваше Высочество, мне может не досуг будет справляться о Ваших терзаниях. Ну, чем жалкий холоп может служить?
Гнетущее молчание, что вот-вот нарушит сам Паша, неожиданно оборвалось.
— Паш, — опять мольба, и просьба... в надежде? В утешении?, — Манифест умер.
Та самая, отмирающая ущербная частица разума, отчего-то нашла оный панч безумно смешным.
— Знаю, так иногда бывает с устаревшей формой власти, Ваше Императорское Высочество, — просиял Пестель, довольный шуткой.
Опять пауза. Романов колеблется и за секунду превращается в камень.
— Это кот, — Николай порывисто, спотыкающимся быстрым шагом, направляется к двери, затормозив на пороге, и, бросив твердое, — Прости.
На мгновение Паша теряеся, но неугомонный язык продолжает ворочаться, создавая угрозу быть однажды отрезанным хозяином.
— Ладно Вам, еще три будет*.
Хлопок дверью становится пощечиной, последовавшей за сокрушительным ударом под ребра. Паша видел. Видел, твою мать, единственную соленую бисеринку, проворно выкатившуюся из потемневших глаз!
"Хуже не станет", — думает он ровно до вечера. Вечером Трубецкой пишет в чате "СС" : "Не приду сегодня. Романову обещал встречу".
Мишь-Ель Бестужев-Рюмин:
Прогулки под луной?;)
Серж Трубецкой:
У него кот умер. Отец в детстве подарил.
Некоторым людям порою необходима кнопка "Вовремя заткнуться". Павел чувствует себя последним ублюдком, но духу подойти и признать...Извиниться? — до сих пор не набралось. Даже, если собраться и поискать в запасных кармашках яйца, все равно раскопки смелости успехом не увенчаются.
Своеобразный побег Романова заставляет проскочить в голове отрезвляющую мысль: "Сбежал, не в силах находится и в одном помещении". А самое добивающее — никакого огня в глазах...
