Подобный английскому сплину,
Короче: русская хандра
Им овладела понемногу…
И все-таки Пушкин не оставляет читателя без подсказки: в предисловии к отдельному изданию первой главы поэт сам указал на сходство Онегина с героем поэмы «Кавказский пленник». Относительно Пленника поэт высказался прямо и четко, пусть не в поэме, а в письме В. П. Горчакову: «Я в нем хотел изобразить это равнодушие к жизни и к ее наслаждениям, эту преждевременную старость души, которые сделались отличительными чертами молодежи 19-го века». Очень важно, что ранняя хандра воспринимается не индивидуальной причудой: Пушкин видит здесь явление, характерное «для молодежи 19-го века», может быть, даже преувеличивая распространенность обозначенной странности. Таково авторское истолкование причины хандры Онегина. Прощаясь с героем, Пушкин назовет его своим «спутником странным»: Онегин менялся на длительном совместном пути с автором. При этом многие исследователи принимают динамизм Онегина, но и они ограничивались лишь констатацией сухого факта. Отдельные изменения в главном герое уловил В. А. Недзвецкий, но на первом шаге он и остановился: «Герой конца первой главы и семи последующих отличался от Онегина предшествующих строф первой главы самым разительным образом». Пушкин озабочен «тайной занимательности», ради стимулирования интереса к чтению считает нужным прибегнуть к недоговоренности. Изменения в Онегине и правда присутствуют; их видит Татьяна: «Его больной, угасший взор, / Молящий вид, немой укор, / Ей внятно всё». Вторая и третья главы раздвигают границы повествования, вводят новых героев. В третьей главе происходит завязка любовной линии сюжета, Татьяна пишет письмо-признание, на второй день происходит свидание. Но сведя героя и героиню в саду Лариных, поэт закруглил третью главу, испросив у читателей разрешения «погулять и отдохнуть». Только какое «отдохнуть»! Вернувшись к описанию свидания в четвертой главе, начатой тотчас, без какой-либо паузы, Пушкин очень многое поменял и в психологическом портрете героя, и в сюжете. Четвертая глава встречает нас огромным количеством пропущенных строф. Но на деле они не пропущены, они были черновыми и должны были выйти. VI том Большого академического издания, где собраны все сохранившиеся варианты и где есть раздел «Варианты черновых рукописей», искажает композиционную структуру начального текста. В томе напечатаны «варианты», которых не было в тетрадях Пушкина: это сконструированные на основе черновика первичные (созданные не автором, а издателями) беловые рукописи, ориентированные на окончательный текст (варианты представлены подстрочными сносками). И композиция черновых строф повторяет композицию печатного текста. Этот произвол редакторов особенно ощущается в подаче четвертой главы. Знание ее творческой истории очень многое добавляет к пониманию романа в целом. Приступив непосредственно к четвертой главе, Пушкин начинает ее, как задумал, с сюжетного эпизода, со сцены свидания. Монолог Онегина в печатном тексте открывается только XII строфой. Именно эта (ставшая потом двенадцатой!) строфа начинает черновик главы. Эпизод содержит исповедь героя, он был труден для поэта. В окончательном тексте монолог Онегина состоит из пяти строф. В черновике таких (необработанных) строф много больше, текстуальные различия весьма велики. Описательный текст, который (в обработанном виде) в печатном тексте открывает четвертую главу, первоначально был фрагментами исповеди Онегина: он подавался как мотивировка полного разочарования героя в любви. Онегин после язвительных выпадов против женщин как будто спохватывается, что говорит это не по адресу; он даже делает оговорку — возможны исключения (Татьяну называет живым тому примером). Оговорка не спасает: влюбленной девушке ни к чему выслушивать пространный рассказ о былых «подвигах» ее кумира. Вслед за сценой в саду поэт сразу же ставит вопрос, что было следствием свиданья. Уныние Татьяны замечено матерью и соседями, тут же между ними возникает идея о ярмарке невест; эпизод слишком форсирован, он будет сохранен, но перенесен в главу седьмую. План поездки зимний, что дает толчок к написанию предшествующих осенних картин; в окончательном тексте эти строфы сдвинуты, перестают быть автономными зарисовками, срастаются с бытом Онегина. После пейзажных картин поэт, чтоб душу успокоить, заглядывает, как проводит дни счастливая парочка. И вдруг, совершенно неожиданно, в рукописи появляется значительный по объему автобиографический фрагмент о жизни поэта в Одессе. До сих пор ассоциативная связь авторских «отступлений» с сюжетным повествованием была весьма ощутимой. Начальный черновик четвертой главы получает серьезные изменения, и не только композиционного плана. Открывавший главу мотив очарования женщинами и разочарования в них из монолога героя четко переадресован автору. Поэт решает изменить возраст героя. Как и когда? При обновлении композиционного плана главы. На момент действия четвертой главы, Онегину — 26. В четвертой главе фактически дана новая мотивировка хандры Онегина. В атмосфере первой главы акцент приходился на преждевременную старость души. Теперь получается, что хандра настигла Онегина лет в двадцать пять. А деревня оказывается стала новым этапом в развитии персонажа, правда, когда появился Ленский. Беседы с новым приятелем и дают мощный толчок внутренней жизни Онегина. Вновь плодотворно срабатывает привычный перу поэта принцип альтернативного мышления. Тут-то и заканчивается мой адекватный анализ за счет научных материалов. И я, с вашего позволения, перейду на анализ их взаимоотношений, подтвержденных моим сердцем. Но и не так сразу. Сначала все же следует до конца проанализировать пару «Онегин — Татьяна». Да, у них могло бы что-то получится. Если бы Татьяна была чуть старше и немного умнее. На момент, когда Онегин приехал в деревню (ему 24-25, если что), старшей Лариной было 15-16 лет. По тем меркам это, может быть, и достаточно отличный возраст для того, чтобы выйти замуж, да и в то время всегда действовало негласное правило по типу: «пришел парень в дом, приглянись к нему, может и замуж удачно отдадим». Но давайте понимать еще и то, в основном родителям было все равно. Замужество дочерей выглядело скорее как договор между двумя семьями, которые хотели увеличить свои границы, так как девушка зависела от семьи мужа и собственно семья девушки могла получать какие-либо выплаты. Хотя, написав это объяснение, понимаю, что это подходит больше к паре «Ленский — Ольга», кого-кого, а их вообще с детства уже поженили. Онегина же считали странным и злым. Но Татьяна, перечитавшись своих романов, решила, что он ее идеал и, когда не могла уснуть, побежала писать письмо, да еще и на французском! Девушка явно хотела убить двух зайцев и точно ему понравиться. У нее бы получилось, я вас уверяю. Но при нескольких условиях: 1. если бы Онегин не относился так критично к жизни. Я имею в виду его хандру и депрессивное состояние. Да, с этим надо бороться, но опять же, это XIX век, тогда это лечили наверное ромашковым чаем и вишневым пирогом. Я могу сделать вывод, что его странное поведение также связано с хандрой. 2. Татьяна хотя бы подождала несколько дней и получше узнала возлюбленного. Я не отменяю того факта, что люди были наивны как маленькие дети, что им никогда ничего не объясняли, они не боялись жить, а вот о том, чо кто-то узнает о чувствах — явно побаивались. Это же приравнивалось ко смертному греху. По описанию, сама Татьяна привлекла Онегина. В своих высказываниях он спрашивал, что такого примечательного нашел Ленский в Ольге. Разве не намек? Считаю, он имеет права места тут быть. Итак, Татьяна написала письмо на ломаном французском, убежала в сад, чтобы ее никто не искал, но все-таки свидание свершилось. Онегину перед Татьяной пришлось дважды раскрывать смысл своей деревенской жизни, объясняя, что он поставил выше предлагаемой ему любви. А вот уже ко второй встрече он лишился ценностей, которыми обладал, и в письме к Татьяне свою деревенскую позицию осознает ошибочной. В четвертой главе поэт возвращается к описанию быта героя:Вот жизнь Онегина святая;
И нечувствительно он ей
Предался, красных летних дней
В беспечной неге не считая,
Забыв и город, и друзей,
И скуку праздничных затей
Когда описание завершается обобщением, как тут не споткнуться о неожиданные заявления: жизнь Онегина — «святая» (не в религиозном значении, имеется в виду достойный земной смысл), он предается ей «нечувствительно», «в беспечной неге» (т. е. хандра не томит). Будни — постоянные, праздники — изредка. На фоне однообразных будней праздники и воспринимаются как нечто яркое. Тут это яркое зачеркнуто как несущественное. О тусклых буднях и речи нет. Но это означает, что найдено что-то такое, что превосходит редкие примитивные радости и, отменяя праздники, наполняет будни чем-то высоким, придающим жизни смысл. Активность внутренней жизни — вот средство преодоления кризиса в душе героя. Деревня становится новым этапом в существовании Онегина не с первых дней, а чуть позже, после появления нового соседа, Ленского, который в свою деревню из туманной Германии «в ту же пору» прискакал. Беседы с новым приятелем и дают мощный толчок внутренней жизни Онегина. Хочу проанализировать пару «Онегин — Ленский». Начнем как раз с появления Ленского в деревне. Но перед этим факт, который меня приятно удивил и немного успокоил (мое сердце точно). Все же знают, что в XVIII–XIX веках нормально было иметь любовника (если ты мужчина), ну или любовницу, как повезет. С одной стороны, это даже считалось модным и чем-то крутым. Да, особо не распространялись этой информацией, но если ты состоишь в близких кругах, то несколько баллов крутости тебе накинут. К чему я хочу привести? Онегин явно не только девушек тогда соблазнял, скорее всего и парни в эти списки входили, все-таки Евгений — прототип моцартовского Дон Жуана. А теперь перейдем к Ленскому, который учился как раз в Германии. Там эта фишка тоже была распространена. И даже более открыто, чем в Российской империи. Наверняка Владимиру там пытались навязать однополые отношения или, как минимум, признавались в любви, он парень красивый и молодой. А если принять тот факт, что люди с рождения бисексуальны, но с годами к чему-то клонет больше, может сомнительно подтвердить мои догадки.«Они друг другу были скучны;
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день верхом,
И скоро стали неразлучны.
Так люди (первый каюсь я)
От делать нечего друзья.»
Хорошо, Александр Сергеевич, если вы каетесь, что они друзья, может так оно и есть. Но я же не остановлюсь, если не попробую хоть как-то опровергнуть этот факт! До этого эпизода также есть строчки о том, что сам Ленский желал сердечно познакомиться с Онегиным, но зачем ему это? Только ли из любопытства? Если анализировать вопрос «для чего знакомятся люди» можно выделить несколько групп: 1. чтобы получить какую-то выгоду (тут я могу заметить, что это относиться к Онегину) 2. для общения/дружбы (более правдивый и каноничный вариант) 3. для отношений (то, что мое сердце хочет видеть в этой паре) И фрагмент выше можно провести через призму 3-го пункта, а именно: «Съезжались каждый день верхом» — начнем с этого. Явно съезжались не для того, чтобы узнать друг-друга еще больше (хотя как вариант можно также считать), потому что до того, как съезжаться каждый день идет огромный перерыв во времени, чтобы узнать друг друга. Появляется вопрос: а куда они ездили? По ближайшим деревням? Или к водоему? Если и так, то почему бы не окрасить эти действия в романтичный оттенок? Ведь друзья так не делают, даже если и сильно скучно.«Он слушал Ленского с улыбкой<…>
И думал: глупо мне мешать
Его минутному блаженству; <…>
И снисходительный Евгений,
Хоть их не много понимал,
Прилежно юноше внимал.»
Отрывки из нескольких фрагментов, где я вновь могу указать, что Евгений не мешал ему повествовать. Автор хотел указать на то, что Онегин, пусть и ., но знал чувство такта, где и как сказать нужное слово. Я же хочу указать на то, что Онегин слушал Ленского не просто из-за уважения, а из-за теплого чувства в груди. Он смотрел, слушал юношу и внутри души радовался этими простыми действиями, ведь как еще можно насладиться близостью, если вы оба — молодые парни. А особенно, если ты знаешь, что у Владимира есть любовь к Ольге Лариной. И ведь не просто так Онегин попросил познакомить его с семьей Лариных, а может с целью увидеть ту девушку, про которую говорил Ленский. И увидел ведь, а потом половину дороги бубнил про то, что лучше выбирать Татьяну, чем Ольгу. Был ли это совет от Онегина? Может быть. А ревность? Достаточно. Ведь достаточно вспомнить спорный момент до дуэли, когда Ленский бросил перчатку. В его действиях было много сомнений, правильно ли он поступает, дейтсвия Онегина совершенно размылены: он либо пытался приревновать Татьяну, либо заставить ревновать Ленского, либо (по оригиналу) заставить увидеть Ленского то, что Ольга не любит его и она совершенно ветреная девушка. Но зачем Онегину делать такой подарок юному парню? Ведь Владимир столько отчаяния испытал в тот момент, его грудь явно сжималась от чувства боли и унижения. Момент и правда заезженный, но и тут я хочу вставить свое мнение: может быть он и правда пытался показать Ленскому то, что Ольга не любит его и тем самым заставить ревновать Владимира, только не к Лариной, а к нему самому, показать, что никто не будет любить тебя так сильно, как я. Идет огромный отрывок любви Татьяны с ее письмом. И меня обнаружила одна вещь, под названием «цензура», которую часто пытались обойти как тогда, так и сейчас. Ведь если в жизни могли более-менее открыто находится с любовниками, то в литературной классике этого быть не должно. Может быть именно из-за этого у нас нет фрагментов любви Онегина и Ленского, может быть именно из-за цензуры издательство не печатает некоторые строфы, но опять же, все это находится в Большом архиве, при желании ведь можно было выпустить недостающее звено. Но, увы и ах, этого не происходит, потому что зачем портить шедевр мировой классики? Я не хочу навязывать мысль о том, что Пушкин всеми силами пытался показать любовь между двумя парнями, но все-таки что-то сильно подсказывает мне, что это и правда так. Стоит вспомнить, что после смерти Ленского Евгений уехал из деревни, а ведь с его характером и отношением он вполне мог остаться. ему же всегда было все равно. Но он уехал путешествовать потому, что воспоминания будут его терзать? Вполне возможно, как и то, что убив возлюбленного, он, с помощью странствий, пытается проанализировать свои действия и забыть Ленского навсегда, или хотя бы сделать так, чтобы сердце не болело каждый раз. Имя героя оставлено в последней строке: одно это значит так много; но вдумаемся в смысл текста: прощание с героем для Пушкина равноценно самому главному прощанию — с праздником Жизни! Можно ли представить себе более высокое и благородное расставание с приятелем? Закону дружбы Пушкин верен всегда, — и дрогнул от волненья голос поэта, когда имя героя произносится — в черновике перед характерным росчерком, означающим окончание, в печатном тексте перед словом «Конец».