Путь к катарсису

— Эй, ты здесь? — Гермиона поняла, что Марлин обращается к ней, только когда та дважды повторила вопрос. Грейнджер моргнула, фокусируя взгляд на подруге, щека которой была измазана коричневой краской. Наверняка она знала об этом, но решила оставить пятно как есть, поддерживая образ художницы. — Что? — непонимающе спросила Гермиона, чувствуя себя неловко. — Ты какая-то отстранённая, — задумчиво сказала Марлин, выглядывая из-за мольберта. — Молчишь всё время и даже ни разу не заныла о том, что устала. Я начинаю беспокоиться, — закончила она фразу с лёгкой улыбкой. — Я… — Гермиона покачала головой и виновато улыбнулась. — Прости. Просто задумалась. — О ком? — прижмурившись, мурлыкнула МакКиннон, прикусив деревянный кончик кисточки. Гермиона вытянула шею, вскидывая брови в негодующем жесте, и устроилась удобнее на высоком стуле, понимая, что тело действительно устало. Сколько времени длился процесс? Час? Полтора? Ей казалось, полдня, минимум. Подругу поглощал процесс, и она теряла счёт времени каждый раз, когда оказывалась перед холстом, но Грейнджер это утомляло, хотя она старалась своё недовольство всегда держать при себе, не желая расстраивать Марлин. — Почему это «о ком»? — недовольно выдохнула она, сдержав порыв закатить глаза, увидев, как МакКиннон загадочно ухмыльнулась. — Ну, не знаю. Мне кажется, такой взгляд у человека бывает, только когда он думает о ком-то другом, — мягко ответила подруга. Грейнджер фыркнула, расправляя фатиновую многослойную юбку тёмно-бордового платья, которое одолжила ей Марлин. Она убеждала Гермиону, что платье ей к лицу, хотя оно всё равно казалось ей вызывающим. Но всё дело, наверное, было именно в слишком глубоком декольте. Она всё время пыталась подтянуть гладкий атласный лиф выше, чтобы прикрыть перетянутую корсетом грудь, за что МакКиннон её всё время ругала и даже дважды ударила по рукам. — Тебе действительно кажется. Чутьё тебя подводит, — отмахнулась Гермиона, отводя взгляд в сторону от подруги. — Оно никогда меня не подводит, — уверенно заявила Марлин, возвращая внимание портрету. — Не хочешь говорить — не говори. Гермиона тяжело вздохнула. Хотелось прижать ладони к лицу и потереть глаза, но она пожалела труд подруги — та долго колдовала над её лицом. Правда, из-за многочисленных слоёв туши на ресницах Грейнджер с трудом держала глаза открытыми. Она в жизни так не красилась. Да и весь этот образ… В нём было мало чего от настоящей Гермионы. Она была уверена, что когда Марлин закончит свою работу, никто не поймёт, что она написала портрет Грейнджер. Но кому какая разница, если МакКиннон начинала светиться, принимаясь за процесс. — Нечего говорить, Марлин, — устало выдохнула Гермиона, облизывая липкие от прозрачного блеска губы. Сладко. «Ничего из того, что я смогла бы сказать тебе, не чувствуя себя при этом виноватой». — Тогда просто расслабься, — пожала плечом МакКиннон. — Если никто не терзает твои мысли, то к чёрту всё. Здесь пишется твой портрет, не каждый может похвастаться тем же, — произнесла она горячо. — А когда я закончу, повесим его на самом видном месте. В гостиной над камином. Как тебе идея? Гермиона рассмеялась, замечая, как розовеют щёки подруги. Похоже, она говорила всерьёз. — По-моему, это слишком, — улыбаясь, ответила она. — Да и вряд ли все в доме поддержат твою идею. — Ничего не слишком! — быстро возразила Марлин, бросая беглый взгляд на Грейнджер. — И спроси меня, кто осмелится выразить своё негодование? — Но это не мой дом, чтобы развешивать на стенах собственные портреты. — Ой, — МакКиннон цокнула языком и посмотрела на Гермиону так, будто она была безалаберным ребёнком, не понимающим в жизни абсолютно ничего. — Регулус даже слова не скажет, а Сириус… — краешек её губ едва-едва дрогнул, намекая на улыбку. — Он не будет против. Так что сомневаешься в моей идее здесь только ты. — Ну, я же не знаю, что получится в результате, — резонно заметила Гермиона. Марлин сделала лёгкий мазок кисточкой по холсту и отошла от мольберта на шаг, наклоняя голову и улыбаясь шире. — Шедевр. Получится шедевр. — Очень скромно, — всё же закатила глаза Гермиона. — О, не упрекай меня за это. К тому же комплимент не мне, а тебе скорее, — Марлин подмигнула Грейнджер, возвращаясь к работе. Гермиона прикрыла глаза, вдыхая насыщенный запах краски и едва ощутимый — растворителя, который успешно заглушался ароматом древесного угля. В мастерской было гораздо холоднее, чем в остальных частях дома, и девушке всё время хотелось обнимать себя руками — короткие рукава из лёгкой ткани совсем не грели. — Ты знаешь, я думаю, мы почти закончили, — произнесла Марлин спустя минут пять молчания и полного погружения в процесс. — Скоро ты увидишь готовый результат и поймёшь, что я совсем не лукавлю. — Правда? — Правда. Осталось не так много работы, пустяки, — Марлин отложила кисточку и вытерла руки о тряпку. — Поздравляю, ты вытерпела не один месяц моих упрёков и замечаний. Держалась молодцом. МакКиннон размеренным шагом подошла к рабочему столу, отыскивая среди груды вещей сигареты, и Гермиона бросила на неё упрекающий взгляд. — Можешь, пожалуйста, не курить? — Не могу, — ответила Марлин с улыбкой, приседая на краешек стола и привычно скрещивая ноги в лодыжках. Гермиона расслабилась, опуская плечи и чувствуя, как желанное облегчение накрывает затёкшее тело. Она повернулась вправо, слыша хруст шейных позвонков, и скривилась от неприятного звука. Марлин прикурила сигарету от палочки, которая покоилась всё время в кармане её рабочего халата, и счастливо вздохнула, глядя сквозь облака дыма в сторону мольберта. — Мне бы хотелось посмотреть, как создавались работы известных художников в прошлом. Не только волшебников, но и маглов, — задумчиво произнесла подруга, пальцами прокручивая сигарету, отчего пепел посыпался на пол. — Неоценённый опыт. Случайно не знаешь, где достать маховик, чтобы на пару минут переместиться в прошлое и взглянуть хоть одним глазком? Гермиона резко выпрямилась. Кровь зашумела в ушах, и перед глазами всё поплыло. Она была уверена, что непонятный гортанный звук принадлежал именно ей. Язык едва ворочался во рту, приклеиваясь к нёбу, когда она, не моргая, смотрела на Марлин, которая казалась такой беспечной в этот самый момент. Нет. Быть того не может. Она же не могла узнать, правда? Мерлин. — Что? — на выдохе произнесла Грейнджер, зная, что выглядит сейчас точно параноиком, которого в самый неожиданный момент с головой накрыл собственный страх. Страх чего? Чего она боялась, если в голове вот уже несколько дней был сформирован костяк плана, в итоге которого всё привело бы именно к этому моменту? Возможно, потому, что она не контролировала это? — Марлин, ты… — слова были сухими и тяжёлыми. — Ты шутишь? МакКиннон вздёрнула светлую бровь, ухмыльнувшись, всё ещё не глядя в глаза Гермионе, за что она была благодарна, потому что если бы подруга взглянула на неё, точно увидела бы все страхи, вылезшие на поверхность. А за страхами следует правда; за правдой — боль. Это неизбежно. Это приговор каждого из них, хотя никто на это не давал своего согласия. — Ну конечно, — тихо рассмеялась Марлин, затягиваясь сигаретой. Пальцы Гермионы сжимали царапающую ткань юбки до онемения. В глазах МакКиннон плескались лёгкость и какая-то непонятная радость, но Гермиона не могла разделить с ней этих чувств. Страх такой силы сковал её всю, что она с трудом дышала. Воздуха не хватало. Он будто весь испарился в одночасье, когда подруга заговорила о маховиках. Будь они неладны. — Ни один маховик не перенесёт меня в то время, в которое я была бы не против заглянуть, — Марлин оттолкнулась бёдрами от стола, переводя взгляд на Грейнджер, и улыбка медленно сползла с её лица. Она остановилась на полпути к мольберту, непонимающе качнув головой, мол, что произошло? — Гермиона, ты в порядке? — Я… Господи, она была готова благодарить высшие силы за то, что её прервал громкий стук уже после того как дверь открылась. Не выпуская ткань платья из рук, Гермиона на секунду повернулась в сторону источника шума, заметив на пороге Сириуса, который с ленивой улыбкой окинул девушек взглядом. Марлин всё ещё встревоженно поглядывала на Грейнджер, но она всеми силами пыталась делать вид, будто одна фраза подруги не выбила её из колеи. — Я помешал? — спросил Блэк так, будто ему правда было жаль. — Нет, — протянула ответ Марлин, вновь зыркнув на Гермиону, пытающуюся выровнять дыхание. — Мы почти закончили. Гермиона слышала, как Сириус подступил ближе, и её сердце подстроилось под ритм его быстрых шагов, вот-вот готовясь раздробить грудную клетку к чертям. — О, — он остановился возле Гермионы, смотря прямо перед собой, хотя, она была уверена, периферийным взглядом видел её, встревоженную, ошарашенную, напуганную. — Можно посмотреть? — Нет, — быстро вскинула руку в воздух Марлин, заставляя Сириуса замереть на месте, когда он сделал шаг вперёд. — Даже не думай. Увидишь, когда портрет будет готов. Я предложила повесить его в гостиной над камином, но Гермиона… — она нахмурилась, окидывая Грейнджер взглядом, — сомневается в этой идее. Гермиона старалась не смотреть на Блэка в момент, когда он повернул голову в её сторону. И на Марлин тоже. Господи, она правда была параноиком. Сириус тихо хмыкнул, будто раздумывая над чем-то, и отвернулся. — Решать тебе, МакКиннон, — протянул он, потерев подбородок пальцами и подступив к подруге на пару шагов. — Отдай, — он отобрал у неё сигарету, зажатую зубами, и затянулся. — Что за дрянь ты куришь? — скривившись, выдохнул вопрос вместе с дымом. — По крайней мере, это не то, что куришь ты. От твоих сигарет мозг плавится. И это многое объясняет, — выплюнула Марлин, закатив глаза и уперев руки в бока. — Что ты тут делаешь? Сириус вскинул брови, издав такой звук, будто только вспомнил причину появления здесь. — В гостиной тебя ждёт говорящая голова Мэри в камине, — со смешком сказал он. — Я так и не смог понять, что она говорила, но, судя по истерическим ноткам в её голосе, что-то случилось в штабе. Марлин взмахнула палочкой, и тяжёлая ткань опустилась на картину, а после выбежала из мастерской пулей, бросив извиняющийся взгляд на Гермиону и громко хлопнув дверью. Грейнджер сорвалась с места, как только услышала удаляющиеся шаги подруги в коридоре. Ей нужен воздух. Срочно нужен воздух. — Чёрт, — прошипела она, когда слой фатина зацепился за сидение стула, удерживая её на месте. — Спокойнее, — сказал Сириус, перетирая окурок в пальцах правой руки, а свободной помогая ей с платьем. Гермиона кинулась к окну, распахивая его настежь и впуская прохладный ветер в помещение. Плевать, холод её сейчас волновал в последнюю очередь. Она склонилась над подоконником, ставя на него локти, и стала глубоко дышать, насыщая организм кислородом. — Ты в порядке? — осторожно спросил Сириус, и Гермиона готова была рассмеяться — настолько его тон не был похож на обычный. Она прикрыла глаза, борясь с желанием провести ладонями по лицу, но страх испортить макияж был сильнее. Поэтому Грейнджер вцепилась пальцами в оголённые предплечья, погружая в кожу ногти, чтобы хоть немного прийти в себя. — Нет, — резко ответила она, не поворачиваясь к Сириусу, который стоял прямо за её спиной. Она чувствовала его взгляд — между лопатками жгло. — Нет, чёрт возьми, я чувствую себя полной дурой. Она, — Гермиона вскинула руку, указывая пальцем на дверь, как будто Марлин находилась за ней, — пять минут назад заговорила о маховиках. О том, что здорово было бы отправиться в… прошлое, — она прошептала последнее слово, хотя на фоне других оно казалось настоящим криком. — И что в этом такого? — «Что в этом такого»?! Ты серьёзно, Сириус? А что, если Марлин знает? — горячо прошептала Гермиона, поворачиваясь к нему и замирая от неожиданности. Он стоял слишком близко. Блэк насмешливо цокнул языком, чуть запрокидывая голову назад. — Успокойся, — выдохнул он, и ей захотелось влепить ему пощёчину за его безмятежность. Какого чёрта?.. — Не говори, что я должна делать! — выплюнула Грейнджер. Она попыталась пройти мимо него, чтобы избавиться от напряжения, возникшего в момент, когда она повернулась. Но Сириус даже не думал пропускать её. — Успокойся, — настойчивее произнёс он, и Гермиона заметила, как на смену лёгкости в его взгляде приходит жёсткость. — То, что Марлин внезапно заговорила о маховиках, не даёт повода предполагать, что она знает о тебе. Они не тайна, каждый может раздобыть информацию об этих артефактах. — Почему ты так уверен, что она не знает? Нахмурившись, Гермиона скрестила руки на груди, замечая, что Сириус отметил этот жест взглядом, задерживая его в районе её декольте, и судорожно принялась подтягивать верх платья в надежде, что это его хотя бы смутит, и он прекратит пялиться. Но… да, это Блэк, намёками его не смутить. — Я просто знаю это, — ухмыльнувшись, ответил он, и что-то в его тоне насторожило Гермиону. Что-то… что заставило немного расслабиться и поверить, что он прав. Она слишком зациклена на этой теме, поэтому нужно поскорее разобраться с этим, чтобы паника больше не накатывала на неё бушующими волнами. — Я расскажу им. Расскажу Регулусу и Марлин правду, — сорвалась с её губ фраза, холодящая всё вокруг хуже мороза. Сириус слегка отшатнулся, поднимая на неё взгляд, в котором читалось только одно: «сумасшедшая». Но в её взгляде он видел решительность, и в этой ситуации выигрывала именно Гермиона. — Какую правду ты собираешься рассказать им? — вкрадчиво поинтересовался Блэк, чуть наклоняя голову, как бы действительно не понимая, о чём идёт речь. — Всю, — выдохнула она. — Они должны узнать, учитывая, что их роль в этой истории не последняя. — Это безумие. Как ты себе это представляешь? — Очень просто, — вздёрнула Грейнджер подбородок вверх, надеясь продемонстрировать свою полную уверенность. — С ними будет точно проще, чем с тобой. — Нихера это не будет просто, — оскалился Сириус. — И мне кажется или ты действительно несколько минут назад устроила здесь представление? Ты же не хотела, чтобы МакКиннон узнала. — Я хочу, чтобы они узнали от меня, а не… как-то иначе. Сириус демонстративно фыркнул и сделал крохотный шаг назад, недовольно качая головой. Гермиона не понимала его. Разве он сам не винил её в том, что она скрывала столько лет правду, и терзал сам себя же из-за этого? Почему тогда он так подло хочет поступить с собственным братом и подругой? Она не могла даже представить, что будет чувствовать в тот момент, когда придётся рассказать друзьям о расплате, и тем более не знала, как они это воспримут, но… они должны знать. — Ты всё ещё остаёшься законченной эгоисткой, думая в первую очередь о себе, — с неприкрытым раздражением произнёс Сириус, вглядываясь в её глаза. Что-то искал, выискивал… — Думаешь, они радостно запрыгают от счастья, узнав, что им уготовлено? — А ты настоящим идиотом, который не понимает, что они всё равно узнают, — ответила Гермиона, стараясь говорить как можно тише, но всё в Блэке выводило её из себя. — Рано или поздно, от меня или от кого-то ещё. Они узнают, Сириус. К тому же… — она отвела от него взгляд, стараясь смотреть куда угодно, но только не в его сторону. — Снейп может вновь попытаться… — О Снейпе забудь, — резко прервал её Блэк, и Гермиона застыла с приоткрытом ртом. — Выкинь его из головы. Он тебя не потревожит. Почему он говорит так уверенно? Грейнджер не понимала, как можно быть уверенным хоть в чём-то в той ситуации, в которой они оказались, но Блэк… Она знала его, хоть и пыталась убедить себя в обратном, и он не стал бы пускать пыль в глаза только ради того, чтобы просто успокоить её. Тем более её. — Откуда ты знаешь? — Потому что я позаботился об этом, — пожав плечом, ответил Сириус так, будто ему пришлось объяснять ей шутку. — Позаботился как? — с нажимом спросила Гермиона, опасаясь услышать ответ, потому что там, на подсознательном уровне, вырисовывались картинки правды, будоража всю её сущность. — Ты не обязана знать. Гермиона резко повернула голову в его сторону, вспыхнув возмущением, когда поняла, что всё то время, пока она не смотрела на него, он бесцеремонно очерчивал взглядом каждый дюйм её тела, даже не пытаясь скрыть это. — Обязана, потому что это моё дело. И прекрати пялиться, в конце концов! — она топнула ногой, осознав только спустя секунду, как комично это должно было выглядеть со стороны. Сириус довольно улыбнулся на её всплеск, заинтересованно подняв бровь, как бы намекая, что он жаждет продолжения. — Красивое платье. Твоё? Глаза Гермионы расширились от шока, когда она поняла, что не ослышалась. Она была уверена, что лицо стало ещё более ярким, потому что внутри всё полыхало. Дышать пришлось глубже, отчего перетянутая грудь подымалась, и Сириус, чтоб его, не отрывал своего взгляда от неё. Это было намеренно. Он всегда выводил её, выбивал почву из-под ног и наслаждался её реакцией. И Сириуса совсем не смущало, что делал он это во время чего-то важного. Как отвлекающий манёвр, чтобы она переключилась. Это жило внутри Блэка, и он неустанно пользовался этой способностью. — С тобой невозможно разговаривать, — выплюнула Грейнджер, развернувшись на пару секунд, чтобы закрыть окно, и направилась в сторону двери. — Ты любой серьёзный разговор превращаешь в фарс. Я ухожу. Она издала тоненький писк, когда ладонь Сириуса сомкнулась на её запястье, останавливая её. — Не уходишь, — наклонившись, прошипел он возле самого уха, подталкивая её обратно к окну. Если недавно ей казалось, что он стоял слишком близко, то сейчас он оказался непозволительно близко, потому что его тело буквально впечаталось в неё. Гермиона почувствовала, как выступ подоконника позади больно врезался в кожу. — Мне больно, отпусти сейчас же! — она попыталась выдернуть руку из хватки Сириуса, но он резко прижал её к подоконнику, накрывая своей ладонью. — Мне тоже больно, Гермиона, что прикажешь делать мне? — хриплым шёпотом произнёс он. Грейнджер подняла голову, встречаясь с ним взглядом и, Господи, показалось, перед ней стоял совсем не Сириус. Ни одного светлого проблеска в радужках, словно зрачки расширились, поглотив собой весь цвет, делая его глаза абсолютно чёрными. Или же это была только её фантазия. — Катиться к чёрту! — выплюнула она, дёрнувшись и надеясь вырваться из капкана, в который угодила, но руки Сириуса были ловкими. Гораздо более ловкими, чем она. — О, правда? — язвительно протянул он, прищуриваясь. — Зачем, если здесь интереснее? Он сжал талию Гермионы, поднимая её над полом, и усадил на подоконник, подступив ещё на шаг. Она нервно облизнула пересохшие губы, через секунду прокляв себя за это. Потому что Сириус заметил. Чёрт. — Хочешь знать, как я убедил Снейпа, да? — спросил он, придвигая своё лицо ближе к ней, и Гермиона отвернулась, чувствуя, как кожа горит то ли от злости, то ли от его дыхания, которое опаляло подобно лаве. Она едва заметно кивнула, не рискуя снова смотреть в его глаза. — Я сказал, что убью его, если он не оставит тебя в покое или просто окажется рядом. И, не сомневайся, он поверил, потому что это была не угроза, а обычное предупреждение. Я сделаю это, если появится повод. Я ведь правда могу. О, Гермиона даже не думала сомневаться. Она была уверена, что если бы не остановила его в Хогвартсе, Сириус, даже не задумываясь, лишил бы зельевара жизни. Он всегда старался быть верным своим обещаниям. — Но… почему? — медленно моргая, выдохнула она, на краю сознания понимая, что просто тянет время. — Потому что от твоей безопасности зависит безопасность всех нас. Поэтому я могу сделать с ним что угодно, зная, что ничего за это мне не будет. Так почему я должен упускать возможность? — он говорил так, будто слова превратились в сладкую патоку, и он наслаждался, смакуя каждое из них. — А ещё я знаю, что мне ничего не будет, если я сделаю так. Господи, хоть бы не посмотреть на него. Хоть бы не посмотреть. Но Сириус и не нуждался в этом. Грейнджер попыталась отодвинуться назад, но наткнулась на окно, вздрогнув от соприкосновения разгорячённой кожи с холодным стеклом. — Не вздумай… — вымученно. Зная, что собственный голос со стороны кажется жалким, умоляющим. — Конечно, — притворно-ласковым тоном ответил Блэк. Казалось, она взорвётся прямо на этом месте, когда его губы коснулись пульсирующей венки на её шее. Рваное громкое дыхание резко контрастировало на фоне размеренных движений губ Сириуса. Свободная рука взметнулась вверх, чтобы оттолкнуть его, но едва Гермиона коснулась его плеча, Блэк провёл языком по коже, и она скомкала во влажной ладони ткань его рубашки. Её затрясло как от лихорадки, только вот причиной тому был далеко не вирус, а тот, чьи поцелуи должны были оставить по себе ожоги, от которых невозможно будет избавиться. Они будто впитывались в кровь, смешиваясь с ней, делая её более насыщенной и горячей. Почти кипящей в сосудах. — Марлин… — сумела с трудом произнести Гермиона, когда яркий образ подруги возник в плывущем сознании. — Она вернётся и тебе придётся объясняться. Сириус хмыкнул, оставляя влажный поцелуй на её горле, и слегка отодвинулся, отпуская её руку и поднося ладонь теперь к лицу. Сжав подбородок пальцами, он повернул её голову к себе. Боже, в его глазах будто черти плясали… — И тебе тоже. Сейчас мы в одной лодке, не заметила? — расплылся он в довольной улыбке, намекая на то, что Гермиона совсем не противится происходящему. Её тело не противится. И та часть сознания, которая убеждала её, что если Блэк сейчас отступит, она свихнётся. — Чёртов кретин, — прошептала Грейнджер, с вызовом взглянув на него. — Пусть так, — соглашаясь, коротко кивнул Сириус и вновь наклонился к ней. Гермиона прикрыла глаза, до онемения сжимая пальцами выступ подоконника, надеясь, что это поможет отрезвить себя, но разве могло сработать хоть что-то? Даже страх того, что их может застать кто-нибудь, будто смутившись, рассеялся в воздухе. Не поддавайся ему. Не поддавайся. Не поддав… В её представлении звук, вырвавшийся из приоткрытого рта, звучал как сопротивление, на деле же — тихий дрожащий стон, когда зубы Сириуса впились в чувствительное место на шее, тут же зализывая его. Спустя столько времени он хорошо помнил, что на неё действует подобным образом. — Не делай так больше, если не хочешь узнать, что тебя ждёт после этого, — прошептал Блэк на ухо, и Гермионе показалось, перед глазами зажглись звёзды от его слов. — Мерлин… заткнись, — прорычала она в ответ. Рука, покоящаяся на его плече, скользнула к шее, а затем зарылась в мягкие волосы на затылке, бесстыдно притягивая Сириуса ближе. Последнее, что она увидела перед тем, как его губы накрыли её, — секундный шок, мелькнувший в серых глазах, чуть сдвигая искорки огня собой. О, нет, это был не тот поцелуй, когда он пытался продемонстрировать ей своё преимущество и поставить в неловкое положение. Сейчас Гермионе хотелось быть с ним наравне. Или хотя бы попробовать дотянуться до него. Она ахнула в его губы, когда Блэк опустил руку на её бедро, сильно сжав его. Намеренно, скорее всего, зная, что следы от пальцев не дадут ей забыть этот момент. Неосознанно она развела ноги в стороны, позволяя ему придвинуться ещё ближе — настолько, чтобы свободного места между ними почти не осталось. Преградой были только слои фатина на её юбке и его брюки. И… Боже. Слишком… слишком жарко. — Ведьма… — прорычал Сириус ей в рот, и Гермиона сильнее нажала на его затылок, заставляя углубить поцелуй. Свободная рука Блэка блуждала по её ключицам, открытой части груди и шее, иногда сжимая её, когда Гермиона отрывалась от него, чтобы сделать лишний глоток воздуха. Хотя… кого она обманывала? Свободно дышать она могла лишь во время того, как его зубы кусали её распухшие губы, а язык короткими мазками касался ранок. Внезапно он поддался бёдрами вперёд, и Гермиона судорожно всхлипнула от ощущения жара по всему телу от одного этого движения. Внизу живота томительно и сладко тянуло, и, кажется, она должна была проклясть себя позже за то, что в этот самый момент прижалась к нему ещё ближе, чувствуя, насколько сильным было его желание. — Сириус… — рвано выдохнула Грейнджер, когда он отвёл руку от шеи девушки и прижал её к окну, оставляя на запотевшем стекле свой отпечаток. Отпустив её губы, он наклонился, мягко целуя ключицу, и прижался лбом к плечу Гермионы, дыша шумно и часто. Она моргнула, поняв только спустя секунду, что он больше не целует её. Что всё закончилось вот так внезапно. — Сириус, что?.. — Я не смогу, — тяжело произнёс Блэк, не поднимая глаз. — Не смогу сдержаться, чёрт возьми, а потом… Мы ведь оба будем жалеть. Гермиона неосознанно улыбнулась в пространство, перебирая чёрные пряди пальцами. Рука Сириуса всё ещё лежала на её бедре, но сжимала его гораздо мягче, всё ещё не решаясь отпустить. — Это оказалось больнее, чем я ожидал, — произнёс Блэк так тихо, что показалось будто он не собирался говорить это вслух. — Что? Он отступил от неё, и тепло, окутывающее всё это время, исчезло. — Снова видеть тебя и чувствовать твоё присутствие даже тогда, когда ты не рядом. Всё казалось таким отчаянным. Прямо как в тот день, когда он впервые сказал, что любит её, а потом попросил исчезнуть из его жизни. От этих слов не было хорошо, наоборот, они душили удавкой их обоих. — Мы ведь можем сделать вид, будто ничего не произошло, правда? — попыталась спокойно ответить Гермиона, смотря Сириусу в глаза. — Как делали долгое время до этого. Он тихо рассмеялся и покачал головой, словно всё происходящее было частью воспитательного процесса, из которого Грейнджер ничего не извлекла для себя. — Можешь попытаться, — сказал Сириус и отвернулся. Гермиона спрыгнула с подоконника, пытаясь пригладить помятую юбку отрывистыми движениями. Подняв глаза, она заметила, как Блэк пропускает волосы через пальцы, возвращая им прежний вид. Притвориться, будто ничего не произошло. Какая глупость, учитывая, что она была плохой актрисой. — Можешь сделать это после круиза, — внезапно произнёс Сириус, заставив Гермиону непонимающе нахмуриться. — Что сделать? — Рассказать всё Регулусу и Марлин, если твоё решение окончательное. Не стоит портить путешествие. Мы вернёмся, и ты… — Я не поеду вместе с вами, — быстро перебила его Грейнджер. Блэк повернул голову вправо, не глядя в её сторону, всё ещё стоя к ней спиной. — Нет? Гермиона покачала головой и прикрыла глаза, услышав в его голосе разочарование. — Я разработаю приблизительный план по уничтожению крестражей. Возможно, найду что-то про Гарри и расплату. Мне нужно немного покоя и времени. Мы не можем его терять. Всё время в голове крутились мысли о том, что она могла бы сделать несколько более полезных дел вместо пребывания на лайнере, которое должно было длиться неделю. Её это расстраивало по-своему, но Гермиона уже давно поняла, что следует жертвовать собственным удовольствием ради конечных, более глобальных целей. — Гарри расстроится, — сказал Сириус, и могло показаться, что это уговаривание, но… нет. Он бы не стал. Гермиона искривила губы в улыбке, припоминая кое-что. Господи, прошло всего несколько месяцев, а казалось, что вечность. — Помнится, ты хотел забрать Гарри, утверждая, что со мной он не в безопасности. Она видела, как плечи Блэка напряглись; как он выпрямился и вскинул голову, смотря прямо перед собой. — Дело было совершенно в другом, — ответил он неестественно тихим голосом. — Уверена, ты справишься. Тем более Гарри любит проводить с тобой время, порадуй его. — Как хочешь, — бесцветно бросил он, пожав плечом, и двинулся к выходу. Гермиона судорожно выдохнула. Горечь и сожаления сменили собой недавнее возбуждение, и она готова была заплатить самому дьяволу, чтобы нырнуть в те ощущения снова. Блэк остановился у двери, окидывая её пристальным взглядом. — Марлин действительно скоро вернётся, так что лучше тебе пойти и привести себя в порядок, — он криво усмехнулся, когда Гермиона вопрошающе на него посмотрела. — Она обо всём догадается, увидев твой взбудораженный вид и отметив, что твои губы немного изменились. А после этого можешь сколько угодно делать вид, будто ничего не произошло. Гермиона прижала ладони к пылающим щекам, лбу, губам, на которых осталась фантомная соль от поцелуев Сириуса, и провела по ним языком, слизывая его вкус. Если бы она только знала, что происходит в голове Блэка в момент, когда он решается на что-то подобное, может, и не реагировала бы на его действия так… неистово. Но интереснее было узнать, что происходит в собственной голове, когда она так легко поддаётся ему. Потому что пока она не понимала ни его, ни себя, и эта неизвестность могла однажды свести её с ума. Можно было, конечно, предположить, что они уже рехнулись на фоне происходящего, если бы Гермиона не знала, что люди никогда не находят себя в безумии с кем-то за компанию. Каждый приветствует и лелеет своих демонов в одиночку.

***

— Здесь здорово! — восторженно пролепетал Гарри, сидя у Сириуса на руках и подняв голову вверх, рассматривая россыпь разноцветных огоньков фейерверков в ночном небе. Их путешествие началось пятнадцатого октября, в послеобеденное время. Судно отправлялось из порта в Саутгемптоне, и им пришлось пересечь полстраны, чтобы прибыть на место за час до отплытия. Сириус всё время оглядывался назад, боясь потерять хоть кого-то, и крепко держал Гарри за руку, который, в силу своего возраста, всё время норовил вырваться из его хватки и подбежать к тому, что успело заинтересовать его по пути к лайнеру. Завлекающая витрина магловского магазина, наполненная монетами шапка уличного музыканта, разрисованный мусорный бак… Маленькая копия Джеймса. Больше суток они должны были провести в Северном море, направляясь в Гамбург. И крестник был вне себя от радости. Сириусу казалось, будь на то его воля, он бы вообще не сходил с судна на сушу, хотя не то чтобы Блэк был уверен в выносливости мальчика. Несколько остановок в Нидерландах, Бельгии и Франции, и через неделю они будут дома. Шум, создаваемый музыкой, смехом, восторженными вздохами и громкими криками, давил на голову. В честь первого дня круиза был организован громкий праздник с салютами, танцами и прочей ересью, которая Сириуса отчего-то совсем не привлекала. Кто бы мог подумать… Он пытался отыскать в себе невозмутимость и лёгкость, но какое-то странное предчувствие поселилось внутри него, как только судно отошло от акватории порта. Возможно, это было волнение из-за брата и подруги, которых он старался держать в поле своего зрения так часто, как только мог себе позволить; возможно, причина беспокойства крылась именно в нём, потому что каждый раз, когда Блэк отвлекался от окружающего его мира и погружался в себя, он чувствовал, как кирпичики стены, которую он воздвигал так долго, рассовывались под силой чего-то неизвестного. Или давно забытого. К чёрту это. Просто… к чёрту. Это ведь так легко, правда? — Здорово, — кивнул Сириус, наблюдая за тем, как отблески фейерверков и лунный свет растворяются в волнах вдали. Он слегка повёл плечами, чувствуя, что даже тёплое пальто не защищает от ветра, который на воде был гораздо безжалостнее, чем на суше. Чем дальше они уходили на север, тем холоднее становился морской воздух, который, тем не менее, вдыхать было приятно. Музыка громыхала так, что его голова ещё до завтрашнего утра должна была расколоться надвое, а весёлые крики людей, которые явно перебрали со спиртным, отмечая начало круиза, раздражали всё больше с каждой минутой. Он почти пожалел, что согласился выйти из своей каюты, поддавшись на уговоры Марлин, но, глядя на заворожённое лицо крестника, которого не смущали ни крики, ни холод, ни позднее время, его немного отпускало. Гарри всё время хотел стоять возле поручней и смотреть на воду, говоря, что представляет себя пиратом на большом корабле, и Сириусу пришлось всё то время, пока праздник продолжался, стоять на борту, позволяя мальчику наслаждаться моментом. Но не то чтобы он был недоволен этим. — Мерлин, Сириус Блэк находится вдали от эпицентра веселья. Мир перевернулся? Сириус повернул голову на звук голоса и увидел приближающегося к ним Римуса, который выглядел более оживлённо, чем всегда. Его щёки пылали, и Блэк мог поклясться, что минуту назад он танцевал. — Нет. Мы просто планируем, как будем брать на абордаж судно наших врагов, — серьёзно ответил Сириус, замечая замешательство друга. — О, — удивление в глазах Люпина сменилось пониманием, когда взгляд остановился на Гарри. — Планируется страшная бойня? — спросил он у мальчика, который принял важный вид. — Не то слово, — со смешком выдал Блэк. — Битва не на жизнь, а на смерть. — Враги украли кучу нашего золота, — вмешался Гарри, поворачиваясь лицом к пытающемуся сохранить серьёзность Римусу. — Полундра! — закричал он, поднимая руки вверх. — Взять их на… — он запнулся и покосился на Сириуса. — На абордаж, — услужливо подсказал он. — Да, — кивнул крестник. — Взять на арбодаж! Сириус прыснул, стараясь проглотить смех, и опустил Гарри вниз. Он поставил локти на поручни, чуть наклоняясь вперёд и смотря вниз, где днище судна сбивало морскую воду в бурлящую пену. Казалось, стоит только протянуть руку, и кончики его пальцев коснутся морской поверхности, и словно нет этого расстояния в несколько десятков метров между ним и водой. Будь Сириус помладше, наверняка с таким же воодушевлением и восторгом, как и Гарри, смотрел бы на то, что его окружало: морской бескрайний простор, веселье, ослепляющие огни, которые отпечатывались на внутренней стороне век. И полная свобода. Ведь именно она была неотъемлемой частью его сущности когда-то. Она была тем, ради чего Сириус жертвовал даже собой. Но сейчас он не чувствовал себя свободным человеком. И, наверное, в этом вся горечь взросления, потому что со временем человек перестаёт принадлежать самому себе, хочет он того или нет. Это неизбежно. Есть на то… причины. Сириус чувствовал, как они превращаются в тяжёлые кандалы и цепи, которые ни за что не разорвать. Но ему не жаль. Нет, совершенно не жаль. — Ну что вы там застряли? Марлин приближалась к ним, на ходу кутаясь в пальто, которое плохо её грело, судя по всему, и пряча лицо в большой фиолетово-жёлтый шерстяной шарф. В гардеробе подруги не было таких вещей, так что Блэк был уверен, что эта деталь была куплена совсем недавно и, скорее всего, в магловском магазине. Марлин слегка дрожала, когда подошла ближе, и кончик её носа был ярко-красного цвета. Хотя нельзя сказать, что погодные условия негативно сказывались на её настроении. Она напоминала Гарри, не скрывая ни капельки подлинных эмоций. Сириус учуял слабый запах алкоголя, когда Марлин остановилась напротив него. — Вау, — Римус улыбнулся МакКиннон, окидывая её оценивающим взглядом. — Ты выглядишь как настоящая магла, — он кивнул в сторону четырёх девушек, стоявших неподалёку и пытающихся согреться чем-то, что плескалось в их бокалах. Марлин, приглядевшись к незнакомкам, резко запустила пальцы в небрежный пучок, собранный на затылке, выпуская из причёски несколько светлых прядок, коснувшихся её лица, и широко улыбнулась. — Не отличить, — произнёс Люпин, понимая, чего девушка добивалась. Не выделяться, походить на главных на этом судне. А главными были далеко не волшебники. — Спасибо, — мягко отозвалась МакКиннон, довольствуясь оценкой Римуса. — Единственное, что меня выдаёт, — волшебная палочка в кармане, благодаря которой можно немного подкорректировать температуру воздуха. Или хотя бы наложить согревающее. Но я, конечно, делать этого не буду, — быстро сказала она, когда Люпин уже собрался возразить ей. — Где Регулус? — поинтересовался Сириус отсутствующим тоном, переводя взгляд за спину подруги, надеясь увидеть там брата. — Я его потеряла, — пожав плечом, хохотнула Марлин. — Или он меня. Я ещё не поняла, если честно. Мы собирались найти вас, но он… — она посмотрела в разные стороны, прищуриваясь, будто это могло помочь ей найти парня, — куда-то подевался. — Случилось то, о чём я тебя предупреждал, — с напускной серьёзностью выдал Блэк. — Оставила Регулуса среди маглов, а теперь он наверняка забился в угол и рыдает. Марлин закатила глаза, и хоть Сириус видел только половину её лица из-за того, что она постоянно прятала его в шарф, он знал, что она улыбнулась. — Если ты вдруг забыл, то Регулус год прожил среди маглов, — поучительным тоном произнесла она. — И всё было более чем хорошо. — «Хорошо» в том смысле, что он никого не проклял? — ухмыльнувшись, спросил Римус. — И только потому, что у него не было при себе палочки, — ткнул друга локтем в бок Сириус. Марлин пренебрежительно фыркнула и попыталась как можно незаметнее для Гарри показать друзьям два средних пальца, протянув после этого Гарри руку. — Пойдём, милый, оставим наедине этих оболтусов с их врождённой придурковатостью. — Ты пила, Марлин, — сказал Сириус так, будто девушка и сама не знала. — О, «мистер правильность», это был всего один бокал шампанского, вам незачем беспокоиться, — прилетел саркастичный ответ Марлин за несколько секунд до того, как она увела Гарри с собой в сторону, откуда доносилась гремящая музыка. Наблюдая за тем, как Марлин и Гарри скрываются в толпе танцующих людей, которые двигались скорее для того, чтобы попросту не замёрзнуть, он кивнул Римусу, который замер на мгновение, подняв голову. Но его интересовали совсем не фейерверки. Растущая луна была неумолимой, как и приближающееся полнолуние. — Пойдём, найдём бар, — произнёс Блэк, привлекая внимание друга. Спустя пятнадцать минут они уже сидели за небольшим столиком первого попавшегося бара, посетители которого не задерживались здесь надолго, желая насладиться праздником снаружи. Здесь было гораздо тише: музыка была не такой громкой, голоса менее раздражающими, хотя взгляды незнакомцев оставались такими же заинтересованными. Сириус проглотил второй стакан магловской выпивки и чуть поморщился, чувствуя, как алкоголь обжигает гортань не хуже огневиски. Римус сидел напротив и изредка потягивал янтарный напиток из стакана, который, видимо, планировал растянуть на долгое время. В глазах друга застыли вопросы, и их было огромное количество, а Блэк всё никак не мог решиться заговорить. Он нарочно оттягивал тот момент, когда придётся всё вывалить на Люпина, огорошивая его ещё больше. — Марлин сказала, ты собираешься уволиться, — Римус был первым из них двоих, кто разрушил этот невидимый, но вполне ощутимый барьер, повисший на некоторое время между ними. И Сириус был благодарен небесам, что друг заговорил о его работе, а не душевном состоянии. Блэк откинулся на спинку неудобного стула и вытянул ноги немного вперёд, задевая носком ботинка стул Римуса. Он поднял на него взгляд, понимая, что эта тема волнует парня не меньше, чем происходящее в жизни Сириуса. — Да, — вкрадчиво произнёс он, чуть прищуриваясь и пытаясь понять, не показалось ли ему, что в глазах Люпина застыли неуверенность и тревога. Очень явная тревога. — Работа будет только мешать, когда мы начнём поиски… — он прикусил язык, вспомнив, что их разговор далеко не есть приватным, и выразительно посмотрел на друга. Удостоверившись, что тот понял, Сириус вопрошающе вскинул бровь, покачав кистью в воздухе и наблюдая, как жидкость цвета горелой карамели плещется в стакане. — Просто… — Римус прочистил горло, подавшись вперёд, и Сириус напрягся, прислушиваясь. — Зелье, — вполголоса произнёс парень всего одно слово, которого было вполне достаточно, чтобы понять, почему друг так тревожился. — Я не собираюсь на тебя давить и пойму, если ты не сможешь его больше приносить. И я так же благодарен за то, что ты вообще об этом беспокоился всё это время, хотя не должен был, — затараторил Римус, заставив Сириуса поморщиться от беспрерывного потока слов. — Мне просто хочется прояснить этот момент сейчас, — закончил он спокойнее, поняв, что увлёкся. Сириус выдохнул и слегка улыбнулся, пытаясь таким образом приободрить Римуса, хотя, должно быть, получилось так себе, потому что он даже не моргнул, дожидаясь ответа. Люпин даже не пытался скрыть того, что ему некомфортно от этого разговора. Подтянув ноги под свой стул, Блэк корпусом наклонился вперёд, ставя локти на стол и отворачивая голову немного в сторону от зала. Вряд ли на лайнере были ещё волшебники, но стоило перестраховаться, особенно если дело касалось безопасности лучшего друга. Там более маглам необязательно знать про аконитовое зелье, ликантропию и все смежные ей проблемы. — Не волнуйся, Лунатик, — криво улыбнулся Сириус, надеясь, что звучит убедительно. — У меня есть план. — Какой такой план? — звук скепсиса в голосе друга заполнил, казалось, весь бар, вытесняя собой музыку. — До смерти простой, — ответил Блэк. — Регулус неплохой зельевар. — он посмотрел по сторонам и вернул взгляд Римусу. — Его здесь нет, так что с чистой совестью могу сказать, что он отличный зельевар. — Регулус… Что?.. — глаза Римуса едва из орбит не выкатились. — Расслабься, он ведь знает о твоей… небольшой проблеме, — Люпин насмешливо фыркнул, услышав последнее предложение Сириуса. — Мы… Я его попрошу, и он будет готовить для тебя зелье, пока мы будем заниматься своими делами. — Но он его никогда не готовил, — резонно заметил друг. — Обидно будет до чёртиков, если я стану его подопытной мышью и отравлюсь от одного только глотка. Не так обидно, если сделаю хотя бы три. Сириус хмыкнул. Он понимал, почему Римус реагирует подобным образом. Честно говоря, если бы он оказался на его месте, с такой же предосторожностью относился бы ко всему, что связано с болезнью. Но Блэк был уверен в том, что брат, — если его правильно попросить, — приготовит нужное зелье наивысшего качества. Ну, раз Регулус таскался на эти сборища, устраиваемые Слизнортом, то не был же он среднестатистическим студентом и знал больше, чем все остальные. — Никто не говорит, что ты станешь мышью, Люпин, — спокойно произнёс Сириус. — К тому же я всё понимаю: я не смогу уволиться сразу после круиза, так что следующее полнолуние ты встретишь с министерским противоядием, пока мой дорогой братец будет набивать руку, учась его готовить. Но, нравится тебе это или нет, потом придётся пить зелье Регулуса, — твёрдо заявил Блэк. — У зелья есть срок годности, сам знаешь, а никто из нас не знает, как долго всё это будет продолжаться. Римус отвёл взгляд в сторону, что могло означать как и то, что он согласен с Сириусом, так и то, что у него есть своё мнение на этот счёт, которое он позже всё равно выскажет. Блэк надеялся на первое. В жизни и так хватало проблем, которые проросли буквально на глазах в одно мгновение, и совсем не хотелось, чтобы сложностями обросла ещё и проблема Лунатика. Хотелось, чтобы хотя бы что-то Сириус мог контролировать, хоть иногда и казалось, что весь контроль испарился из его жизни давным-давно, оставив по себе только слабую иллюзию, за которую парень продолжал цепляться. — Постой… — Римус моргнул, переводя взгляд на Сириуса. — Хочешь сказать, Регулус знает о… ну… — Об одном точно знает, — быстро ответил Блэк. Ему даже не требовалось, чтобы друг заканчивал свою фразу. — Он же его нашёл. — А обо всём остальном? Сириус поджал губы, опуская взгляд на стол, где его руки играли со стаканом, скользя им по гладкой столешнице, чтобы хоть как-то себя отвлечь. Он прикрыл глаза, надавливая пальцами на веки, понимая, что чувствует себя не очень хорошо. Вряд ли это была морская болезнь, это скорее внутренние переживания, которые всё никак не могли утихнуть даже под шум моря и музыки. А ещё алкоголя. Он совсем не помогал, Блэк будто вливал в себе чистую воду, да и от той пользы было бы больше. — Гермиона расскажет ему и Марлин после нашего возвращения, — ровным тоном произнёс Сириус, за которым плохо спряталась усталость. И Римус видел её, точно видел, как и то, что Блэку это не нравилось. Годрик, он проклинал себя за свою слабость в тот момент, когда сказал Гермионе, что она сможет поведать всю правду Регулусу и Марлин. Он просто… не знал, как уйти так, чтобы не выглядеть полным придурком, забывшим, как держать себя в руках. По правде говоря, таким он тогда и был. Слишком слабым, чтобы противиться мимолётному желанию разрушить всё к чертям. Сириус чувствовал это. Он был вполне в своём уме, чтобы осознавать, что мир вскоре может разрушиться, если не вмешаться в это дело. Но если бы его голову переполняли мысли только на этот счёт… Он бы справился. Точно справился, потому что однажды уже переживал нечто подобное; как езда на велосипеде, когда стоит проехаться всего раз самостоятельно, и потом ты сможешь ездить с закрытыми глазами, не придерживая руль. Новая война… ничего такого, что могло бы напугать его так, как пугало, когда он был подростком. Ведь каждый мало-мальски адекватный человек, способный анализировать ситуацию, сводить все параллели воедино, понял ещё давно, что новая катастрофа движется на них бушующим ураганом. Как очередная поездка на велосипеде. Это он понимал. Но было кое-что другое, чего понять Сириус был не в силах. Зная, какие испытания их ждут, он никак не мог прекратить испытывать себя, проверять, чтобы знать потом, как далеко может зайти. В нём горело жадное желание выйти за грани, почувствовать то, что не следует, сделать что-то, о чём позже точно будет жалеть. И это несло за собой ещё большее разрушение, более серьёзное для самого Блэка, но, прекрасно осознавая это, он сам подталкивал себя к краю. Потому что всегда было интересно, как долго ему удастся продержаться ещё. И есть ли вообще этот край. — Есть ещё что-то, да?.. — осторожно спросил Римус, заглядывая Сириусу в глаза, видя, что друга пытают его же мысли; змеями его душат, душат, душат… Сириус тяжело выдохнул, с обидой взглянув на бутылку скотча, который совсем не помогал, наоборот, размышления стали более гнетущими и тяжёлыми, а картинки, проплывающие перед глазами, не сулили ничего хорошего. От всего этого у него скорее взорвётся башка, чем от выпивки. — Да, — кивнул Блэк, стараясь не смотреть на Люпина. — Кое-что. В этом незначительном, казалось бы, «кое-что» крылась вся соль, боль и гниль этого мира, потому что он находился на вершине несправедливости. Потому что никого не заботило, что этот мир принимает в жертву души людей, но всё никак не упьётся. Мир был жаден, когда дело касалось человеческой крови.

***

Они уже полдня стояли в порту Гамбурга. Сириусу казалось, время тянется так медленно и тяжело, будто его кто-то превратил в чуть остывшую, вязкую смолу. Как назло мелкий дождь моросил с самого утра, но даже он не помешал отправиться на изучение города Марлин, Римусу и Гарри, который практически вцепился в подол пальто МакКиннон, чтобы та, не дай Мерлин, не оставила его на лайнере. Удивительно, только вчера Сириус считал, что крестнику намного интереснее на судне, чем на большой земле. Иногда он совсем не успевал за его мыслями и желаниями. Наверху пахло морем. Ветер был нещаднее обычного, и соль, принесённая сильным потоком воздуха, оседала на коже, разъедая каждый участок его кожи, на который могла попасть. Блэк поморщился, не представляя, чем руководствовались друзья, собравшись в такую погоду на прогулку. Он не горел желанием даже выходить на свежий воздух, хотя пару раз всё же выглянул, наталкиваясь на препятствие в виде расплывающегося сизого тумана. Он сидел за барной стойкой в том же месте, где вчера рассказал Римусу обо всём, что знал. Больше, чем знал друг, потому что Гермиона просто не успела в тот вечер поделиться с ними всей информацией. Сириусу «повезло» узнать всё на следующий день. Люпину рассказал уже он и только вчера. Чёрт. Это как ковырять недавно затянувшуюся рану ржавым ножом, зная точно, что в кровь попадёт инфекция, но всё же… добровольно соглашаться на мучения. Вот как это чувствовалось, когда Блэк рассказывал Люпину о грёбаной расплате, Поттерах и о Регулусе с Марлин. Он слушал молча, не перебив Сириуса ни разу, потому что наверняка знал, с каким трудом ему давались слова. Слишком понимающий и сочувствующий Лунатик. Он был поражён намного сильнее факту возможной смерти Регулуса и подруги, чем своей собственной. Но Блэк попытался убедить его в том, о чём думал так часто, что эта мысль должна была вывестись кривым почерком на его лбу: он этого так не оставит, должен быть выход из этой ситуации. Просто не может не быть. — Здесь ничего не остаётся, кроме как выпивать, когда снаружи такая погода, правда? — вопрос долетел с правой стороны, и Сириус, выждав момент, повернулся на звук голоса, убедившись, что рыжеволосая девушка обращалась к нему. Она, впрочем, казалась не особо заинтересованной в разговоре, увлёкшись своим стаканом с выпивкой, как только бармен поставил его перед ней с глухим стуком. Блэк окинул незнакомку взглядом. Судя по затуманенному взгляду и раскрасневшимся щекам, она находилась в баре весьма продолжительное время. Ей было, наверное, около тридцати, хотя Сириус не мог сказать точно. Она напоминала тех девушек, которые пытаются казаться младше, нанося на лицо тонну косметики и надевая одежду, которая изначально создавалась для подростков. — Можно ещё отправиться на прогулку, — ответил он. — Как вариант. Людям, кажется, подобное нравится. Девушка насмешливо фыркнула, подперев щеку ладонью. — Чтобы промокнуть и слечь с простудой или чем-то более серьёзным? Нет, спасибо. Сириус хмыкнул, найдя в категоричности незнакомки что-то забавное. Сделав пару глотков скотча и осушив стакан, он уже собирался уходить, когда девушка вновь подала голос: — Мой парень и его друг отправились на экскурсию. Идиот. Уйти и бросить меня здесь одну, — она с яростью опрокинула свой стакан, выпив содержимое за один раз и заставив Блэка искренне удивиться. Он прочистил горло. Девушка не смотрела на него, казалось, ей было вообще плевать на то, кто станет слушать историю о том, как её бессовестно променяли на друга и экскурсию по городу. — Вы ждёте, что я что-то скажу? — ухмыльнувшись, спросил он. — Из меня плохой советчик, особенно когда дело касается отношений. — Это и понятно, — монотонно буркнула незнакомка. — В каком смысле? — Вы тоже здесь один, — произнесла она так, будто это должно было стать для Сириуса каким-то открытием. — Значит, вас тоже бросили. Возможно, из-за того, что вы плохой советчик, а возможно, потому, что вы ничего не смыслите в отношениях. Сириус тихо рассмеялся, глядя на девушку. Она перевела скучающий взгляд на него и едва-едва улыбнулась. — Ну, я права? — спросила она, жестом указывая бармену повторить. — В чём-то. Возможно. Не уверен, — обрывки фраз заставили незнакомку насмешливо изогнуть губы и сузить глаза. — С чего вы вообще взяли, что есть человек, который меня бросил? — вопрос сорвался сам собой, Сириусу же даже не было интересно услышать ответ. Девушка в удивлении подняла медные брови, проходя по нему нетрезвым взглядом. — Ну, я вообще-то вела разговор совершенно в другом направлении, — задумчиво произнесла она, бросив беглый взгляд на бармена, который поставил перед ней новый стакан. — Но если мы говорим об этом… — она склонила голову, продолжая придерживать лицо рукой, словно ей было до ужаса сложно сидеть ровно без подстраховки. — Уверена, что кто-то точно есть. Или кто-то точно был, — сказала она вкрадчиво. — Правда, понять не могу, почему вас могли бросить, вы очень привлекательный. — Это мягко говоря, — тут же ответил Блэк. Ехидный голосок внутри черепной коробки говорил, что одной только внешности недостаточно, но Сириус не собирался проговаривать эти слова вслух, не желая, чтобы незнакомка начинала рыться в его мыслях. Она громко рассмеялась, и несколько полусонных посетителей бара повернулись в их сторону, недовольно что-то бормоча. Сириус вопросительно посмотрел на девушку, пытаясь понять, что так развеселило её. — Хорошо, что вы так ответили, — читая вопрос в его глазах, сказала она. — Терпеть не могу, когда люди смущаются, когда слышат что-то хорошее о себе. — Я напоминаю отставшего в развитии пуделя, когда начинаю смущаться, — произнёс Блэк, и девушка залилась ещё более громким хохотом. — Почему пуделя? — немного отдышавшись, спросила она, не отводя от него глаз и совсем не обращая теперь внимания на полный стакан, который стоял уже несколько минут перед ней. — Потому что пёс, — легко ответил Сириус, пожав плечом и замечая замешательство в глазах девушки. Она непонимающе глядела на него, наверняка решив, что он просто перепил, и совсем не догадывалась, что под коротким ответом кроется огромный намёк. — Я Нэнси, кстати, — спустя минуту молчания она протянула ему ладонь для рукопожатия, немного нагнувшись вперёд. — Сириус, — он легко сжал её руку, замечая, как её лицо разгорается восхищением и удивлением одновременно. — Надо же… — заговорщицким тоном произнесла она, вмешивая в голос немного театральности. Сириусу пришла мысль, что Нэнси чем-то напоминала Марлин. — Имя как у какого-нибудь вымышленного героя, сошедшего в этот мир с книжных страниц. Сириус ухмыльнулся, уводя взгляд в сторону, и загадочным тоном произнёс: — Вполне возможно, что это правда, и меня, на самом деле, нет. Нэнси нарочито громко вздохнула, косясь на полный стакан, который стоял на барной стойке. — Если это правда, то она убивает меня. И в таком случае мне придётся прекратить пить, — сказала она, едва усмехнувшись. Сириус открыл рот, собираясь ответить, когда их внимание привлёк звук со стороны двери. В проёме стоял парень, тяжело дыша и смотря чётко в сторону Нэнси, которая в мгновение ока изменилась в лице: никакой тебе беззаботной улыбки, одна напускная обида в глазах и дрожащие губы. Сириус оттолкнулся от стойки, бросая мимолётный взгляд на Нэнси, которая больше на него не взглянула, посвятив себя унынию из-за парня, стоящего прямо позади неё. Что вообще происходит?.. Присвистнув, словно в затаившейся тишине он мог услышать громкие крики ругающейся пары, Блэк решил уходить, пока бар не наполнился реальной руганью. Он не был уверен, что его голова справится с этим, особенно после почти трёх дней беспрерывного поглощения алкоголя. При этом его разум оставался чистым, что было совсем не на руку, но организм явно был перегружен. Он выскользнул из бара быстро, не рискуя прощаться с Нэнси. В последнюю очередь Сириусу хотелось быть втянутым в какой-либо скандал, связанный с любовной историей. Так… какая палуба?.. Пятая?.. Да, пятая, как и у него. Чёрт. Сириус старался двигаться бесшумно, направляясь к каюте, номер которой, он надеялся, не перепутал. 935, 936, 937… А, нет, это его каюта. Блэк, чертыхнувшись, двинулся в противоположную сторону, всё так же считая таблички с номерами на дверях. 925. Точно, она. Сириус постучал несколько раз, но когда дверь не открылась, достал из кармана палочку. Они договорились не использовать на лайнере волшебство, дать себе возможность побыть просто людьми, не упрощающими себе жизнь магией. Регулус не то чтобы поддерживал эту идею, но спорить с ними не стал. Но сейчас Блэк нарушил данное обещание и открыл дверь каюты с помощью простой Алохоморы. Беглым взглядом окинув гостиную, отметил, что апартаменты Регулуса и Марлин напоминали его собственные. Спальня, гостиная, ванная комната и балкон, хотя единственное, что сейчас можно было увидеть оттуда, — сплошная туманная стена из дождя. Его передёрнуло. Будь они в другом месте, окажись в любых иных обстоятельствах, Блэк даже бровью не повёл бы из-за погоды. Но именно сейчас он мог на это не закрывать глаза, чувствуя, как абсолютно каждое звено окружающего его мира важно для восприятия. Или же он просто был пьян и не понимал этого… Мерлин. Сириус плюхнулся на диван, оббитый бархатом, устраиваясь так, чтобы голова лежала на подлокотнике. Он слегка поморщился, ощущая жёсткость дерева под шейными позвонками, но быстро привык. Слушая собственное сердцебиение и то, как оно замедляется, Блэк прикрыл глаза и уже готов был провалиться в сон, когда дверь спальни открылась, и на пороге показался Регулус. Он прислонился плечом к косяку двери, скрестил руки на груди и вопросительно вскинул бровь. Брат вообще не казался удивлённым тому, что Сириус каким-то образом оказался в его каюте, скорее всего, знал с первой секунды, что это он вошёл внутрь. В конце концов, не почувствовать магию Регулус не мог. — Если ты вдруг забыл, то у тебя есть собственная каюта, — будничным тоном произнёс Регулус, словно Сириус постоянно переступал взведённые барьеры и нарушал личное пространство людей. Хотя это они вечно лезли к нему, клеились, будто он был мёдом намазан. — И там никого нет. Мне скучно, — буркнул Сириус, отводя взгляд от Регулуса, который вытянул губы в язвительной ухмылке. — Правда? Я думал, ты это легко исправишь, — подтекст фразы лежал на поверхности, Регулус даже не пытался скрыть его, и от этого Сириуса едва ли не замутило. — Пошёл ты, — фыркнул он, закатывая глаза. Регулус действительно оттолкнулся от дверного косяка и скрылся в спальне, оставив дверь открытой. — Я думал, ты пошёл со всеми. — Нет, — тихо ответил Сириус, качнув головой, будто брат мог увидеть. — Решил остаться и бухать, пока никто не капает на мозги, да? — в голосе парня отчётливо проскальзывало неприкрытое издевательство. Замечательно. Просто восторг, блять. — Сейчас на мозги мне капаешь ты, — оскалившись, бросил Сириус, глядя в сторону спальни, стены которой скрывали наверняка ухмыляющегося Регулуса. — И я совсем не пьян, чёрт возьми. Он рывком поднялся, принимая вертикальное положение и тут же об этом жалея, потому что противоположная стена и окно резко уехали вправо. Он прошёлся фалангами пальцев по векам. Жал, пока не замерцали разноцветные круги. Взгляд зацепился за корешок книги, которая лежала перед ним на столике под целой горой рекламных буклетов. Была ещё карта и несколько магловских газет, которые никто в их компании, кроме Сириуса, не читал. Он испытывал какое-то необъяснимое удовлетворение, утоляя интерес, касающийся миров маглов. Поэтому уже несколько лет на постоянной основе за завтраком читал сначала магловские газеты, а потом уже заглядывал в «Пророк». Сириус глянул на газету. Уже около недели в каждом выпуске была хотя бы маленькая статья о произошедшем совсем недавно в Брайтоне, где в отеле, в котором находились магловские министры, была взорвана бомба. Блэку иногда казалось, что этим людям не нужен никакой Волдеморт с его желанием подчинить мир, а затем просто стереть неугодных с лица земли — они сами друг друга уничтожат в конечном итоге. — А ты, вместо того, чтобы пойти в город, читаешь, что ли? — в его голосе послышалась чистая насмешка, когда он отодвинул кипу бумаг и потянул на себя спрятанную книгу, которая тут же поднялась над столом и поплыла по воздуху, направляясь в сторону спальни. — Никакой магии, Регулус, помнишь? — вскрикнул Сириус, сузив глаза и пытаясь понять, что эта книга могла скрывать. — Да, Сириус, — голова брата показалась в дверном проёме, — никакой магии, — многозначительно покосился он на входную дверь. — Тебе пора завязывать пить, пока ты здесь, — сказал он, вперив взгляд в профиль старшего брата. В какой момент тема разговора сменила направление и вновь коснулась его? — Я совсем не пьянею, — слабая попытка огрызнуться застряла где-то посреди горла, когда Блэк резко поднялся на ноги, чтобы доказать свою правоту, и его повело вправо, в сторону, куда уехала стена напротив несколькими минутами раньше. — Блядство… Сириус придержался за спинку дивана, не позволяя себе свалиться и, убедившись через несколько секунд, что вполне уверенно держится на ногах, пересёк гостиную и открыл дверь, ведущую на балкон. В нос тут же ударил запах перетёртой в холодном воздухе соли, водорослей и дождя. Сквозь туманную дымку можно было разглядеть вдалеке очертания старинного города, по улочкам которого сейчас бродили друзья. Возможно, они нашли какое-то укрытие, решив переждать плохую погоду. Повернув голову влево и немного прищурившись, можно было заметить, как у пристани десяток чаек глотают рыбу, выброшенную из воды на сушу. Им не страшна никакая погода, когда выпадает такая возможность поживиться. Несмотря на то, что Гамбург раскинулся на берегах Эльбы, он напоминал морской город. Здесь витал дух неуёмной жажды свободы и маячивших перед глазами приключений — понятно, почему «ворота к миру». — Регулус? — Сириус медленно моргнул, отводя взгляд от очертаний архитектуры города, которая была такой смазанной, что он даже не мог понять, где что находилось. Он закрыл балконную дверь, вновь заставляя гостиную погрузиться в блаженную тишину, не нарушаемую шумом дождя, криками торговцев и чаек и гамом туристов, которых занесло в один из самых больших портов Европы. Брат вышел из спальни спустя несколько секунд, приклеив к лицу выражение искренней заинтересованности. Сев на диван, он выразительно глянул на Сириуса, задавая немой вопрос. Блэк прочистил горло, немного вытянув вперёд правую руку и прислоняясь к ближайшей стене плечом. Просто на всякий случай. Мозги действительно оставались довольно ясными и трезвыми, а вот тело могло подвести в любой момент. — Говори уже, — нетерпеливо протянул Регулус, сверля Сириуса взглядом. — В общем… Есть просьба. — Что за просьба? Секундная пауза. Он доверял Регулусу, но знал, что не может вот так преспокойно бросаться в это дело, зная, что рискует в большинстве своём не он, а Люпин. — Нужно, чтобы ты сварил аконитовое зелье, — на одном дыхании ответил Блэк, наблюдая за тем, как жмурится в хитром прищуре брат. Чувство, будто он ожидал услышать что-то подобное, балансирующее на грани сумасшествия. Чувство, будто этот говнюк знал абсолютно всё. Регулус хмыкнул, вальяжно раскинувшись на диване, не сводя взгляда с Сириуса. Он пытался, правда пытался не сглупить и не выкинуть что-то сдуру, потому что цепкий взгляд брата только подстёгивал это желание. — Волчье противоядие? — спросил Регулус будничным тоном, из-за которого Сириус едва не сорвался. Брат выглядел заинтересованно. Но, зная, что Сириус нуждается в нём, хотел воспользоваться этой ситуацией. Казалось, его главной целью было выжечь взглядом как можно больше нервных клеток старшего брата. — Для чего оно тебе? — Регулус медленно моргнул, наклоняя голову, и Сириус с трудом подавил в горле рык. — Блять, даже не знаю, буду пить по утрам для бодрости, — язвительно выплюнул он, разводя руки в стороны. Сейчас был тот самый момент, когда он должен пожалеть о том, что вообще заговорил о зелье. И ведь Блэк знал, что Регулус согласится. Честно говоря, согласие мелькнуло в его глазах спустя секунду после того как Сириус озвучил просьбу. Его не смущали ни сложность приготовления противоядия, ни ингредиенты, которые только достать — половина работы, ни то, что до этого дня он ни разу не готовил это зелье. Братец просто захотел сложностей. — Это зелье не подойдёт, — серьёзно ответил Регулус, качая головой. — Оно изготавливается специально для оборотней, — он нарочно сделал акцент на последнем слове, забавляясь тем, как Сириус дёрнулся при этом. — Учитывая то, что ты таскаешь его Люпину каждый месяц, ты должен был об этом знать. Сириус цокнул языком, поднимая голову вверх, смотря в потолок, потому что глаза брата словно разъедали на его лице кожу, — настолько жгучим был его взгляд. Но не злым, абсолютно не злым. Мерлин, жизни будет мало, чтобы полностью понять Регулуса. — Ты приготовишь или нет? — натянутым голосом спросил Сириус, не опуская глаз. — А Люпину что, вкус министерского зелья уже не нравится? — хмыкнул Регулус, решив, видимо, проверить, как много в Сириусе выдержки. А в нём её было катастрофически мало, и дело даже не в глупой игре брата. Всё просто… навалилось. И Блэк чувствовал, что в какой-то момент просто сорвётся; тогда послышится выстрел, оповещающий о том, что пути назад уже нет. И, блять, если раньше его это совсем не волновало, то сейчас он вымаливал у высших сил то, чего ему всегда не хватало — терпения, понимания, спокойствия. Потому что его изрядно заебало то, что кровь в сосудах закипала от малейшего раздражителя. А раздражителем могло оказаться что угодно: вот такие беззлобные игры, фразы, вырванные из контекста, поступки людей. Сами люди. Даже голоса. Чёртовы голоса и запахи. — Да, приелся, — коротко буркнул Сириус сквозь сжатые зубы. Ничего плохого. Абсолютно ничего во фразах Регулуса. Сириус рвано выдохнул, вновь встречаясь взглядом с братом. — Я не смогу носить ему зелье, когда уйду из Министерства, — похоже на уговаривание, но Сириус не собирался это признавать. Регулус коротко кивнул, и Блэк наконец-то смог расслабленно выдохнуть. Неужели братцу надоело его выводить? — Предлагаешь мне до конца жизни быть вашим заложником и готовить волчье противоядие для Люпина? Я похож на грёбаного волонтёра? Губы Сириуса скривились в усмешке, он прищурился, как несколько минут назад щурился Регулус. — Почему волонтёра? Ты ведь с самого начала подумал об этом: окажешь услугу, но своего не упустишь — потребуешь что-то взамен, несмотря на то, что ни разу не готовил противоядие. Ты уверен, что зелье получится. — Конечно, получится, — фыркнул Регулус, дёрнув подбородком вверх, не пропуская даже мысли в свою голову о том, что что-либо может пойти не так. — Тогда ладно, — легко ответил Сириус. — Приготовь зелье и проси что хочешь. — Как-то это не очень по-братски, — хитро ухмыльнувшись, ответил Регулус, но Блэк, даже не стараясь, видел слишком довольную улыбку в его глазах. — Зато вполне в духе Слизерина, — протянул он, глядя на то, как комично удивляется младший брат. — О, кажется, ты упился в хлам, раз так внезапно заговорил о Слизерине, — поднимаясь с дивана, произнёс Регулус. Он медленным шагом направился к спальне, остановившись напротив Сириуса. — Это не навсегда, Регулус, — устало выдохнул он, поднимая на брата взгляд. — Ты не обязан будешь варить зелье на постоянной основе. Скоро всё закончится и… — Что закончится? — перебил его Регулус, и, показалось, в его голосе и глазах мелькнула нескрываемая тревога. Сириус отвернулся, боясь, что парень поймёт всё слишком быстро, не вовремя, всё не так… Он и без того знал больше, чем следует. — Просто… будь готов, ладно? — Мерлин, зачем? — И… — он запнулся на секунду, но выражения лица брата заставляло говорить. Это долбаная психушка. Чёртова западня. И Сириус только что сказал Регулусу готовиться к ней. — И убедись, что Марлин в порядке, потому что по возвращению домой всех ждут потрясения. Особенно её. Регулус нахмурился. Между бровей залегла складка, которая под бликами искусственного освещения отдавалась тенью, падающей на глаза, и парень в эту минуту выглядел намного старше своего возраста. — Почему Гермиона не с нами? — вопрос показался выстрелом прямо в висок, в котором собралась вся кровь, пульсируя и отдаваясь болью. В ушах зашумело. Сириус прикрыл глаза, выгибая бровь. Вопрос Регулуса был… логичным, он хорошо умел понимать намёки и выискивать в их полутенях причинно-следственные связи. — Ей нужно время, — он не ожидал, что из голоса польётся столько обжигающего гортань яда, но успокаивал себя мыслью, что в этом виноват накопительный эффект, — а ещё покой. Совсем немного, — с его губ слетел невесёлый смех. Стоило немного напрячь память, чтобы в сознании всплыл образ взбудораженной, растревоженной девушки, однозначно возбуждённой. Уголки губ немного расслабились, и улыбка на лице стала намного мягче от одного только уточнения. Сириус пытался отыскать в ней тогда хоть толику смущения, но, похоже, на несколько минут она забыла о возможности проявления своих чувств подобным образом. Он догадывался, что, открыв глаза, напорется на острый взгляд Регулуса, но снисходительная улыбка брата стала для него сюрпризом. Это было так нечестно: ему хватало всего нескольких грёбаных секунд для того, чтобы понять, о чём человек думал. «Вообще-то, это довольно полезный навык», — произнёс смутно знакомый голос в голове, который Сириус решил проигнорировать. — Что? — нервно дёрнув подбородком, смотря брату прямо в глаза, спросил он. Регулус не ответил, лишь покачал головой, сохраняя на лице какую-то раздражающе-таинственную улыбочку, из-за которой у Сириуса кулаки зачесались, но тот же голос напомнил, что он вроде как взрослый человек и к этому времени должен был научиться контролировать свою агрессию. Если бы. Если бы это было так легко. «Просто… выдохни. Это же так легко». Сириус распахнул глаза, оттолкнулся от стены и направился в сторону двери, чтобы скрыться от глаз брата. — Я достану ингредиенты для зелья, — круто повернувшись на месте, произнёс Блэк, желая всё же напомнить, для чего приходил изначально. — Я сам достану, — отмахнулся Регулус так легко, будто купить аконит и кучу других составляющих зелья, не вызвав подозрений, можно было в аптеке Малпеппера. Блэк повёл плечом, мол, как знаешь. Он чувствовал себя сейчас слишком «не собой» для того, чтобы влезать в новый спор.

***

— Мисс Гермиона? — тихий приглушённый голос, словно его обладатель находится под водой. — Мисс?.. — более настойчиво и, кажется, ближе. Теперь ощущение, что под водой сама Грейнджер. Гермиона открыла глаза, когда тонкие ручки сжались на её плече и потрясли, чтобы она проснулась. Тут же выпрямившись, она громко зашипела от лютой боли, стрельнувшей в шее и голове при попытке повернуться вправо и взглянуть на источник шума. — Мерлин… — буркнула Грейнджер, протирая глаза и надавливая пальцами на веки, чтобы отогнать от себя остатки сна. Она, чёрт возьми, уснула вчера вечером прямо в библиотеке и провела здесь целую ночь. — Боже, как холодно, — осипшим голосом произнесла она, дрожа и обнимая себя руками. Сбоку послышался щелчок. — Мисс Гермиона замёрзла? У Мини есть кое-что для неё, — сказала она, протягивая ей нежно-персиковый плед, и Гермиона с нежностью во взгляде приняла его. — Спасибо, — попыталась мягко произнести она, но голос оставался таким же хриплым и мало напоминал её собственный. Накинув плед на плечи, сводя его края вместе и пытаясь заставить собственное тело не дрожать, она покачала головой, осуждающе цокнув языком. Не хватало ещё заболеть по собственной глупости. Грейнджер совсем не помнила, в какой момент уснула и почему не пошла в спальню, почувствовав усталость. Похоже, она действительно была вымотана. — Мини может приготовить горячий чай для мисс Гермионы, если она не может согреться, — сказала домовая, не сводя с Гермионы больших глаз, напоминавших теннисные шарики. — Не надо беспокоиться, всё в порядке, — покачала головой Гермиона, всё ещё заметно вздрагивая время от времени, что не могло скрыться от глаз Мини. — Мисс Гермионе не стоит спать в библиотеке больше. По ночам здесь бывает холодно, а ещё это очень неудобно. Мини уверена, что мисс весь день будет мучиться от боли в спине и шее, — поучительным тоном произнесла эльфийка, вставая на носочки и заглядывая поверх стола, на котором творился настоящий бардак, устроенный Гермионой. — Я даже не заметила, как уснула, — это было похоже на оправдание, но Грейнджер это не сильно смущало. Она размяла рукой затёкшие мышцы шеи, сцепляя зубы и морщась, когда становилось особенно больно. — Мини может принести специальную мазь от болей. Ею иногда пользуется хозяин, и ему она помогает, — несмело предложила домовая. — Иногда пользуется? — поёрзав на ставшем неудобным за ночь стуле, спросила Гермиона, не понимая, почему этот момент её вдруг заинтересовал. — Ну, у хозяина иногда бывают травмы, — ответила Мини так, будто это было чем-то слишком очевидным. — Это связано с его работой. Его брат готовит для него эти мази, потому что хозяин совсем не любит бывать в больнице… — тараторила эльфийка, отчего голова Гермионы начала пульсировать от боли. — Нет-нет, — быстро сказала она, вежливо дослушав речь домой до конца. — Немного разомнусь, и всё пройдёт. Мне действительно нужно было быть более внимательной к себе вчера. Мини нахмурилась, бросая ещё один пристальный взгляд на стол. — Мисс Гермиона так часто сидит в библиотеке, прямо как брат хозяина. И мисс выглядит уставшей, — эльфийка опустила голову, проговаривая последнюю фразу, словно слова могли обидеть Грейнджер. — Здорово было бы, если бы мисс отдохнула со всеми. Гермиона отвела взгляд от домовой, окидывая им стол и всё, что на нём осталось с прошлого вечера. Море книг, которые совсем не помогли. Она брала их с полок скорее для большей уверенности в происходящем. Со школы осталась эта твёрдая уверенность, что любая книга может помочь найти ответ на любой вопрос. И даже сейчас, когда ответов на пожелтевших и иссохших страницах не было, привычка оставалась. Было спокойнее, несмотря на то, что всю информацию, которую девушка переносила на пергаменты, она выуживала из памяти. Опыта. В любой другой ситуации Грейнджер была бы счастлива тому, что знает больше любого другого источника знаний, но в её случае в этом не было ничего положительного. Приходилось опираться только на собственные догадки, мысли и воспоминания, а, как известно, человеку присуще ошибаться. Гермиона пользовалась только одной книгой — тем самым фолиантом, который был напичкан тёмной магией, но, несмотря на всю его тьму, он был действительно полезен. Хотя ничего нового она там не нашла. Грейнджер, привыкнув к дискомфорту, что вызывала эта книга, четвёртый день зачитывала её до дыр, где говорилось о крестражах и расплате. Всё время не угасала надежда: вдруг она что-то пропустила; вдруг появится несколько лишних страниц с новой информацией; вдруг в конце фолианта окажутся ответы к каждой жизненной задаче. Но ничего этого не было. О крестражах было и так мало известно, но о том, может ли душа человека дважды принять чужую, тёмную, пропитанную концентрированной смертью и приправленную чистой жестокостью, не было ровным счётом ничего. Подобное просто не происходило в мире до определённого момента, потому-то никто из авторов не имел подоплёки для размышлений на страницах своих бесполезных в этой ситуации книг. О крестражах она больше ничего не найдёт. Точнее, не найдёт то, что интересовало больше всего: человек, ставший крестражем. Даже мысли об этом были дикими. Нужно было смириться с тем, что Гарри был единственным человеком, хранившим в себе шестнадцать лет часть души тёмного волшебника, и надеяться, что это не произошло снова. Гермиона тяжело вздохнула, уводя взгляд в сторону от стола. Если с крестражами всё было понятно, то расплата, ожидавшая Регулуса и Марлин, была будто под дезиллюминационным заклинанием. Что-то пряталось за ней ещё, более жестокое, сути чего невозможно было понять. Хотелось найти в расплате хоть одну щель, сквозь которую можно было бы заглянуть внутрь неё и узнать, есть ли выход. — Знаешь, Мини, — всё ещё сильно зажмуриваясь, желая избавиться от пелены на заспанных глазах, Грейнджер повернулась в сторону эльфийки, уши которой забавно дёрнулись, когда к ней обратились. — Я, наверное, всё же выпью чаю. Только… схожу для начала в душ. Домовая сверкнула широкой улыбкой, а в глазах-шариках засияла такая радость, будто Гермиона только что спасла ей жизнь. И всё же она никогда не поймёт этих существ. — Мини приготовит. Мини знает, какой мисс Гермиона предпочитает: с молоком, две ложки сахара, — она подняла вверх указательный палец, состроив важную мину на своём лице. Гермиона кивнула, отвечая серьёзностью, и Мини в ту же секунду исчезла, оставив по себе характерный звук трансгрессии. Стол был завален не только книгами, но и пергаментами, исписанными её почерком. Чем больше она писала, тем неразборчивее он становился; дошло до того, что один из последних пергаментов больше походил на детскую тетрадь, испытавшую все горести первых пробных попыток детского писательства. Но всё же самое главное оставалось довольно понятным и вполне разборчивым. Гермиона сдержала слово и разработала приблизительный план, которому им придётся следовать, когда придёт время искать крестражи. Под ложечкой тягуче засосало, словно она оказалась на вершине опасного аттракциона, и вот-вот рухнет вниз. В подобные моменты в голове рождаются не самые позитивные мысли: не сорвётся ли, выживет ли, не отступит ли. Хотя… куда отступать? Она уже прикована цепями к железному сидению — сбежать просто-напросто не получится. Учитывая ещё и то, что она потащила за собой Люпина и Блэка. Вот уж кто точно не испугается. Спустя полчаса Гермиона сидела на кухне, уже минуты две размешивая в чашке давно растворившийся в кипятке сахар, устремив взгляд в стену. Со стороны могло показаться, что девушка забыла о такой функции своего организма как моргание. Ветер за окном срывался просто бешенный, отчего развесистые кроны деревьев, утратившие свою зелень, когда по ним прошлась шершавая рука осени, качались из стороны в сторону, словно огромные вееры. Мини, стоя неподалёку от Гермионы, поднялась на носочки и заглянула в большое окно, равномерно цокая языком, будто специально отсчитывая секунды. Грейнджер повернулась на звук, оторвавшись наконец-то от бессознательного рассматривания стены, и несколько раз подряд моргнула, чтобы избавиться от сухости в глазах. — Что такое? — спросила она, зажимая чашку двумя руками в надежде согреть их, хотя чай уже был едва тёплым. — Зима в этом году будет холодной и лютой, — не поворачиваясь к Гермионе, ответила эльфийка, продолжая наблюдать за тем, что происходило на улице. — Беспощадной. Грейнджер снисходительно улыбнулась, ласково глядя на спину домовой. — Зима всегда такой бывает, это норма, — сказала она мягким тоном. — Чтобы нежиться под солнечными лучами, есть лето. Мини отступила на шаг от окна, поворачиваясь к Гермионе лицом, на котором застыло какое-то тревожное выражение. Она завела руки за спину и сцепила их в замок, неловко переступая с ноги на ногу. Грейнджер видела, что эльфийка собиралась что-то сказать, но словно… боялась. — Мини? — девушка немного наклонила голову вниз, как бы безмолвно давая понять, что домовая может продолжать говорить. — Эльфы ощущают всё по-другому, не так, как волшебники, — несмело проговорила Мини, косясь на Гермиону. Девушка кивнула. Она это знала. Знала, что эти существа намного умнее, чем все думают. — Вокруг много опасности, Мини чувствует, — полушёпотом сказала эльфийка, прижимая большие уши к лицу и оглядываясь по сторонам. — Очень много. Она вокруг. Всё напоминает то время, когда шла большая и жестокая война. Даже воздух пахнет похоже, — она шумно вдохнула, немного поднимая голову, чтобы дать понять Гермионе, что говорит серьёзно. Грейнджер могла поклясться, что причиной дёрнувшихся губ была резкая судорога. Чёрт. Прикрыв глаза, она так же медленно и глубоко втянула в себя прохладный воздух, охлаждающий носоглотку, слегка пощипывая её. Ощущение, будто она съела мятный леденец и запила его водой. Никакого странного запаха. Но не то чтобы Гермиона дошла до той крайности, чтобы определять степень опасности по запаху воздуха. Она прекрасно знала, что их ждёт, несмотря на то, что определённо была на несколько шагов впереди всех тёмных сил, которые до сих пор охраняли частицы души Волдеморта. Но пугать и так дёрганную отчего-то Мини не хотелось. Она натужно улыбнулась, сомневаясь, что улыбка выглядит искренне, но домовая всё равно ответила тем же. — Всё будет хорошо, Мини, — изо всех сил Гермиона пыталась придать собственному голосу больше уверенности. В голове тут же яркими вспышками пронеслись все те моменты, когда она говорила это себе или кому-то ещё и… не верила собственным словам. Тогда не верила. Сейчас заставляла себя поверить. Всё будет хорошо. Обязано быть. Она заставит в это поверить и остальных. Грейнджер заметила, как эльфийка закусила губу, всё ещё тревожась, и кивнула на стол. — Выпей со мной чая, Мини. Домовая застыла на месте. Сириус относился к ней хорошо, Гермиона знала это. Как и знала то, что Мини желала всю себя посвятить служению — Боже, какое отвратительное слово — Блэку. И порой её обижало то, что Сириус мог отказаться от её помощи и отправить отдыхать. Четверокурснице Гермионе Грейнджер подобное могло бы показаться настоящим абсурдом, и, скорее всего, она заявила бы, что существо находится под каким-нибудь подавляющим волю заклятием. Но спустя десять лет она не могла отрицать того, что кому-то просто жизненно необходимо знать, что в нём нуждаются. Особенно в доме Сириуса Блэка. Несмотря на хорошее отношение, вряд ли Мини часто приглашали за стол. Потому-то она стояла сейчас, широко открыв глаза, отчего казалось, что они в любой момент могли вывалиться из орбит. — Садись, — Гермиона улыбнулась, хлопнув ладонью по крышке стола, и домовая тут же залезла на стул, скорчившись и в мгновение ока спрыгивая обратно на пол. — Это место хозяина, — быстро заморгав, прошептала она, ссутулившись на месте. Боже, ровно так же, как она пыталась угодить ему, Мини боялась хоть как-то задеть его чувства. Вряд ли это удалось бы, если бы она посидела на его стуле, но Гермиона точно знала, что переубедить в этом домовую не получится. — Сядь на другое, — просто ответила Грейнджер, понимающе улыбнувшись эльфийке. — Давай я налью тебе чай? Мини неуклюже выкарабкалась на стул, оказавшись напротив Гермионы, и стала заворожённо наблюдать за тем, как девушка ухаживает за ней, ставя рядом с тонкими ручками блюдце с чашкой и сахарницу. — Молоко? — предложила Гермиона, кивая на кувшин из хрупкого фарфора. Мини покачала головой, подтягивая к себе сахарницу, и бросила в чай аж пять кубиков, активно начав размешивать их ложкой. Гермиона едва заметно поморщилась, не желая демонстрировать своё неодобрение эльфийке. Она и сама была любительницей сладкого чая, но что касалось остальных сладостей, то в этом девушка себя старалась ограничивать. Мини пила совершенно беззвучно, и Гермиона решила, что в подобных семьях даже домовые эльфы обязаны знать элементарные правила этикета. Не то чтобы раньше ей приходилось устраивать чаепития с эльфами, поэтому Грейнджер имела полное право удивляться. — Было время, когда хозяин тоже решил пить только такой же чай, как и мисс Гермиона, — внезапно произнесла эльфийка совершенно будничным тоном. Грейнджер едва не захлебнулась, когда в стенах просторной кухни вдруг зашла речь о Сириусе. — Мини вообще-то никогда не наблюдала, чтобы хозяин пил раньше чай, он предпочитает кофе. — Сейчас он его тоже пьёт, — всё же решила она поддержать немного странную тему разговора. Она точно знала, что Блэк пьёт кофе, при том настолько крепкий, что иногда за завтраком, когда им приходилось пересекаться, её аж передёргивало от концентрированного запаха напитка. Она сделала глоток, ощущая, как приятно растворяется на кончике языка нежный из-за молока вкус чая. — Да, хозяин пил чай недолго. Сразу после… — Мини подняла на Гермиону несмелый взгляд и, казалось, в её глазах можно было увидеть заранее приготовленную вину за слова, которые она должна была сказать. — После ухода мисс Гермионы из этого дома и ещё некоторое время. Потом вновь приказал Мини готовит по утрам только кофе, когда стал работать в Министерстве Магии. Гермиона увела взгляд в сторону окна, надеясь скрыть во взгляде разгоревшийся огоньками интерес. Нет, Гермиона, нет. Даже не думай. О, чёрт. Вопрос вырвался приглушённым выдохом, словно даже её лёгкие были против того, чтобы она знала ответ: — Чем ещё занимался Сириус после моего ухода? Молодец. Почему этот вопрос находился на том же уровне её сознания, что и крестражи с расплатой? Возможно, если бы Блэк научился держать себя в руках, то и… Мерлин. Вдох-выдох — и забыть к чёртовой матери о том, что случилось в мастерской. Он утратил контроль, заставил её сделать то же. Так бывает. Это обязательно забудется, когда она вновь вернётся к более важным вопросам. Забудется же? Сейчас ей просто надо немного отвлечься. — Ну… хозяин долго грустил, — ответила Мини, и от Гермионы не могло скрыться то, каким печальным тоном она это произнесла. По всей видимости, самобичевание Сириуса продолжалось так долго, что оно вполне могло сойти за некое занятие. Разбирать себя на кусочки и лелеять свои страдания. У Гермионы не было на это времени. — И его почти никогда не было дома, он всегда уходил, но его брат и мисс Марлин постоянно были рядом, когда хозяин возвращался. Они заботились о нём. Но он не очень любил бывать дома. Он много ругался… Кричал… — Да, я не сомневаюсь, — ответила Грейнджер приглушённо. — На самом деле, хозяин был сам на себя не похож в то время, — серьёзно продолжила Мини, бросив в чашку ещё один кубик сахара. — А Мини ведь знала его очень хорошо, ещё с того времени, когда был жив дядя молодого хозяина, Альфард Блэк. Он не улыбался, ни с кем не говорил, даже не спал, — последнюю фразу она произнесла театральным шёпотом, подавшись вперёд и выпучив глаза. Уже спустя секунду Мини шмыгнула носом, прижимая ладони к округлым щекам. Гермионе казалось, она вот-вот заплачет, когда большие глаза стали походить на прозрачные водяные блюдца, а зрачки задрожали. — Мини думала, что хозяин болен и в любой момент может… — она испуганно прикрыла глаза ладонями, словно боялась даже вспоминать то время. — Он так тяжело переживал гибель родителей маленького мистера, — пропищала Мини. Гермиона молча кивнула. В это было легко поверить. Учитывая то, что Сириус даже сейчас до конца не смирился с их смертью. Прикусив нижнюю губу, она поморщилась, сквозь секундную боль приходя к новой мысли: невозможно принять потерю тех, кого ты полжизни считал семьёй. Невозможно, зная, как они умерли и за что. Невозможно, зная, что они могли бы выжить. Ну, так считал Сириус тогда. Сейчас, Грейнджер на это надеялась, он понимал все тонкости. Но, главное и самое болезненное, так же мог столкнуться с этим снова. Ногти царапали кожу, когда лица Регулуса и Марлин всплыли в сознании. Такие чёткие и реальные, такие родные. Вероятность их смерти убивала саму Гермиону. Неспешно — удар раз в пятнадцать секунд, но в самое дрожащее сердце, и боли хватило бы на всю жизнь. Звук со стороны привлёк внимание, и Грейнджер взглянула на Мини, которая покачивала ногами, сидя на высоком стуле и уже отставив пустую чашку. Она смотрела на Гермиону и пожимала плечами, словно обдумывала, стоит ли говорить то, что пришло ей на ум. — Мисс Гермиона не обидится, если Мини кое-что скажет? — робко произнесла эльфийка, уводя взгляд в сторону. Казалось, она боялась смотреть девушке в глаза. — Нет, конечно, — уверено заявила Грейнджер. Зная, что обида на эльфов ей не под силу, Мерлин, она даже на Кикимера не обижалась, когда он беспрестанно называл её грязнокровкой и другими, не самыми лестными словами. — Мини думает, что если бы мисс Гермиона осталась тогда, хозяин чувствовал бы себя намного лучше. Она слышала, с какой частотой бился её пульс. Сердце буквально вдалбливалось в рёбра, которые позже точно будут болеть. Появятся синяки. Гематомы… Прикрыла глаза, чтобы вспомнить… Так отчётливо, словно эти слова эхом прокатились внутри черепной коробки только вчера: «Я говорю о том, что хочу, чтобы ты насовсем ушла, понимаешь? Я не вынесу, если ты останешься. Клянусь Мерлином, если я буду видеть тебя ежедневно после всего, я сойду с ума». И заезженной пластинкой, повторяющей её собственные слова: «Ты считал тогда, что сможешь справиться один? Не смог. Думал, без меня станет легче? Не стало, Сириус». Чему верить? Тому, что видела, тому, что было так очевидно, или словам, которые давно должны были потеряться в груде воспоминаний её подсознания, но которое будто назло выплюнуло момент последнего дня в этом доме три года назад. Ответ очевиден. Гермиона верила своим глазам, своим чувствам и разуму, в конце концов. Она видела правду. Не стало… И он это демонстрировал всё чаще, наконец принимая свой провал. «Это оказалось больнее, чем я ожидал. Снова видеть тебя и чувствовать твоё присутствие даже тогда, когда ты не рядом». Признавал, что облажался. И, наверное, осознание этого должно было заставить Грейнджер ликовать, тешиться своей правоте, но… всё, на что её хватило, это: — Наверное. Признавала, что и сама облажалась. За окном сухие ветки клонились всё ниже к земле, придавливаемые тяжёлым сапогом бушующего октября. Опасность в воздухе… Главное, не забывать смотреть вверх. Гермиона прислушалась к стукам своего сердца, которые сейчас казались слишком странными, неравномерными. Стук, стук… пауза. Стук, стук, стук… очень длинная пауза. Словно её застала обычная аритмия. И вот опять. Гермиона слышала стуки, но, увидев, как Мини озадаченно переводит взгляд с неё на дверь кухни, поняла, что кто-то заявился сюда. — Они ж должны вернуться только через четыре дня? — встревоженно спросила Грейнджер, бросив на Мини непонимающий взгляд. Домовая кивнула и спрыгнула со стула, направляясь в сторону выхода. Удивительно, что они услышали настойчивые удары о дверь, когда всё звуки вокруг глушились шумом ветра. Гермиона последовала за Мини, минуя повороты, направляясь за ней вдоль длинного коридора и оказываясь в большой прихожей. За дверью точно кто-то ждал, когда ему откроют. Хоть из-за деревянной массивной двери невозможно было понять, кто это, Грейнджер точно знала, что это не вернувшиеся из круиза друзья. Они предупредили бы. И этот человек был волшебником, если знал, где находится дом Сириуса. Гермиона была уверена, что если бы за дверью стоял кто-то из Министерства, паника не закручивалась бы вокруг её шеи тугой петлёй. Новый короткий стук. Незваный гость знал, что за дверью уже кто-то есть, поэтому даже не старался. Нервозность росла с каждым новым шагом. Гермиона сжала палочку в руке, перекатив перед этим её между пальцами, и кивнула Мини, которая обернулась в последний момент, видно, решив убедиться, стоит ли открывать. Поток сильного воздуха едва не сбил Гермиону с ног, когда дверь открылась. Она зажмурилась, чтобы мелкие песчинки не попали в глаза, но спустя мгновение распахнула их, вовремя вспомнив, что на пороге успела заметить того, чьё лицо смазалось порывом ветра. Она натолкнулась на пристальный взгляд тёмно-зелёных глаз, так ярко контрастирующих на фоне серого неба, желая протереть собственные, чтобы убедиться в правдивости момента. Быть такого не может… — Лоренцо?..