Как и ожидалось, Признание, которого они хотят, неверно

— Я иду вперед. Хатиман схватил свою сумку: «Извините всех». — Конечно, у нас не так уж много работы. Но почему? — Спросил Кагуя. — Моя сестра приезжает в гости, так что, если возможно, я хочу приготовить ей обед ручной работы. Хатиман улыбнулся. — А? Комачи-тян придет? Миюки оживилась: «Ах да, я только что вспомнила, что Кей тоже упоминала об этом». — А как насчет Комачи-тян? Чике стало любопытно, и она поспешно подошла к ним. — Комачи зашла в тупик в учебе и ей нужна помощь, так что она пробудет здесь все выходные. — Она действительно ворчит с начала третьего курса, — ответил Хатиман. — Ну, мы с Комачи-тян родственные души, так что я могу понять ее разочарование. Миюки поморщилась, — она, должно быть, сейчас под большим давлением, не говоря уже о ее обязанностях президента Совета. Родственные души? Эти двое? — Что ж, было бы неплохо, если бы вместо этого ты мог ее побаловать. Хатиман ухмыльнулся и закатил глаза, глядя на Кагую. — Потому что Комачи всегда избегает полагаться на меня. Я очень беспокоюсь. Это, должно быть, преднамеренная провокация. Но Кагуя не была слабой, она знала, что это были всего лишь пустые слова. Холодный и отстранённый Миюки никогда не- — Конечно! Сегодня у меня много работы на полставки, но завтра я совершенно свободна. Миюки указал большим пальцем на себя: «Тогда я обязательно помогу ей и побалую ее». Хаясака посмотрела на Кагую, который практически застыл на месте с потрясенным лицом. Кагуя, вероятно, не ожидал, что Миюки не только скажет это, но и скажет с таким энтузиазмом… это было совершенно немыслимо! Как и ожидалось, Хикигая Комати оказался опасным вредителем. Какое несчастье! Воистину, эта дьяволица самая хитрая, я вообще не ожидал этого. — мрачно подумал Кагуя. — Интересно, есть ли способ безопасно убрать ее, не причинив вреда президенту?.. Как ни странно, на этот раз Хатиман выбрался наружу правильно, то есть через дверь, хотя и сделал это на бегу. Это заставило Мико выронить документы из рук, которые, к несчастью, упали на Исигами, сидевшего на полу. — Что за… Действительно, Хикигая Хатиман был необычайно весел, во всяком случае, по его меркам. Обычно он просто возвращался в Тибу, как обычно, но на этот раз его собиралась навестить Комачи. Все веселье и никакой усталости. Поэтому он поспешил домой на велосипеде на максимально возможной скорости. Относительно небольшое движение немного помогло, и он добрался до своего дома в рекордно короткие сроки. Время сломать ВСЕ вещи, чтобы сделать лучшую еду возможной. Он подсчитал, что до прибытия Комачи у него останется около часа на подготовку. Вообще-то, может быть, она присоединится к Кею по дороге. Ну к черту измерения! Хатиман решил, что крупномасштабная кулинария вполне может быть лучшим доступным вариантом, и начал формулировать лучший вид обеда, а также учитывать климат и погоду. Он решил пойти с чем-то немного кислым, у него в холодильнике была банка умебоши (маринованной сливы). Давайте на этот раз перейдем к азиатской еде. … И действительно, как раз в тот момент, когда Хатиман вносил последние штрихи, раздался звонок. — Привет, Онии-тян! Ожидались Комачи и Кей, но Хатиман совсем не ожидал третьего гостя. Это была молодая девушка с серебристо-розовыми волосами, небесно-голубыми глазами и большим набором гудков, не подходящих для ее возраста. У Хатимана было такое чувство, что он легко догадается, кто она такая, только по этим признакам. — Фудзивара? — Спросил он. — Здравствуйте, меня зовут Фудзивара Моэха. — Спасибо, что всегда заботишься о моей старшей сестре. — А, так вы младшая сестра секретарши, я много слышал о вас от нее. — Пожалуйста, входите, — глубокомысленно кивнул Хатиман. — Прошу нас извинить. — Спросила девушка, снимая обувь. — Вы уже пообедали? — Спросил Хатиман. — Вовсе нет. Я даже очень голоден. — Мне надо сесть на диету, — сказала Комачи. В глазах Комачи появились признаки потемнения век, почти такие же, как у Хатимана. Это делало их сходство гораздо более заметным, чем обычно. Хатиман подумал, что Комачи определенно похожа на фотографии их матери в юности. — Ты как следует выспался, Комачи? — Что случилось? — обеспокоенно спросил он, ведя их на второй этаж, где находились столовая и кухня. — Сегодня было особенно плохо, я спал всего четыре часа и выжил сегодня только благодаря кофе. — Осторожно, слишком много кофе вредно для желудка и сна. Хатиман с трудом мог поверить, что именно он напоминает Комачи о здоровом образе жизни. — Хуа, Онии-тян читает мне лекцию. Это что-то новенькое. — Насмешливо сказал ему Комачи. Грубо! — Комачи-ни выглядит очень напряженной. — Ты уверен, что нам стоит заняться этим прямо сейчас? — пробормотал Кей. — Да, у меня такое чувство, что если я не смогу решить эту проблему, то буду спать все меньше и меньше. А это плохо. Комачи захрипел. Затем Хатиман подвел их к обеденному столу, где уже было готово и ждало большое количество еды, которую он уже приготовил. — Не забудь сначала вымыть руки. — Здраво напомнил им Хатиман. — Что, Хачи-нии, ты все это приготовил? — Спросил Кей. — Да? — Э-э-э… С другой стороны, у Моэхи было до жути знакомое лицо со звездными глазами и слюной. Один очень напоминал тот, который ее сестра часто показывала в школе. Наверное, у сестер Фудзивара все-таки есть сильные гены обжоры. Это был сытный обед для них. Нарезанная свинина в сочетании с тертой сливой на приправленном рисе и капустном салате заставили их аппетиты возрасти вдвое! — Все немного кислое и пикантное, но не слишком крепкое. — Способности Онии-тян к кулинарии просто ужасающие, — заметила Комачи. — Ну, в конце концов, я планирую стать домашним мужем, — сказал Хатиман полушутя. — Вы все еще настаиваете на этом? Вздох. Комачи задумалась, насколько серьезен Хатиман. Но, тем не менее, он был очень бесстыден, говоря это. — Но в таком случае Хати-нии будет бесполезен! Кей отказывался в это верить, хотя слова исходили из его уст. — Я почти уверен, что если бы вы объявили об этом публично, то многие девушки заинтересовались бы вами. Моэха озорно ухмыльнулся: «Многие девушки Шучин очень ориентированы на карьеру, так что муж, который преуспевает в домашнем хозяйстве, будет очень популярным товаром». — Вот видишь, Фудзивара-тян это понимает. — Хатиман радостно указал на девушку. Кей испытал на себе, каково это — иметь безработного отца, чье существование можно описать словами «Неуклюжий». По иронии судьбы именно Хатиман мог быть самым ответственным за то, чтобы заставить ее отца двигаться дальше. И Кей был очень, очень благодарен за это. И все же амбиции Хатимана можно было бы свести к мировому «безработному». Это было совершенно неприемлемо! Ленивый, недвусмысленный человек — это, по-видимому, естественный анти-кей-репеллент. Комачи поняла. Похоже, Кей не единственная, кто остро нуждается в взрослении, прежде чем у них появятся серьезные отношения. Или, может быть, Хатиман просто дурачился. В конце концов, он БЫЛ трудолюбив, несмотря на свои слова. В конце концов, Хатиман был лжецом и полным противоречий. Внезапно Хатиману позвонили: «Да, здравствуйте. Хатиман слушает. Что? Доставить важный диск? У вас что, нет широкополосной связи? Хатиман закончил разговор, когда получил объяснения. — Пришел Джоб. Это был МЛИТ *. — Хатиман помахал мобильником. — Их интернет скомпрометирован, поэтому они хотят отправить важные документы физическими средствами для безопасности. Кей поперхнулась, и Комачи услужливо предложила ей чашку зеленого чая. — Какого черта ты вообще делаешь для работы? Комачи подозрительно прищурилась. — Плевать, деньги ждут! — Ты волен делать все, что хочешь, — сказал Хатиман. Только ничего не сломай. Да, и оставь грязную посуду в раковине. Я вымою их позже. Честно говоря, несмотря на то, что это был дряхлый мотоцикл, Хатиман теперь скучал по своему Драгстару 250. По не упомянутым причинам, похоже, что отец Момо взял свой велосипед и поехал кататься, но в итоге разбился. Травмы босса якудзы были довольно незначительными, с небольшим количеством сломанных костей, но мотоцикл пострадал гораздо больше. Это было полное списание. Поэтому они решили компенсировать это заменой велосипеда. Видя, что Хатиман фактически всегда имел при себе DragStar 400, хотя юридически он был зарегистрирован под именем Момо. Поэтому он решил, что ему следует выбрать другую модель. Таким образом, был выбран бывший полицейский мотоцикл Suzuki Inazuma, также известный как Suzuki GSR250 или GW250J. Он был немного быстрее старого Драгстара, но не до такой степени, чтобы быть гоночным велосипедом, а также довольно комфортной ездой. Хачиман закрасил полицейские опознавательные знаки на прочных пластиковых боковинах, а торговец подержанными велосипедами уже снял сирену и аварийные огни, но цветовая гамма делала совершенно очевидным, откуда взялся велосипед. Что же касается того, почему Хатиман выбрал его, то только потому, что он идеально подходил для работы по доставке. Интересно, начал ли Миюки работать на полставки и какой работой он сейчас занимается? В отличие от Хатимана, который довольствовался доставкой и ничем другим, Миюки переключалась с одной работы на другую, потому что считала работу неполный рабочий день важным опытом обучения.

***

Когда Хатиман вернулся, солнце уже клонилось к закату. Сегодняшняя работа была довольно беспокойной. Честно говоря, Хатиман чувствовал себя немного нехорошо, гадая, сколько людей сегодня будет работать сверхурочно. Но он, с другой стороны, так много пожал сегодня. Когда он вернулся, три девочки ВСЕ ЕЩЕ занимались. Поэтому Хатиман решил приготовить для них легкие низкокалорийные закуски. — Вам нужна помощь? — Спросил он. — Нет, мы почти закончили. — Спасибо, Хики-Хигая-сан, — сказала Моэха, принимая тарелку. Иногда Хатиману напоминали, что его фамилию бывает немного трудно запомнить, и ученики Шучина были исключением, так как большинство из них легко запоминали и произносили его фамилию. Даже в первом семестре первого курса, когда он был еще относительно одинок, за пределами Миюки, его одноклассники прекрасно помнили его фамилию. Для сравнения, многие его одноклассники из средней школы часто путают его имя. — Зовите меня просто Хати-нии. Привилегии младшей девочки, — сказал ей Хатиман. Хатиман не любил слишком сближаться с девушками своего возраста. До сих пор только у Момо хватало наглости называть его по имени. Но к маленьким девочкам Хатиман всегда был снисходителен. Он родился и вырос настоящим старшим братом; он ничего не мог с этим поделать! — Можешь также называть меня Комачи-ни. — Хороший друг Кей-тян и моя младшая сестра тоже, — фыркнула Комачи. Смотри, она хвастается. — Фудзивара-тян, ты собираешься остаться здесь на ночь? — У Кея будет ночевка, — спросил Хатиман, — а как насчет тебя? — Я пытался попросить у отца разрешения остаться на ночь, но, похоже, он мне этого не позволит, — заныл Моэха. Бля. — Он скоро будет здесь. Двойной трах. — Неужели это так? Жаль это слышать. Но Хатиман искренне считал, что чем меньше ему придется иметь дело с семьей Фудзивара, тем лучше. Он чувствовал себя неловко из-за того, что вот так бросил Чику, но ему нужно было быть осторожным, если он хотел пережить свой второй и третий год Шучина. — Да, мы почти не разговаривали друг с другом. — Честно говоря, мне хотелось побольше узнать о Комати-ни, — сказал Моэха. — В будущем у нас будет больше шансов. Хатиман попытался подбодрить ее: И действительно, вскоре перед домом Хатимана остановился лимузин. Министр Фудзивара Даичи, явно торопясь, открыл дверцу еще до того, как из машины вышел его водитель. Он позвонил. Хачиман открыл ее через несколько минут. — Добрый вечер, Хикигая-кун. — Я пришел за дочерью, — улыбнулся он. — Они отдыхают в гостиной после занятий, не хотите войти и подождать? — Предложил Хатиман. По тому, как он говорил, было ясно, что Хатиман сделал приход необязательным. Правда, министр Фудзивара колебался, но все же… Хатиман вовсе не был скромным на своей территории. На самом деле это было почти грубо. — Все в порядке. Если позволите, вы согласились с ночевкой? — Конечно, я это сделал. В этом доме много места, и мои родители все равно редко навещают меня, — сказал Хатиман, — и я рад, что они такие прилежные. Кей и Фудзивара-тян окажут хорошее влияние на мою глупую сестренку. Неужели он только что так открыто оскорбил собственную младшую сестру? — Ну, как отец, я не мог не волноваться. Даичи ясно дал понять, что его беспокоит присутствие Хатимана. — Ах, я? Тебе не о чем беспокоиться. Я вполне могу провести ночь в другом месте. — Я мог бы провести ночь у Миюки, — самодовольно сказал Хатиман. Он определенно оценит компанию. — Это очень безответственно с твоей стороны, — резко заметил Даичи. — Оставить трех молодых девушек одних. Ты действительно можешь называть себя мужчиной? — Уверен? Я имею в виду, что ты считаешь меня самым большим источником опасности в этом доме. Естественно, избавиться от меня было бы лучшим решением. А если это не сработает, ты всегда можешь послать другого шпиона следить за моим домом. Хатиман перестал быть вежливым. Одно дело быть скромным гостем, но в Даичи не было ни капли смирения. Хатиману не хотелось думать плохо о родителях друга, но он уже чувствовал раздражение. — Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Хатиман показал на экране мобильного телефона фотографию пойманного детектива. — Это лицо что-нибудь вам говорит? Даичи решил промолчать, не подтверждая и не отрицая свою причастность. — В любом случае, не стесняйтесь, идите в дом и приведите ее. Гостиная находится на втором этаже. Хачиман открыл дверь, саркастически приглашая его войти. Даичи вошел и тихо пробормотал: Внутри он обнаружил, что девочки играют в какую-то игру… с большой стопкой учебников, оставленных на обеденном столе. Некоторые были открыты рядом с рукописными заметками. Казалось, что раньше они действительно серьезно учились. — Ах, отец! Моэха поприветствовал его, по-видимому, испуганно. В конце концов, Даичи сильно ограничивают видеоигры дома, если не прямо запрещают их. — Не беспокойся обо мне, просто продолжай. Даичи строго следил за развлекательными средствами массовой информации, которыми пользовались его дочери, но это было одно из самых безопасных, так что он пропустил это мимо ушей. — Здравствуйте, меня зовут Хикигая Комати. Я учусь на третьем курсе средней школы в Тибе. Комачи вежливо склонила голову, — И хороший друг Кей-тян. Странно, Хатиман как-то хвастался, что у него самая симпатичная младшая сестра в мире, но Комачи выглядела грубой и усталой, почти как ее старший брат. Или это из-за ее недосыпающих глаз? Предметы третьего курса, должно быть, сильно подействовали на нее. — Понимаю. Я Фудзивара Даичи, пожалуйста, будь хорошим другом и для Моэхи тоже. В конце концов, это была девушка, так что Даичи без проблем позволил ей приблизиться к его дочерям. — Фудзивара-сан — министр левых сил Японии. Кей представил его. — Ах, извините. Я об этом не знал. — Комачи двусмысленно улыбнулся. — Хочешь присоединиться к нам и поиграть? Даичи прищурился. Казалось, эта девушка была такой же проницательной и опасной, как и ее брат. И все же он не хотел быть слишком авторитетным. Причина, по которой Комачи предложил контролера четвертому игроку, состояла в том, чтобы заставить Даичи вписаться в него, лишив его социального положения высокопоставленного министра Японии, и вместо этого поставив его на место отца Моэхи. В каком-то смысле это был хороший подход. Но тот факт, что Комачи ничуть не испугался, заставил его встревожиться. — Конечно, но я не очень хорош в этой игре. Не то чтобы у Даичи было много свободного времени, чтобы играть со своими дочерьми. — Кстати говоря, мне жаль, что Моэха-тян не сможет присоединиться к вашей сегодняшней ночевке. — Все в порядке. — Но если вы не возражаете, вы можете пойти с нами в дом Фудзивары. — И Широгане Кей-сан тоже, — смело предложил Даичи. Я уверена, что моя дочь Чика-сан будет счастлива, если вы это сделаете. Комачи мрачно посмотрел на него. Ах, теперь она действительно очень похожа на своего старшего брата. Кто этот идиот, пытающийся вот так вторгнуться в мое время с моим любимым старшим братом? Комачи задумался. В конце концов, время, которое они проводят вместе, может быть очень ограниченным. Комачи не настолько заботилась о Моэхе, чтобы уезжать, во-первых, она никогда не входила в ее планы на выходные. — Просто иди с ним, Комачи. — Это будет более эффективный способ обучения, — заметил Хатиман. Завтра мы можем пойти куда-нибудь поиграть вместе. Только мы вдвоем. — Что на самом деле?! Комачи выглядела по-настоящему счастливой, и на мгновение ее мертвые рыбьи глаза, казалось, исчезли. — Клянусь старшим братом, — сказал Хатиман, сделав знак согласия, — Миюки придет и будет спать здесь сегодня, чтобы мы, старшеклассники, тоже могли нормально учиться. — Хм… Хорошо, если ты настаиваешь. Комачи ухмыльнулась, у нее закружилась голова. — Хм, а что? Ты и Миюки-кун тоже можете пойти, Хикигая-кун. — Поддразнил его Даичи. У Даичи не было абсолютно никаких причин беспокоиться о Хатимане в его доме. В конце концов, мальчик не посмеет сделать ничего опрометчивого. — Нет, спасибо. Хачиман открыто отказался, повернулся и снова направился вниз. Кей не знала почему, но ей казалось, что между министром и Хатиманом существует открытая враждебность, и это ее очень беспокоило. — Все в порядке, Кей-тян. — Комачи погладила ее. — Все будет хорошо. Слова Комачи ни в малейшей степени не вселили в нее уверенности. … В конце концов Хатиман проводил трех девушек к выходу. А потом вдруг Даичи сказал: — Девочки, идите ужинать без меня. Мне нужно кое о чем поговорить с Хикигая-сан. — Э-э? — Как вы, наверное, слышали, «МИЛТ» сегодня подвергся кибератаке, и, возможно, номинально Хикигая-кун участвовал в восстановительных работах, и я хотел услышать его мнение как стороннего подрядчика. Сегодня Хатиман доставил много документов и физических резервных копий, пытаясь сдержать атаку и связанный с ней ущерб. Его усилия, хотя и довольно незначительные, были в какой-то степени полезны, обеспечив нормальное функционирование Министерства с минимальными проблемами. Естественно, Хатиман был щедро вознагражден за это. Ему совсем не нужно признание. — Кстати об этом, Комачи, подойди сюда на минутку, — сказал Хатиман, и Комачи последовал за ним, чтобы их не услышали. — Ты захватила с собой свой особый амулет? — Разумеется. Талисманы удачи для успешной учебы и экзаменов были очень распространены среди третьекурсников, таких как Комачи. Так что для нее не было ничего странного в том, что он у нее есть, даже если она и не была исключительно религиозной. — Тогда положи это внутрь. Хачиман протянул ей серебряную монету. Это была редкая серебряная монета в 1000 иен. Они были напечатаны для празднования чего-то. В данном конкретном случае монета была отчеканена в честь Олимпийских игр 2020 года в Токио, весом 31 грамм и изготовлена из чистого серебра. — Ого, легендарная серебряная монета! Глаза Комачи расширились. — Это подарок МИЛТА. В прошлом году их было выпущено всего 100 000». — Надеюсь, это принесет вам удачу и процветание, — гордо улыбнулся Хатиман. — А как насчет тебя, Онии-тян? — Для меня тоже есть. Хачиман показал блестящую монету в прозрачном рукаве бумажника: — Благодарю вас! Комачи радостно обняла его. — А теперь иди. Лимузин уехал, оставив за собой тонкое облачко дыма. Даичи посмотрел ему вслед, а потом на Хатимана: — Как хочешь, — сказал Хатиман, когда они вернулись в дом. Хатиман пошел мыть грязную посуду, а Даичи спокойно сидел лицом к обеденному столу. — Ты всегда так жил один? — Вдруг спросил он. — Да, с тех пор как я вошел в Шучин, — ответил Хатиман. — Как часто приезжают твои родители? — Когда я только начинал, они приходили три-четыре раза в неделю. В наши дни это, может быть, вдвое меньше. Раз или два в неделю. — Понимаю. В этом был смысл. В конце концов, у них в Тибе есть дочь, о которой нужно беспокоиться. — А как насчет твоей младшей сестры? — Снова спросил Даичи. — Обычно она не приезжает в гости, я обычно возвращаюсь в Тибу почти каждые выходные, чтобы мы могли провести время вместе. Даичи только что разрушил их планы на выходные, так что у Хатимана не было особого стимула благодарить его за что-либо. — Простите меня за то, что я так откровенен, — сказал Даичи холодно, но серьезно. — Я просто беспокоюсь о своих дочерях. Но особенно Чика-сан. — Почему ты так волнуешься? — Если я не буду строг, она может сбиться с пути, — серьезно сказал Даичи. — Она бы не стала. — Секретарь Фудзивара, может, и не торопится, — усмехнулся Хатиман, — но она всегда была целеустремленным человеком, сколько я ее знаю. — Почему вы так уверены? Даичи посмотрел на него. — Я мог бы спросить вас о том же: почему вы так мало верите в свою дочь? Хатиман посмотрел на него в ответ. Этот вопрос глубоко пронзил Даичи, прямо в глубине его холодного, стального сердца, как стрела, попавшая в цель. Каким бы бессердечным ни был родитель, это должно причинять боль. Хачиман более чем хорошо это понимал и намеревался заставить его страдать. — Если бы я был секретарем Фудзиварой, мое сердце обливалось бы кровью. Те, кто обладает огромной властью в этом мире, в конце концов остаются людьми. Фудзивара Даичи был любящим и внимательным отцом до того, как стал министром. Когда Хатиман начал готовить ужин, Даичи, казалось, еще глубже погрузился в депрессию. Это осознание было похоже на сильный удар по яйцам. Хачиман не был уверен, чувствует ли он себя немного виноватым или просто сочувствует ему, но Хачиман протянул ему миску с незнакомым блюдом: Эта страна пострадает, если ты заболеешь. Казалось, она была сделана из нашинкованной капусты, хотя под ней тоже были всевозможные овощи в горячем, пикантном супе. — Что это такое? — Щи. Щи из русской капусты. — Я добавил туда картофель, курицу и свинину, — сказал Хатиман, приступая к своей тарелке, — так что она должна быть довольно сытной. Министр Фудзивара с сомнением посмотрел на него, а затем попробовал на вкус. Это было довольно вкусно для чего-то столь общего и приготовленного шестнадцатилетним мальчиком. — Не хотите ли выпить с ним? — Все в порядке, Хикигая-кун. — О, хорошо, потому что я только что кое-что приготовила. Хатиман достал из холодильника бутылку кваса и разлил его в два стакана. — …это пиво? — Нет. Министр Фудзивара попробовал его, и он оказался довольно сладким и освежающим. — Мёд? — Это квас, смешанный с медом и лимоном, — сказал Хатиман, — домашний. — Понимаю. Несмотря на то, что это были голые кости, несмотря на то, что это было так просто, Фудзивара Даичи не мог не чувствовать тепла и сердечности в этом тихом ужине. — Ты каждый день так готовишь? — Почти каждый день, если только кто-нибудь не приготовил или не купил что-нибудь для меня. — Меня тошнило от еды конбини в первый же месяц жизни в одиночестве, — сказал Хатиман. — Понимаю. Дайчи подумал, что, если Чика будет жить одна, как Хатиман, станет ли она более зрелой? Вырастет ли она более независимой или станет более незрелой и избалованной? — У Чики-сан есть старшая сестра. — Ее зовут Тоеми, — неожиданно сказал Даичи. — Я слышал. Хатиман кивнул. — Не знаю, где я ошибся. Даичи вздохнул и выпил полстакана, — Но Тоеми становилась все более неряшливой и недисциплинированной. А нынешняя она в колледже — просто позор для семьи. — Но секретарь Фудзивара не ее старшая сестра. — Откуда ты знаешь? Вы даже не знакомы с моей старшей дочерью. — Фудзивара Тика — очень амбициозная девушка. Она сделает абсолютно все, что в ее силах, чтобы ее репутация оставалась чистой до тех пор, пока она не окончит школу, а затем не пойдет в политику «. — Чтобы превзойти собственного отца, ступить на путь, пройденный ее предками, Фудзивара Чика сделает абсолютно все, что вы скажете. Если бы вы сказали ей прыгнуть, она бы только спросила, как высоко. Даже если вы скажете ей выйти из Студенческого совета и Настольного игрового клуба, она подчинится. И она никогда не покинет дом Фудзивара, даже если ты заключишь ее в тюрьму. Потому что это была Чика. В конце концов, Фудзивара Тика была и своекорыстным человеком, и хорошей девочкой. — Сажаю ее в тюрьму… это… Даже для Даичи это было совершенно немыслимо. Неужели по сравнению с небрежными и отстраненными родителями Хатимана он действительно был намного лучше? Даичи до сих пор живо помнил, как Чика решила бросить уроки игры на фортепиано. — Чика-тян, что ты собираешься делать в будущем? — Спросил ее инструктор. — Я хочу стать премьер-министром! И независимо от того, было ли это личным намерением или просто честностью, казалось, что Хикигая Хатиман понимал свою дочь больше, чем сам Даичи. Даичи действительно стало стыдно. — Могу я попросить вторую порцию? Опустошив бокал, Даичи поднял его. — Если ты собираешься напиться, то физически не можешь этого сделать. Тебе, наверное, придется выпить это галлоном. — Но я рад, что вам понравилось, министр Фудзивара, — сказал Хатиман, наполняя бутылку. На самом деле, Даичи нравился этот аромат. Достаточно, чтобы он даже попросил третей! Лимузин вернулся позже, чтобы забрать самого Даичи. — Я знаю, что немного поздно говорить это… — сказал Даичи Хатиману и немного опустил голову. — Но я должен извиниться за инцидент, который произошел раньше, и за то, что произошло сегодня. — В наше время какой отец не беспокоился бы о своей дочери? Хатиман недоверчиво ответил: «Богатым людям тоже тяжело. Это было то, чему я научился с тех пор, как поступил в Шучин. Иногда я завидую этим детям. У них полно денег, но еще больше — родителей, которые действительно заботятся о них. Даичи поднял брови, когда Хатиман протянул ему холодную бутылку неоткрытого кваса. — Не оставляйте его слишком долго при комнатной температуре. И выпейте стаканчик-другой со своими дочерьми. Иногда это может быть трудно сделать, но большинство детей счастливы, просто видя своих родителей, сидящих перед ними за одним столом. . Даичи понял, что он имел в виду. — Если ты случайно проходишь мимо, — сказал ему Даичи, — ты тоже должен прийти на ужин, Хикигая-кун. Хатиман молча повернулся и пошел обратно в дом, но Даичи был уверен, что Хатиман получил его сообщение. Сидя в своем лимузине, министр Фудзивара начал понимать, почему Чика так заинтересовался этим мальчиком. Кто-то с таким небольшим количеством слов, но всегда говорит ясно. Кто-то, кто, несмотря на свое горькое воспитание и плохое отношение, верил в людей и понимал их. Тем больше причин, почему Даичи всегда должен быть настороже. Но, может быть, хоть немного, он мог бы быть к нему более снисходительным. … Результат сегодняшнего сражения: не так, как планировалось.