Like lovers do

— Кинн…       Утро встречает Порша солнечной улыбкой напротив и ароматами кофе в постель. На подносе, что стоит между ними, свежая выпечка, тосты, мёд, джем, омлет с зеленью и терпкий американо. Порш думает, что такой подаётся только в какой-нибудь дорогой кофейне. — Доброе утро, — вместе с улыбкой Порш получает нежнейший утренний поцелуй в щёку. — Доброе утро, — переживая за запах изо рта, Порш едва не уклоняется от невинного прикосновения. — Угощайся, — Кинн кивает на поднос, — приятного аппетита. — Спасибо, — Порш скромно тянется за вилкой, — тебе тоже. — Спасибо, Порш.       Порш задумывается, гадая, куда же поведет его вечером Кинн, и так увлекается, что незаметно для себя сметает с тарелки последний тост, не позволив Кинну даже попробовать. В себя он приходит только тогда, когда из его рта торчит половина поджаренного ломтя хлеба. — Ой… Прости.       Кинн дарит ему снисходительную улыбку — Прости… Я что-то увлекся. Не оставил тебе. — Ничего страшного. Ешь на здоровье.       Конечно, Кинн мог бы просто заказать для себя ещё. Но у Порша есть другая идея, которой он надеется завуалировать свою непреднамеренную жадность. Играя бровями, взглядом показывает: тут ещё есть от чего откусить.       Кинн смекает, чего от него хотят. Подавшись вперёд, жадно хватает зубами треть от видимой половины тоста. Порш пробует засмеяться, но с сжатой челюстью это не так-то просто. Между тем Кинн дожёвывает свою половину почти до губ Порша, останавливаясь в каких-то миллиметрах. Их лица так близко, что всё сливается. Глаза Порша широко распахнуты. Кинн кладет ладонь ему на затылок, взьерошивая густые волосы. Порш ощущает, как ускоряется его сердце. Кинн соединяет их лбы, кончики его пальцев нежно массируют голову. Затем нос его скользит по виску к щеке, на которой Кинн оставляет ещё один поцелуй, подмигивая ему: — Спасибо. Так было гораздо вкуснее.       Порш не уверен, что остаток тоста не выпал из его рта.       Около полудня они паркуются на одной из тех улиц, где накануне Поршу так грубо указали на дверь. — Кинн… — Порш тянет мужчину за локоть, — только не в этот.       Кинн берёт его за руку: — Не переживай. Мы им нанесем отложенный визит.       Они заходят в магазин в самом конце улицы. Не менее люксовый, чем другие. В зале несколько консультантов, одетых одинаково. Кроме одного. Очевидно, это старший продавец. Он-то и приветствует их первым: — Здравствуйте. Ищите что-то конкретное?       По улыбке и совершенно преданному выражению глаз можно не сомневаться, что он и вся его команда готовы облизывать потенциальных клиентов с головы до ног. А Кинну, кажется, именно это и требуется. Абсолютно уверенным голосом он отвечает: — Нам нужны несколько комплектов casual и пара-тройка на выход. На элитное закрытое мероприятие, — Кинн кивает в сторону Поршу, — всё это для него. И да, — здесь Кинн наклоняется, с особым акцентом сообщая мужчине: — Мы собираемся потратить неприлично большую сумму денег. — Могу я уточнить, насколько именно? — надо видеть, как загорается этот заискивающий взгляд. — Неприличную или… ммм… вопиюще непристойную? — Вопиюще непристойную. — Какой мужчина!       Старший продавец хлопает в ладоши, и в одно мгновение вокруг вконец смутившегося Порша собирается трио из других консультантов. Все они суют к лицу юноши дорогие мужские сорочки, пиджаки, поло. Дальше очередь доходит до брюк. Кинн усаживается на диван из кожи оттенка марсалы, и на низком столике перед ним быстро появляется чашка кофе. — Нижнее белье и обувь тоже нужны, — совершенно уверенно говорит Кинн.       Чёрт… Конечно он видел, какое убожество я ношу… стыдно-то как…       Порш даже рад, когда его уводят в примерочную. Впрочем, радость эта длится недолго. Ибо через несколько минут Кинн настаивает на «дефиле».       На первых двух выходах Порш жутко стесняется и спотыкается на ровном месте. Но под финал походка становится увереннее. К тому же, он прекрасно понимает, насколько ему идёт последний наряд — белое поло с небесно-голубым воротником и лёгкие брюки в тон — всё просто фантастически подчеркивает контраст с загорелой кожей и заставляет Кинна на мгновение застыть в восхищении.       Кинн встаёт и приближается к нему. Берет за руку и подводит к зеркалу: — Сегодня вечером у меня будет самый красивый спутник. Как же я справлюсь со всеми завистливыми взглядами?       Снова краснея, Порш шепчет, опустив взгляд: — Кинн… Чтобы тебе не было сегодня стыдно за меня — давай возьмём один костюм. Но больше ничего не надо. — Это ещё почему? — Я видел ценники… Это же всё бешеных денег стоит. Кинн… пожалуйста. Не надо лишних трат. В конце концов, я могу съездить домой и взять кое-что из своего на оставшиеся дни. — Порш, — Кинн прислоняется щекой к его виску, — тебе так идут эти вещи. И поверь: мне не стыдно за тебя, во что бы ты ни был одет. Но я хочу, чтобы ты сам чувствовал себя уверенно. А ещё зашёл в тот магазин, где какие-то невоспитанные и не знающие своих обязанностей грубияны указали тебе на дверь и одним своим взглядом заставил их понять, как они ошиблись.       Пряча лицо на его плече, Порш уступает.       Всё так и происходит. Там, откуда накануне его так бесцеремонно выставили, сегодня готовы стелить перед ним ковровые дорожки. Порш пользуется ситуацией, напоминая персоналу, как они с ним обошлись.       Немая сцена. Его колкое «странно, вчера ваши вещи казались брендовыми, а приглядеться — обыкновенный ширпотреб с уличного рынка». Объятия Кинна, который встречает его на улице возле красного Porsche. Оглядываясь, Порш замечает прилипшие к стёклам двери лица, которым он на прощание салютует средним пальцем.       Уже внутри машины он интересуется у Кинна: — Как думаешь… Последний жест — не перебор?       Кинн усмехается, гладя его по щеке: — Ну, рискну предположить: такого им ещё не показывали.       Оба смеются, подставляя лица солнцу и встречному ветру. До вечера ещё полно времени. Кинн сообщает, что после обеда ему всё-таки придется уехать на пару часов, но «ты не скучай, можешь поплавать в бассейне или ещё что-то». Порш с улыбкой соглашается. Оно ему на руки: значит, тоже успею съездить по своему делу и не надо выдумывать причину.

***

— Порш? Ты скоро? — Сейчас! Одну минуту!       Порш волнуется. Костюм двойка лилового оттенка, голубоватая сорочка и лёгкие кожаные туфли. Это не первый костюм в его жизни. Но такой дорогой он носит впервые. Кинн одет так же, правда, костюм на нём цвета беж. Он вновь не сдерживает взглядов и возгласов восхищения, чем только снова смущает Порша.       Роскошный, полный света и блеска зал на последнем этаже бизнес-центра. Благотворительный аукцион. Кинн крепко держит его за руку, но Порш все равно умудряется споткнуться, так что Кинн обнимает его за талию «для страховки».       Ещё одна пара, идущая им навстречу. У Порша едва не вываливаются из орбит глаза, которыми он умоляет тоже заметившего его и не менее удивлённого Пита «не выдавать их знакомства». Вегаса он видел только из окна их съемной квартиры, но тот его вообще не видел. Порш сам не понимает, чего так испугался. Скорее, свою роль играет природная скрытность. Но, как оказалось, их спутники тоже знают друг друга. — Здравствуй, Кинн. И ты здесь? — Добрый вечер, — Кинн ответно складывает вместе ладони, — как живёшь, Вегас?       Тот будто не считает нужным ответить. Они по очереди представляют свои пары. Судя по лицу Питу, ему с трудом удается не фыркнуть от смеха при «знакомстве» с Поршем. А ещё, слыша имя его друга, Кинн облизывает кончиком языка губы, пытаясь скрыть улыбку. У Порша есть подозрения, что Кинну нетрудно сложить одно с другим.       Затем они расходятся. Чуть позже Кинн извиняется, на несколько минут оставляя Порша одного. Не проходит и пяти из них, как его тянут за рукав: — Так вот, кто твоя тайна, Порш?! Ничего себе! Вот это ты себе отхватил парня! Ну надо же! — Пит готов тараторить без умолку — Какого ещё «парня»? — отмахивается Порш, хмуря лоб. — Я просто сплю с ним. За деньги. И всё.       Оба резко разворачиваются на звук разбитого стекла. Кинн стоит за его спиной совсем на небольшом расстоянии.       Блядь… Ну за что мне всё это?!..       Кинн уже близко. Порш уверен: сейчас ему выскажут всё. Но он в который раз ошибается в этом потрясающем мужчине. Взяв его за руки, Кинн говорит: — Прости, что оставил тебя одного. Но сегодня мне иногда придется делать это. — Кинн…       Каким бы добрым и нежным ни был этот взгляд, Порш безошибочно угадывает в нем грусть. Он всё слышал. Не могло быть иначе… Это ж надо было так всё испортить. Порш готов вырвать себе язык. Он даже не замечает, в какой момент их покидает Пит. — Кинн, я… — Всё в порядке, — большими пальцами рук Кинн гладит ему ладони, — поверь, я не собираюсь строить из себя «обиженного спонсора». Так что — всё в порядке. — Нет, Кинн, — Порш трясет головой, словно запутавшийся в поводке щенок, — не в порядке… Ты не заслужил слышать подобное.       Кинн крепче сжимает его руки в своих: — Но ведь это правда. Верно? А на правду, как известно, не обижаются.       У Порша сердце чешется. И язык будто к нёбу прилип. — Знаешь, — Кинн отпускает его руки и смотрит пронзительно, — давай подарим друг другу оставшиеся дни. Без иллюзий. Без вопроса «а что там дальше?». Если, конечно, ты не против.       Порш только и может что кивнуть. Ему стыдно. И он запутался. Два дня тому назад он шел сюда с четкой целью. И ничто не могло и не может! её перевесить. Но он не уверен, что сейчас это по-прежнему так. — Хорошо, — Кинн с улыбкой кивает ему, — не скучай.       Порш остаётся один среди чужой ему толпы. Он хватает бокал с первого попавшегося подноса и залпом осушает его. Он не знает, что где-то на другом конце зала Кинн делает то же самое. А ещё к нему со спины подкрадывается Вегас. — Красивый мальчик, — резюмирует он, в воздухе чокаясь с Кинном.       Тот молча продолжает смотреть в одну точку. — Он знает?       Кинн качает головой: — Нет. И не должен узнать. Ты меня хорошо понял?       Вегас кривит губы и поднимает одну бровь: — Что ж, Кинн. Я далеко не святой… Но даже для меня это было бы слишком. Грязно «играешь», Кинн. Неужели юное разбитое сердце для тебя ничего не стоит? — Тебя это не касается.       Вегас хмыкает и, похлопав его по плечу, уходит прочь.