Еще несколько слов на "С"

— Я вдруг занервничала, — призналась Белла, когда я уложил Роджера в самое дорогое и безопасное автокресло, какое только смог найти. Я тренировался застегивать его больше раз, чем мог сосчитать, но с трясущимися руками это было не так просто. — Ты тоже, не так ли? — Э-э… я до смерти напуган, — нервно рассмеялся я. — Я просто… Мы могли бы убедить доктора Улей и доктора Сноу задержать вас еще на один день. Она мягко улыбнулась и покачала головой: — Думаю, нам пора домой. Начнем это… родители двух детей. Я не думала, что мне будет страшно привести его домой, понимаешь? — Да, я тоже. У нас ведь просто мандраж, верно? — Да, черт возьми, — хихикнула она, когда я наконец пристегнул Роджера. — Видишь? Наше первое препятствие было преодолено. Он готов! Я посмотрел на нашего пристегнутого сына, лежавшего в серо-зеленом автокресле. Он был завернут, пристегнут, и Белла тоже накрыла его одеялом, на всякий случай. Их документы об выписки были сделаны, и мы были свободны уйти, когда будем готовы, что, я думаю, было сейчас самое время. Внезапно пять дней в больнице показались мне не слишком долгими. Схватив куртку, я наклонился, чтобы поцеловать Беллу. Казалось, ее губы произвели на меня странное успокаивающее действие, и я нуждался в этом прямо сейчас. Наша новая жизнь начиналась… прямо сейчас! Мы выйдем из этой больницы, и не будет ни медсестер, ни врачей, которые могли бы нас успокоить, ни лишних рук, когда нам нужно будет поспать, и никого, кроме нас, кто мог бы сделать нашего сына счастливым и здоровым. Это было чертовски пугающе. — Я люблю тебя, Кусака, — сказал я перед выходом. — Я пойду разверну машину, а потом вернусь, хорошо? Она с улыбкой кивнула, покачиваясь автокресло: — Звучит неплохо. Я тоже тебя люблю. И Роджер тоже. — Конечно, я тоже люблю тебя, Малыш, — улыбнулась я, целуя его в лоб. — Ну что, поехали, а? Я пробежал через парковку к машине, желая как можно скорее вернуться к Белле и нашему сыну. Хотя Кроха умоляла нас принять участие в возвращении Роджера домой, мы приняли трудное решение сделать это в одиночку. Белле нужно было место на заднем сиденье рядом с Роджером, и если Кроха и ее кресло тоже окажутся там, то сорокапятиминутная поездка будет тесной. Однако мы позволили ей прогуливать школу, и Чарли ждал нас в доме вместе с ней. Это было не то, чего она хотела, но это сработало. Подъехав к главному входу и объяснив охраннику, что происходит, я поднялся наверх. Медсестра Беллы была рядом с ней, помогая ей сесть в инвалидное кресло. Она хорошо выздоравливала после операции, и у нее не было никаких осложнений, но она все еще была измотана и болела, что было совершенно нормально. — Сумки в машине, и она ждет нас, — сказала я, поднимая сиденье Роджера. — Мы готовы? — спросил я. Она кивнула: — Ага, давай-ка подумаем, что, черт возьми, нам делать дальше. — По-моему, этот список довольно длинный, — рассмеялся я, когда медсестра начала выталкивать ее из палаты. Я последовал за ними, держась за автокресло обеими руками. Я бы не бросил своего ребенка, но… Скажем так, лучше перестраховаться. Уронить автокресло было одним из примерно пяти тысяч иррациональных страхов, которые внезапно возникли у меня, и было чертовски странно бояться, законно бояться. Я прошел через это с Софией, так что на самом деле это было не в первый раз. Но эта часть… Так оно и было. Я не видел, как София появилась на свет, не переживал из-за того, что привез ее домой, и не боялся всего так много. Я думаю, Черт, наверное, так оно и было на самом деле, просто по-другому. — Хорошо, он… он в безопасности, — сказал я, выпрямляясь, прежде чем снова нагнуться и еще раз проверить ремень. — Да, он в безопасности. Я дернул еще раз, просто чтобы убедиться, прежде чем захлопнуть дверь и побежать обратно на другую сторону. Белла встала с кресла, не дожидаясь моей помощи, но позволила мне взять ее за руку, чтобы она могла забраться в свой внедорожник. Она быстро скользнула в середину, проведя большим пальцем по щеке Роджера, когда я закрыл дверь и направился к водительскому месту. Устроившись поудобнее, я наклонил зеркало так, чтобы видеть то, что было на задних сидениях. — Он все еще не спит, не так ли? — Спросил я. Она подняла голову и улыбнулась: — Он тоже издает эти маленькие кряхтения. Но ведь он не капризный ребенок, правда, милый? Она ворковала с ним, а я просто наслаждался видом в течение минуты, вспомнив что было почти шесть лет назад. " — Все в порядке, милая, — сказала Белла, улыбаясь и поглаживая животик Софии. — Мы собираемся привести тебя в порядок. — Так ты знаешь, как справляться с детьми? — Спросил я.» Воспоминание обрушилось на меня, как тонна кирпичей, и я с улыбкой завел машину. Казалось, это было так давно, когда Белла спасла меня с Крохой, как будто это была совсем другая жизнь. Она была так заботлива с Софией, и все же у нее не было причин для этого. Она встретила нас с распростертыми объятиями, легко и с любовью. Так и должно было быть. *** Въехав на подъездную дорожку, я почувствовал одновременно панику и облегчение. Мы сделали это без того, чтобы я разбил машину, но мы также были здесь. Это было начало новой главы в нашей жизни, и моменты, которые привели к ней, наполнили меня счастьем. — Когда мы впервые посмотрели на это место, я даже не подумал, что оно превратится в наш дом, — сказал я, оглядываясь на Беллу. — Я знаю, но… Это так. Нет такого места, где бы я хотела быть, — сказала она. — Я до сих пор помню, как сразу после того, как мы переехали, я поставила Софию и смотрела, как она ковыляет по полу. Она все еще была новичком в ходьбе и то и дело падала на свою маленькую попку. Ты выходил из себя, а она хихикала. — Она была чертовски бесстрашной, — усмехнулся я. — Но это место… Это дом благодаря тебе. Ты увидела в нем красоту, и мы сделали его нашим. Это было невероятное начало. Она улыбнулась и кивнула: — А теперь у нас есть еще одно начало. Я понесу его, хорошо? Ты возьмешь автокресло? Мы можем забрать сумки позже. Я заглушил двигатель и вынул ключ из замка зажигания: — Да, конечно. Мы вместе вошли в парадную дверь, и моя рука легла ей на поясницу. Малышка быстро прибежала, когда наши глаза упали на голубые ленты, украшенные бессистемно. — Папочка! Мамочка! — завизжала она, подбегая ко мне. — Я так рада, что ты дома! Я быстро поставил автокресло на пол и подхватил ее на руки. Эта маленькая девочка была причиной моей сегодняшней жизни, моей жизни, и точка! Если бы она не осталась в моей квартире, кричащая, плачущая, писающая… Черт, я бы никогда не узнал, что такое истинное счастье! Она была для меня всем! — Я вижу, ты нарядная, — сказал я, ухмыляясь, когда Чарли вошел в фойе. — Это ты заставила Дедушку залезть на лестницу? — Заставила? — он хрипло усмехнулся. — Она только хлопнула ресницами, а я уже был там, наверху, и прикрепрял ленты. Малышка улыбнулась слишком мило: — Я хотела сделать дом красивым! — Он такой красивый, сладкая девочка, — сказала Белла. — Как насчет того, чтобы помочь мне переодеть Роджера, а потом мы спустимся вниз? Я чувствую запах обеда. — Мы приготовили макароны с сыром и хот-доги! Можно я его подержу? — Как только мы поднимемся наверх. — Белла улыбнулась, протягивая свободную руку. — Уверена, Роджеру не терпится увидеть свою комнату. *** Чарли остался на обед, но вскоре ушел, чтобы дать нам время побыть наедине. Мы оказались в нашей спальне. София держала Роджера, а Белла свернулась калачиком у меня на груди, довольно улыбаясь. Малышка была так нежна с братиком, крепко держала его, хотя подушки вокруг нее делали большую часть работы. — Он много зевает, — сказала она, глядя на нас. — Ему что, спать пора? — Может вздремнуть, — сказал я. — В конце концов, у него был очень волнительный день. Прежде чем мы пообедали, Кроха повела Роджера на экскурсию по дому, попросив Беллу следовать за ней в каждую комнату. Она уже была такой чертовски хорошей старшей сестрой, желая показать ему все и спрашивая снова и снова, не нужно ли ему чего-нибудь. Когда Белла кормила его, София стояла рядом с ними с дополнительной пеленкой для отрыжки и задавала вопрос за вопросом. Я думал, что Белла будет раздражена непрерывными расспросами, но она не была такой, даже немного. Она все объяснила Крохе, очень взволнованная тем, что наша дочь проявляет такой интерес. И снова я вспомнил, как Белла научила меня всему. Она была матерью с самого начала! Наш день был заполнен дремотой, грязными подгузниками и кормлениями, но… это было прекрасно! Честно говоря, он чувствовался завершенным. Моя маленькая семья весь день просидела на нашей кровати, наблюдая за нашим новым пополнением, пока он спал и обосрался. Малышка даже назвала его сморщенное личико милым. Я имею в виду… Он был милым ребенком, но я бы не стал заходить так далеко. — Я могу быть предвзятой, но я думаю, что у нас самые милые дети в мире, — прошептала мне Белла, глядя на Софию между нами, мирно посапывающую, и Роджера, делающего то же самое на ее груди. Я с улыбкой покачал головой: — Я не думаю, что это предвзято. Я имею в виду, что это правда. Они чертовски очаровательны, и они наши, Белла, оба. Пока я смотрел, как она целует маленькую головку Роджера, на меня нахлынуло еще одно воспоминание. " — С тобой все в порядке? — Спросила Белла, когда мы стояли в лифте. Я прижался губами к ее макушке: — Да, — вздохнул я. — Просто… больно за Кроху. — Ну, я люблю ее больше всего на свете и всегда буду любить. Она примет нас. Я слегка улыбнулся и кивнул: — Да, примет. Ты замечательная мать, Белла, лучше, чем я когда—либо мог надеяться для своей дочери… для нашей дочери.» — Они оба наши, — повторил я, когда она посмотрела на меня, склонив голову набок. — Я просто… Без тебя София не была бы таким замечательным ребенком. Я никогда, никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты хочешь, чтобы она тоже была твоей. Она мягко улыбнулась, положив голову мне на плечо, и я крепче прижал ее к себе: — У нас никогда не было выбора, Эдвард. Любовь, которую я испытываю к Роджеру, ничем не отличается от любви к Софии. Это никогда не было связано с желанием, чтобы она была моей, потому что, ну… она всегда была и всегда будет. Спасибо, что позволил мне называть ее своей и позволил родить мне еще одного ребенка. — Я люблю тебя, — сказал я, приподнимая ее подбородок и прижимаясь губами к ее губам. — Я люблю тебя больше всего на свете. — Я тоже тебя люблю, — сказала она. — Почему бы тебе не подержать его, а? В конце концов, с тех пор как мы вернулись домой, София стала похожа на захватчика. Она осторожно взяла Роджера с груди и передала мне. Я посмотрел на своего сына, и мое сердце было так переполнено. Это… это было счастье! *** — Ш-ш-ш, мы не хотим будить мамочку, — прошептал я, покачивая и прижимая Роджера к груди. Он закричал, и я знал, что скоро Белла проснется, поэтому быстро покинул нашу спальню, направился в детскую. Она только что заснула после того, как накормила его, и ей нужно было отдохнуть, прежде чем он снова захочет ее грудь, поэтому я быстро встал вместе с ним, прежде чем она смогла. — Что тебя так расстроило, Малыш? — Спросил я, садясь в кресло-качалку. — Я знаю, что ты сыт и подгузник чистый, так что тебе нужно? Я почувствовал, как меня захлестнула волна страха, когда он продолжал кричать. Прошло чертовски много времени с тех пор, как я просыпался посреди ночи с взбешенным ребенком, но мне всегда удавалось успокоить Кроху, не так ли? Или, может быть, мой голос просто утомил ее, заставив замолчать. — Я часто разговаривал с твоей сестрой в младенчестве, — сказала я, похлопывая его по спине и укачивая. — Я даже называл ее своим психотерапевтом. Знаешь, именно к ней я обращался, когда мне нужно было обсудить мои отношения с твоей матерью. " — Итак, сегодня я поцеловал Беллу, — сказал я. — Она сказала, что ей понравилось, но я не знаю, куда идти дальше. Я не люблю… отношения, но я думаю, что мог бы быть для нее парнем. Она великолепна, правда? Она тебе нравится. Часть меня просто боится, что я потеряю ее как друга, если это не сработает, а я этого не хочу. — Я думаю, что мог бы полюбить Беллу, и боюсь, что если я сближусь с ней, то из этого ничего не выйдет. — Итак, у тебя есть какой-нибудь совет насчет Беллы? — Я рассмеялся. — Я думаю, что когда она вернется, первое, что я должен сделать, это извиниться.» Я улыбнулся воспоминаниям, зная, что были еще десятки их: — Вообще-то, я мог бы злоупотребить всей этой историей с молчаливым психотерапевтом, с твоей сестрой, — усмехнулся я. — Но я хочу сказать, что теперь у меня есть ты. Мне очень жаль, но ты услышишь много бессвязной болтовни. Он булькнул, уткнувшись головой мне в грудь, когда его рыдания стихли. Я погладил его по спине, пытаясь придумать, что ему сказать. На самом деле было так много. Ему предстояло услышать чертовски много историй, как хороших, так и плохих. Но на самом деле я хотел поговорить только об одном человеке. — Я встретил твою мать в коридоре, когда она пыталась открыть дверь своей квартиры, — начал я, улыбаясь, вспоминая тот день. — Я был идиотом и не понимал, кем она может быть для меня, но мне нравится думать, что я компенсировал это. Роджер, у тебя самая любящая и заботливая мать на свете. И я имею в виду, что она тоже самая великолепная, но я не буду вдаваться в подробности. Но я мог бы. Я мог бы бесконечно говорить о ее ногах и об этом милом… — Ты ведь никогда не узнаешь о мониторе, правда? Я резко поднял голову, обнаружив Беллу в дверях с улыбкой на лице, когда она держала проклятое устройство. Я покачала головой, похлопывая Роджера по спине и ухмыляясь. — Честно говоря, эта штука вообще не должна быть включена. Ты сделала это нарочно, не так ли? Она рассмеялась и, кивнув, вошла в детскую: — Ну… Я знала, что ты придешь сюда, если он проснется, и хотела посмотреть, поговоришь ли ты с ним, как с Софией. — Ты много шпионишь за нами, не так ли? Она села на пуфик, пожала плечами и положила руку Роджеру на спину: — Только раньше и сейчас. Наверное, некоторые вещи никогда не меняются, не так ли? Я усмехнулся и покачал головой: — Нет, полагаю, что нет. С другой стороны, учитывая все изменения, которые мы сделали за эти годы, приятно, что некоторые вещи остаются неизменными. — Как твоя любовь к слову «трахаться»? — А твоя тайная любовь к прозвищу Кусака? — Я усмехнулся. Она закатила глаза: — Я отказываюсь это подтверждать или отрицать. Почему бы нам не отнести его в нашу спальню? — Ты иди. Я… мне нужно сказать ему еще кое-что. Там было больше, чем несколько вещей, но у меня было время. У меня была вся оставшаяся жизнь, чтобы поговорить с Роджером и Софией об их удивительной матери, и я полностью планировал никогда не останавливаться. — Наша история начинается со слова на «С», — сказала я, целуя Роджера в макушку, когда Белла закрыла дверь. — Семья…