Цветок папоротника

— Mae govannen, Ар-Трандуил, — учитель, приставленный заниматься с маленьким принцем и четырьмя его друзьями, степенно поклонился Владыке и Ферену, сидевшему неподалеку за столом с подробной картой Пущи. Тот, отчего-то хмурясь, разглядывал серебрящуюся гладь реки Лесная и озеро вокруг Эсгарота. Таур, с самого утра принимавший разных просителей, устало указал наставнику эльфят на удобное кресло. — Присаживайся, arphen Бельдир. Что привело тебя сюда в такой неурочный час? — Благодарю, Ваше Величество, — Бельдир устало опустился в предложенное кресло и чинно сложил руки на столе, будто сам вдруг стал учеником. Ферен поднял голову, оторвав взгляд от карты и выжидательно посмотрел на Бельдира, словно тоже ждал ответа учителя. — Я не тревожил вас, Владыка, когда эльфята испортили все перья в классной комнате и спрятали весь пергамент, не говорил и о том, что во время перерыва они бегали подглядывать за эллет в купальни, не говорил о невыученных уроках, но сегодня они и вовсе все вместе убежали с урока истории, а в классную комнату запустили хорька. Ферен с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться, представив, какие ароматы теперь витают в учебном классе. Ар-Трандуил в который раз порадовался, что дориатский покрой его домашней мантии хоть и считается кое-кем старомодным, зато хорошо скрывает его неуместный сейчас смешок. Маленькие эльфята, пользуясь всеобщей любовью и попустительством, совершенно распоясались. Сколько нервов ему стоило убедить приехавших заключать договор с Лесным королевством эдайн, что исчезновение седел и уздечек с их лошадей не воровство и оскорбление, а веселая традиция, выражающая любовь эльдар к этим прекрасным кэлвар. И цветы, вплетенные в гривы разом повеселевших лошадок, вовсе не знак сватовства, еще чего не хватало — когда несносные эльфята вступят в пору совершеннолетия, дети этих почтенных фиримар будут дряхлыми старцами. Бельдир, ожидая решения Владыки в отношении распоясавшихся эльфят, учтиво отвел взгляд от разложенной на столе карты, но старался при этом не смотреть на дрогнувшие в улыбке губы капитана Ферена. Последнего выходки Леголаса и его друзей явно забавляли, и он уже не пытался прятать эмоции за маской учтивой заинтересованности. — Детям свойственны шалости и проказы, почтенный Бельдир, — Трандуил улыбнулся краешком губ, адресуя Ферену призванную всколыхнуть воспоминания о совместных дориатских проделках улыбку. — Но, конечно, не стоит легкомысленно относиться к их шалостям, — Трандуил встал из-за стола, бросив долгий взгляд в окно на проложенную из замка лесную тропу, по которой только что сбежали пятеро непоседливых эльфят, в которую уже сотню раз нарушив наказ не бегать одним в лес. — Капитан Ферен, я думаю, что с сегодняшнего дня начнутся ваши тренировки с этими сорванцами, — Трандуил выдержал паузу, драматично заломив соболиную бровь. — И жить они будут на вашей заставе с другими лучниками. Выражению глаз несчастного капитана мог бы позавидовать любой из комедиантов, колесящих по дорогам Эндорэ. Такого коварства он от друга детства не ожидал — мало ему было возни с новыми лучниками, не способными попасть и в стену дворца, мало того, что домики лагеря требовали ремонта и делать его предстояло своими силами… Жалобно заломленные брови капитана могли бы разжалобить и Моргота, но не иронично склонившего голову Трандуила. «Меня не проведешь!» — ясно говорил его взгляд. Ферену предстояла нелегкая задача — найти маленьких эльфят, если они того не хотели, было тяжело, приучить их к дисциплине… Да он сам к Намо без Зова уйдет, и пусть его fea держат рядом с Феанором! Бельдир недоуменно поглядывал на этот поединок характеров. — Э-э… Ар-Трандуил, — не выдержал он. — Смею напомнить, что изучение воинских искусств не заменит эльфятам других знаний. Умение фехтовать не подменит дипломатии, как и умение слагать стихи и играть на лире — стратегии и тактики. С позволения Таура, Бельдир поднялся и подойдя к карте тремя движениями уголька исправил неверно нанесенное русло. — Hannad, Бельдир, мы с cano Ференом как раз никак не могли понять, в чем ошибка на этой карте, — Трандуил собственноручно разлил вино в три кубка и изящным наклоном головы предложил своим гостям продегустировать напиток из личных погребов. — Вы совершенно правы, Бельдир. Стрельба из лука и искусство владения мечом не могут заменить ни знания языков с историей, ни астрономию с дипломатией. А потому вы отправитесь вместе с капитаном Ференом на заставу, чтобы не скучать в замке, и чтобы эльфята не шалили между занятиями по стрельбе и фехтованию. Чем меньше у детей свободного времени, тем меньше они натворят бед, а растущую в лесу крапиву и ивовые ветви можно и не жалеть, но это только в крайнем случае. Трандуил пригубил вино и замолчал, оценивая букет. Все же вино нового урожая в этом году сильно уступало выдержанному в дубовых бочках дорвинионскому. — Я думаю, что эльфят вы найдете у озера в лесу, у них там, кажется, произошел конфликт со старой ивой. Владыка рассмеялся каким-то своим мыслям и одним лишь жестом руки отпустил учителя и капитана. Все же за наигранной веселостью Трандуил скрывал собственный страх разлуки с сыном… — Нам точно попадет, — вздохнул самый высокий и серьезный из эльфят. Ему совсем не хотелось сидеть в комнате возле библиотеки Владыки Трандуила и с завистью смотреть на чирикающих на ветвях разноцветных птичек. Куда интереснее сидеть в тени у заводи и тихонько, чтобы не распугать рыбу, болтать с друзьями. — Не впервой, — тоном побывавшего в переделках воина ответил Лассэ, щурясь на солнечные блики. — Ada рассказывал, что под берегом, в глубокой-глубокой яме живет огромный сом, который может схватить и утащить под воду зазевавшуюся зверюшку. Эльфята переглянулись, недоверчиво заглянули под берег, но на всякий случай решили, что хватит с них ягод и орехов, которые они набрали по дороге. К тому же запасливый Лассэ заглянул на кухню, и обожающие всех эльфят без разбора нисси завернули «несчастным эльфятам, которых в такой славный день мучит старый сухарь Бельдир», целый пирог с яблоками и несколько фляг с молоком лосих. Расположившись в развилке старой ивы, эльфята представляли себе, что они смелые лесные разведчики и бдительно осматривались, подстерегая воображаемых орков. — Когда я вырасту… — Леголас откусил огромный кусок яблочного пирога и теперь ему требовалось время, чтобы прожевать, ведь воспитанные принцы не говорят с набитым ртом. — Когда ты вырастешь, то абсолютно точно останешься таким же сладкоежкой, — Мельдир уже в который раз поддел друга за неуемную любовь к сладкому и повалился в изумрудную траву, разглядывая перистые облака в прогалине лесных крон. — Нет, я стану таким как старина Глорфиндел и сражу огненного демона балрога, — Леголас мечтательно закатил глаза, позабыв о своём недоеденном пироге. — Я как-то подслушивал беседу отца и кано Ферена, так вот, аda утверждал, что где-то под Туманными горами всё еще спит один из демонов Моргота. Я мечтаю его победить, чтобы обо мне тоже слагали легенды и пели песни, ну и в книге по истории про меня написали целую главу или даже две. — А пока ты всего лишь эльфенок, побеждающий пирожные и яблочные пироги и терпящий поражения в сражениях с чистописанием и игрой на лире. Близнецы Анарендил и Исилендил, одинаковые как две капли воды, наперегонки схватили последний кусок пирога и в порыве битвы за сладость раскрошили несчастный кусочек в яблочное месиво. — Ну не люблю я играть на лире и арфе, вот атани говорят, что про эльдар у них рассказывают, как о народе музыки и звезд, а я не люблю арфу и больше люблю солнышко и такие теплые дни как сегодня. Леголас встал и подошел к сидящему у воды Амандилу. Тот, видимо, пытался высмотреть сома, но кроме своего отражения в водной глади ничего не видел. Ива над головами эльфят зашелестела сухими листьями, Леголас вздрогнул — ветра не было. — Ты же любишь «Лэ о Лэйтиан», — рассудительный Мельдир отмахнулся от звеневшего над ухом комара. — Представь, что ты король Финрод, и твоя Песнь силы может победить Тху. Леголас снисходительно хмыкнул, оглядывая содержимое лукошка — малины ему уже не хотелось, пирог закончился, а молоко, бр-р-р… Его он пил, когда был совсем маленьким и взял для близнецов, сметающих съестное, как лесной пожар. — Adar говорит, что хороший государь не мог бросить свой город и подданных, уйдя вместе с аданом. Леголас взгрустнул, вспоминая потемневшие от боли глаза отца. Веселый и звонкоголосый заморский принц покорил сердце юного Илли своей чистотой, и это было одной из причин недоверия Ар-Трандуила к эдайн. Анарендил отобрал у принца кувшинчик и с наслаждением отпил из него, облизнув белые молочные усы. — Вкусно, — он довольно вздохнул, передавая брату остаток. — Вот почему мы должны читать про Дориат, когда cano Ферен сам может нам рассказать? Я бы с удовольствием послушал о Белеге и Маблунге и даже… Подошедший к стволу старой ивы Амандил рыжей белочкой взлетел по стволу и, потеснив близнецов, плюхнулся рядом. — А мне бы хотелось попасть в Нан-Эльмот и поучиться у знаменитого кузнеца Эола… Что случилось, Леголас? — Нет, ничего, — не отводя взгляда от макушки ивы, чуть помедлив, произнес эльфенок. — Наверное, просто ветер. Аda говорит, что это очень древний лес, он был здесь до первого восхода ладьи Анар и до пробуждения первого эльды. Лес живой, он слышит и чувствует, а ещё у него есть своя собственная, неподвластная никому, воля. Леголас оборвал свою речь, глядя на сосредоточенные мордашки друзей. — Да бросьте вы, мы же с лесом друзья, никогда он нас не тронет. Юный принц подобрал с земли тонкую ивовую веточку и рассек ее воздух, воображая, будто это клинок, разящий балрога, а сам он превратился в героического Глорфинделя, жертвующего собой ради спасения других. — Пусть только балрог Моргота сунется, я снесу ему его пламенную башку одним ударом! Леголас снова замахнулся, изображая финал битвы золотоволосого воина с чудищем, но ива над головой зашумела, осыпая эльфят сухими листочками с головы до ног, и в следующую секунду с размаху шлепнула эльфенка тонкой веткой аккурат поперек ягодиц. — Ай! — взвизгнул победитель орков и балрогов и заплясал на месте, прижимая ладошки к ушибленному месту. Небо подозрительно быстро нахмурилось, из закрывшей сияние Анар серой тучки закапали первые тяжелые капли дождя, тут же превратившиеся в короткий летний ливень. Продрогшие эльфята стучали зубами, но прятаться под ивой остерегались, понимая, что дерево на них сердито. Мельдир сердито смахнул каплю с носа и оглядел товарищей по несчастью, понимая, что и сам выглядит не лучше. — Nana расстроится, — вздохнул Анарендил, выжимая рукав мокрой туники. — Она совсем недавно расшила нам одежду для занятий во дворце. Леголас удивленно распахнул глаза, звонко чихнул и испугался еще больше. — Ой… Кажется, я превратился в атани и заболел, — он торопливо ощупал кончики ушей. Вздохнул успокоенно и рассмеялся, видя, как другие эльфята подозрительно осматривают друг друга. Мельдир дернул Исилендила за ухо и тут же получил тумака от его близнеца. Завязалась потасовка, в которую ввязались все — возиться в мокром прибрежном песке оказалось неожиданно весело, и они уже не думали о последствиях. Когда их нашел приехавший по просьбе Таура, закутанный в неприметный плащ разведчика Ферен, в клубке из чумазых, азартно орущих эльфят он с трудом отыскал маленького принца. — Мать моя Элберет…— зеленые глаза капитана стали еще больше. На ум приходили обороты куда более крепкие, но «ругаться при эльфятах» было нельзя. — Ай! Ай-яй-яй, — запищал эльфенок, когда капитан Ферен вытащил его из шутливой потасовки за шиворот, словно морковку из грядки выдернул. — Ой, я думал это арфен Бельдир… Леголас лучезарно заулыбался капитану отца, решив, что тот совершенно не в курсе о их побеге с уроков. — Арфен Бельдир крайне недоволен вашим поведение, аранен, но хуже то, что вашими шалостями недоволен и Его Величество. Ферен вытащил из-за пазухи кружевной платок и вытер чумазое лицо принца, приводя его в более-менее достойный вид. — Я знаю, что скажет аdar, — Леголас закатил глаза к небу. — Что я аранен, что я должен соблюдать эти глупые правила, нести ответственность за моих друзей и парить задницу на скучных уроках… ой… Эльфенок зажал себе рот ладошками, но гадкое ругательство уже было сказано вслух при взрослом. — Я совсем не это хотел сказать, кано Ферен, совсем не это, — залепетал эльфенок, прижав ушки в ожидании того, что эти самые ушки сейчас надерут. — На первый раз я сделаю вид, что не услышал, но в следующий раз имейте в виду все, что Ар-Трандуил позволил мне натолкать вам полные штанишки крапивы, если вы вдруг решите меня ослушаться, а также взять прутья у старушки ивы. Леголас, услышав про прутья и жгучую крапиву, отступил на шаг. Он, пожалуй, был единственным из всей пятерки, кто с этим самым прутиком однажды познакомился. — Но, cano Ферен, вы ведь не наш учитель… — Леголас на всякий случай сделал еще один шаг назад, пытаясь смешаться с другими эльфятами. — А моя nana говорит, что бить маленьких эльфят это… — Анарендил закатил глаза, вспоминая сложное слово. — …Не-пе-да-гогично, вот! Он с торжеством посмотрел на согласно кивнувшего брата и, хихикнув, вынул из его растрепавшихся косичек узкие сухие листья ивы. Ферен оторопел. Маленькие нарушители на его глазах перестроились, совсем, как взрослые воины. Они ловко выдернули Леголаса из рук капитана и затолкали его себе за спины, явно давая понять, что ни один из пятерки не пострадает безнаказанно, будь он победителем рауга или самим Морготом. «А Трандуил-то прав — эти орчата совсем отбились от рук. Куда уж добряку Бельдиру с ними совладать». Ферен еще раз оглядел напряженно замерших перед ним озорников. Вымазанные в мокром песке, волосы всклокочены, у Мельдира порвана туника, аранен щеголяет стремительно бледнеющим синяком под глазом, близнецы тайком отряхивают друг друга и воинственно протискивающего меж ними Леголаса. Рядом, насмешливо роняя сухую листву, затрясла плетями ветвей старая ива. Маленькие ростки эльфов ее смешили, она вовсе не сердилась на них, желая лишь немного попугать. — С сегодняшнего дня вы будете учиться под моим присмотром, — Ферен грозно посмотрел поверх голов эльфят на тихо подъехавшего на добродушной лошадке учителя. «Еще одно великовозрастное дитя на мою голову — он же и меча в руках не удержит!» — Правда? — Леголас оторопел. Отец, конечно, уже несколько раз говорил ему об обучении у Ферена, но аранен не думал, что это случится так быстро. В конце концов все они еще совсем эльфята, а капитан Ферен обучает совсем взрослых, почти достигших совершеннолетия эльфов. — Я не умею шутить, аранен, — Ферен кивнул в сторону Бельдира. — Ваши занятия по истории, чистописанию и, может, даже Квенья тоже будут происходить под моим личным присмотром. — У-у-у-у… — Мельдир досадливо выпятил нижнюю губу, чистописание ему не давалось точно так же как и Леголасу, и оба были вынуждены частенько оставаться после занятий и заниматься переписыванием своих «каракулей». — Завывания свои отставить и ровным строем вперед по тропинке! Эльфята, понурив головы, поплелись в сторону замка, но капитан Ферен не двинулся с места, велев всем остановиться. — В другую сторону, будущие защитники Леса. Учиться и жить мы теперь все вместе будем на заставе в лесу. — А как же наши родители? — хором возразили близнецы, одновременно шмыгнув носами. — А родители уже в курсе, что мы с арфен Бельдиром теперь заменяем вам и отца и мать. — И кто из вас кто? — съехидничал Леголас, вызвав хихиканье друзей. — А вот тот, кто похвалит — тот мать, а кто уши надерет — тот отец. А приказ был не языком молотить, а шагать по тропе вперед. Часовые, охранявшие в этот день тренировочный лагерь, были приятно удивлены. Не сказать, чтобы в их жизни было мало впечатлений: жизнь военного бывает весьма насыщена, но такое… По лесной тропинке, ведя в поводу крепкого пепельного роханца, бодро шел капитан Ферен. На потнике, укрывавшем спину жеребца, сидели трое усталых и грязных эльфят, в одном из которых часовые узнали маленького принца. Еще двое вертели головами в компании наставника Бельдира, при виде которого один из нандор постарался слиться с древесным стволом. Несмотря на то, что он давно вырос, память о дотошном учителе чистописания въелась намертво — не отчистишь и не отмоешь даже речным песком. — Лаэголас, не спать! — Ферен строго одернул задремавшего на плече у Мельдира принца. — Когда спит воин? Принц сонно приоткрыл глаз, заинтересованно глядя на капитана. Ему все еще не верилось, что так весело начавшаяся прогулка закончится в лагере. Вот-вот приедет ada и заберет их домой, может даже поругает за порванные штанишки и грязную тунику, но потом выкупает и уложит спать. А кто-то из смешливых эллет-кухарок принесет ему большой кусок яблочного пирога… А, может даже миндальное печенье с большой чашкой ягодного компота. — Когда ada скажет? — предположил Мельдир, покрепче перехватывая легкого, как пёрышко синду. Он и сам устал, даже проголодался, но он был старше остальных и бдительно смотрел, чтобы Лаэголас и Исилендил не передрались и не свалились со спины коня. — Может, воин спит, когда устанет? — зевнув, запоздало ответил на вопрос аранен и почесал грязной ладошкой чумазый нос. — Воин спит тогда, когда командир даёт такую команду, придется к этому привыкать, — Ферен по очереди снял эльфят со спины своего жеребца и окинул притихших малышей оценивающим взглядом — что делать с такими крохами и чему их обучать, капитан не знал, оставалось лишь надеяться на то, что отцовское сердце Таура дрогнет, и он заберет аранена, а вместе с ним и всех остальных детишек во главе с Бельдиром назад в замок, где им всем и место. — Уже скоро совсем стемнеет, капитан Ферен, — Леголас, решивший взять на себя право говорить от лица друзей, вышел вперед. — Нам пора домой. Не можем же мы спать здесь. — Не только спать, но и жить, учиться и слушаться меня, а еще говорить только после того, как я позволю, — заключил капитан, превратившись прямо на глазах из добряка, каким его всегда знал маленький Леголас, в самого настоящего балрога. — Но я же аранен! Я же не могу тут спать! — взглянув в суровое лицо капитана, эльфенок быстро понял, что сказал что-то не то и рассердил Ферена. — Я хотел сказать, что мы еще маленькие, чтобы жить тут навсегда. Леголас досадливо прикусил губу и обвел печальным взглядом то, что называлось лесным форпостом. На деле оказалось все совсем не так, как представлял себе эльфенок, подслушивая разговоры отца и Ферена об этом месте. Форпост скорее напоминал крепостцу, окруженную бревенчатыми стенами с небольшими башенками для лучников и массивными дубовыми воротами. Во внутреннем дворе крепости было и тренировочное поле для лучников, и небольшая арена для спаррингов на мечах, и набитые соломой манекены для отработки ударов, а также конюшня и длинные одноэтажные бревенчатые постройки, служившие казармами. — У нас гости, gwador nin? — темноволосый нандо с собранными в мелкие косички волосами отложил корзинку с наконечниками для стрел и встал, приветствуя чем-то недовольного Ферена. Тот закатил глаза, кивая на наставника Бельдира, словно наседка собравшего вокруг себя маленьких учеников. Он что-то тихо объяснял, утешая расстроенного Исилендила, уверенного, что это именно сегодняшняя шалость переполнила чашу терпения грозного Таура. Ферен снова вздохнул. Он любил аранена, свой первый вздох тот сделал именно в его руках, тут же разразившись таким громогласным воплем, что в крохотном охотничьем домике, затрепетав, заметались в светильниках зеленоватые огоньки. Он помнит, как требовательно протянул руки к своему эльфёнку Трандуил, и тот тут же затих, изучая родителя распахнутыми голубыми глазами… — Что нам делать с этими зайчатами, Ферен? — шепотом спросил Таурохтар, на всякий случай убирая из поля зрения все острое и на его взгляд опасное. — Это наше молодое пополнение, — оглядывая форпост, Ферен отмечал мечтательный взгляд лучницы Нанор, выглядывающих из бойниц казармы разведчиков, болтуна и поэта Мелора, который с одинаковой легкостью мог сочинить песню и накрошить в капусту с десяток орков. Все они с веселым удивлением наблюдали за чумазыми эльфятами и их строгим наставником. Ферен не успел и приказать, как в бревенчатую купальню у ручья натаскали ведер с подогретой водой, горшочки со свежесваренным мылом и отрезы мягкой тканой материи. — А переодеть-то их и не во что, — хлопнул себя по лбу капитан. Он все понимал — эльфят нужно было срочно убрать из дворца и занять непоседливых сорванцов «чем-то полезным». «Да сохранит тебя Эру, Трандуил Ороферион! Чем, во имя Варды, он должен занять младенцев, которые не в состоянии удержать в руках деревянный меч?» — С вашего позволения, arphen Ферен, — церемонно склонил голову Бельдир. Одна из блестящих прядей скользнула по темной ткани его строгой туники и тут же была возвращена на место, в приличествующую почтенному учителю причёску. — Я позволил себе захватить смену одежды и одеяла для своих учеников. Если вы распорядитесь выделить нам место для ночлега, то мы не будем в тягость. — Место для ночлега, почтенный Бельдир, у эльфят уже есть, — Ферен указал на одноэтажную бревенчатую постройку в тени векового дуба. — Мои солдаты спят там. — Но… — открыл было рот учитель и тут же умолк, стоило только капитану поднять руку и кинуть на него суровый взгляд. — В военном лагере не может быть «Но», есть дисциплина, есть подчинение старшим по званию, есть приказ и его исполнение и… — Ферен кинул упреждающий взгляд на готового возразить Леголаса. — И здесь даже «Я же принц» подчиняется моим приказам, потому как он только будущий капитан и кос воина пока не заслужил! Ты что-то хотел возразить, аранен Лаэголас? — Нет, капитан, просто мы еще маленькие и аda точно не захочет, чтобы я спал здесь, — эльфенок опустил голову, пытаясь утаить от Ферена и своих друзей наполненные слезами глаза. — Это приказ Таура, Ваше Высочество. Вы будете спать здесь. Капитан повернулся к эльфятам спиной — смотреть на пять шмыгающих носов и дрожащих губ было выше его сил. — А теперь мыться, переодеваться, ужинать и укладываться спать! И носами при этом не хлюпать! Бельдир удрученно оглядел выделенный им уголок казармы, в виде исключения отделенный занавесью из плотного гобелена. Пять довольно жестких кроватей с набитыми гусиным пухом тюфячками, принесенная лучниками плетеная циновка и длинный стол для занятий в ненастную погоду. Сам он будет спать вместе с остальными воинами, в общей казарме и услышит, если… Когда кто-то из эльфят расплачется или подерется, как это часто бывало. — Это неприемлемые условия для таких юных эльфят, — тихо выговаривал он Ферену. — Ар-Трандуил не мог не знать, что это, с позволения сказать, помещение едва вмещает ваших лучников. А эльфятам в этом возрасте требуется любовь родителей… Он замолк, заметив иронично изогнутую бровь капитана, переплетавшего порядком растрепавшуюся за этот суматошный день косу. — Разве кто-то запретит им видеться, arphen Бельдир? — не повышая голоса, поинтересовался Ферен. — Эти юные смутьяны разносят дворец, а к нам едет посольство из Дольна. Посторонним совсем ни к чему видеть эти сокровища. Представьте только, если аранен с компанией заявится в тронный зал? Фантазия у почтенного наставника работала хорошо, и он хмыкнул, скрывая за рукавом улыбку. Только серые глаза озорно блеснули, превращая грозу неучей в молодого нэра. Завернутые в двойные шерстяные одеяла эльфята, отмытые и переодетые в чистые туники, сгрудились кучкой у костра, в вечернем воздухе уже пахло осенью, и ночь обещала быть прохладной. Леголас подул на замерзшие кончики пальцев и удивился, когда его дыхание превратилось в облачко пара. — Так есть хочется, — шепнул он на ухо Мельдиру и прижался щекой к его плечу. Мельдир был самым старшим из их пятерки, на целых два года старше братьев Анарендила и Исилендила и почти на три Амандила и Леголаса. — Думаешь, они тут ничегошеньки не едят? — Мельдир заерзал на старом стволе поваленного дерева и случайно спихнул на землю задремавшего Амандила. — Ты неуклюжий как старый тролль, — Амандил подобрал шишку и запустил Мельдиру в лоб, но промахнулся и угодил точно Леголасу в нос. Бельдир, Таурохтар и Ферен не успели и оглянуться, как началась самая настоящая потасовка, и уже все пятеро эльфят сцепились в клубок, кидая друг в друга шишки и опавшую хвою. — Ed’ i’ear ar’ elenea! Это не эльфята, это орчата! — Ферен ринулся в гущу сражения и, не жалея малышей, за уши растащил их по разные стороны от костра. — Dina! Сидеть вы теперь будете отдельно друг от друга, коли вместе не умеете. Дружить и поддерживать друг друга вам тоже еще учиться и учиться! Эльфята притихли и понуро опустили головы, рука у Ферена была тяжелая, и уши горели у всех. — Мы умеем поддерживать! — строптиво засопел Леголас. Нос распух и болел, под глазом явно наливался здоровенный синяк. «Ada ругаться будет», — подумал он и тут же некстати вспомнил, что не увидит его. Все — не будет больше книжки с картинками и душистой волны блестящих папиных волос, которую можно перекинуть через своё плечо и вообразить, будто ты грозный Белег или Финрод Фелагунд. Правда, петь так громко и красиво Леголас пока не умел, но ведь и брат hiril Галадриэль тоже когда-то был эльфенком? Мысли были неприятные, ему было холодно, хотелось домой и чего-нибудь поесть. Неужели им действительно придется остаться в этом гадком месте, где эльфят дергают за уши? Ферен одним яростным взглядом запретил Таурохтару приближаться к растрепанным эльфятам. «Вот спасибо, aran nin… А еще друг называется!» Близнецы исцарапаны, Мельдир вытирает разбитый нос, тихоня этот… как его, держится за шишку на голове и скулит, принц и вовсе похож на злобного орчонка. Мыть и переодевать расшалившихся эльфят по второму кругу больше никто не собирался, пришлось отряхиваться самим. Мельдир же, вспомнив о том, что он все же старший, вытащил у Исилендила из волос застрявшую там хвою сосны. — Так-то лучше, — одобрительно кивнул Ферен и кивком велел одному из молчаливо стоящих у костра эльфов начать вечернюю трапезу. Когда крышка на большом котле оказалось сдвинута, все пятеро эльфят привстали с поваленного бревна, принюхиваясь к запаху тушеного с овощами мяса. Голодные желудки призывно заурчали, но малыши сидели смирно и не сводили голодного взгляда с исходящего ароматным паром котла. Когда же Ферен самолично вручил каждому малышу по деревянной плошке супа и по лепешке, уговаривать эльфят дважды не пришлось. Обжигаясь горячим бульоном, все пятеро молчали, уткнувшись чумазыми носами в тарелки, и ели с такой скоростью, словно за ними гналось стадо голодных наугрим, угрожая отобрать ужин. Леголасу же и вовсе показалось, что вкуснее этого простого супа и подрумяненной на костре лепешки могут быть разве что пирожные с миндальным кремом. «Ферен… Ферен!!! Что с детьми? Мне неспокойно…». Капитан с досадой посетовал на самого себя, что не закрылся авадом, но тут же вспомнил — от любимого араньи, друга детства, не закроешься. Он тут же поднимет всю Пущу, всполошив окрестных птиц и дикое зверьё. А может и сам прискакать, сбежав от советников и свиты. С него станется. «Дети умыты, накормлены и сейчас слушают историю перед сном». Ну… Он же не солгал — эльфят искупали и накормили, а уж историй они наслушаются… Мелор с самого ужина не закрывает рта, счастливый тем, что нашел таких благодарных слушателей. Укутанные в теплые одеяла, похожие на маленьких совят, эльфята сидели на своих, сдвинутых вместе кроватях и даже не слушали — внимали вдохновенному героическому вранью о буднях заставы. Лучница Нанор, надев любимые серьги, так подходящие к цвету ее глаз, вовсю строила глазки наставнику. Пылающий щеками синда явно не привык к такому вниманию и уже во второй раз умудрялся промахиваться по мишени, хотя обнявшая его со спины Нанор и помогала наставнику стать в правильную стойку. Ферен поднес ко рту огромное яблоко, пряча за ним ухмылку. Упорство этой огненно-рыжей эллет было известно любой белке в лесу, и если уж она избрала себе пару, быть обручению. «Чем вы накормили эльфят?» Осанвэ взорвалось нотками тревоги, Трандуил явно боялся, что главное сокровище их Пущи — эльфят оставят голодными, замерзшими и грязными, как орчат. А могут же и потерять… «Фруктов из Харада у нас нет, уж не обессудь, aran nin. Что сами едим, то и малышам дали. Боевые мальчишки, здесь их сразу полюбили…». «Я скоро приеду, мне бы только отправить посольство. Нельзя, чтобы нолдо, рауг его защекочи, видел моего сына…». Ферен досадливо прикусил губу. Гостить владыка Элронд любил и мог задержаться куда больше, чем на оговоренные два-три дня. Леголас любил истории про великие подвиги и свершения, а уж если рассказчик еще и приукрашивал их героическими подробностями и капелькой юмора, то юный принц готов был слушать эти рассказы часами и без перерывов на обед. Но сегодня история о недавнем нападении страшных орков совсем не трогала Леголаса. Эльфенок, отвлекаясь от повествования, сиротливо озирался по сторонам и с ужасом представлял себе все те ночные кошмары, что таятся по темным углам солдатской казармы, а ведь стоит ему уснуть, все эти страхи навалятся на него и несомненно утащат в темную бездну, и никто не спасет его от чудищ древности. Леголасу вдруг стало так жутко и так одиноко, что маленькое сердечко в груди затрепетало, заходясь от боли. Эльф, которого Ферен представил Мелором, активно жестикулировал руками, изображая, как в одиночку расправился с пятью варгами, и так увлекся, что не заметил, что один из эльфят тихонько выбрался из-под одеяла, прополз под сдвинутыми кроватями, собирая клубки пыли, и незамеченным выбрался на улицу. В редких разрывах туч виднелись блеклые звезды, небо хмурилось, а где-то в отдалении грохотал последний летний гром. Леголас прополз вдоль бревенчатой стены и огляделся: у дубовых, закрытых на огромный замок ворот стояла стража и выбраться из форта там не представлялось никакой возможности. Эльфенок вздохнул, в отчаянии прикусив побелевшую от страха губу, и сильно зажмурил глазки. Совсем скоро его хватятся и начнут искать, а когда отыщут, снова подергают за уши, а ведь правое до сих пор горит огнем. Леголас уже почти совсем отчаялся и даже подумывал вернуться в казарму, когда на бледную щечку капнула крупная капля дождя. Малыш замер, задрав голову к хмурому небу, и быстро перевел взгляд на обшитые размокшим деревом водостоки, ведущие к массивному бревенчатому забору. Избегая освещенных смоляными факелами мест и держась в тени, Леголас кинулся к убегающему под забор водостоку и едва не пискнул от радости, когда увидел проём, слишком маленький для взрослого эльфа или клыкастого орка, но достаточный для того, чтобы маленький, худенький эльфенок смог там протиснуться. Не раздумывая ни секунды, Леголас нырнул под забор, вымазавшись в отвратительно пахнувшей жиже. О том, что водосток служит еще и стоком для нечистот, эльфенок понял только тогда, когда измазался зловонной жижей с ног до головы. — Фу, какая вонючка, — оказавшись за забором, Леголас попытался отряхнуться, но очистить тунику и штанишки не представлялось возможным. Леголас потер грязными ладошками щеки, еще больше размазывая тину, и бросился вприпрыжку по темной тропинке с такой скоростью, что позавидовали бы и Росгобельские кролики. Маленькому принцу было страшно. Нет. Ему было очень СТРАШНО. От одежды нестерпимо воняло нечистотами, и хотя все эльдар отлично видят при свете звезд, но его любимый Лес, днем такой яркий и красивый, сейчас наполнился непонятными шорохами. Редкий пересвист птиц, далекий вой волков и тявканье вышедшей на охоту лисицы, уханье сов и непонятный шорох под ногами. Заглянув в журчащий ручеек, Леголас увидел грязное маленькое чудовище, похожее на немытого орчонка. Он с ужасом представил себя рядом с сияющим совершенством отца и торопливо плеснул в лицо несколько горстей холодной воды. Стало полегче, но стирать одежду он не стал, хотя вездесущие мухи и комары вились вокруг него противно жужжащей тучкой. Удары веточкой по воздуху не помогали, привлеченные миазмами насекомые то и дело садились на нос и плечи ойкающего эльфенка. Наконец Леголас не выдержал и прямо в одежде сиганул в ручеек, где с облегчением освежился. Ежась от ночной прохлады и ругаясь подхваченными от от бойцов «словами для взрослых», он выжал влагу, а потом, подпрыгивая на одной ноге, надел на себя сырые вещи и, хлюпая водой в сапожках, побежал по тропинке. Леголас представлял, что он златовласый певец, владыка Финрод под личиной орка и, чтобы не было так страшно, запел обрывки разных боевых песен, которые так красиво пели менестрели во дворце. Может быть, он пел не так хорошо, но зато выходило куда громче — от удивления затихли даже волки, а пролетающая мимо сова уронила Леголасу на голову придушенного ей мышонка полевки. Следующий за непоседливым наследником дорогого друга детства и Таура Ферен зажал ладонью рот, чтобы непочтительно не расхохотаться. Уж очень вид маленького взъерошенного синды напоминал того юного дориатского князя, что при малейшем удобном случае сбегал к Грани завесы Мелиан, откуда его обычно отправляли под конвоем ругающегося Галадониона. Тот был постарше их обоих и уже гордо носил серый плащ защитника границ, который был в их глазах куда дороже всех украшений венца Элу и даже знаменитых Сильмариллей, добывать которые, образно говоря, посылали не самых умных. Леголаса не покидало навязчивое чувство, будто за ним следят, несколько раз эльфенок резко замолкал, останавливался и оборачивался, но на теряющейся в клубах ночного тумана дорожке никого не было, и, когда за его спиной в очередной раз хрустнула ветка, аранен припустил бегом к виднеющемуся вдалеке изящному мостику. — За мной гонятся варги, — выпалило лохматое чудище голосом Леголаса стоящим в тени деревьев стражникам. — Не меньше десятка. И все верхом на балрогах. Взлохмаченный орчонок промчался мимо едва сдерживающих смех воинов, скользнул в услужливо приоткрытую створку ворот и замер на пороге, прислушиваясь. В замке были… гости? Адар отправил его в это ужасное место, где эльфят дергают за уши и заставляют спать в темноте, а сам позвал гостей и устроил праздник? Маленький Леголас очень любил веселые праздники и, пожалуй, только истории про златовласого победителя балрога ему нравились ещё больше. От вершившейся здесь несправедливости очень захотелось расплакаться, но принц гордо вскинул лохматую голову и, прикусив губу, шустро побежал по знакомым с детства коридорам, мостикам и переходам. Невыплаканные от обиды слезы застилали глаза, и, завернув в очередной плохо освещенный коридор, эльфенок врезался в огромного эльду и от неожиданности шлепнулся на пол. Слезы брызнули из глаз, и, наверное, Леголас разревелся бы от обиды, если бы не узнал в высоченном эльде героя из любимой детской сказки. Лаурэфиндэ был вне себя от гнева, его наваждение вновь ускользнуло меж пальцев. «Я сын этого Леса и воин своего народа. Я не покину его, пока судьба не решит по-другому…». Нолдо возмущенно встряхнул волнистой гривой волос, едва не сбив на пол нарядный венец, который надел специально в честь визита. Разве его род ниже? Разве их уже не связало то, что выше сословных глупостей и пересудов? Сколько можно ждать, когда каждый день в разлуке хуже голода и ледяного безмолвия Хэлкараксэ? Лаурэфиндэ стремительно обернулся — сейчас-то он вернется и выскажет этому синде все, что думает по поводу его упрямства! Иногда приходится жалеть, что нельзя убедить этого упрямца другим способом. Под ноги метнулось что-то маленькое, распространяющее нестерпимую вонь нечистот. «Эльфёнок? Что делает такой малыш один, без няни или родителей, да еще в таком виде?» Лаурэфиндэ склонился над упавшим и, несмотря на исходящую от того вонь, протянул руку. Перед глазами мелькнула пола длинного, расшитого серебром камзола цвета трав, и испуганно таращившийся на нолдо эльфенок исчез, закутанный в облако мантии. — Так-то ты заботишься о своем народе, Ар-Трандуил? — язвительно выплюнул Лаурэфиндэ, прежде чем подумал о последствиях необдуманных фраз. — Дитя грязнее орчонка и, видно, никогда не видело радостей Ульмо. Видно, в твоем дворце есть роскошь для гостей и нищета для слуг! Он рванулся следом, услышав судорожный всхлип эльфёнка, желая схватить поспешно уходившего от него царственного синду за рукав, чтобы отобрать малыша и отнести в купальню. Но тот только ожёг его гневным взглядом, буквально приморозив к полу. Леголас охнул от неожиданности, но уже в следующее мгновение уткнулся чумазым носом в родное плечо, не думая о том, что пачкает великолепную мантию своими грязными ладошками. Стало так тепло и уютно, что в мгновение улетучились все тревоги и волнения этого бесконечного дня, и Леголас с головой нырнул в безопасность и защиту знакомых объятий. — Я не орчонок, я эльфенок — всхлипнул малыш, оборачиваясь через плечо на златовласого гостя. — И вообще я принц, а не слуга, и купался сегодня уже два раза! Леголас очень хотел показать победителю балрога язык, ведь на руках у отца ничего не страшно, но все же не решился и поспешил отвернуться — подумать только, любимый герой детских сказок, одолевший огненного демона, назвал его орчонком. — Аda, не ругай только Ферена, — зазвенел под сводами лесного замка голосок эльфенка. — Я сам убежал, потому что хотел к тебе, я же тебя с самого утра не видел, а Ферен нас за уши дергал и сказал, что нам спать надо одним и в темноте. Склоняющиеся перед стремительно шагающим Тауром слуги с удивлением моргали, потом поднимали головы и подозрительно оглядывали себя — не от них ли идет этот отвратительный запашок. — Купальню для меня и принца, — отрывисто приказал Ар-Трандуил, опуская на скамью завернутого в его парадную мантию сына. — Ada, ты же не будешь ругать cano Ферена? — глаза Леголаса стремительно наполнялись влагой. Трандуил вздохнул. Что уж тут поделаешь… Случилось то, что должно было случиться, сердиться на друга детства или несмышленого эльфёнка бесполезно. — Не буду, ion nin, — он постарался скрыть озабоченность за ободряющей улыбкой. — Но после ванны и ужина вы с cano Ференом вернетесь в лагерь. Тебе пора становиться взрослым, Лаэголас — орки не станут дергать тебя за уши и ставить в угол. Эльфенок задумался, представляя орка, который с видом наставника прогуливался по их классной комнате, и почесался, оставляя на мантии отца комочки засохшей грязи. — Ну, ладно. Но ты меня всё еще любишь? Ты не навсегда отослал меня в лес? А то там страшно, и даже песня Финрода не напугала огромного филина… Ой! Отогревшийся за воротником туники мышонок выбрал как раз этот момент, чтобы выползти и, сев столбиком на плече у спасшего его эльфенка, начать умываться. От входа в купальни раздался смешок и Таур обернулся, грозно сдвинув соболиные брови. — Молчу, aranya, — Ферен склонил голову в почтительном поклоне, заодно скрывая искрящиеся смехом глаза. Уж очень были похожи лишившийся хвоста мышонок и наследник Ар-Трандуила. — Жди меня в кабинете, — рыкнул Трандуил, захлопывая дверь перед носом своего капитана. Он со вздохом сбросил на скамью камзол и, завернув рукава длинной, расшитой самыми искусными эллет рубашки, указал сыну на ожидающую его малую чашу купальни с ароматной водой. — Ну, ada…— заныл эльфенок, послушно сбрасывая с себя грязную одежду. — Можно я искупаюсь с тобой? Раз уж я достаточно взрослый, чтобы жить в лесу, то и купаться должен, как большой эллон. — Отличное замечание, ion nin, — не слушая возражений, отец подсадил его в детскую купель и щедро плеснул на мягкую губку, привезённую из Фаласа, отвар мыльного корня. — Но если ты научился так хорошо обосновывать свои просьбы, ты признаешь, что приказы Таура выполняются немедленно? — Да, adar, — приуныл Леголас, намыливая ногу и с любопытством наблюдая, как светятся ладони отца, в которых, свернувшись в клубочек, спал раненый зверек. — Я иногда забываю, что ты не только мой ada, но еще и Владыка нашего леса, — аранен замер с намыленной губкой в руках, наблюдая, как мышонок ловко спрыгнул с ладоней отца на каменный бортик купальни и, угодив в облачко пены, забавно отряхнул пушистую шерстку. — Иногда мне хочется, чтобы ты был только моим отцом и не был Тауром. — Я думаю, ion nin, что в моем сердце подобные желания возникают куда как чаще, чем в твоем, — Трандуил пропустил сквозь пальцы золотистую прядку волос сына с такой нежностью, словно коснулся хрупкого крыла бабочки. — Но корона — не только символ власти, это терновый венок, и надевший его лишается свободы. Власть — это полное отсутствие свободы, а долг чести — это то, что мы никогда не занимали, но обязаны вернуть, и ничто так не укрепляет чувство долга перед своим народом, как невозможность уклониться от его исполнения. — Получается, что быть Владыкой не так уж и весело, — вздохнул Леголас, сдувая с кончика носа пушистую пену. — Власть — это бремя, Лаэголас, не только мое, но и твое, потому что ты мой сын. И ни ты, ни я не принадлежим сами себе, а потому ты, как наследник, исполнишь мою волю. — Да, ada, — Леголас, прикусив дрожащую губу, послушно выбрался из купальни и завернулся в пушистое полотенце с ног до головы, словно в кокон. — Но ты же знаешь, что мне очень страшно спать одному в темноте, а еще я очень не хочу расставаться с тобой на очень долгое время, ведь воином мне не стать ни за год, ни за пять лет. Детское воображение эльфенка быстро нарисовало печальную картину его одинокого детства вдали от любимого отца, и глаза снова наполнились слезами. — Я не хочу расставаться с тобой, — слезы потекли по разрумяненным после теплой ванны щекам, и Леголас, не справившись со своим детским горем, разрыдался в голос. Трандуил вздохнул, отводя взгляд. Кто бы знал, как ему не хотелось расставаться с малышом, который стал для него центром Эа, всем, для чего он жил и боролся… Как бы хотелось ему поселиться с сыном далеко от шумного двора и жить в небольшом домике, заботясь о Лесе… — Но ты и твои друзья не должны находиться на заставе все время, ion nin, — сбрасывая с плеч испачканную церемониальную тунику, метущую пол, Трандуил постарался ободряюще улыбнуться сыну. — Не навсегда? — Леголас вытер краем простыни мокрые глаза и быстро, как все дети, забывая о горестях, улыбнулся и поспешил сообщить отцу важную новость: — А наш наставник влюбился в красивую эллет, ее зовут Нанор, и она умеет стрелять из лука! Трандуил поперхнулся глотком лёгкого вина, кувшин с которым заботливо оставили слуги. Порой вопросы и наблюдательность маленьких эльдар приводила его в недоумение. — Я рад за них, ion nin, — он попытался скрыть смешок за серебром кубка. — Надеюсь, что это не помешает ему обучать вас. Эльфёнок вздохнул, совсем как взрослый, умудренный веками эллон и пожал плечами. — Думаю, что он будет чаще улыбаться, а это уже здорово. Леголас вспомнил что-то и, подойдя к отцу, вскарабкался на скамью. — А ты знаешь, что наш форт нужно... ре-мон-тировать? Cano Ферен не умеет, говорит, что «у него не десять рук»! Ada, Ферен хочет быть унголом, или я что-то не так понял? Ферен тихо ехал по лесной тропе, стараясь не разбудить своего неугомонного принца, дремлющего в его руках, но даже во сне крепко вцепившегося в большую лампу, в которой жили самые яркие и красивые светлячки Леса и корзинку с маленьким мышонком, спасенным от участи стать ужином совы. Огромные переметные сумы, полные угощений для эльфят и взрослых — все это позволит им как следует отпраздновать новоселье эльфят и их наставника. Неожиданный побег помог выявить слабые места в постройке заставы, и, более того, дорогой друг детства, Ар-Трандуил самолично подписал указ на постройку нового дома и крепостной стены. Крепкий длинногривый роханец, которого разбудила ночная суета, недовольно косился на хозяина, который вез в седле спящего эльфенка и мышь! Пусть совсем маленькую, но мышам не место на спине порядочной лошади.