Поход в никуда

На туманной, будто укрытой одеялом речке, мерно покачивалась движимая еле заметным течением, лодка. Она была старой, деревянной и кое-где прогнившей от окружающей ее сырости. Мой взгляд уловил находящийся в ней мох и дырявую рыболовную сетку. Я помнил как папа рассказывал мне о том, что когда-то давно рыбачил на ней, тогда ещё новой, лично смастерённой стариком Зигмундом, и помню сотни историй, связанных с этим судном. Я затаился в зарослях камыша недалеко от этой самой лодки, в ожидании чего-то необычного. Ноги гудели от долгого напряжения и прятаться стало неудобно. Ещё с первыми лучами солнца я был готов уйти из дома, оставив позади все так тревожащие меня мысли. Сквозь деревья за моей спиной пробивались лучи солнца, в лесу пели только что очнувшиеся ото сна птицы и ветер колыхал уходящие далеко в небо деревья. С ещё зелёных, нетронутых подступающей осенью листьев, капали остатки ночного дождя и роса на примятой траве приобретала необычный цвет. Под ногами шуршали первые опавшие листья, я неспешно подбирался к краю берега, на небольшой причал к которому была привязана та самая лодка. Река рядом с помостом была совсем мелкой и сквозь толщу воды было заметно пестрящее различными цветами дно. Тут и там были разбросаны различных форм и размеров речные камушки, кое где торчали ракушки и небольшие куски уже успевшего подгнить дерева. Песок, ещё не тронутый светом только-только восходящего солнца, казался темнее чем обычно и не переливался золотыми частичками как при свете дня. Чуть дальше у самого дна плавали мальки и еле заметно колыхали собой водную гладь. Где-то в кустах выражали своё недовольство голодные лягушки. Вода на ощупь оказалась до невозможности холодной, но несмотря на это я всё равно уселся на помост, снял ботинки и чуть помедлив, окунул ноги по щиколотку в воду. Мальки разбежались в разные стороны и на некоторое время я перестал чувствовать пальцы. Близился конец августа: деревья скидывали первые листья, дождь шёл все чаще, а люди в деревне готовились к сбору урожая. Спрыгнув с причала в воду и пройдясь по каменистому дну, я осторожно забрался в лодку. Штаны, закатанные мной до середины голени, не намокли, но испачкались о вымазанную илом лодку. - Что ты делаешь?- у причала, с которого я только что спрыгнул, стояла девочка, ростом на первый взгляд чуть ниже меня. Цветастое платье простого кроя слегка колыхалось от слабого ветра, а волосы пшеничного цвета вплетали в себя атласные ленточки и лучи, уже успевшего полностью выйти из-за горизонта, солнца. Лицо незнакомки не выражало никаких эмоций и лазурного цвета глаза были холодны как вода в той самой реке в которой я находился. Не спеша, будто боясь нападения, девочка подошла к краю помоста и стала внимательно меня рассматривать, ожидая ответа. - Я? Да так, просто... - лодка под моим весом опасно покачнулась. - Зачем залез туда? Ты ведь можешь упасть... - девочка, заведя руки за спину и наклонившись вперёд продолжила за мной наблюдать. Ее босые ноги балансировали на самом краю помоста и мне казалось что ее хрупкое тельце вот-вот упадёт. - Я думаю что ты в большей опасности, - сказал я. Выбравшись из лодки и подойдя к причалу, я забрался на него, тем самым заставив девочку сделать шаг назад. Она оказалась ниже меня на пол головы, со вздернутым носом, острым подбородком и табунами веснушек, разбросанных по всему лицу. - Ты кто? - вопрос заданный столь неожиданно, выбил меня из колеи и перепутал все мысли, складывавшиеся до этого словно по полочкам. - Не знаю, - ответил машинально я. - Ладно, - девочка резко повеселела и в ее глазах, источавших до этого только холод, заплясали озорные огоньки. - Есть хочешь? Это был не вопрос, а утверждение, после которого, изначально, показавшаяся хрупкой, девочка, повела меня за руку в глубь леса. И снова, изученные до мельчайших деталей деревья, грозно возвысились надо мной, словно охотник над удачно пойманной добычей. Пожалуй речка и причал с неизменно привязанной к нему лодкой, были для меня уютнее, холодного и бесчувственного леса. Пусть тот и был мне родным и привычным глазу, словно старший брат. Недоверие с каждым годом перевешивало тёплые воспоминания из глубокого детства, связанные с ним и папой. Папа. Это ведь он привёл меня сюда, ещё когда я даже толком не умел говорить. Вероятно, я молча сидел вон на том пеньке рядом с опушкой, или бездумно бродил за отцом, вечно спотыкаясь о торчащие из под земли корни. Знал ли я тогда что каждодневные прогулки на свежем воздухе обратятся для меня в кошмар? Нет. Между деревьями начинал виднеться просвет, а моя рука все ещё была зажата в решительной хватке девочки. -Как тебя зовут?- попытки вытащить руку из стальной хватки не увенчались успехом и я решил применить тактику отвлечения внимания. - Разве это важно? - звонкий голос незнакомки разносился по всей округе, и, казалось, будто даже птицы, сидящие на ветках, заинтересованы нашей беседой. - Конечно важно, - босые ноги наступали на ещё влажный после дождя песок и мелкие камушки. Было неприятно. - Ботинки! Я оставил на причале ботинки. Девочка посмотрела на меня укоризненным взглядом. - Если я оставлю их там меня больше никогда не отпустят за пределы двора. Это действительно важно! - Так что для тебя важнее? - незнакомка с разноцветными лентами в косах упёрла руки в бока. Моя рука оказалась на долгожданной свободе. - Узнать мое имя, или вернуть ботинки? Если вернёмся за ними, не успеем к завтраку. И за пределы двора тогда не выпустят уже меня. Я думаю ты сможешь вернуться за ними позже. Кроме тебя туда никто не ходит. - Но ведь ты тоже была там, - мой взгляд метался с собственных босых ног на девочку и лёгкая дымка паники медленно застилала мозг. - Ботинками ты сыт вряд ли будешь, - моя рука снова оказалась в плену и мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за своей мучительницей. - Почему ты так стремишься меня накормить? - спросил я, заходя на территорию двора ее дома, находящегося на том краю деревни, откуда начинало каждый день своё путешествие солнце. По зелёной траве огороженной деревянным забором, важно вышагивала пара петухов, чуть дальше в кучу сбились курицы и кажется клевали небольшую гору зерна. В будке у самого дома мерно посапывал старый охотничий пёс, а на крыльце старик с седой бородой чистил картошку. Все были заняты делом кроме нас. - Худющий какой! - из дверного проема выглянула женщина средних лет с таким же веснушчатым лицом как и у своей уменьшенной копии. Волосы ее были цвета лесного ореха и туго заплетались в длинную косу. На голове красовался ярко вышитый платок, а поверх простого платья в пол был надет вымазанный в муке фартук. На ноги женщина надела туфли, явно ношеные до этого не один год и всем своим видом выражала только заботу и домашний уют. В то же мгновение я был спешно затащен в дом и усажен за добротно сколоченный стол. *** От печи мерными потоками исходило тепло и дрова чуть слышно потрескивали за чугунной перегородкой. Уже сидя дома, за более скромным столом напротив мамы, я прокручивал словно виниловую пластинку, весь прошедший день. Папа вновь и вновь отвлекался на заметки в своём дневнике, не обращая никакого внимания на приготовленную мамой еду. Я бездумно водил ложкой по опустевшей тарелке и смотрел на идеально отбелённую скатерть. Пальцы ног, в старых домашних тапочках стыдливо поджались и я больше не мог молчать. - Я ботинки у речки оставил, -цвет моего лица был сравним, разве что, с самым спелым помидором, который только можно было найти в нашей деревне. Чёлка, вымокшая после вечерних купаний удачно прикрывала глаза и я опустил свой взгляд как можно ниже, уставившись на прорехи в полу. Мама собрала опустевшие тарелки и удалилась в глубь кухни, оставив нас одних. В ее взгляде читалось разве что так знакомое мне веселье, будто она считала это самой бессмысленной глупостью на свете. - Разве это так важно? - спросил меня отец, откладывая блокнот в сторону и пододвигая к себе суп. - Есть вещи и поважнее каких-то там ботинок. Завтра базар. Купим тебе новые. Его зрачки за круглыми стёклами очков в тонкой оправе, отразили свет свечей, догорающих на столе, и обычно светлые глаза, вдруг показались мне мрачными и совершенно чужими. И даже давно растопленная печь, не спасала от проникавшего под рубашку едкого холода. Этой ночью я так и не смог заснуть.