Мы все живем под одним небом

Чхве Хан был раздражен. Он сидел в зале с приглушенным светом, на первом ряду. На нем был идиотский и неудобный черный костюм, сковывающий движения, плащ с роскошным черным мехом, куча каких-то серебряных цепочек, запонок, даже пара сапфиров… Чхве Хан чувствовал себя крайне неловко в подобной вычурной одежде. И как самый раздражающий элемент, на нём была серебряная вычурная маска, вся в узорах. Чхве Хан чувствовал себя как идиот. Однако не это было то, что раздражало его больше всего. Выбешивало, разжигало в сердце Чхве Хана невероятное желание выхватить меч. — Я собираюсь купить раба, которого соберется купить граф. Я перебью его ставку, чего бы мне это ни стоило. Представляю его лицо, когда он упустит желаемое… — Надеюсь, игрушки сегодня будут хорошими. Я уже сломал предыдущих. — Мне нужен кто-нибудь достаточно сильный на рудник. Там не очень хороший воздух, так что я не буду посылать рыцарей в такое опасное место… — Говорят, будет особый лот! Единичный случай! Интересно, что это будет? — Знаю я, что это будет. Твари. Как они могли обмануть меня… Чхве Хан оглянулся, и увидел блондина с карэ в золотой маске, сидящего тремя рядами дальше и злобно смотрящего на сцену. Чхве Хан отвернулся, почувствовав отвращение. Все эти люди… Они рассматривали других людей, как предметы. Как вещи, которые можно использовать, ломать, а потом выбросить на свалку. «Спокойно.» Чхве Хан выдохнул, стараясь больше не слушать окружающих. — Господин Адин, кто ваша сегодняшняя цель? Разве обычно вы не пропускаете аукционы? Ведь вам поставляют лучший товар напрямую… Слова, которые всё же не мог не услышать Чхве Хан, прозвучали тихим шепотом. Человек, по всей видимости слуга, сидел рядом с сероволосым мужчиной с карими глазами. Его лицо было скрыто черной маской, но какой в ней был смысл, если только что его имя было озвучено достаточно громко для Чхве Хана? «Надо будет запомнить — возможно, Альберу заинтересуют эти прямые поставки…» — Оооо, я слышал кое-какие слухи… Сегодня… Однако он не закончил свою фразу. Свет в зале потух, и прожектора прошлись по залу, создавая напряжение мелькающим освещением. Барабаны напряженно забили тревожный ритм, и… — Приветствую, дамы и господа! Я рад сегодня открыть юбилейный, 1000-й аукцион элитных рабов! Сегодня мы представим вам отборных рабов, самых сильных, самых красивых, самых умелых! Чхве Хан мысленно ужаснулся. Альберу говорил, что этот аукцион проводится 4 раза в год… Это значило, что ужасное событие существовало уже 250 лет. «Что за ужасный мир…» Поколение за поколением люди живут в страхе сделать что-то не так и стать вещью. Потерять фамилию, превратиться в предмет, которому не положено иметь свое мнение, сопротивляться… Жить. А рабы с аукциона… Пару часов назад, когда Альберу готовил Чхве Хана к событию, рассказывая правила, он также рассказал больше об элитных рабах. «Я не знаю, что они с ними делают — рабы не рассказывают об этом. Но… Они буквально живут тем, с какой целью их продали. Идеально послушные, инициативные, готовые положить жизнь за хозяина. Некоторые из них выглядят просто безумными.» И сегодня Чхве Хану предстояло приобрести одного из них. «Ищи того, чей взгляд прямой и уверенный. Сильного, улыбающегося. Бойца, на крайний случай мага… Хотя лучше все же мечника.» Чхве Хан старался собраться с мыслями, чтобы быстро купить нужного раба и уйти с аукциона. Он все равно мог приобрести только одного. Тем временем бодрые рабыни и рабы танцевали какой-то веселый танец на сцене. Они не были элитными — скорее всего, это был наемный коллектив. Коллектив, в котором танцуют эти люди, а деньги получает их владелец… Чхве Хан закрыл глаза, стараясь остановить тьму, так сильно желающую вырваться наружу. Он навлечет проблемы не только на себя или Альберу, если выпустит ауру отчаяния здесь и сейчас. Пострадают дети, которым он дал приют. Чхве Хан вновь открыл глаза, уже более спокойный и способный сдержаться. — Итак, начнем. Первый отдел — рабы-слуги! На сцену одни за другим выходили люди, ярко улыбаясь и радуясь ставкам. Чхве Хан видел, как слезы радости потекли из глаз одной женщины, которую купили как няню. Она знала множество языков, воспитала немало детей, знала этикет, умела играть на музыкальных инструментах… «Она могла бы получать много денег в Корее.» Чхве Хан чувствовал себя, словно находится в страшном сне. Что было с этими людьми? Почему они не находили странным, что их использовали, как животных и хуже? Последний раб-слуга, элитный повар, покинул сцену. На него было сделано множество ставок и в конце концов он ушел за 75000. Чхве Хан мысленно порадовался за Бикрокса, который очевидно готовил лучше, чем кто-либо другой, но при этом умудрился не попасть на этот ужасный аукцион. — Итак, вторая секция! Секс-рабы! Чхве Хан тяжело вздохнул. К сожалению, раздел с бойцами был третьим, только после него он сможет уйти из этого ада. — Неповторимая красавица, великолепная Камилла! На сцену вышла девушка с длинными черными волосами, собранными в хвост. Легкая, полупрозрачная голубая ткань словно парила, когда она шла вперед, серебряные цепи и тонкие кожаные ремешки обрамляли… Чхве Хан покраснел. «Черт побери, Альберу меня о таком не предупреждал!!!» Грудь девушки была полностью открыта, слегка подпрыгивая с каждым её шагом. Когда она повернулась к аудитории, приветливо махая руками, Чхве Хан прекрасно видел соски, лишь слегка прикрытые прозрачной недоодеждой, округлые бедра… Даже трусики были настолько облегающими, и узкими, что он видел больше, чем когда-либо в своей жизни. Чхве Хан старался держать лицо изо всех сил. Тем временем девушка посылала воздушные поцелуи людям, которые делали на неё ставку. «Это ужасно.» — Я её знаю, она… — Тихо ты! Не помнишь правила, что ли? За улюлюканьем и выкриками аукционера Чхве Хан услышал несколько фраз. Было похоже, что пара человек в зале знали эту девушку. Но… Существовало правило — люди не имели права обсуждать личность рабов. Потому что становясь рабами, они переставали быть людьми. Девушку со сцены купили за 50000 — это была неплохая сумма для раба, который имеет только один навык: быть красивой. Следующей на сцену вышла еще одна девушка, а за ней ещё и ещё… Реже, но продавали и мужчин. Постепенно Чхве Хан начинал привыкать к непотребству, предстающему перед его глазами, как и прекращать реагировать на то, как очередную девушку или парня покупал какой-то урод, который, возможно, лишит этого человека жизни. Время аукциона секс-рабов подходило к концу, и Чхве Хану оставалось пережить только… — И последний лот в этом разделе! Неожиданно аристократы, ранее ведущие себя, как праздная толпа на празднике, погрузились в тишину. Напряжение повисло в воздухе. — Сегодня, в честь юбилея, мы подготовили немало интересных лотов для вас. Высшие разряды товара всех категорий. Но этот товар… Это нечто особенное. В полной тишине аукционер отошел в сторону, а на сцену вывели молодого парня. Чхве Хан, ранее с недоумением смотрящий на сцену, пытаясь понять, чего такого особенного может быть в секс-рабе, чтобы объявлять его изюминкой юбилейного аукциона, замер. «Красиво…» Алые волосы, почему-то немного растрепанные, не идеально уложенные, как было у всех предыдущих рабов… Белоснежная кожа, идеально ровная, без единого шрама, родинки или синяка… Хрупкий и стройный, словно никогда не держал в руке ничего тяжелее бокала дорогого вина… Золотые цепи и легкая прозрачная белая ткань, лишь символически скрывавшая часть его тела… Драгоценные камни, блеск которых мерк по сравнению с красотой самого парня… Черные кружевные трусики… Чхве Хан сглотнул, слегка покраснев, слыша восхищенный вздох аудитории. Его сердце щемило от невероятно сильных чувств, когда он смотрел на сцену… «Черт побери…» …Разрывающие душу жалость, сочувствие, сожаление пронзили его сердце. В отличие от всех, кто выходил на сцену раньше, этот парень не улыбался. Его великолепные, наверняка такие мягкие губы формировали абсолютно прямую линию. Он не кусал их, не сдерживал довольную ухмылку, не выглядел расстроенным, не смеялся радостно, как делал бы, будь он рад, как предыдущие рабы, или расстроен. Карие глаза с легким красным оттенком казались абсолютно пустыми. — Не правда ли, он божественно красив? А что, если я скажу, что это ещё не все? Легкий ветер шепотков пробежался по залу, до сих пор сохраняющему напряженное молчание. Красноволосый парень даже не шелохнулся, словно погруженный глубоко в свои мысли. Его взгляд казался безразличным, словно его вообще не волновало, что происходит. Но Чхве Хан, смотря в эти глаза, чувствовал острую боль в сердце. «Что он, черт побери, пережил?!» Чхве Хан видел разочарование в этом взгляде. Он видел молчаливый крик «Почему». Он видел, что человек перед ним сдался. Чхве Хан сжал руку в кулак, пронзая ладонь до крови ногтями. «Я не могу спасти всех.» Он напомнил себе о всех предыдущих рабах, которых он проигнорировал. То, что они выглядели почти счастливыми, не меняло того, что возможно их ждет. Чхве Хан напомнил себе о том, что Альберу просил его купить бойца. — Этот раб обладает регенерацией! «Что?..» Быстрым и уверенным движением аукционист схватил раба за руку и быстро нанес удар прямо по вене. Парень только слегка вздрогнул, когда кровь, алая, как его волосы, брызнула на прозрачную ткань, быстро пропитывая её. — Смотрите! Чхве Хан с ужасом смотрел на длинный порез, на глазах затягивающийся и исчезающий. — Как вы видите, это — абсолютная регенерация! Этот раб — особенный. Что бы вы с ним не делали, он останется жив. Прекрасно подходит для самых извращенных игр, осуществления ваших самых грязных фантазий. Начальная цена — 300000 золотых! Чхве Хан медленно обернулся. Судя по реакции парня с алыми волосами, ему определенно было больно. Однако… «Им плевать.» Он видел, как десятки красивых табличек вздымаются ввысь. Никому из этих людей не было ни малейшего дело до того, что парню с алыми волосами было больно. Судя по тому, как они смотрели на него, нетерпеливо делая ставки, они бы желали увидеть, как он кричит. «Они убьют его.» 350000 золотых. 500000 золотых. Блондин с карэ со злобой в глазах поднимает ставку до 700000, крича, что уничтожит парня на сцене. Парень с алыми глазами и косичкой и безумным взглядом ставит 900000. «Хуже.» Сероволосый мужчина, которого ранее назвали Адин, со спокойным выражением лица поднимает табличку с надписью миллион. Ставки росли, перебивая друг друга в секунды, а Чхве Хан… Он посмотрел вперед, на сцену, вымученно улыбаясь и поднимая табличку, на которой золотой краской был нарисован квадратик. «Что я делаю…» В зале повисла тишина.

***

— Проходите сюда, пожалуйста! Ваш товар находится в этой комнате, вы можете опробовать его. Если появятся претензии, вы можете… — Заткнись. Чхве Хан изо всех сил сдерживался, повторяя про себя, что не может испортить все, вновь просто убив всех. Один раз он уже не сдержался и потерял возможность допросить убийц близких людей. — Хорошо, извините! Но я могу помочь вам снять наряд с ваше… — Я сказал, заткнись! Один из руководителей аукциона, лебезивший перед таким важным клиентом, замер, трясясь от страха. Всю дорогу он рассказывал о рабе, которого купил Чхве Хан. <В его регенерации есть маленький недостаток, ну или преимущество — это как посмотреть. Он всегда узкий, поэтому, если вы хотите иметь возможность взять его в любой момент, используйте анальную пробку для постоянного расширения. В костюме, в котором он продается, она уже предусмотрена, но вы можете купить всё что захотите в нашей сети магазинов. У вас теперь есть скидка 20%…> <Он многое умеет, надеюсь, вы будете наслаждаться нашим товаром! Вы имеете право дать приглашение двум людям на следующий аукцион…> <Все драгоценные камни настоящие и золото самой высокой пробы! Вы получаете этот наряд в подарок. В особенности хочу указать, что рубин, вставленный в ошейник абсолютно уникален…> <Мы проводили различные тесты по его регенерации. Конечно же, мы не рискнули проверять, что произойдет, если пронзить его сердце…> Чхве Хан чувствовал себя отвратительно. «Он даже не назвал его имя.» Кончик меча был приставлен к шее твари, которую Чхве Хан отказывался называть человеком. Аура легонько соскальзывала с меча, щекоча кожу работника аукциона, оставляя легкие, едва заметные порезы. «Они пытали его.» Чхве Хан с трудом отвел меч, убирая его в ножны. Убив этого монстра, он ничего не изменит. Менять надо было этот мир. «Я снова не могу ничего сделать.» — Убирайся отсюда и не показывайся мне больше на глаза. Я покину аукцион сам. С этими словами Чхве Хан распахнул дверь в то, что называли «комнатой для проверки товара». Люди на аукционе покупали товар практически вслепую, полагаясь лишь на слова и репутацию мероприятия. Однако затем они могли пройти в одну из специальных комнат, где их ждал «товар». Обладатели боевых рабов могли посмотреть на их способности в деле. Те, кто приобрели рабов-слуг, могли поговорить с ними, выяснив уровень способностей. Обладатели поваров, торговцев, управленцев расспрашивали о их опыте, а обладатели секс-рабов… Посреди комнаты в темных тонах стояла большая кровать. На полках у стен лежали вещи, о предназначении которых Чхве Хан мог только догадываться, на стене висели штуки, по внешнему виду будто предназначенные для пыток, а в шкафу, специально приоткрытом, виднелись разные костюмы. Красноволосый парень, теперь принадлежащий Чхве Хану, сидел на кровати и смотрел в стену пустым взглядом. Однако, услышав стук двери, он наклонил голову, повернувшись и всё также безразлично посмотрев на Чхве Хана. Золотые цепи, эротично обвивающие всё его тело, негромко звякнули, а драгоценные камни блеснули гранями на свету. Пряди алых волосы до плеч слегка колыхнулись, напоминая кровь в контрасте с белой кожей этого парня. «Он просто чертовски красив…» Чхве Хан не смог остановить эту мысль в своей голове. Он, конечно же, не собирался использовать парня по назначению, собираясь позволить ему заниматься чем угодно. Конечно, хотелось бы снять с него к чертям ошейник, но Чхве Хан не мог этого сделать. Покуда этот символ того, что тот принадлежит герцогу был на его теле, никто не мог причинить ему вред. Чхве Хан, в благоговении от красоты перед его глазами замерший в дверном проходе, провел взглядом по цепи, тянущейся вниз по спине красноволосого парня, уходящей в трусики. Чхве Хан слегка покраснел, думая о том, насколько извращенную картину сейчас наблюдает. Хоть он и был убийцей, хоть ему и было уже очень много лет, он всё так же оставался подростком в некоторых вещах. Поэтому великолепная, мягкая и приятная на вид кожа, роскошные украшения и кажущаяся покорность человека перед ним вызывали смущение… И возбуждение. Чхве Хан нервно прикусил губу, проследив взглядом за изящным изгибом ноги, мягким животиком, скрывающимся под полупрозрачной тканью, взглянув на трусики, открывающими нежную кожу попы, а затем… «Ох.» Чхве Хан вздрогнул. Он наткнулся на его взгляд. Хоть он и казался всё так же неизменно безразличным, Чхве Хан почувствовал, словно его обожгло — выражение этих глаз абсолютно не подходило тому, кто был практически ещё подростком. Холод и обжигающее отвращение, боль и обида — всё это в секунду мелькнуло в карих глазах с алым оттенком. А затем парень отвернулся, едва заметно напрягшись. Тихий голос безэмоционально прозвучал в тишине. — Ну?.. Он ждал, когда с ним начнут делать то, к чему он уже, похоже, привык. Чхве Хан наконец-то очнулся, выйдя из странного ступора, мысленно ругая себя. Как он мог так замереть в дверях, пристально рассматривая человека с подобным прошлым? Очевидно, тот подумал, что Чхве Хан такой же, как все, что он пришел, чтобы опробовать покупку. Чхве Хан произнес, стараясь игнорировать странное, жаркое чувство, возникшее в момент, когда он на секунду поймал эмоции парня. — Я… Я не собираюсь делать это. Глаза красноволосого парня слегка приоткрылись в шоке, однако в следующую секунду обреченный, безразличный взгляд вернулся в них. — Ах. Ясно. Чхве Хан нахмурился. Он не знал, что себе надумал этот парень, но… Он осторожно пошел вперед, ища, куда бы сесть. Стула поблизости не было, поэтому Чхве Хан тихо сел на край кровати. Парень отвернулся, словно не желая встречаться с ним взглядами. — Как тебя зовут? Парень вздрогнул, и Чхве Хан увидел, как его ресницы встрепенулись. Он слегка приоткрыл рот и тихо сказал. — Разве это не написано в документах? Чхве Хан поморщился. — Я не читал эти бумажки. Я не собираюсь знакомиться через них. Ты не вещь, а человек. Однако реакция на слова Чхве Хана была весьма странной. Парень поднял голову и дерзко смотря ему прямо в глаза, улыбнулся и сказал. — Заканчивай эти игры. Если ты хочешь вселить в меня надежду, а потом разбить её, у тебя ничего не выйдет. Хочешь меня трахнуть — просто делай это. В комнате повисла тишина. Чхве Хан прикусил губу и тяжело сглотнул. «Черт побери.» — Меня зовут Чхве Хан. Его голос слегка дрожал. «Твари.» Чхве Хан с трудом сдерживал ярость. Что нужно было сделать с человеком, чтобы он вёл себя так? — Я ненавижу рабство во всех его проявлениях и не собираюсь считать тебя вещью. Человек перед ним дерзил потенциальному мучителю, чтобы тот скорее показал своё истинное лицо. — Я купил тебя только потому, что иначе бы тебя замучили до безумия. Он дерзил, потому что не хотел ни на секунду вновь обретать надежду. Он устал на что-то надеяться и затем стоять на осколках так неосторожно возникнувшего чувства. — Я не трону тебя и просто позволю тебе делать, что ты захочешь. Тон голоса Чхве Хана постепенно становился тише. — Поэтому, пожалуйста, прекрати смотреть на меня таким взглядом. Я правда не сделаю с тобой ничего плохого. Чхве Хан смотрел в великолепные каре-алые глаза так близко перед собой, постепенно наблюдая, как что-то меняется в их взгляде. Он не двигался, выжидая, словно способен спугнуть медленно разгорающееся вновь в душе этого человека чувство. Чувство, которое так сложно затушить в человеке. Чувство, которое возвращается раз за разом, несмотря ни на что. Чхве Хан видел, как губы парня перед ним слегка дрогнули, а затем он тихо произнес. — Меня зовут Кейл.