And you got me like, oh

Голова Курапики кружится из-за его 52-х часового бессонного марафона. Он трет свои красные опухшие глаза второй раз за минуту, его глаза раздражены и замылены, кислород для них сейчас - как перекись водорода на открытую рану. Он просто хочет закрыть их и погрузиться в тяжелый сон без сновидений, который ощущается как маленькая смерть, тело застыло в одной позиции, слишком изможденное, чтобы дышать. Вместо этого он допивает свой сотый ред булл и всерьез задумывается о том, чтобы начать принимать кокаин. - Еб твою мать, - бормочет он на выдохе и заставляет себя взглянуть на бумаги перед собой. С информацией что-то не так. Что-то не состыковывается, слишком много слепых зон для достойных отчетов, слишком много сомнительных фактов. Курапика пытается раскрыть это дело уже несколько недель, и все, что есть у него в результате – он сам, лишенный сна. Улики невозможно сопоставить, у него есть гнилое чувство внутри, что информации слишком много, как будто бы целью было отвлечь его. Его босс говорил ему бросить это дело и развлечься чем-нибудь еще, но Курапика не был бы той упрямой сучкой, если бы подчинился. Пока это просто просьба, а не приказ, он собирается продолжать. Он содрогается и резко встает, сокращая дистанцию между столом и дверью в три резких шага. Идя по направлению к кабинету его босса, Курапика игнорирует мягкий взгляд Сенрицу, беспокойный и неодобрительный, прямо как небо, голубое и живое, без единого облака на нем. Это так блядски раздражает. Он отчаянно хочет накричать на нее, чтобы она не лезла в чужие дела, но годы работы со своей агрессией не позволят ему. Он все еще проебывается время от времени, но он вырос из того, чтобы причинять боль тем, кому есть до него дело. Даже если это единственная вещь в его голове сейчас, только потому что он грустный кусок дерьма. С папкой в одной руке, Курапика стучит в дверь и снова быстро трет свои глаза. Его желудок пустой, он не так много ел и все эти чашки кофе, чай и энергетики не улучшают ситуацию. Он хочет блевануть, но сначала он хочет задать несколько вопросов. - Босс? – спрашивает он нетерпеливо и закатывает свои глаза, толкая дверь внутрь. Мистер Зенджи кусок мусора, очевидно, но Курапика никогда не был тем, кто терпит его закидоны, особенно когда его нервная система изуродована и уязвима, как сейчас, - Простите мне мое вторжение, но- Ебаный в рот. Четыре пары глаз немедленно уставились на него, как только он открыл дверь, и только две из них были знакомыми. Взгляд Курапики бегает с одного человека на другого, быстро анализируя ситуацию, но внутри он пиздец как паникует, потому что единственный способ объяснить присутствие Куроро, зло выглядящей блондинки, низкого молодого человека, спрятанного за длинными локонами серебристых волос и его босса, на данный момент истекающего кровью из его запястья и находящегося в крепкой хватке вышеупомянутой женщины - это винить во всем едва ли убедительные галлюцинации. - Курапика, - тянет Куроро, спокойно, как королевская кобра, совсем не удивленный увидеть его, - Закрой дверь, дорогой. Сдавленный стон протеста Зенжи был оборван ударом в живот со стороны низкого человека. Курапика моргает, игнорируя прозвище и решает, что, по факту, это никакая не галлюцинация. - Дай мне хоть одну причину для этого, - он сплевывает через сжатые зубы, виня себя за то, что не взял с собой оружие. - Данчо- Куроро отмахивается от женщины легким движением руки, даже не смотря на нее, выбирая смотреть на Курапику своими большими, нежными, ебаными глазами, без тени беспокойства на его бледном лице. Он развалился на огромном кожаном кресле Зенжи, как будто он был тут хозяином, колени широко раздвинуты, руки лежат на ручках кресла, запястья лениво изогнуты. Его белая рубашка с подвернутыми рукавами расстегнута на груди и повседневно заправлена в обтягивающие черные штаны, и Курапика хочет выбить из него дерьмо прямо, нахуй, сейчас. - Твой босс был в сговоре с ним на протяжении двух лет, давая тебе ложные подсказки и ведя тебя к неправильным заключениям за деньги, - говорит он, не моргая, - То, что происходит сейчас это лишь последствия его легких, э, просчетов, - он очаровательно улыбается и смотрит на Зенжи, как смотрят на щенков, прежде чем попросить их погладить. На молодом, красивом лице мужчины нет ни тени его беспощадной, хладнокровной натуры, - Курапика, пожалуйста, закрой дверь. Мы же не хотим вовлекать в это посторонних, не так ли? Курапика сжимает зубы, не желая подчиняться, но риск, которому он мог бы подвергнуть своих коллег слишком высок, чтобы пробовать это и, конечно, его обжигающее любопытство не оставляет ему выбора. Он делает шаг вперед и закрывает дверь с мягким щелчком. У Куроро есть рискованная способность потянуть за нужные ниточки, чтобы заставить людей делать то, что он хочет. Кукловод. - Объясни, - приказывает Курапика, не размышляя над последствиями своей дерзости. Он слишком изможден, чтобы осторожничать, он бы свернул мужчине шею своими голыми руками, если бы речь не шла о безопасности его подчиненных. Но единственное изменение Куроро в его глазах это подрагивание, настолько незначительное, что оно идет вразрез с ухмылкой, полностью охватывающей его губы. Она особенно жуткая, мучительно жгучая и в то же время покорная. Такая жестокая. Зенжи опять пытается вырваться, но в этот раз женщина беспощадным пинком заставляет его упасть на колени. Он снова вскрикивает, все еще вцепившись рукой в свое правое запястье, и Курапика понимает, что это пытка. Его рука наполовину ампутирована. Куроро поднимается и Курапика инстинктивно отшагивает назад, когда мужчина начинает двигаться в его сторону. - К сожалению, я не могу, - говорит он, останавливаясь слишком близко к Курапике и протягивая руку, чтобы забрать папку. Он критично осматривает то, что Курапика считает выражением своего лица, останавливаясь на глазах и мешках под ними. Он слегка сжимает свои губы и неодобрительно хмурится. Просто, что за хуйня. - Это что, честь в делах мафии? - огрызается Курапика, слишком боясь, что он поверит ему больше, чем когда-либо мог поверить Зенжи. - Ее больше, чем ты думаешь, - кивает Куроро, его большой палец мягко поглаживает кожу на лице Курапики. Он не уверен, действительно ли он чувствует покалывание или это все его измотанное воображение, - Он того не стоит, Курапика, - говорит он тихо, с глазами, грустными, как реквием, - Поверь мне, если бы не наши истоки, весь твой отдел сейчас был бы объят пламенем, вместе с многими другими. - Почему бы не предоставить его тем, кто стоит выше? – почти что шепчет он, наконец отпуская бумаги. Куроро усмехается и смотрит вниз, и Курапика никогда не признает, что тяжесть в его животе вызвана разочарованием. - Ты забываешь основное, - говорит он, быстро пробегая глазами по отчетам без особого интереса. Он быстро закрывает папку и возвращает ее обратно в руки Курапики, вновь поднимая взгляд, - Мы и есть главные. За спиной Куроро раздается подлый звук, и Курапика дергает головой и его подбородок попадает в ловушку между большим и указательным пальцами мужчины. Глаза Курапики расширяются, все тело замирает и сердце бьется об его ребра, что пиздец. - Прости, Курапика, но это для твоего же блага. Вот и все. Он собирается убить его. Свернуть ему шею, сломать ребра, выстрелить из пистолета - как угодно. Курапика проиграет свою жизнь чудовищу в такой божественной маскировке, что в это почти невозможно поверить. Он сжимает свои губы и сопротивляется желанию закрыть свои глаза, отважно сверля уставшими карими зрачками нежную темноту серых глаз мужчины. Что-то тяжелое бьет Курапику по затылку за секунду до того, как его тело обмякает в руках Куроро.