Начнем сначала

Лайя пила кофе. Крепкий черный кофе. Сливки в маленьком кувшинчике стояли рядом. Чашка нервно стучала о блюдце. Окончательно смеяться ей расхотелось, когда незнакомец — Влад, мысленно поправила себя Лайя — уверенным тоном попросил у дворецкого принести кофе «как любит хозяйка». Говорили на английском, обмануться Лайя не могла. Через пару минут перед ней появилась чашка американо и теплые сливки. Лайя давилась слишком крепким кофе, не прикасаясь к кувшину и пыталась унять дрожь пальцев. — Что последнее ты помнишь? Какое число, — теперь Лайя не видела эмоций хозяина замка. Он излучал уверенность и хладнокровие — то, что Лайя совершенно точно не испытывала в данный момент. Откровенничать не хотелось, как и обвинять кого-то. Эмоции, захлестнувшие в незнакомой обстановке, спали, оставив после себя опустошение и какое-то тихое отчаяние. — Уснула в мастерской, проснулась здесь. А где, собственно, здесь? Я видела вид из окна, горы и озеро. Италия? – припомнив мелодику языка, предположила она. — Румыния, — лаконично ответил Влад, откинувшись на спинку стула. Помедлив, протянул ей свой заблокированный телефон. Лайя недоуменно посмотрела на него. — Посмотри дату, Лайя. Интернет здесь не ловит, но, если нужно, съездим в Холодное или Клуж. Я не обманываю тебя. Лайя включила экран, намереваясь посмотреть дату, но увидела себя. На экране телефона чужого мужчины была ее фотография. Место ей было незнакомо – светлая комната в лиловых тонах, мольберт. Девушка на фотографии смеялась и замахивалась кисточкой в сторону фотографа. На коленях лежала палитра. Девушка на фото была и похожа, и не похожа на нее. Наткнувшись в интернете на фотографию, Лайя бы только удивилась схожести двойников. Здесь удивляться отчего-то не получалось. — Кто это? — Лайя телефон к Владу, дожидаясь его реакции. Тот оставался спокойным, лишь более глубокое дыхание выдавало его волнение. — Ты знаешь ответ. Это твоя фотография. А это – твой дом. — А ты — мой муж? — сарказм Лайи, казалось, можно было потрогать. Она раздраженно отодвинула от себя чужой телефон, напоследок скользнув взглядом по дате. — Да. Если бы Лайя играла в азартные игры, она бы поставила на этот ответ все свои деньги. Но он все равно выбил ее из того шаткого душевного равновесия, что установилось во время этой лаконичной беседы. Если бы ей дали время размышлять, Лайя бы пришла к выводу, что Влад не в ее вкусе. Ей нравились парни ее возраста, смешливые и легкие на подъем. Влад был взрослым, уверенным и спокойным. И он утверждал, что уже ее муж. — Какое число ты помнишь, Лайя? — голос Влада стал звучать настойчивее. Почему-то Лайе легко представлялось, что именно таким голосом, настолько нарочито холодным, что почти яростным, Влад может легко общаться с неприятными ему людьми. Кто бы он ни был, ей бы не хотелось стать врагом. Влад, словно почувствовал ее испуг, резко выдохнул. — Я никогда тебя не обижу, Лайя. Не то чтобы у тебя есть какие-то мотивы мне верить, но поверь, я не причиню тебе зла. Влад смотрел на нее долгим, глубоким взглядом. Лайя боялась его, но вдруг поняла, что боится головой, воспаленным разумом. Если допустить, только на минуту допустить что все это правда. Что она знает его давно. Что она живет с ним в одном доме, что действительно ее называют «хозяйкой». Отпустить разум и довериться чувствам. Лайе хотелось поверить Владу и отчего-то казалось, что она делала это не раз. — Хорошо. Я… верю, - интонация получилась почти вопросительная, но Лайя увидела, как Влад явно расслабился. Устало провел по лицу рукой, будто снимая с себя паутину и устало улыбнулся. Губ улыбка не тронула, но Лайя видела, ощущала на себе его потеплевший взгляд. — Это была ночь с пятницы на субботу. Обычно по субботам я не работаю, но нужно было закончить картину, — Лайя посмотрела на Влада, пытаясь понять, нужно ли рассказывать о своей работе. По-видимому, мужчина либо знал, чем она занимается, либо не считал это важным, поэтому, дождавшись кивка, Лайя продолжила. — Я осталась в мастерской на ночь. Иногда так делала, если задерживалась до ночи. Утром собиралась закончить, забрать вещи и сестру, Милли и полететь в отпуск. — В Румынию, — закончил за нее Влад. Лайя кивнула и огляделась. Похоже, отпуск скажется на ее жизни гораздо сильнее, чем она предполагала. Сказался. Запутаться во времени теперь не составило никакого труда. Лайя добавило в кофе сливки. Влад заботливо, даже слегка торопливо, пододвинул к ней сахарницу с кубиками тростникового сахара. Эта приятная, как будто обыденная от совершенно чужого человека забота и знание ее привычек пугали больше всего происходящего вокруг. — Получается по твоим словам, я прилетела в Румынию, встретила богатого респектабельного мужчину, — Лайя показала на окружающий ее «средневековый шик», — влюбилась, решила с ним жить и забыла почти год своей жизни? — Я нанял тебя на работу. Ты должна была отреставрировать картины, которыми дорожил мой… - Влад замялся и тяжело опустился на спинку. Лицо его потемнело, глаза из ярко-синих стали почти черными. Казалось, он вспомнил что-то важное. — Которыми дорожил я. Послышался треск. Лайя вздрогнула и заметила, как по чашке, которую держал Влад, побежала трещина. Изящный тонкий фарфор с цветочным узором разломился, кофе вытекло на белую скатерть. Влад отбросил от себя осколки и встал. Взгляд Лайи замер на его руке с тонким кровавым порезом. - Влад, кровь! Тебе нужна помощь, — Лайя вскочила, будто зачарованная наблюдая за каплями, стекающими по разрезанной кисти. На мгновение Лайе почудилось, будто так уже было. Будто Лайя уже стояла перед этим человеком, волнуясь за его безопасность. Слишком сильно для волнения за человека, которого Лайя знала всего несколько часов. Помнила. Не знала, помнила. — Все хорошо, не беспокойся, - Влад чуть поморщился, — Извини, Лайя. Через час я отвезу тебя в город, ты сможешь позвонить Милли и родителям, проверить в Интернете. Что угодно. Дом в твоем распоряжении. Твой дом в твоем распоряжении. Влад, прижимая раненную руку к себе нетвердым шагом скрылся за дверью. Лайя осталась одна, зачарованно осматривать осколки фарфоровой чашки. Чувствуя себя этой расколотой чашкой.