Khassanzh

— Кинсер, бля, любимое ты блюдо лягушатников, захлопни створки! — рявкнул Скотт, с трудом разлепив сначала рот, а потом веки. Кинсера не было. Зато было настойчивое шевеление под одеялом, головная боль и каменная эрекция, как в далекой молодости. Глотка, которую Монти в зависимости от настроения и уровня тестостерона в крови использовал то по назначению, то нет, напоминала пустыню Сахару в разгар курортного сезона. Звуки она издавала пока что жалкие, то и дело забиваемые шорохом помех. «Говорила мне маман, что не стоит брать в рот всякую хуйню», - подумал инженер, сбрасывая с перекошенного от запоя лица какую-то неведомую зверушку. Зверушка, к слову, ебать хотела четыре раза семь смертных грехов вместе с заповедями и пыталась похотливо проникнуть каким-то похожим на стручок органом в восхитительно пахнущее перегаром отверстие на лице Скотти. «Жаль, что маман упустила из виду мою жопу. Кстати, что это в ней так колется?» Перевернувшись на живот, инженер со стоном потянулся к орущему коммуникатору. И тут же понял, что его тело ритмично и очень недвусмысленно трясется в такт с сигналами устройства. Притаившаяся под одеялом тварь перешла в наступление. — ООООрррррррщщщщаааа-ХА-Хаааа! — снова завопил коммуникатор голосом Кинсера. Зачем понадобилось ставить эти вопли на рингтон, Монти уже не помнил. Кажется, крики коротышки во время брачных игр с банным полотенцем показались ему забавными. Хотя, возможно, все дело было в энсине Чехове: каждый раз, когда он слышал звонок коммуникатора Скотти, он так мило визжал и прятал свежее, румяное лицо в подоле юбки-шотландки, что инженер испытывал нежность и умиление. — Монтгомери Скотт на проводе! — проорал он в трубку, когда, наконец, дотянулся до устройства. — Скотти, это Кирк! Пьешь? — Нет. — Пиздишь. Шучу. Как дела? Воодушевляющие воспоминания о нижнем белье энсина Чехова угасли в болезненно ноющей с похмелья голове Скотти искрами праздничного фейерверка. Правда, не от радости, что ему звонит капитан, а от того, что вторая неведомая тварь, облюбовавшая его задницу, основательно принялась за дело. Она ловко орудовала сразу тремя щупальцами, а четвертое, мягкое, но очень настойчивое тянулось через промежность к причинному месту инженера. — Пока не родила-а-а-а-а-аа! — застонал Скотти, наконец, узнав, что у гениев-инженеров Звездного Флота тоже есть простата. И ее лучше не трога… — Отставить не трогать! — сказал он уже вслух неведомой твари, которая испуганно замерла, очевидно, уловив мысли Скотти. — Продолжай! — Ты о чем? — изумился Джим. — Это я не тебе-а-а-а-э-э… — ответил Скотти, и рухнул потным лицом в подушку, уронив коммуникатор. А так же честь, совесть и достоинство сотрудника Звездного Флота. — Я не понял… Ты там трахаешься, что ли? — возмущенно заквакала трубка в некотором отдалении. — Не. Надо. Завидовать, — часто и надорвано дыша, зашептал Скотти, ритмично елозя всем телом по простыне под натиском щупалец. Тварь настойчиво заходила на второй круг. Судя по субъективным ощущениям инженера, всё, что было раньше, следовало принимать за разгон. А теперь система пошла на взлет. — Чего. Ты. Хотел. Джимми-а-а-а-а… — Пробей координаты, друган, — не унимался капитан, проявлявший настойчивость всегда там, где она была до хуя лишней. — Дикту-у-у-у-у-у-у-уй! — Скотти кончил во второй раз, отпихнул от себя пару щупалец, строго сказал: — Перекур! — И одобрительно посмотрел на понятливую нежно сиреневую массу, лоснившуюся довольством. Масса с готовностью принялась оглаживать пальцы на его ногах. — Три-два-два, два-два-три, два-два-три, три-два-два, — продиктовал капитан. — Пробьешь? — А волшебное слово? — Авадакедавра, — съязвил Кирк. — Иди на хуй, Гарри Поттер, я все понял. — Молодец, — Кирк так отчетливо почесался, что это было слышно даже сквозь помехи. — Правда, я в душе не ебу, что это за координаты и что ты там найдешь. — А я ебу, милый мой, — ответил Скотти, заметив, что щупальца его инопланетного мачо плавно переместились от ступней к коленям и явно нацелились облизать внутреннюю поверхность бедра. — Какое-нибудь поганое приключение тебя там ждет на твою роскошную жопу. Пробью я твои координаты, не ссы. Насчет благодарности не заморачивайся, но помни, что инженеры цветы и конфеты не ебут. — Ты на что это намекаешь? — возмутился капитан. — На то самое, любовь моя, — осклабился Монти. — Дашь разок? Сугубо для профилактики? А то, небось, пенициллином зарос весь? А, Джимми? — А вот хуй тебе! — Мне и он сойдет, — хохотнул Скотти. — Ладно, продолжай ломаться, целка. А мне пора. Тебя в моем органайзере сегодня вообще не значилось, капитан. Зато в нем есть пара оргазмов и приглашение покататься на новеньком звездолете с мощным мотором. Мы с моим… мнэээ… ну, с моим, короче, едем охотиться на ебланов. А так как ты, Джимми, совершенно определенно еблан, держись подальше сегодня от спутников Юпитера. **** — Боооунс? — Мм? — Ты сегодня случайно абсент со стеклоочистителем не мешал? — Традиционно, а что? — Да вот на хуй ты мне тампоны в уши вкручиваешь? — Ааа, так это, Джимми, я оттого, что серое вещество у тебя явно подтекает! — Неужели так заметно? — Кирк пощупал свои уши. Уши как уши, подумал он. Вечно этот Боунс несет хуйню. У них на медфаке наверняка и дисциплина такая отдельная есть «Профессиональная подача информации в виде хуйни, чтобы пациент ничего не заподозрил». И, скорее всего, Боунс по этой части был отличником. Говнюк. — Ой, хорош буркалы таращить, Джим, — раздражился Боунс. — Когда ты корчишь такое ебало, я начинаю подозревать, что ты умный. А это ложь, пиздеж и провокация. Подумать только, святые небеса! Вскрывать фотонную торпеду на борту! Тебе Харрисон в бане остатки мозгов веником выбил? Или матушка твоя криворукая тебя в детстве пять раз роняла, но всего три раза поймала? Леонард отобрал у капитана консервный нож и вскрыл пару бутылок «Армагеддона», оставляя блестящие круги на поверхности боеголовки. — Черт, газетку бы постелить, — пробормотал он. — Но разве у вас, засранцев, газетки допросишься… Будешь? — Боунс ткнул пальцем в крепленый алкоголь и вопросительно посмотрел на капитана. Капитан всегда был рад бухнуть на халяву. И на этот раз не стал изменять традициям. — Ты предвзято относишься к Харрисону, док, — Джеймс отхлебнул адского пойла, крякнул и вытер яркие губы краем рукава. — Если он мне что и вытряхнул, то не нарочно. — Не виноватый он, я сам пришел! — язвительно процедил Боунс, ревниво следя, как в безразмерной глотке капитана исчезает содержимое второй бутылки. — Позвольте мне прервать вашу беседу и согласиться с мнением доктора, — деликатно вклинился Спок, понюхав пивную пробку «не взатяг». — Вот только не надо со мной соглашаться, остроухий! — МакКой яростно постучал по корпусу стратегической боеголовки вяленой воблой. — У меня от этого метеоризм начинается, и член не стоит. — А вы не пробовали несколько снизить количество потребляемого алкоголя, мистер МакКой? — процедил мрачный вулканец. МакКой открыл было рот, чтобы сразить наповал всех присутствующих очередной порцией замшелого остроумия. Но скрежещущий звук прервал обмен любезностями. Оба — хмурый доктор и обиженный коммандер — синхронно посмотрели на капитана, который заканчивал царапать слово «хуй» на серебристой обшивке торпеды и рисовать нечто, отдаленно напоминающее гениталии сверхорганизмов в анфас. — Погрешность плюс-минус пятнадцать микрон, — критически заметил Спок, рассматривая художества Джима. — С вашего позволения, я продолжу… У нас на борту — потенциальная катастрофа мирового масштаба, которая невинно зовется Джоном Харрисоном. Этот злоебучий… простите великодушно, талантливый хакер появился тут три часа назад, но у нас уже слетел один из серверов, накрылась пиздой одна из трех локальных сетей, а основная сеть наводнилась провокационными видеофайлами, пятнающими честь сотрудников Звездного Флота. А так же, — Спок поднял вверх палец, — компрометирующими фотографиями, подрывающими репутацию командного состава. Так вот, осмелюсь предположить, что внутри торпеды скрывается «бомба», намного страшнее и разрушительнее тех пукалок, которыми Харрисон метил в нас в библиотеке… — Блядь, — Джим шумно поскребся. — А ведь ты прав, дружище… Был у меня один момент… — У всех бывают моменты, кэп, — МакКой осклабился. — Уверен, что и коммандер наш не так чист и прост, как кажется. И наверняка под «бомбой» он подразумевает видеозапись той милой ролевушки, в которой он и лейтенант Ухура разыграли сцену прощания Эдварда и Беллы из «Сумерек». — Заткнись, Боунс! — Я рыдал, коммандер, — доктора понесло, — все три часа, что вы прощались, я рыдал и проклинал эту никчемную жизнь, в которой нет места любви и верности. И после этого, конечно, закинул видос в папку «Порно. Избранное» на сервере, потому что прекрасным нужно делиться. Вот только, — Боунс смачно захрустел чипсами, — не слишком ли ты, Спок, эмоционален для Беллы? — В следующий раз Беллой будешь ты, — буркнул коммандер. — Впрочем, мы отвлеклись… Логика подсказывает мне… — Какая к хуям собачьим логика, мисс Свон? — МакКой прыснул, подавившись пивом. — Логика и "Энтерпрайз" — вещи несовместимые. Не в этом мире! Не с этим капитаном! — Боунс, хорош мандеть! — Кирк ожесточенно грыз соленый арахис, листая френдленту вконтакте. С экрана падда веяло ледяной решимостью. Капитану и всем окружающим коварно улыбался голубоглазый блондин со смутно знакомым точеным лицом. — Вскрой торпеду — и всего делов. — Да! Конечно! Как ролевую еблю по «Сумеркам» устраивать — так коммандер. А как торпеды вскрывать — так, мистер МакКой, не могли бы вы рискнуть своими яйцами! Как, блядь, я тебе должен сделать это? Я что — сапер? Это Скотти может вскрыть любую хуйню с закрытыми глазами и через жопу Кинсера, а я что должен делать? — Сын адмирала Маркуса интересовался торпедами, — задумчиво обрисовывая контур шедевра Кирка, сказал Спок. Металлическая поверхность торпеды приятно холодила пальцы. — Какой еще такой сын адмирала? — Карл Маркус, наш новый специалист по науке. Чтобы проникнуть на корабль, он отрастил себе сиськи, скрыл свою настоящую профессию, смену пола и девичью фамилию. — Оно замужем? — Оно в разводе, — сухо обронил коммандер. — Так что если вы хотели его… мнэээ… ее зафрендить, предлагаю пока воздержаться, а то мало ли что. Вылив остаток Армагеддона в рот, Кирк тщательно прополоскал горло, сглотнул, рыгнул и мрачно констатировал: — Не по-шло. — Ой, да не пизди, Джим! — МакКой недоверчиво сощурился, чуя подвох. – Четвёртую бутылку всосал, и вдруг не пошло? — Я говорю: назад не пошло, придурок!.. И слава богу. Крикни лучше Чехова, пусть ещё пару упаковок телепортирует. *** — А я люблю военных, красивых, здоровенных!.. — весело горланила доктор Маркус по дороге в лётный отсек, отвешивая совсем не шутливые шлепки по накачанным задам снующих вокруг краснорубашечников. — Без обид, капитан. Я именно поэтому подделала приказ о переводе на «Энтерпрайз». Кстати, если из-за этого малюсенького мошенничества у вас возникли проблемы, готова искупить, — мисс Маркус многозначительно подмигнула капитану и протянула руку: — Карл Уоллес, в девичестве Маркус, а для тебя, пупсик, просто Карлуша. — Джим Кирк, — представился Джим Кирк и пожал протянутую руку. Рука была женской, но густо заросла волосами, как Спок в период депрессии. — Ах, вы такой галантный кавалер, — щеки Маркус заалели, как небо над Салехардом. — Вот и верь всяким пиздоболам, которые говорят, что капитан Кирк — хуйло фамильярное. — И кто же это говорит? — подозрительно спросил Кирк. В порыве недоверия к людям он больно приложился головой к перекладине на входе в шаттл. По отсеку поплыл вечерний звон, рождаемый где-то глубоко в недрах капитанской головы. — Криська Чампел, моя бывшая жена, — махнула рукой инженер по науке. — Мы расстались, когда я начал уводить от нее любовников. А конкретно про вас она сказала, что на первом же свидании вы сожрали все креветки, вылакали коллекционный коньяк, заблевали столик и конферансье и съебались с официанткой. Не заплатив. — Вот пизда, — не удержался Кирк. И осторожно спросил: — И как она теперь? Огурцом? — Еще каким! — хохотнула Маркус. — Сменила пол, член нарастила сантиметров двадцать пять (тут Кирк сглотнул) и мечтает теперь сделать с вами то, что вы провернули с ее чувствами. — И что же? — Надругаться, дружок! Надругаться в особо извращенной и очень-очень грязной форме. И знаешь, — мечтательно прошептала Карлуша, внезапно обхватывая капитана за ягодицы обеими ладонями и прижимая к своему паху, в очертаниях которого капитану что-то показалось подозрительным, — я ее прекрасно понимаю. Ваша задница, Джим, вызывает у меня лично… — ХВАТИТ!!! — Кирк резко вывернулся из объятий. — Ну, хватит — так хватит, — пожала плечами инженер Маркус и принялась стягивать платье. — Ох, еб твою мать! — капитан сначала вытаращился, как будто на него внезапно накатил приступ базедовой болезни, а потом резко закрыл глаза ладонями. — Святые угодники, это что — хуй? — Да, мой муж в первую брачную ночь сказал то же самое. Позавидовал, наверное, засранец, — Карл заправил в тонги длинный член. — Сентиментальна я: гормоны пью, вон сиськи отрастила, а эту прелесть не могу отрезать. Кэрол со вздохом принялась натягивать скафандр. — А кой чёрт мы вообще в шаттле делаем-то? — ушел от скользкой темы бабских переживаний Джеймс. — Я тут вроде как капитан, но почему-то всё узнаю последним! — Вскрывать ракету на борту – опасненько, понятненько? — улыбаясь так, словно перед ней был имбецил, а не бравый представитель элиты Звёздного флота пропела Кэрол. — Зато на одном из планетоидов Кроноса находится межзвёздный общественный туалет, обслуживающий все формы жизни на ближайшие пятьсот парсеков. Уж если галадрианский жиробрюх, обожравшийся капусты, не разнёс сортир в звёздную пыль, то от ядерной ракеты не будет особого вреда. Однако, капитан, мне понадобится ваша помощь, — состроив милую гримаску, попросил недотранссексуал, положив руки на мужественные плечи Кирка. *** Мостик корабля «Энтерпрайз» затих в ожидании. Груда мертвецки пьяных членов экипажа (с членами были не все, но для повествования этот факт значения не имеет) громоздилась душно воняющей, сложно шевелящейся кучей в самом углу. Слышно только, как под потолком низко и безнадежно жужжит какая-то недобитая с прошлой экспедиции летучая тварь. И если бы у Хикару Сулу спросили бы, что он ненавидит больше всего, он ответил бы: гамбургеры, несговорчивых гейш и ожидание. Но его, разумеется, никто ни о чем не спрашивал, посему первый помощник капитана тупо таращился одним узким глазом в граненый стакан, который по странному стечению обстоятельств был пуст уже целых три минуты. — Ну че, — вдруг ожил впавший в алкогольный ступор Кирк, — этот… эта… и этот, как его, доктор… они уже это? Или еще нет? — Ткточн, кптан, — отозвался Сулу, пьяно клюнув носом. — Они уже ЭТО. Приземлились! — Сулу расплылся в счастливой улыбке. — Ищут свободную кабинку. В женский поперлись, дебилы, а там, как обычно, не пропихнуться... О, бля! Шаттл на связи, капитан! — с восторгом идиота сказал Хикару и, не обнаружив ни одного уцелевшего собутыльника, чокнулся со своим кривым изображением в полированной консоли. — Опять нет повода не выпить. Кирк и Сулу замахнули еще по одной. После чего первый помощник мягко обрушился со стула на пол и захрапел. Корабельный андроид, шаркая шваброй, оттащил бездыханное тело в сторону и уложил его на внушительную пирамиду товарищей по несчастью. Андроиду было похуй, он заботился только о порядке на вверенной территории. — Боунс! — радостно проорал Кирк. В куче тел кто-то страдальчески замычал от слишком громкого звука. — За то, что ты пошел на дело вместо меня, я презентую тебе значок «За спасение урожая». Он мне достался от прадедушки, знатный был агромелиоратор. — В жопу засунь себе этот значок, — злобно отозвался МакКой. — И пару раз проверни, тебе понравится. Знаешь, я всегда мечтал оказаться с роскошной женщиной на необитаемой планете. Но, блядь, не с ЧЛЕНОБАБОЙ, не в вонючем межгалактическом сортире и БЕЗ ТОРПЕД! Кирк, вспомнив, как планомерно раскачивался шаттл при взлете, пьяно и многозначительно ухмыльнулся своему отражению в карманном зеркальце. Игриво пригладил мощную бровь и стер крупинки туши под глазом. Членобабы его не устраивают, ага. С торпедами, ага. Пиздобол ты, Боунс, умильно подумал капитан, и как только ты меня в общаге, когда мы с тобой на общей койке кантовались, оседлать не попытался, ума не приложу. Хотя… был один спорный момент. Синька, все же, чмо. У нас с тобой, дружище доктор, не юность была, а сплошная алкогольная амнезия. Кирк мечтательно вздохнул в трубку. — Джимми, если ты сейчас же не перестанешь мысленно мусолить нашу синюю молодость, я за себя не отвечаю! — рявкнул Боунс, который с той самой синей юности умел читать нехитрые мысли капитана. — Не трогал я твою жопу, не мечтай. Берег для прекрасного принца, которого ты разбудил бы волшебным минетом, если бы добрался до криокапсулы Харрисона раньше Маркуса. А что до шаттла, так я стресс снимал. Знаешь же, как я летать ненавижу… — Козел ты, доктор, — вдруг обиделся Кирк. — У меня на Маркус были планы. — О, боже, какой мужчина, — прогнусавил МакКой, — и я хочу от него сына… Если поторопишься, друг мой, ты еще успеешь испытать все прелести материнства. А мне пора. У нас тут кабинка освободилась. Коммуникатор не выключаю, наслаждайтесь шоу! Прикрою я к хуям ваш с Ухурой кружок самодеятельности, подумал Кирк. Ишь, распелись, Хосе Каррерас отдыхает. И он распластался в кресле, приготовившись получать удовольствие. А где-то на далеком планетоиде, матерясь последними словами, доктор МакКой залез с ногами в засранный унитаз и начал профессионально орудовать штопором. Стоящее рядом с ним на стройных мускулистых (и немного слишком волосатых) ногах чудо хирургии и жертва гормонального дисбаланса мило щебетало ломким фальцетом, что торпеда устроена по принципу мышеловки. То есть вскрыв ее, нужно умудриться и сыр достать, и хуй не прищемить. Кирку становится нехорошо. Доктору — еще хуже. Потому что и без того не слишком оптимистичная информация сопровождается адской вонью, поднимающейся из межгалактической канализации. — Режь его! Режь провод, сука!!! — донеслось, наконец, истеричное причитание МакКоя. — А-А-А-А-А-А-А-А!!!! — Что такое? — Кирк подскочил в своем кресле. Потревоженная воплем Боунса куча тел в углу зашевелилась и начала разваливаться, как карточный домик. — Я сломала ноготь и протерла чулки, — мрачно сообщила Кэрол Маркус. — Когда вы засылали меня в эту срань, капитан, вы меня не предупреждали, что ваш сука-доктор ни хуя не бреется. И вообще, — у девушки началась настоящая истерика, — какого хуя я тут торчу в этом говне с каким-то ворчливым засранцем и идиотской торпедой? Мне что — делать больше нечего? Кирк растерянно оглядывает хмурых непроспавшихся членов команды. — Так ты же это… ну… специалист по вооружениям. Типа. Или нет? — мямлит он. — Коммандер Спок видел, как ты жопой вертела возле торпед. — Я там СЕРЁЖКУ искала, ясно вам, идиоты? — завизжала Маркус. — СЕРЁЖКУ! Это троюродного брата шурина племянника Чехова сын. Но не нашла, а тут вы-ы-ы-ы… И Кэрол безутешно зарыдала, упав на торпеду всем корпусом, как юная вдова на труп свежеотравленного мышьяком любимого супруга. От сотрясения крышка торпеды (которой тоже было не чуждо все человеческое) распахнулась. Эфир мгновенно наполнился оглушительными воплями и трехэтажным матом, от которого покраснела даже уборщица «Энтерпрайза» баба Люся, по совместительству — тайный агент контрразведки. — Вы там второй ноготь сломали, что ли? — осторожно спросил Кирк, запомнив несколько новых выражений. — Или у вас обоих внезапно начался ПМС? — УБЕРИ ОТ МЕНЯ ЭТУ БАБУ!!! — заорал в ответ Боунс. — ОНИ летят на ее духи, как мухи на говно! — Кто – ОНИ??? — Пчёлы!!! Пчёлы, мать твою, Джим!!! Их тут ёбаный миллиард!!! *** — Ну и что мы имеем? — Кирк опасливо мнется на входе в лазарет: всего один укус может превратить его в раздувшуюся сливу в золотой униформе. — Не очкуй, Джимбо, они не выберутся, — расслабленный триббломассажем и вискарём МакКой благодушно машет, подзывая поближе. Кирк осторожно подходит и заглядывает внутрь торпеды: прозрачное стекло изнутри облеплено сотнями копошащихся пчёл. — Видал, да? Знаешь, что это означает? — Неа, — Кирк начинает поступательное движение назад от греха подальше. — Ну, конечно, ты не знаешь, — хмыкает Боунс, умиротворённо потягивая «Джек Дениэлс» через соломинку. — А это означает, что трикодер не брешет, когда выдаёт возраст нашего подопечного. Это ведь пчёлы, Кирк, пчё-лы… Те самые твари, которые гадят медом. — И чо? — тупо таращится на копошение загипнотизированный Кирк. — А то, что они уже триста лет как вымерли, вот чо. — Это «жжж» неспроста, – глубокомысленно изрекает капитан, достигнув порога. – Пойду-ка я, отменю, пожалуй, приказ Скотти проверить координаты. Да займусь этим сам. А то мало ли… **** — Ах, ты говнюк трехсотлетний! — Кирк набрасывается на Джона с кулаками. — Ты, блядь, почему не предупредил, что эти координаты приведут меня прямо в твой душ! — Мало того, что ты девственник, — безнадежно вздыхает правдоруб, — так еще и тупой. Элемент неожиданности, Джимми-бой. Меня так на факультете журналистики учили. Замани — и поимей. С этими словами Харрисон прижимает ошеломлённого капитана к стене, профессионально нашаривая пряжку на поясе униформенных штанов. — Я не педик! — задушено пищит Кирк и слабеющими влажными ладошками пытается отпихнуть от себя сверхорганизм. Не тут-то было. Харрисон только крепче впечатывает его в холодную стену душевой. — Если увидишь кого-то, кого это ебёт, — равнодушно произносит военнопленный, его губы угрожающе приближаются, — позови меня. Вместе посмотрим на удивленную рожу коммандера. *** — Боунс!!! — Кирк вихрем врывается в медотсек. — Боунс!!! — Что, блядь? МакКой отскакивает от раскинувшегося на гинекологическом кресле Хикару Сулу и почему-то краснеет. Сулу тоже пытается покраснеть, но вспоминает, что он японец, и еще сильнее желтеет, натягивая на себя медицинскую простынку. — Мне срочно нужно лекарство!!! — орет капитан, мечась по медотсеку, как подстреленный. — Какое? — Боунс обеспокоенно щупает капитанский пульс. — Только не говори мне, что ты опять подцепил ромуланский триппер!!! — Нет, — Кирк размазывает слезы по мужественным небритым щекам. — Мне нужно средство от… в общем, от… гомо… эээ… педе… Сулу тихо хрюкает на кресле, постепенно сползая на пол. МакКой понимающе качает головой. — Опять таскался к Харрисону? — Откуда ты знаешь? – вскинулся Джеймс. — На вот, — добрый доктор протягивает капитану бутылку, на которой на чистом вулканском написано «Медицинский спирт, крепость 101%». Кирк не знает вулканского. Но это сейчас неважно. — Вулканское средство, проверенное, надежное. — Поможет? — голубые глаза капитана с сомнением рассматривают прозрачную, как алмаз, жидкость. — А то! Стопроцентная гарантия! — Боунс хитро косится на Сулу. — Принимать внутрь пер-орально. — Как? — теряется Кирк. — Жопой об косяк, — отвечает МакКой. — Ртом, Кирк, ртом. А теперь вали давай, Джеймс Тиберий. У меня еще помощник капитана не медосмотрен. *** Незамедлительно сделав три изрядных глотка лекарства от гомосятины, Кирк заплетающейся походкой направился в свою каюту. — Эх, попадись мне сейчас Кэрол Маркус, — пьяно бравировал он, поигрывая бицепсами перед каждой зеркальной поверхностью, — я бы показал всем, какой я «гей»! Я б её... эге-ге-й!.. Ах, даа… Час был поздний. Команда Энтерпрайза спала и видела десятые сны. Так и не встретив в коридорах ни одного заинтересованного в правильности капитанской сексуальной ориентации лица, Кирк кульком ввалился в свою каюту и на нетвердых ногах побрёл в душ. «Помоюсь маленечко, - логично рассудил он. - Капитан должен быть чист и благоухать. Ну, и остатки гомосячьей инфекции смою заодно». Прохладная водица освежила голову, одурманенную вулканским средством «Анти-гей». Но куда стремительнее одурь слетела с капитана от раздавшегося за спиной вкрадчивого голоса: — Я не помешал? Кирк стремительно обернулся, пытаясь прикрыть беззащитный тыл ладошками. Площади ладошек катастрофически не хватало. В дверях его душевой стоял Харрисон собственной персоной. Прислонясь эротично обтянутым черной водолазкой плечом к дверному косяку, сверхорганизм рассматривал свой безупречный маникюр сквозь длинные платиновые пряди, упавшие ему на глаза… — Какого... – пискнул Кирк, — хрена… — добавил он уже басом. — Вы все смотрели, как я моюсь, капитан, — Джон откровенно наслаждался ситуацией. — Теперь моя очередь. Взгляд его не сулил Джеймсу ничего хорошего, и тот невольно попятился, словно пытаясь пятой точкой нащупать запасной выход. Тщетно. Пятая точка уперлась в выпуклых стеклянных дельфинчиков, резвящихся на кафельной плитке нежно голубого цвета. — И я не буду обещать, — мрачно усмехнулся древний хакер, — что удовольствуюсь лишь просмотром. «Мне пиздец!» - метнулась истеричная мыслишка в еще не до конца прояснившемся мозгу. «Тебе понравится!» - хихикнула пятая точка, все более откровенно вжимаясь в резвящихся дельфинчиков. *** — Ебать мои синие очи! - пораженно выдохнул Кирк, когда Харрисон нарочито медленно стянул водолазку. — Это еще зачем? — Ромуланца мне в дяди! - сглотнул он, когда длинные пальцы журналиста неторопливо расстегнули молнию на брюках. — Ты.. ты что задумал? — Леонарда Нимоя мне в тёти… — по-щенячьи заскулил бравый капитан, когда Джон (как известно не носивший белья) одним выверенным движением стянул брюки до самых ступней и откинул их в сторону, явив себя во всём своём великолепии. Зубы Тиберия загремели, словно барабаны вокруг эшафота. — Миленький фиговый листочек, — язвительно процедил Харрисон, глазами показывая на небольшую мочалку, которой Кирк прикрывал причинное место. Джеймс цеплялся за нее так судорожно, как будто это пенное недоразумение было последним бастионом его целомудрия. Впрочем, так оно и было. — Ааа.. А вдруг у тебя триппер триста лет нелеченный!? — Кирк попытался сделать ход конем и отвлечь насильника. — Ты хоть презерватив натяни! — Не будем тянуть резину, – бескомпромиссно заявил Харрисон, который предпочитал не распространяться о своём отвращении к средствам контрацепции. — Не люблю запах паленой резины по ночам… Он надвигался на Кирка с недвусмысленным и уже вполне обозримым намерением. Намерение, словно гигантский метроном, раскачивалось в такт шагам, ввергая Кирка в ужас. Дельфинчики на стене похабно хихикали. Отступать стало некуда. И Джеймс Тиберий Кирк, которого адмирал Пайк научил никогда не сдаваться, решил разыграть свой последний козырь. «Ты не надругаешься над моим бесчувственным телом!» - отчаянно подумал он. «Ой ли?» - холодно подумал в ответ Джон. Капитан начал было сползать по стене, имитируя обморок, как вдруг хакер уперся коленом в кафельную стену так, что незадачливый беглец по инерции оседлал его бедро. — Не прикидывайся шлангом, капитан, — примирительно, почти ласково, прошептал Харрисон, склонившись к уху Кирка и кладя свои руки на его бёдра. — Говорю же: не люблю запах паленой резины… Джеймс понял, что всё пути к отступлению отрезаны и, обреченно икнув, отбросил в сторону последний оплот своей нравственности. Белая от пены мочалка некоторое время реяла в воздухе международным символом капитуляции.