Родзевич и Гучкова - Абеляр и Элоиза XX века

Александру Аникину Самые глубокие тайны общественной жизни лежат на поверхности. Кирилл Хенкин. Охотник за головами. Нашла книгу в библиотеке он-лайн. Источники и литература: Н. Кун - Легенды и мифы Древней Греции. - дома Борис Савинков. Воспоминания - дома, Никитинская библиотека. Марина Цветаева. Воспоминания - онлайн-пространство Интернет. Миа Полянская: неотвратимость коктебельской встречи - Марина Цветаева, Сергей Эфрон Кирилл Хенкин. Охотник за головами. Нашла книгу в библиотеке он-лайн. Причина для меня одна мать Сергея Эфрона, мужа Марины Цветаевой была эсеркой с 1905 года, и находилась непосредственно под началом Бориса Савинкова, после гибели которого Льва Борисовича любили все - даже враги = Гиппиус и Цветаева - объединились чтобы ему покровительствовать - Лев Борисович был не пустым звуком Марины Ивановны. Кстати, две поэтессы могли как раз Бориса Савинкова и не поделить между собой, зная пылкий нрав обеих. Надеюсь, для допытчивых читателей здесь мне разрешат оставить заковыченный фрагмент интервью - понимаю что интервью трудно даётся, но позволю себе сохранить - Кирилла Хенкина, чтобы так сказать поняли и помнили: " разведчика. Для этого идеально подходит фигура Вилли Фишера, немца, родившегося в Англии, который под именем своего друга латыша Рудольфа Абеля прославил героизм простого русского человека. - Теперь, Кирилл Викторович, давайте поговорим о вас. Почему вы в 30-е годы оказались в стане сочувствующих СССР, что привело вас в республиканскую Испанию и тем самым в разведку НКВД? - Я уехал на Запад в 1923 году с родителями. Тогда еще из Страны Советов можно было уехать. Мой отец - Виктор Хенкин, известный в те годы певец, получил ангажемент в Берлине и поспешил использовать этот шанс. Времена были еще довольно-таки "вегетарианские", и мы с мамой направились к отцу. Так началась моя кочевая жизнь. Я жил в Берлине, Праге, в Нью-Йорке, чтобы потом надолго осесть в Париже. В шестнадцать лет экстерном окончил французскую школу и поступил в Сорбонну, где изучал сравнительное литературоведение и европейскую литературу. Но учеба продолжалась недолго: в Испании началась гражданская война... -...И юный русский эмигрант идет воевать, "чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать"? - Дабы понять прошлое, необходимо внимательно присмотреться ко всему тому, что тогда происходило. Париж в то время был средоточием русской эмиграции. Советская разведка прекрасно знала о тех больных струнах, на которых она могла успешно играть. На чем в свое время вербовали агентов за границей? На чувстве вины, на ностальгии. Дело в том, что большая часть белого офицерства оказалась в совершенно безвыходном положении и, понятно, посчитала за лучшее вернуться в советскую Россию, нежели влачить жалкое существование изгоя-беглеца. Не всех возвращенцев расстреляли, не всех сослали в Сибирь. Чекисты, столь многое перенявшие от царской охранки, начали активную работу среди эмигрантов. Сотрудники парижской резидентуры ОГПУ, а затем и НКВД уверяли вчерашних бойцов белогвардейских армий, иных противников большевиков, что, проиграв на полях сражений схватку с пролетариатом, они просто обязаны помочь покинутой ими Отчизне. Промывка мозгов осуществлялась через невинные, на первый взгляд, организации, ставшие заграничными форпостами советской разведки. Таковыми были, например, представительство Красного Креста и Комиссия по репатриации. После этого началась вербовка представителей определенных философских взглядов и политических движений среди эмигрантов. На чем ловили агентуру для советской разведки? На чувстве вины дворян-интеллигентов перед многострадальным народом, которому они должны были помочь подняться еще в Октябре, вместо того чтобы бороться против него. Если бы они сразу пошли служить пролетарской России, а не сражаться против нее, все было бы совершенно иначе! Среди парижских знакомых нашей семьи тоже оказались люди, которые профессионально разъясняли эти мысли своим друзьям. - Вы имеете в виду Сергея Эфрона и его жену поэтессу Марину Цветаеву? - Да, хотя Цветаева никому ничего не разъясняла. Она писала свои стихи и умела отворачиваться в другую сторону, когда у нее под носом происходило то, что не входило в рамки ее представлений о благородстве, чистоте риз и так далее. Я не хочу углубляться в анализ характера Марины Ивановны и ее семьи - я собираюсь все это подробно описать в своих мемуарах, над которыми сейчас работаю. - Сергей Эфрон работал на парижскую резидентуру ОГПУ-НКВД и участвовал в нескольких громких операциях той поры. Например, в похищении белогвардейского генерала Миллера. А была ли агентом Лубянки Марина Цветаева? - И Эфрон, и Цветаева жили в страшной нищете. Понятно, что как поэтесса Марина Ивановна ни черта, простите, не зарабатывала. Она выступала на каких-то вечерах, где читала свои стихи, получала за это крохи. Но без меценатской помощи литератор-эмигрант в то время прожить не мог. Единственное исключение - писатель Марк Алданов. Инженер по профессии, он неплохо устроился на крупном предприятии и мог сравнительно безбедно существовать. Если какой-то литератор имел достаток, превышавший границы бедности, это означало, что либо кто-то ему оказывает материальную поддержку, либо он на кого-то работает. Цветаева попробовала выжить переводами Пушкина на французский. Но на этом не разбогатеешь. И вдруг среди этой чудовищной нищеты у ее мужа, который формально трудится всего лишь корректором в типографии и прежде регулярно приносил в дом то, что на старорусском называется "получка", причем - весьма скромная, с какого-то момента заводятся немалые деньги. Я не верю, что это могло пройти незамеченным для жены Эфрона. Марина Ивановна наверняка понимала, что ее муж делает что-то не совсем то. Подтверждает это полученный мною не так давно очень любопытный документ - фотокопия ныне рассекреченного протокола допроса Цветаевой французской полицией в связи с убийством советской агентурой экс-чекиста Игнатия Рейсса, в свое время отказавшегося работать на Москву и вернуться в СССР. Итак, допрашивают Марину Ивановну о деятельности ее мужа. "Мой муж ничего предосудительного не делал. Я знаю, что он помог некоторым молодым людям уехать в Испанию".- "Не можете ли вы вспомнить, кому именно?" - Марина Ивановна отвечает: "Я могу вспомнить, например, Кирилла Хенкина и еще... Лев... Нет, не помню!" Марина Цветаева почему-то забыла фамилию Льва Савинкова! Причина очень проста: Лев Савинков, сын знаменитого террориста Бориса Савинкова, являлся сотрудником парижской резидентуры советской разведки. А вот Хенкина Марина Цветаева "сдала" без видимого внутреннего сопротивления. Ведь я для них был человеком случайным и не более". «Я не был шпионом, я был честным агентом советской разведки» - в эти слова Сергея Эфрона перед расстрелом не поверил никто, даже я. Перед смертью Эфрона стали посещать галлюцинации о том, что его жена умерла. Заключение тюремного врача была следующим: "страдает частыми приступами грудной жабы, хроническим миокардитом, в резкой форме неврастенией, а поэтому работать с ним следственным органам можно при следующих обстоятельствах: 1) дневное занятие и непродолжительное время, не более 2—3 часов в сутки; 2) в спокойной обстановке; 3) при повседневном врачебном наблюдении; 4) с хорошей вентиляцией в кабинете В эмиграции, в Париже Цветаева и Эфрон жили в нищете. Цветаева начала роман с товарищем Эфрона, которому посвятила поэму горы. Положение Эфрона на уровне желания повеситься - из=за того, что Марина была в постели с другим - было налицо, и это видимо видела вся эмигрантская литературная тусовка. Эфрон, кроме того страдал туберкулёзом, и ему нервничать было ни к чему. Цветаева ему устроила жизнь в раю, но он нашёл газету Евразия, которая в скорей закрылась, и уехал в знаменитый санаторий - бал в савойе - в Верхний Савой подлечиться. Здесь произошли первые контакты Эфрона с русской агентурной разведкой. Видимо Эфрон, подумал-подумал и решил, что Цветаева его точно доведет до виселицы и подписал контракт с НКВД. К чести Цветаевой, она просила за Эфрона, который за отказ давать показания против своих же - был помещен в психиатрическую больницу, затем расстрелян на Коммунарке. Ариадна провела 8 лет в исправительно-трудовых лагерях и 6 лет в ссылке в Туруханском районе и была реабилитирована в 1955 году В травле Марины Цветаевой виновата Зинаида Гиппиус. Свекровь Цветаевой, да и сам муж Сергей Эфрон, как участник в Ледяном походе, были в подчинении Бориса Савинкова - человека, который непосредственно контактировал с Гиппиус - на уровне платонической любви со стороны обоих. Физической близости у них никогда не было - виной была верность Гиппиус своему мужу, хотя сам Борис Савинков был явно не против. Кстати, это не мой текст - я нашла на просторах интернета - я заковычу, чтобы не было никем сказано, что это я придумала. "Впервые они публично сцепились друг с другом уже через несколько недель после приезда Цветаевой в Париж. Редакция журнала «Звено» решила устроить на Рождество лирический конкурс. Цветаева прислала свои стихи, но просчиталась – в жюри были известный в то время критик Георгий Адамович... и Зинаида Гиппиус. Несмотря на то что по условиям конкурса работы шли без подписи, Адамович и Гиппиус сразу поняли, чьи перед ними стихи. Адамович съязвил, назвав строчки «вялыми и невразумительными», «с восклицательными знаками чуть ли не в каждой строчке». Так была официально развязана эта война. Цветаева рвала и метала, тоже не сдерживалась в выражениях, завалила редакцию «Звена» возмущёнными письмами. Коалиция «Зелёной лампы» держалась твёрдо и безжалостно". в отношениях Цветаевой и Эфрона не права была Марина Цветаева. То Парнюк, то Радзюкевич, то разгульная жизнь с Волошиным. Наверное, как не любил бы никто поэзию Марины Цветаевой, не признать присутствие в её жизни стольких мужиков и стольких любовей - слишком похожих на любови Османских правителей, которые переплюнули Цветаеву только в одном - 17 жен у Махмуда II - этот подвег мог, наверное, оспорить только Батый, Атилла или Тамерлан... - то для такой женщины столько мужчин - думаю, что, наверное, это нужно слепо любить поэтессу, чтобы видеть её доброту и сердечность. Думаю,что конец Цветаевой закономерен - кстати, жалеть здесь её можно, но не думаю... насколько я читала в газетах, она разругалась с каким-то своим приятелем-редактором, который обещался её сгноить за это, и посему уехала в Таррусу, где её, естественно никто не знал... честно откровенно, в глуши поэзия не очень заметна. Марина Цветаева, стихи: Я с вызовом ношу его кольцо – Да, в Вечности – жена, не на бумаге. – Его чрезмерно узкое лицо – Подобно шпаге. Безмолвен рот его, углами вниз, Мучительно-великолепны брови. В его лице трагически слились Две древних крови. Он тонок первой тонкостью ветвей. Его глаза — прекрасно-бесполезны! — Под крыльями распахнутых бровей — Две бездны. В его лице я рыцарству верна. — Всем вам, кто жил и умирал без страху. — Такие — в роковые времена — Слагают стансы — и идут на плаху. Кстати, а кто помнит в фильме Воспоминания 2021 года легенду об Орфее и Эвридики? Так вот я нашла ответ на этот намёк - Марина Цветаева и Сергей Эфрон. Марина Цветаева почему-то трактовала фамилию мужа как Орфей. Если Борис Савинков у меня заслужил славу героя, то Сергей Эфрон -это антигерой. На деле Эфрон причинил людям боли достаточно, чтобы у меня еще в школе было мнение, что Сергей Эфрон чуть ли не предатель Родины. Когда нам в школе на уроках литературы говорили, что Сергей Эфрон, перешедший на сторону НКВД, выманивает белогвардейцев - и сдаёт их большевикам глаза вылезали на лоб от ужаса. Как так можно? Но что такого сделал Эфрон, чтобы его предали большевики? Поклонникам и фанатам Марины Цветаевой это читать запрещено. Сергей Эфрон происходил из семьи народовольцев - наверное, фикрайтеры правы - тогда всё-таки это было почётно сочувствовать Народной воле, и было стыдно там не быть хотя бы рядышком. Родители Эфрона познакомились в Чёрном переделе. В 1879 году - год рождения Бориса Савинкова -отец Эфрона вступил в крыло Чёрного передела, где и познакомился с Елизаветой Петровной Дурново, которая стала его женой и матерью его сына Сергея. Кстати, Елизавета Дурново с 1905 года - эсерка, и была под началом Бориса Савинкова. Елизавета Дурново повесилась после самоубийства любимого сына Константина в 1910 году. В 1911 году, во время отдыха в Коктебеле, 17-летний Эфрон познакомился в знаменитом коктебельском «Доме поэта» Максимилиана Волошина с 18-летней Мариной Цветаевой. Как вспоминала сама Цветаева, она загадала Волошину, что выйдет замуж за того, кто угадает какой её любимый камень. Сергей Эфрон в первый же день их знакомства откопал на пляже и принёс ей сердоликовую бусину — любимый камень Цветаевой. По одной из версий Цветаеву привлекло созвучие имя Сергея Эфрона с Орфеем — персонажа её любимой античной мифологии